Райдер для Принцессы

– Ой! – воскликнула Ви. – Держись, милый, непростой этот участок. Тебе только надо его преодолеть, а дальше как по маслу будет!

Ви мне нравилась. Она искренне переживала за своего парня. Она прямолинейна, честна и оптимистична. И хоть она и девчонка, среди этих парней она как своя. Интересно, смогу ли я когда-то вписаться в эту компанию? И хочу ли? Но я точно знала, что буду только «за», если мы с Ви подружимся. При этой мысли я вспомнила о Миле и миллионах моих ей смс без ответа. Надо обязательно ей написать на днях в очередной раз. Но, может, на это сообщение она ответит, если я приложу ей несколько фоточек этих симпатичных моноколесников?..

Комментатор озвучивал основные события на трассе, озвучивая номера участников. Оказалось, Ли, номер тридцать пять, запнулся на кочке и слетел со своего колеса. Но тут же продолжил движение, хотя эти чертовы миллисекунды в спорте так много решают – знаю не понаслышке. Номера десять и пятнадцать, Шлем и Ромка, уже вот-вот должны приблизиться к какому-то мостику. Я только собиралась задать вопрос, но Ви меня опередила с пояснениями.

– Мостик смерти – узкий участок трассы, под ним вода. Одно неловкое движение и ты открываешь купальный сезон райдеров.

И теперь, пожалуй, я начала переживать за Ромку. Но, похоже, зря. Друг за другом они ловко проехали по мостику в первый раз. Я даже с легкостью могла представить какую-то перепалку между напарниками (или соперниками?). Когда наконец они появились в поле зрения, то уже заметно отделились от общей массы, выбившись вперед. Я достала телефон. Сфоткала Ромку на его Зле. Вот это стиль, вот это эстетика. Ну и… Шлема, так и быть. Перешлю Миле. Такие в ее вкусе.

Парни быстро промчались мимо нас и исчезли из виду. Мои волосы развевались на ветру, лезли в рот и глаза и, я собрала их в хвост. Не так красиво, но тут никто и не смотрит. Надеюсь, Ромка тоже был сосредоточен на трассе, а не на мне, как прогнозировал ему Шлем. Через пару минут мимо проехал и Ли, но он все же помахал Ви.

– Сколько таких кругов будет? – спросила я, когда был спокойный момент.

– Три круга, двенадцать километров. Один позади, – выдала сводку Ви.

– А у них это давно? – задала я вопрос, который вертелся на языке. – Соперничество.

Ви хмыкнула и почесала затылок, раздумывая над ответом.

– Рем пришел в нашу команду два года назад, а мы катаем уже… года четыре, получается.

– Сразу с выпускного сели на колеса, что ли? – попыталась пошутить я.

– Ну… – Ви чуть погрустнела, и я испугалась, что мой вопрос оказался неуместным. – Мы с Ли сели на колеса в шестнадцать. Мои предки были против, конечно. А Ли всегда был свободным в принятии решений. Так что, мы не старики, Лина, нам только двадцать.

И она снова заулыбалась. От грусти не осталось и следа, хотя там точно была какая-то своя история.

– Фокс взял нас под свое крыло. Он катает уже лет шесть, наверное, – она заметила мой удивленный взгляд. – Ну он и постарше нас. Ему двадцать три.

– А ведет себя так, будто ему десять, – оставила я свой комментарий, ища глазами знакомые куртки на мониторах.

– Да он так, подогревает атмосферу, ничего серьезного, Лина, не обращай внимания. Никто не обижается на него.

– Так, а Ромка?

– Он единственный, кто живет не здесь. Мы познакомились на одних соревах в Питере. Сдружились, пока гоняли там. И заобщались. Ну его, конечно, задевают иногда подколы Фокса. Ну у них приоритеты и ценности разные, вот и сталкиваются лбом.

Ви из рюкзака банку газировки и открыла. Этот звук пшикающей банки моментально разжег во мне жажду. Я с завистью глянула на банку.

– Будешь? – предложила Ви и протянула вторую.

– Да, жара невероятная. Спасибо.

Мы стукнулись друг с другом банками и расхохотались. Я явно сбрасывала напряжение от всего. Сижу здесь на трибунах, наряженная явно не по дресс-коду, пью колу, которую не пила сто лет, потому что следила за питанием, смотрю на моноколесников и болею за парня, которого не видела пять лет.

