Райдер для Принцессы

– Я ничего в этом не смыслю, Рем.

– И все же: он офигенный механик. Ставит на ноги ту технику, которую давно на пенсию пора отправить, – Рем вздохнул. – И он мне нужен. А точнее, хочу его в команду филиала наших автосервисов здесь.

– Стой, вы открываете филиал здесь? – переспросила я.

– Да. Сеть разрослась, и отец решил, что не зайти в родной город с крутым и качественным сервисом – преступление.

Я согласно кивнула, продолжая слушать.

– Но вот беда, Фокс не соглашается.

– Почему же?

– Упрямый хрен. Не хочет клиентов своих терять, наверное, или со мной работать не хочет, – пожимает Рем плечами.

– А ты… планируешь здесь остаться?

Я замираю в ожидании его ответа.

– Кто знает. Зависит от того, как пойдут дела. Но, если решим все же открыться, и этот лис согласится, то тут, однозначно, будет большая стройка и надо будет налаживать процесс. Так что да, надеюсь, что останусь.

Я заулыбалась и даже решила порадовать себя пирогом. Кажется, этот день не так плох!

Мы еще несколько часов говорили о том, о сем. И Рем пригласил меня снова как-нибудь собраться всей компанией. Он заверил, что Ли с Ви просто в восторге от меня. Но над его предложением я еще раздумывала.

Вечером у меня было еще одно важное дело. Я долго думала, как подступиться, а потом просто скинула Миле фото Шлема на моноколесе с подписью: «Красавчик-недотрога, колючий, как самый острый кактус, жаждет встречи с тобой, детка.» И ее ответ не заставил себя долго ждать.

Мила:

«Это ты где такого плейбоя нашла?»

Я:

«В нашем парке. Этот придурок чуть не сбил меня с ног, когда я бегала!»

Мила:

«Расскажи, где такого найти, и, может быть, я прощу тебя…»

Мила, Мила, как же я раньше не додумалась отправить тебе фото горячего парня?! Так, стоп. Шлем к таким не относится вообще-то.

Перед сном я не могла отпустить мысли. Неоднозначный день получился! Если Рем останется, то наши отношения могут поменять курс на что-то большее, чем просто «секс на одну ночь». Похоже, что от одного согласия Шлема зависит куда больше, чем просто судьба одного филиала автосервиса. И, может, я могу как-то на его мнение повлиять?

Глава 7. Пикник

На следующий день я пригласила Милу покататься на велосипедах в парке. В хорошие времена нашей дружбы мы там проводили теплые деньки: брали велики, корзинку для пикника, провизию в виде всяких вкусностей и оседали где-то в глубине леса на долгие часы разговоров, рисунков и смеха. Мне этого очень не хватало, не хватало ее поддержки и честности, ее силы в нужные, важные моменты. Мила – тот человек, которого, найдя в жизни раз, никогда нельзя позволить себе потерять. Но я это сделала. И готова лезть из кожи вон, чтобы вернуть нашу дружбу.

После того, как мы поссорились из-за Андрея, она перестала вообще со мной разговаривать. Я стала для нее пустым местом. На парах она пересела в самый дальний от меня угол и первое время кидала гневные взгляды, а потом и вовсе перестала замечать. И это было тяжелее всего. Пока Андрей был рядом, а я чувствовала себя правой, все было вполне неплохо, но вот после… Каждый из нас троих был словно вершиной равностороннего треугольника: равноудален друг от друга. Вот только о расставании с Андреем я сейчас не жалела в отличие от ссоры с подругой. И мне повезло, что она согласилась встретиться!

– А ты подготовилась! – воскликнула Мила, когда я разложила свою корзинку, наполненную сэндвичами, фруктами, кубиками для коктейлей и шейкером.

– Как и всегда, – улыбнулась я, а в душе появилась надежда на то, что у нас получится восстановить отношения.

– А планшет для рисования и листы тоже взяла? – прищурила глаза подруга, расстилая плед.

Я молча достала из сумки два планшета и кипу листов для набросков, разложила на пледе маркеры и карандаши.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – заключила она и вздохнула.

Дело было в том, что Мила любила всегда и везде делать наброски. Она никогда не знала, где настигнет ее вдохновение и в какой момент родится гениальная идея для следующей работы, поэтому предпочитала всегда носить с собой дорожный набор художника. И я об этом, конечно, помнила.

