Прости меня

За полсотни метров до поворота к жилищному комплексу водитель черной ауди, нахально подрезая, попытался вклиниться между ним и его женщиной. Волк рыкнул, надавив на клаксон, и так зыркнул на наглеца, что тот отпрянул вместе с машиной, едва не задев автомобиль, справа от себя.

– Все надо делать вовремя, болван! – От дальнейших ругательств бестолкового водителя отвлек звонок Маркова.

– Да, Игорь! Слушаю! – рявкнул Тадеуш, сворачивая вслед за Тамарой в переулок.

– Бесы! – не удержался он. – Как он? Уже прооперировали?

Тадеуш проехал мимо идущей с продуктовой сумкой Софии Павловны, поравнялся с девушкой на самокате на тротуаре слева. Чуткий волчий слух уловил в ее наушниках собственную песню.

– Неудивительно, что он последнее время зеленый ходил, терпила хренов.

Тома включила поворотник и, притормозив перед съездом в подземный гараж, повертела головой. Краем глаза волк отметил мелькнувшую в зеркале заднего обзора красную курточку девчонки, пересекающую дорогу. Слишком быстро.

– Ищи замену и держи меня в курсе. До встречи! – короткий скрипящий звук резанул чувствительный слух. Машинка Томы дернулась и застыла, а до его ушей донеслось заполошное биение ее сердца.

Он спешно припарковался и, выскочив из своей, открыл дверь ее машины.

Тома расширившимися глазами провожала глазами юную соплячку, которая промчалась мимо, даже не заметив, что подвергла себя опасности, чуть не разбив, заодно, хрупкий чужой мир.

А Тому вдруг затрясло. Тадеуш вытащил ее из-за руля и порывисто привлек к себе. Его собственное сердце дернулось, подстраиваясь под ритм трепещущего родного сердечка, усмиряя его, успокаивая до тех пор, пока они не забились ровно в унисон.

– Опять, … я чуть было опять…, – всхлипнула она, уткнувшись ему в грудь.

Он прижал ее еще крепче, продолжая гладить по спине, и она обхватила его руками и только тогда почувствовала, как напряжение постепенно отпускает.

– От новой судимости меня отделяло одно мгновение.

Из неподвижности их вывел сигнал автомобиля, требующий освободить проезд. Тадеуш слегка отстранил Тому и подвел ее к пассажирской двери, а сам, махнув нетерпеливому водителю, занял место за рулем.

– Мой мозг отказывается признавать, что человек, которого видишь вдалеке на тротуаре, и воспринимаешь лишь как пешехода, вдруг за несколько мгновений оказывается на переходе, – нарушила молчание Тамара, когда Тадек припарковал машину. Васильковые глаза опять наполнились слезами.

– Думай о них, как о велосипедистах.

– Этих стремительно перемещающихся молодых людей стало так много, – пожаловалась Тома, беря протянутую мужчиной салфетку и промокая влажные глаза. – Эта девочка безоговорочно доверила свою безопасность совершенно чужому человеку. Разве ответственность не должна быть обоюдной?

Он молча смотрел в ее влажные глаза, припухшие веки, едва сдерживая мечущегося зверя. Его беспокойство было оправдано. Защита и ответственность по отношению к своей паре – задачи, заложенные в волке природой. И он с ними опять не справился.

– Пойдем, я провожу тебя до квартиры, – он отстегнул ее ремень безопасности. Тома не спорила, дождалась, когда мужчина откроет перед ней дверь, и оперлась на протянутую руку. Ноги все еще дрожали. Страх опять услышать стук судейского молотка и последовавший за ним приговор, вызвал содрогание, и Тома еще крепче вцепилась в мужскую руку.

– А я-то хотела уговорить Зою сдать на права, чтобы ей не приходилось преодолевать свои страхи в общественном транспорте или такси, – входя в лифт, посетовала она, пытаясь скрыть вернувшуюся дрожь.

– Хотел посоветоваться с тобой по поводу Зои. Чем я могу ей помочь? И о каких страхах идет речь?