– Ну так вот, – продолжила Ви, посматривая на экраны с трансляцией. – Рем, Ромка твой, развлекается на колесе. Это для него кайф. Его не волнуют деньги, у отца бабок много, как я поняла…

– Да, – вспоминала я. – Вроде у него сеть автосервисов по стране или что-то в этом роде.

– Ну вот, видишь. Он по кайфу катает, но Зло свое модифицирует только так, накручивает че-то новенькое постоянно. Покупает дорогущие детали. И места ему важны. Он любит первым быть. Для себя, не для денег. А тут Фокс, – она неопределенно развела руками. – Он свое первое никому не отдаст, вгрызется в глотку, если надо будет. Вот они и делят его постоянно.

Я вздохнула. Относительно Ромки все было так, как и говорила Ви. Пока мы вместе учились, он всегда и везде хотел быть первым. А кто не хочет?

– Ну Ромке двадцать, как и нам, его можно понять, – попыталась я оправдать друга. – Максимализм, все дела.

– А это не от возраста зависит, Пинтерест. Это то, что в крови. Возраст этого не изменит.

Может, она и права. И это было то, что объединяло этих двух совершенно разных, на первый взгляд, парней. Желание быть первым.

Тем временем часть участников уже отвалилась и выбыла из соревнования. Кто-то устало плелся, волоча колесо за собой, кто-то просто сидел на краю трассы.

– Многие приходят покрасоваться, потусить, побыть в этой атмосфере, – пояснила Ви. – Почувствовать ее. Они занимают места позади и к топчикам не лезут, потому что знают – мало не покажется. И обычно одного круга их хватает. Потом они сами понимают, что трасса не по зубам и отваливаются.

– Поэтому ты не участвуешь?

Мне действительно было интересно, почему Ви сидит тут, а не катает.

– Я люблю покатушки в свое удовольствие, без достигаторства. А этим я могу и в свободное время заняться, не загружая трассу для соревнований. Смотри, смотри, заходят на последний круг!

Я искала глазами Ромку и Шлема. Ехали рядом и, можно было бы подумать, что они друзья. Но теперь я знала, что этот круг решит все. Места для дружбы тут нет.

– Ну а ты, – внезапно переключила тему на меня Ви. – На что ты рассчитываешь относительно Рема?

– Вот так вопрос! – сконфузилась я, краснея. – Ну… ни на что вообще-то.

Кому я вру?

– Мы встретились спустя пять лет. У каждого своя жизнь. У меня восстановление после долгих трудных отношений, поэтому я просто хорошо провожу время. Живу для себя.

– Окей, – девушка заправила белую прядь за ухо и тронула меня за плечо, в глазах блеснуло понимание. – Надеюсь, что так. Рем не спутник на всю жизнь, Лина.

Я поджала губы. Почему она считает, что знает Ромку Ремова лучше меня? Они знакомы всего два года.

– Так, кажется, Ли выбыл… – заметила я зеленую куртку, съезжающую с трассы в нашем направлении, и поспешила сменить тему.

– Похоже, – расстроенно ответила Ви и помахала Ли. – Наверное, опять маятник словил. Все не слава богу.

– Маятник?

– Когда колесо качает вперед-назад после кочки. На Инмо часто бывает, видимо, не получилось справиться.

Ли подъехал к нам, спрыгнул с колеса и, оставив его внизу, пробрался к нам. Он явно был расстроен, но старался не подать виду.

– Что случилось? – спросила Ви.

– Потом расскажу, – расстроено проговорил Ли и нервно затеребил пирсинг на губе. – Давайте смотреть, где там наши.

Я увидела, как на одной из камер несется синяя куртка, а позади черная, приближаясь к узкому месту трассы.

– Мостик смерти, – прошептала я в напряжении.

Мы замерли, наблюдая. Казалось, что они так и проедут друг за другом этот участок, но Шлем в последние метры сделал рывок и опередил Ромку, заехав на мостик первым. Я ахнула, когда Ромка чуть качнулся в сторону. Я боялась, что он вот-вот потеряет равновесие и свалиться в воду, поэтому прижала ладони ко рту и зашептала: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…». И Рома восстановил равновесие и пересек благополучно этот чертов мостик. Я выдохнула.

– Было касание, думаю, – подытожил спокойно Ли. – Фокс задел обвес Рема. Но там поганый участок, может, все же просто мотануло.

Я стиснула зубы. Еще чуть-чуть и Ромка мог улететь в воду, полностью выбывая из соревнований. Я уверена на сто процентов, что дело вовсе не в участке.