Лаки резвился на полянке перед нами, пока мы поедали сэндвичи, которые я готовила с особенным усердием по всем правилам правильного питания. Это то, на чем я сосредоточена уже несколько месяцев, и пока все еще не могу воспроизводить рецепты по памяти.

– Это божественно! – с удовольствием проговорила Мила, хотя ее рот был полностью набит сэндвичем.

– Ты вегетарианка, тебе все вкусно! – подколола ее я.

– Тоже верно, – засмеялась она.

В какой-то момент Мила молча взяла планшет и начала рисовать. Я тоже подумала, что было бы круто порисовать что-то вне своей работы и выбирала вид для наброска. И Мила отлично подходила для этой задачи. Ее темные кудрявые волосы красиво спадали на оголенные плечи, она была сосредоточена, изредко жуя кончик карандаша. В волосах уже красовался одуванчик – когда она только успела его сорвать? Вся она была воздушная, нежная, красивая. Я, хоть и была стройной и красивой, но не чувствовала в себе этой легкости. Я никогда не была оптимисткой, скорее борцом за правду и, может поэтому Мила на следующий день после знакомства прозвала меня «Острый язычок», потому что я отказалась называть свое полное имя в деканате. В паспорте давно стояло простое «Лина», но при поступлении почему-то начались вопросы. Мы с ней были разными, но это и неплохо.

Через несколько минут молчания Мила поделилась тем, что устроилась работать графическим дизайнером в компанию, куда давно хотела попасть. Платят неплохо, есть возможность карьерного роста. Первый месяц пролетел быстро, работа была интересной и творческой. Руководитель давал ей полную свободу по результатам стажировки – а это вообще находка для творческого человека.

– Это прекрасно! – приобняла ее я. – Я рада за тебя! Всегда верила, что ты свернешь горы!

– Спасибо, – неловко улыбнулась она. – Мы правда, вместе хотели пройти стажировку, помнишь?

Конечно, я отказалась от этой идеи, когда мы поссорились. Я знала, Миле непросто: она в другом городе, ей нужно устроить свою жизнь. Еще я со своими обвинениями. Поэтому я просто выбрала другую вакансию.

– Было дело, – после пазуы ответила я. – Но, знаешь, мне реально хватает работы, Мил. Еще чуть-чуть – и все книги будут выходить с моими артами.

– Тебе, конечно, больше повезло! – Мила задумчиво затеребила сережку – такая у нее была привычка. – Фриланс дает больше свободы. Не знаю, как буду потом совмещать с учебой…

– Фриланс дает больше свободы, только если ты сама можешь загонять себя в рамки и отстаивать свои границы перед клиентами… – дополнила я ее фразу. – Работаю я по-прежнему много. Ничего не дается легко. Разберемся как-нибудь в начале семестра. Как и всегда!

Какое-то время мы молчали, погрузившись в свои наброски. Лаки устроился между нами и устало высунул язык: набегался за птицами от души. Солнце приятно грело, но еще оставалась утренняя прохлада и трава была чуть покрыта росой. Летали бабочки и стрекозы, было тихо и спокойно.

Знаете, бывает момент, когда ссора и немой конфликт настолько затягивается, что, все кажется настолько неправильным, но ты по инерции держишься своей стороны. Потому что просто привык уже так. Но, сделай хоть кто-то из вас шаг навстречу, подобрав правильный ключик, то все баррикады разом падают и атмосфера теплеет.

Я решила, что пора затронуть эту самую тему:

– Я не хочу делать вид, что ничего не случилось, Мил, – тихо произнесла я. – Я не должна была так с тобой поступать.

– Ты любила Андрея, – подруга не смотрела мне в глаза, снова затеребила сережку: нервничала.

– Тебя я тоже люблю. Я сделала неправильный выбор. И мне очень жаль, – я коснулась ее руки.

– Мне тоже. Ты моя лучшая подруга. Я никогда не хочу ссориться с тобой из-за парней больше.

– Ты тоже моя лучшая подруга. Они того не стоят. Это факт.

И мы рассмеялись. Легко и звонко. Так, как не смеялись обе уже очень давно.

– Я рада, что ты с ним рассталась. Ты достойна лучшего! – подруга потянулась за новой порцией безалкогольного мохито и шейкером.

Я только согласно кивнула, не желая возвращаться мыслями к расставанию с Андреем. У каждого теперь своя жизнь, и я не хочу, чтобы он хотя бы на секунду занимал мою голову.

– Но, если бы ты мне не скинула того красавчика, я бы еще подумала, правда… – начала набивать себе цену Мила.