– Надеюсь, что помощь психолога решит основные проблемы, – Тома замялась, а Тадеуш ждал, ощутив очередной укол обиды из-за ее недоверия, которое она тут же развеяла:

– Я рада, что у Зайки помимо нас с Костей теперь есть ты, надежный тыл. До нашей с ней встречи, она была совершенно одинока. И…, я не уверена, что вправе… Но, все ее страхи, они не беспочвенны. Я подозреваю, что Зоя в прошлом стала жертвой насилия. – Тома стояла, опустив глаза в пол, и не видела, как блеснули вытянувшиеся волчьи зрачки.

Лифт остановился, она вышла, но услышав злой рык, обернулась и увидела, что он так и стоит, стиснув кулаки до побелевших костяшек.

– Тадек?

– Я разберусь с этим, Omiljeni, – прохрипел мужчина.

– Не сомневаюсь, – губы тронула невеселая улыбка. Она встала у открытой двери квартиры, но не торопилась делать шаг за порог. – Зайдешь?

Он кивнул, играя желваками, достал из кармана пиликнувший телефон и, прочитав сообщение, нахмурился.

– Извини, я должен уйти.

– Какие-то проблемы?

– Скорее задачи. Клавишник заболел, сегодня ему прооперировали язву, нужно срочно искать замену. Возможно, ты его помнишь, наш главный ворчун Алекс. Про Беллу, его жену ты уже знаешь. А вот это, – он кивнул на телефон, – требует немедленного присутствия.

– Тадэк? – окликнула его Тома, когда он уже опять шагнул в лифт. Он оторвал взгляд от телефона, на который один за другим сыпались новые сообщения. – Спасибо.

Глава 22

– Ты формулировки-то подбирай! Что значит «Срочно!» и «Спасай!»? Что я должен был представить при этом? Бестолочь малолетняя!

– Ну-у, я подумал, директорша сейчас маме позвонит, – пробурчал Костя.

Они сели в машину, припаркованную в школьном дворе.

– И с чего бы ей звонить маме, если раньше она всегда звонила мне? – Тадеуш снял солнцезащитные очки, и устало потер глаза.

– Так ведь эти две, – парень осекся под предупреждающим взглядом крестного, который и так был сегодня не в духе. – Да помню я! – возмутился он. – Уважительно о женщинах и старших. Даже если они этого не заслуживают, – пробухтел он себе под нос. – Так вот, эти две болтушки насвистели Снежане Дмитриевне, что мы подрались из-за того, что эти уроды Захар и Савел про маму говорили. Им-то папаши не пилят мозг за то, что они неуважительны, – передразнил Костя. – Они видели маму вчера вот тут на стоянке, они с Зайкой ждали меня после занятий, ну и…

– Ясно, – оборвал его крестный. – Что с руками?

– Ерунда. Медичка перестраховалась.

– В таком виде маме на глаза лучше не попадаться, – подвел итог мужчина, критически оглядев перебинтованные руки и порванную рубашку мальчишки. – Сегодня останешься у меня.

– О-о, – Костик закатил глаза. – Разве их этим удивишь? Вон Зайка вся в синяках с зоны вышла, мама же не хлопнулась в обморок.

Тадеуш недоуменно смотрел на парня:

– К чему тогда были эти крики о помощи?

– Не хотел, чтобы Снежана выговаривала маме, какой у нее сын отщепенец. Она опять меня с отцом будет сравнивать. Нет, прямо она этого не скажет, – торопливо пояснил он, – и так понятно. Она думает, если я стану музыкантом, пойду отцовской дорогой. Да и на плохую успеваемость директорша бы пожаловалась.

– Я тебя тоже предупреждал, что если не будешь успевать, чтобы в студии не появлялся!

– Я ботал все выходные, чтобы тест сдать, – обиделся Костя.

– Значит мало ботал! Разве на репетицию одних выходных хватило бы?