Шлем приехал первым. На вручении наград он всегда был фулфуэйс – полностью в закрытом шлеме, как мне уже пояснила Ви. Я только смотрела на празднование и Ромку, занимающего второе место, и даже не замечала, как нога нервно постукивает. Я была всегда борцом за справедливость. Сама, когда участвовала в соревнованиях, никогда не «играла грязно», потому что знала бы, что не смогу спокойно спать потом, понимая, что это не полностью моя победа.

Ромка раскинул руки, чтобы обнять меня, когда церемония закончилась. Он плохо скрывал разочарование. Я вдохнула глубоко, сделала радостное лицо и обняла его в ответ крепко-крепко, восклицая:

– Я почти ничего не поняла, но ты молодец! Я тебя поздравляю, Ром! И ты шикарно выглядишь с этим кубком в форме.

Когда его внимание переключилось за Ли и Ви, толпа девчонок с восторгом окружила его, я сделала несколько шагов в сторону. Наверное, я должна была остаться рядом с Ромой, особенно сейчас, когда ему оказывали внимание столько разных девушек, которые разбирались в моноколесах в разы больше моего. Но я не могла так поступить с собой. Я целеустремленная. И моя цель сейчас – Шлем.

– Тоже будешь меня обнимать? – нахально спросил он, когда я уверенно подошла к нему.

Опять не вижу его лица. Как же это бесит.

– Сними шлем.

– Поцеловать хочешь за первое место, Принцесса? – спросил он, но шлем открыл.

Реально надеется, что ли? Вот идиот.

– Хочу высказать тебе все, что я думаю, – процедила я сквозь зубы.

На долю секунды в его глазах мелькнуло серьезное выражение лица и какая-то взрослость, но потом он снова надел маску сарказма.

– Мое правило номер один: в любви и в спорте все средства хороши.

– Пословица не так звучит, – осадила его я.

– Моя звучит именно так, Принцесса.

Почему-то мне стало интересно, что в его пословице не только спорт, но и любовь. А может, приплел просто так, заодно.

– Ты такими методами первые места собираешь? – рассердилась я и интуитивно сжала руки в кулаки – Тогда грош цена твоим победам, Шлем.

– Не зови меня Шлемом. Мое имя – Фокс. И вообще, я играю по правилам, – серьезно сказал он.

Он почему-то не выглядел таким нахалом сейчас. Отвечал спокойно. Я осадилась. Может, я чем-то задела за живое? Не перегибаю ли я палку? Хотя то, как человек ведет себя в спорте, – отличный показатель того, какой он в жизни.

– Представляясь, называй свой полное имя, – вернула я ему его же фразу, но добавила уже более мирно: – Иначе так и останешься Шлемом.

– В моем имени вовсе нет никакой тайны, Принцесса, – ответил Шлем, глядя на меня невозмутимым взглядом.

И теперь стало реально интересно, как же его зовут. Но я не собираюсь сейчас его спрашивать о настоящем имени. Он словно прочитал мои мысли:

– Но теперь я тебе его не скажу, Полина.

Чтоб его! Я добьюсь того, что он сам скажет мне свое имя. Чего бы это мне ни стоило! Я подошла ближе. Почти вплотную. И прошипела:

– Я Ли-на.

– А я Фокс.

Мы смотрели друг на друга и гневно молчали: я – гордо задрав подбородок в попытке хоть немного дотянуться до его роста, он – уверенный, что последнее слово будет за ним.

– Можно сделать ваше фото? – вдруг спросил какой-то парень с фотоаппаратом. – Для нашей местной группы. Твой проезд был шикарен, Фокс, каждому есть, чему поучиться у тебя!

Я фыркнула. Поучиться грязной игре?

– Сделаем фото с твоей девушкой? – не унимался парень.

У меня глаза на лоб полезли, а живот опять стало скручивать.

– Я не его девушка! – начала пыхтеть я. – Я его …

«Терпеть не могу!» – хотела закончить я, но Шлем опередил меня:

– Преданная фанатка.

Ага. Иди в задницу, самовлюбленный нахал. Я уже развернулась в твердом намерении оставить этого актера без Оскара одного, но Шлем крепко схватил меня за руку и притянул к себе.

– Щелкай, быстро! – бросил он парню.

Он стоял так близко, а я стояла спиной к его груди. Он властно обнял меня за талию и притянул к своей груди, но подбородок опустил мне на правое плечо. Я почувствовала его горячее дыхание и запах пота и сигарет, а еще запах… моторного масла. Я затаила дыхание от неожиданности. А потом он тихо сказал мне:

– Моя же фотка у тебя есть. Это нечестно.