– Ну хоть одно полезное дело он сделал! – поджала я губы.

– Так, так. Давай-ка все с самого начала рассказывай, – заговорщически произнесла подруга и уселась поудобнее, развернувшись ко мне. – Я никуда не спешу.

Я решила, что набросок тоже может подождать, поэтому рассказала ей обо всем, начиная с той самой пробежки в этом самом парке.

– То есть, этот красавчик- тот еще король сарказма и колкостей, да? – подытожила Мила, ухмыляясь. – Люблю таких!

– А я ненавижу! Он всегда ставит меня в неловкое положение и перед Ремом, и перед самой собой. Но я сдаваться не намерена! И я не скажу ему свое имя, пока не услышу его. Это война, Мила. Без вариантов.

– Так, а твой Рем, кстати, знает вообще историю твоего имени? – она пыталась уследить за ходом моих мыслей. – Потому что, если он знает, то сам и расскажет ему…

– Нет, – отрезала я. – Знаешь только ты и мама. Рем знает только то, что это сокращенное имя, меня так зовут все с начальной школы, он привык и никогда не задавался вопросом. И все было хорошо, пока не появился этот… нахал. Который каждый раз делает на этом акцент, словно забавляясь, но он не понимает, что это каждый чертов раз возвращает меня к воспоминаниям об отце.

– Скажи ему. Попроси не поднимать эту тему, – предложила Мила, грызя карандаш.

Я сказала Миле свое настоящее имя, когда она поделилась со мной своим секретом. Эта улыбчивая и сильная девушка сбежала ото всех в другой город, чтобы никогда больше не пересекаться с отчимом. Ее мама вышла повторно замуж, когда Миле было пятнадцать. А через год отчим стал приставать к Миле. Мама не верила ей, а оставаться под одной крышей было больше невозможно. Поэтому она просто уехала к бабушке с дедушкой, а после окончания школы переехала как можно дальше. И больше не общалась с матерью. После совершеннолетия она сменила фамилию в паспорте и во всех соцсетях, взяв одну из самых распространенных в России – Петрова. У меня тоже есть своя история, и я поделилась ей с Милой и надеюсь, когда-нибудь открою свое настоящее имя любимому человеку – тому, в ком буду точно уверена. Потому что мое имя – это ….

– Слабое место. А Шлем никогда не должен знать, что у меня есть слабые места.

– Интересно было бы с ним познакомиться! – воодушевленно воскликнула Мила. – Хоть кто-то оказался с тобой на равных в колкостях.

– Я вообще-то как раз и хотела сосватать его тебе, ты же любишь таких парней.

И тут, словно по мановению волшебной палочки тишину вокруг разрушил до боли знакомый звук моторов. Сначала материализовался Шлем. Вспомнишь солнышко, вот и лучики. Правда, к Шлему другая поговорка больше подходит, но она не такая приличная…

– Принцесса.

Шлем сделал импровизированный поклон – получилось не очень. Мила незаметно ткнула меня локтем в бок, прошептала вопросительно: «Принцесса?» и подняла брови. Нахал же ловко спрыгнул со своего Шермана, снял шлем и протянул руку Миле.

– Фокс, приятно познакомиться.

А потом он мило улыбнулся ей так, как улыбаются довольные жизнью коты, и … поцеловал ее руку. Вот наглец! Создает слишком хорошее впечатление о себе. Мила не купится на этот фарс. Надеюсь…

– Мила, – подруга включила все свое обаяние и прикусила нижнюю губу, глядя на него из-под густых черных ресниц. – Рада познакомиться! Лина столько о тебе рассказывала.

Она клюнула или просто флиртует? Но меня-то сдала с потрохами. Хочет поймать его в сети или посмотреть, как я буду выкручиваться? В любом случае, у меня своя игра. Я демонстративно закатила глаза.

– Тоже рад тебя видеть! – улыбнулся мне Шлем как ни в чем не бывало. – Ты же в курсе, что моя названная в соцсетях девушка вполне может сделать вид, что тоже рада меня видеть.

Я почувствовала еще один вопросительный взгляд Милы на себе, но оставила его без внимания.

– Я знать не знаю, что происходит у тебя в соцсетях, Шлем. Но можешь и дальше фантазировать по ночам, тебе ничего не светит, – жестко отчеканила я.