Он резким движением закрыл шлем и тут же сработала вспышка.

Честно, я пыталась изобразить какое-то нормальное лицо, но, меня настолько распирало от ненависти к этому парню, что вряд ли это получилось. Он заметил, что я его снимала на трибуне? Да как это вообще возможно? Я пожалела, что у меня не было шлема, чтобы скрыть свои эмоции, в отличие от того, кто стоял позади меня.

– Скинь потом мне фотки. Поставлю на аватарку свою Принцессу.

Я наспех попрощалась со всеми и ушла со стадиона, решив, что с этим самовлюблённым придурком мы больше не встретимся никогда. И плевать мне на его чертово имя.

Вечером я занималась своим последним проектом. Слушала музыку, полностью погрузившись в процесс, но в один момент пришло оповещение. Ви прислала мне пост из местной группы моноколесников с комментарием «Рему это не понравится, Пинтерест». Я настороженно открыла пост.

Совместное фото со Шлемом. «Фокс и его Принцесса. Победа за лучшим!» – гласила надпись под фото. Я получилась довольно мило, хотя в моменте думала только о том, как придушу Шлема. Я зашла в комментарии, а там люди только и обсуждали то, как мы хорошо смотримся. Это шутка?!..

Я ответила Ви коротко:

«Черт. Надеюсь, он этого не увидит. Это не я.»

Ответ пришел сразу:

"Уже увидел, и он это так не оставит, поверь))) И я знаю, что это не ты, Пинтерест. PS. Я говорила, что в этом весь Фокс. Ему везде нужно быть первым.»

Я задумалась и еще несколько минут разглядывала это чертово фото. А потом поймала себя на мысли, что вообще-то разглядываю не от себя. Его. Даже при условии, что его лицо закрыто шлемом.

Глава 6. Другой курс

Рома написал мне через пару минут и пригласил выпить кофе на следующее утро. Я предложила ему встретиться в десять утра, но он, сославшись на бурное празднование, перенес встречу на одиннадцать. Я спокойно погуляла с Лаки, но по мере приближения стрелки часов к одиннадцати начинала заметно нервничать.

Как себя с ним вести после этого фото? Что он вообще об этом думает? Я старалась отогнать эти мысли, потому что мы с ним не пара. Между нами есть давняя дружба и, явно, симпатия. Но есть ли что-то большее? В любом случае я скажу ему, как есть: Шлем притянул к себе и насильно заставил с ним сфотографироваться, а фотограф все неправильно понял. Вот так.

Ромка не опоздал и позвонил в дверь вовремя. Выглядел он уставшим, с взъерошенными кверху волосами, от него еще пахло алкоголем и сигаретами. Но выглядел он что надо. Наверное, у него в гардеробе в принципе нет плохих вещей. Что не вытащишь – все стильно.

Лаки встретил его с бешеным восторгом, сразу к нему проникся и развалился, оголив пузо.

– Чеши! – рассмеялась я, когда Рома зашел внутрь квартиры. – Теперь не отвертишься.

– Люблю собак! – ответил он, улыбнувшись, и присел на корточки, чтобы погладить пса.

– Я помню, – ответила я.

Перед глазами оживали воспоминания: мы гуляем вместе после школы с Ромкой, он ведет на поводке огромного ротвейлера ростом с него самого, а тот норовит подобрать какую-то пакость с земли и тянет Ромку то туда, то сюда. Ромка как веточка колышется из стороны в сторону не в силах удержать здорового пса. А еще помню, как однажды его собака ловко выхватила у меня кекс, только что испеченный мамой Ромки. Ромка только заливисто рассмеялся и сказал: «В нашей семье клювом не щелкают!». У меня тогда не было собаки, но я очень ее хотела.

– Как Сойер? – спросила я, выныривая из воспоминаний.

– Сойер умер пару лет назад, – вздохнул друг. – Старость.

– Мне жаль, – затихла я. – Несправедливо, да?

– Что есть, то есть. Но я решил, что не буду больше заводить собаку. Слишком больно терять. Надеюсь, на небе он наестся кексов до отвала.

– Но, чтобы живот не болел!

– Точно! – и мы рассмеялись.

Помнит тот случай…

– А это мой Лаки.

Я присела к Лаки и начала чесать ему за ухом. Лаки благодарно заурчал и начал облизываться.

– Будем друзьями, Лаки. Я Рем, – он пожал ему лапу.

Я задумалась и решила задать ему вопрос, который вертелся на языке несколько дней.

– Мне тоже теперь звать тебя Рем?

И почему мне страшно услышать ответ?

– Можешь звать меня Ромой, я не против. В счет старой дружбы. Но меня, конечно, так давно никто не зовет уже, если честно.

– Поняла. Рем, – я попробовала на вкус имя.

Рем – новое, незнакомое для меня. Он для меня всегда был Ромкой, Ромой Ремовым. Его я знала хорошо. Но могу ли я утверждать, что сейчас передо мной все тот же Рома?..

– Твое рабочее место? – кивнул он, оторвавшись от Лаки и заглядывая в другую комнату.

– Да, но там беспорядок, – сморщилась я.

– Могу взглянуть? Я знаю, что такое беспорядок по автосервисам отца, поверь. Ты меня не удивишь!

– Сам напросился, – усмехнулась я и рукой предложила пройти.

Сама же я шла за Ромой. Ремом. И на мгновение поняла, что так непривычно его присутствие здесь. В моей квартире. Где так долго я жила вместе с Андреем. Здесь никогда не было других парней, даже друзей или знакомых. И теперь это осознание металлическим звоном отдавалось у меня в голове.

– О нет! Похоже, я погорячился! – рассмеялся Рем, а я закрыла глаза рукой, пытаясь сдержать свой смех. – Окей, ты победила, Лина. Ну…видимо, в хаосе рождаются шедевры, да?

– Типа того…

Захотелось моментально все прибрать. Знаете, когда в фильмах показывают, как парень приходит к девушке, она просит его несколько минут подождать, а сама распихивает весь хлам по шкафам и под кровать? Вот, хотелось сделать то же самое, честно говоря.

– Покажешь, над чем работаешь? – он подошел к столу.

Показать парню, в которого я влюблена еще со школы, рисунок, на котором его главный соперник? После вчерашнего? Равносильно самоубийству. Я подошла к столу и сделала вид, будто что-то ищу, загребая портрет Шлема куда подальше. Сердце стучало. Тук-тук.

– Вот! Нашла! – победно подняла я какой-то старый эскиз. – Рисую иллюстрации для книг. Летом это основная моя работа.

Рем делал вид, что разглядывает рисунок, но я видела, что ему не особо интересно. Еще бы, там был какой-то странный зеленый эльф, которого я нарисовала от скуки…Тоже мне шедевр. Ну да ладно, я переживу.

– Помню, как ты устроила себе челлендж в восьмом классе, когда за неделю нарисовала всех одноклассников. Ты рисовала даже на уроках!

– Кажется, хоть что-то не меняется! – рассмеялась я, вспоминая этот эпизод. – Только теперь на моих уроках это поощряется.

– Свой портрет до сих пор храню, кстати. Ни одна из фанаток не нарисовала лучше тебя, Лина. У тебя талант!

Что-то в груди сжалось от этого понимания. Он помнит меня. Ценит. Хранит.

– И да, не только это не меняется. Я все тот же, – пожал плечами он и подошел ближе. – И, думаю, ты тоже. И … ты по-прежнему потрясающе красива.

Я резко втянула воздух. Голова закружилась. Желание задать те самые вопросы, которые так долго вертелись в голове после его переезда, зашкаливало. Почему он перестал мне писать? Что стало с нашей дружбой? Была ли она вообще? Но я не готова услышать ответ. Не сейчас.

Я подняла на него глаза и сглотнула. Они резко наполнялись желанием и огнем. Готова ли я отдаться этому порыву и «жить для себя», как я сказала Ви? Он приехал из ниоткуда, уедет в никуда, я ничего не знаю о его нынешней жизни. Но я так давно хотела, чтобы он смотрел на меня именно так…

Он нежно коснулся моей щеки. Память предательски подкинула мне воспоминания: он смеется в компании друзей на школьном стадионе, а я любуюсь им украдкой. Мы делим один зонт под осенним дождём, пока идем в наше кафе после уроков. Он пишет мне записку «Не грусти, я рядом. У меня тоже неуд)))" после объявления результатов контрольной по истории.

И вот он здесь, так близко, что я слышу его дыхание, смешанное с легким запахом алкоголя и наших общих воспоминаний. Его губы едва касаются моей кожи, и тепло от этого прикосновения прокатывается по спине волнами возбуждения. Сердце колотится, как в те дни, когда я ждала его сообщения вечерами.

– Будь моей, Лина, – прошептал он мне и быстро стал расстегивать пуговицы на моей рубашке.