После той его выходки с фото мне меньше всего хотелось поднимать эту тему снова. Шлем наклонил голову, внимательно вглядываясь в меня, а потом молча достал сигарету и закурил. В этот момент подъехал Рем и парочка Ли и Ви. Рем обрадовался, увидев меня, припарковал свое Зло и бодро зашагал ко мне. Я встала ему навстречу, и мы обнялись, но он, словно чувствуя на себе взгляд Шлема, мягко взял меня за подбородок и поцеловал в губы. Долго, нежно, чувственно. Наступила неловкая пауза, потому что мы никому не говорили о том, что наши отношения стали чем-то большим, чем дружба. И я даже еще сама словно в этом сомневалась.

– Рем, роль Принца тебе не к лицу.

Шлем не смотрел в нашу сторону, а разглядывал плывущий по воздуху дым.

– Тут других кандидатур нет, – коротко парировал Рем и крепко прижал меня к себе за талию.

Сердце забилось, я обняла Рема в ответ, но чувствовала себя неловко, проявляя свои чувства вот так, перед другими людьми, чувствуя, что за нами наблюдают. А может, я просто забыла, что значит «быть с парнем»?

Лаки тоже обрадовался встрече со знакомым и вился у наших ног. Ли и Ви познакомились с Милой и теперь наглаживали моего балдеющего пса. Кажется, кому-то сегодня перепало слишком много радостей! Лаки ластился и к Шлему, но тот отодвигал его ногой, приговаривая:

– Я люблю кошек, прости, братан.

Кто бы сомневался!

Хорошо, что я наделала сэндвичей с запасом, потому что ребята явно были голодны. Они налетели на них, как самые настоящие спортсмены после соревнований, располагаясь на нашем пледе. Что ж… все как-то в моей жизни идет не по плану, но, похоже, пора с этим смириться. Разговор завязался сам собой и, вот, Ви уже болтает с Милой о том, почему именно моноколесо ее привлекло в свое время:

– Ты знаешь, на нем я чувствую себя свободной., – слышу я обрывки фраз. – Свобода в движениях. В мыслях. И то, в какое коммьюнити я попала, однажды встав на колесо…Это бесценно!

Мне кажется, или Ви даже прослезилась? Может, мне тоже стоит попробовать освоить эту штуку? Все-таки я спортсменка по жизни, много на чем катаюсь, у меня должно получиться! Но уж точно не сегодня.

Рем тем временем пристроился рядом со мной, жевал сэндвич с курицей и болтал о покатушках с Ли. Похоже, они обсуждали какие-то технические моменты предстоящего заезда, в которых я точно была не сильна. Я легла на спину и смотрела на небо. Сейчас так редко получается просто остановиться в моменте. А в детстве я могла часами лежать вот так и смотреть за бегущими облаками. Но моему желанию расслабиться сейчас не суждено было сбыться. Белые облака загородило лицо. Темная щетина, мокрые от пота кудрявые волосы, а на левой щеке шрам. Не замечала раньше его.

– А есть что-то мясное, Принцесса? Или вы с подружкой только святым духом и минералкой питаетесь? – раздался до боли знакомый голос, а моя зубы сразу заскрежетали друг об друга.

– Ты загородил мне небо, – процедила я, закрывая рукой глаза.

– Еще никто не жаловался, когда я был сверху, Капитолина.

Может, он признается наконец, что он тренируется по ночам не с горячими девчонками, а с книжкой имен, чтобы выцепить все, достойные сокращения до «Лина»? Вот в это я точно могу поверить. Хотя и в другое тоже придется поверить, судя по тому, как Мила растаяла как мороженое перед ним. Видимо, девчонки ведутся.

– Все бывает в первый раз, Шлем, – холодно ответила я, но добавила: – Тебе, видимо, достался вегетарианский сэндвич, тот, что для Милы. Мясные правее в корзинке.

– Спасибо.

О, оказывается, приятно услышать от него благодарность. Редкое явление. Запомню этот момент. Моему взору снова открылось голубое небо.

– Фокс, – через несколько минут заговорила Мила приторно-сладким голосом. – Не покажешь, как кататься на этой штуке? Я слышала, ты очень опытный в этом вопросе.

А подруга явно не промах: хочет взять в оборот. Сможет ли она приручить этого скакуна?..

– Конечно, Мила, – дружелюбно отозвался Шлем.

Ее имя он запомнил. И не стал лезть к ней с расспросами. Я приоткрыла один глаз, надеясь, посмотреть на это мероприятие.

– Лина, а ты хочешь попробовать? – спросил Рем, аккуратно касаясь моей руки. – Вместе веселее.

– Может, в другой раз? – мягко спросила я, не желая вникать в эти тонкости баланса и маневрирования.

– Она – консерватор до мозга костей, – пробубнил Шлем. – Кроссовки и велик – ее предел.

Я резко села и бросила на него испепеляющий взгляд. Какого черта?

– Дай свое колесо сюда, Шлем.

Провокатор. Но я же какого-то черта ведусь на это…

Глава 8. Командная работа

Он молча затоптал сигарету и протянул мне колесо: не то, что было на соревнованиях, а какое-то полегче и меньше.

– У тебя разные колеса на все случаи жизни? Как платья у девушек? – язвительно спросила я, пытаясь удержать колесо, по ощущениям, оно было около двадцати килограммов.

– На все случаи жизни, – ухмыльнулся он и пожал плечами. – Я же спортсмен.

Тоже мне спортсмен. Пока я все еще не понимаю, в чем тут спорт.

Одежду, надо сказать, я выбирала утром, исходя из пикника. Я никак не рассчитывала на обучение на моноколесе, поэтому надела тот самый белый сарафан, который можно охарактеризовать как свадебный. Но что поделать – дороги назад нет.

Шлем принялся снимать с себя защиту. Он аккуратно положил шлем на землю. В этот момент я испытала даже какой-то восторг, что наконец-то смогу сама побыть в шлеме – закрыться ото всех. А надеть ЕГО шлем – это как побыть немного в его шкуре. Хотя… с каких пор мне вообще это нужно?!

– Стой смирно и подними платье, – спокойно произнес он, подойдя ко мне с наколенниками.

Я поджала губы и задрала платье чуть выше колен. Шлем присел передо мной и принялся застегивать защиту. Его руки хоть и были внешне мозолистыми и грубыми, но я этого не чувствовала. Может, он знал, что мне будут неприятны его касания, поэтому практически не касался пальцами моей кожи. Но я прерывисто вдохнула, когда его рука все-таки задела заднюю поверхность бедра чуть выше колена. Тело предательски покрылось мурашками. За что оно со мной так? Он явно это заметил…

– Я очень нежен, Принцесса, – тихо сказал он, глядя прямо мне в глаза. – Всегда.

Почему мое тело покрывается мурашками еще сильнее?.. Опять он ставит меня в неловкое положение своими слишком интимными комментариями. Лина, не думай об этом. Это самовлюбленный эгоист, который просто пытается выбить тебя из равновесия. Я думала об этом и смотрела, как он сидел на одном колене прямо передо мной. И почему-то его преклонение доставляло мне дикое удовольствие. Сам Шлем стоит передо мной на коленях. Можно легко дать подзатыльник или случайно заехать коленом в нос… Но почему-то именно сейчас мне этого не хотелось сделать.

– Ты что это делаешь? – резко и удивленно спросил Рем.

Похоже, он был занят тем, что вытаскивал из рюкзака какую-то экипировку, и только сейчас обратил на нас внимание.

– Не хочу, чтобы твоя Принцесса разбила себе что-то, – невозмутимо ответил Шлем, глядя прямо на Рема, а рука его покоилась на моем колене.

– Я сам, – коротко обозначил Рем границы и фактически оттолкнул Шлема.

– Мой экип. Значит, надеваю я, – парировал тот.

Рем, молча, одним движением расстегнул наколенники и кинул их на плед в ноги Шлему. Взял свою защиту и принялся проделывать то же самое, что и делал Шлем минуту назад. Я отвела глаза в сторону, не смотрела ни на одного, ни на другого, считая, что могу прочитать в их взглядах что-то большее, чем просто препирательства друг с другом. Но еще больше я не хотела встретиться глазами со Шлемом. Он явно наблюдает за моей реакцией. А мое тело сегодня мне не принадлежит. Очень кстати, когда надо балансировать на этой фиговине.

– А мне кто-то поможет? – наигранно обиженным тоном захныкала Мила.

– Разумеется, – Шлем подобрал свою экипировку и пошел к подруге. – Я помню про тебя, дорогая Мила.

Я наблюдала, как он проделывает то же самое с Милой и поймала какое-то странное чувство внутри. Как будто мне не хотелось, чтобы он это делал. Это же не может быть ревность? Я ревную Шлема? Да его саркастических замечаний на всех хватит. Да мне просто понравилось лицезреть Шлема на коленях, полагая, что я одна могу его на них поставить…

Когда меня снарядили и наконец надели долгожданный шлем, я все-таки решила оставить визор открытым. Уж больно ограничен был в нем обзор, было тяжело вертеть головой, а шея чувствовала дополнительную нагрузку. Потом Рем протянул мне руку и помог встать одной ногой на педаль колеса.