Но чем дальше он заходил, тем больше я понимала, что в его прикосновениях больше нет заботы. Только желание. Физическое, нетерпеливое, жадное.

Я слишком долго мечтала об этом моменте, чтобы позволить ему случиться так. Я не готова «жить для себя». Не с ним. Это оказалось не в моих принципах. Мне нужно большее от него. Всегда было нужно.

Я резко отстраняюсь.

– Давай не будем торопиться…Рем, – собралась я с силами, а мой голос звучал так непривычно и словно издалека.

Он остановился, убрал руки и отошел, отвернувшись к окну.

– Прости, я не так тебя понял, очевидно, – он задумчиво чесал затылок, но тон его голоса был сдержанным.

– Ты мне всегда нравился, – попыталась объясниться я. – Этого не отнять. Но мы не виделись пять лет. Тебе не кажется это странным – начинать общение так? А что, если мы потеряем то, немногое, что у нас еще осталось?

Он долго молчал.

– Наверное, я с катушек слетел после этой катки и твоего фото с Фоксом, – признался Рем и наконец повернулся ко мне.

Я же стояла там, где он меня и оставил, только закончила уже застегивать свои пуговицы обратно. Все ясно. Я не знала, где и когда он упомянет это фото. Я, что, трофей?

– Ты думал, я сама подошла к нему для фото, серьезно?

– Я не знал, что думать, Лина. А после ты почти сразу ушла. Я злюсь. На Фокса. На тебя. На себя.

И я рассказала ему, как все было на самом деле.

– Вот лис хренов. Решил меня добить. Придурок, знает, как побольнее сделать, – выругался Рем, и в его голосе было не только раздражение, как описывала Ви, а скорее давние обиды и злость.

А потом он спросил:

– Между вами что-то есть? Я должен знать, – и это звучало требовательно, как будто один мой ответ станет решающим для него.

– Есть, – я сделала паузу. – Ненависть до кончиков пальцев.

Рем усмехнулся:

– Тогда мы на одной стороне, – и обнял меня, но уже мягко.

Мы какое-то время стояли так. Выпуская пар и приходя в себя. Я вспоминала школу, последний год вместе, и когда он также обнимал меня перед самым отъездом. И как потом однажды не ответил на мое сообщение…А потом через несколько минут он добавил:

– Не будем торопиться. Начнем с кафе, как и планировали.

Мы вышли из квартиры, оставив за дверью всю неловкость этой ситуации. И первые несколько минут разговор не клеился, но постепенно мы стали оживать, вспоминая школьные истории.

– Смотри-ка, тут все еще есть наше кафе! – радостно воскликнул Рем, когда мы оказались неподалеку от школы. – А тут еще подают тот грушевый пирог?

– Тартатин, – радостно закивала я. – Давай узнаем.

Мы разместились в нашем кафе, где в былые времена проводили не один час после уроков за обсуждением домашки, учителей и справедливости поставленных нам оценок. Я никогда не была отличницей, хотя старалась учиться упорно и с пониманием. Рему же было по барабану на оценки. Его интересовала физика и математика. И отцовский бизнес – семейное дело, которое потом перейдет ему. Для него все было уготовлено. И он был не против.

– Два горячих шоколада и два пирога с грушей, – сделал заказ Рем.

– Один шоколад и капучино без сахара, – поправила я, а Рему пояснила: – Теперь почти не ем сладкое.

– Что-то все же поменялось, выходит…

– Это мелочи, Рем, – успокоила его я. – А вот с твоим обменом веществ, видимо, ничего не происходит!

Мы сели за наш столик.

– Ну слава богу, хоть пирог подают еще, – довольно улыбнулся он, когда нам принесли заказ, и сразу его попробовал. – Выше всяких похвал!

– Признайся, ты сюда за этим приехал, да? – подколола его я.

Он призадумался, размышлял, говорить или нет. Но все же решился:

– Я приехал на соревы прежде всего. Но, конечно, я приехал и из-за тебя, Лина. Это двойная удача, что я встретил тебя тогда в лесу. Я бы тебе все равно написал, после катки собирался.

Мне было приятно это слышать, на душе теплело, а мои вопросы Рему отодвигались на задворки все дальше и дальше. Об утренней ситуации совсем не хотелось вспоминать. Не хотелось чувствовать себя трофеем. Рем, тем временем, продолжал:

– Но есть и еще кое-что. Ты, наверное, думаешь, что нам с Фоксом с нашим соперничеством не место в одной команде…