– Зло, не подведи меня, катай Лину осторожно, – заботливо общался он с колесом и даже по-дружески погладил его.

– Очень удобно перенести ответственность на Зло, – буркнул Шлем, заканчивая экипировать Милу.

Мы с ней переглянулись. Ей явно было забавно наблюдать за ними, и она то и дело бросала многозначительные взгляды на меня. Я же старалась не подавать виду, что что-то вообще замечаю. Все равно потом десять раз это обсудим…

– А ты когда-то обучал? – уточнила я у Рема, хотя его ответ вряд ли что-то мог уже изменить.

– Было дело, – уклончиво произнес он.

Я не стала уточнять: удачно или нет. Я в конце концов не из стекла сделана – не разобьюсь.

Ли и Ви, а также Лаки, полноправно заняли весь освободившийся плед и явно были заинтригованы предстоящим зрелищем. В отличие от меня. Я уже сто раз пожалела, что повелась на провокацию. Теперь надо было не ударить в грязь лицом, стоя первый раз на этой летающей тарелке. Рем отошел положить что-то в рюкзак, а я услышала, как Ли тихо шепнул Ви:

– Зря он так, Фокс лучше объясняет…

Но я не придала этому значения. Рем подошел и поддержал меня под локти, чтобы я полностью перенесла вес на колесо. Меня зашатало из стороны в сторону, но он помог удержаться. Можно откатить все назад? Признаю, балансировать на этой штуке непросто.

– Помнишь, как мы стартовали на соревнованиях? – начала объяснять Рем, все еще крепко держа меня под руки.

Я еле кивнула, потому что помнила вообще-то смутно.

– Подай корпус чуть вперёд, и Зло поедет, – подсказал Рем.

Я последовала его инструкциям, хотя тело вообще не хотело этого делать. И я поехала. Я на долю секунды даже порадовалась, как ловко, оказывается, я езжу. Я бросила взгляд на Шлема с Милой.Но это оказалось роковой ошибкой, потому что я начала терять то пресловутое равновесие. И моя радость длилась недолго. Зло явно решило, что я слишком смелая, и ускорилось. Я замахала руками, пытаясь удержаться.

– Спокойно, я держу, – чуть более взволновано, чем следовало ожидать, произнес Рем, пытаясь за мной поспеть. – Старайся чуть отклониться назад, чтобы сбавить скорость, Лина.

Я отклонилась назад, пытаясь восстановить баланс, но колесо резко стало качаться туда-сюда, руки Рема давно уже отпустили меня, и через секунду я уже сидела на траве, пыхтя и отряхиваясь от травы и пыли.

– Ты жива, Лина? – раздался издалека голос Ли.

Я, не оборачиваясь, махнула рукой и ответила:

– Да, порядок.

А самой хотелось кусать локти от досады. Надо же было так облажаться. И где был мой Рем? Обещал держать, а сам что? Теперь к моему слабому месту в виде имени прибавилось еще одно…

– Для первого раза неплохо, – смущённо пробормотал друг, добежав до меня.

Я, которая привыкла к тому, что у меня получается все, за что я не возьмусь, вздохнула:

– Кого ты обманываешь…

Тем временем, мимо меня проехала Мила. Шлем поддерживал ее не только за руки, но и за талию, чтобы она не потеряла баланс. Мила улыбалась и смеялась от восторга.

– Молодец, Мила. Только смотри вперед, а не на землю, – давал советы Шлем. – С балансом у тебя все прекрасно. Сама поедешь?

Мила активно закивала головой.

– Ты помнишь, как остановиться? – переспросил Шлем у нее.

– Да, – коротко ответила она.

Шлем наконец отпустил ее руку, и подруга поехала сама. Она даже немного завернула в сторону, пытаясь изобразить поворот. А потом сама остановилась и Шлем помог ей спуститься со своего колеса.

– Похоже, у кого-то талант к педагогике, – заметил Шлем, когда они проходили мимо нас. – А у кого-то… ну, скажем так, у кого-то талант много о себе возомнить.

И не понятно, ко мне или к Рему относилась эта реплика. Но мы одновременно процедили:

– Заткнись.

– Ага, нашли друг друга. Один отпускает, другая падает. Командная работа, – ответил нам Шлем, не оборачиваясь, ловко приобняв Милу за талию.