– Знаешь, Тадэй, если ты не перестанешь читать мне нотации, я начну называть тебя папой, – пригрозил парень. – Вот твои поклонницы-то взъярятся, обнаружив у своего краша наличие взрослого отпрыска. – Костя продолжил импровизировать на эту тему, не замечая, что крестный молчит. И лишь когда его фантазия исчерпала себя, услышал:

– Я согласен.

– С чем? Что твои поклонницы дуры или, что ты потеряешь бабки?

– Что ты будешь называть меня отцом, – лицо крестного было абсолютно серьезно, и мальчишка смутился. Оба неловко замолчали, как всегда бывает, когда случайная шутка обнажает нечто подспудное.

Костя не помнил свою первую встречу с Тадеушем. В его жизни крестный был всегда. Тадеуш, в отличие от Кости, их знакомство помнил отлично. Он привез друга в роддом, забрать жену и новорожденного ребенка, потому что придурок на радостях никак не мог остановиться и отмечал рождение сына всю неделю, которую жена провела в роддоме. Медсестра вынесла перевязанный голубым бантом кулек, придирчиво осмотрела встречающих и, безошибочно определив отца и его состояние, отдала младенца в более надежные руки сопровождающего. Пока хмельной приятель радостно кружил смеющуюся жену, Тадеуш приподнял уголок одеяла и с удивлением рассматривал мордашку спящего малыша. Это был первый младенец, которого ему довелось держать на руках, и мужчина проникся моментом и ответственностью, которую ему оказала незнакомая женщина. Его теплое дыхание защекотало нежную кожу, мальчишка сморщил носик, чихнул и, открыв глаза, уставился на склонившееся над ним удивленное мужское лицо. Тадеуш, растерявшись, оглянулся на медсестру, но попал в плен васильковых глаз: счастливых глаз его матери, своей истинной. И пропал…

– Ну, так что, сын, – хмыкнул мужчина, – решил, куда едем?

Парень мялся, не рискуя посмотреть ему в глаза.

– Решай, мне еще замену Алексу искать.

– А что…? – дернулся, было, Костик.

– В больнице, язву прооперировали, – пояснил Тадей. – Даже не думай, – видя загоревшиеся глаза, предвосхитил его не начавшуюся тираду. – Пока не исправишь оценку за тест, в студии тебе делать нечего!

– Исправлю, обещаю! Он ведь не скоро сможет выступать, а я весь репертуар с вами отыграл.

– Все! – категорично сказал Тадеуш, заводя машину. – Больше никаких разговоров! Будет отличная оценка, будет тебе и выступление.

***

– Если хочешь, я научу тебя уклоняться от ударов, – предложила Зоя, когда Костя под двойным давлением матери и ее подруги, выложил все подробности драки с одноклассниками.

– Я парень, – Костик с обидой посмотрел на добрую советчицу. – Мне не уклоняться нужно, а бить.

– Ты не прав, Костя. Умение уклоняться не менее важно, чем нанесение ударов, – подтвердила мать.

– Что, даже не будете меня убеждать, что можно было избежать трэша?

Тома фыркнула:

– После того, как они обозвали меня… . Как ты там сказал?

– Мам, не заставляй меня повторять.

– Вставай, лодырь, – Зоя вышла на середину комнаты, – давай, давай. Драться я так и не научилась, но что касается уклонения, тут я мастер.

– Ага, помню я, какая ты разукрашенная вышла, – подколол ее Костя.

– Кстати, хорошо, что напомнил. Если на тебя скопом навалятся сразу три бабищи, уклоняться следует так, чтобы они наваляли друг друга.

– Три бабищи, скажешь тоже! Надеюсь, эти знания останутся только в теории, – Костик все-таки встал в стойку напротив девушки.

Через несколько минут Тома уже так смеялась, что никак не могла попасть пальцем по кнопке, чтобы снять видео. Вошедший в азарт сын, махая длинными руками, не мог дотянуться до быстрой и гибкой девичьей фигурки. Та дразнила его, заставляя наступать, а сама уклонялась, оказываясь то сбоку, то за спиной парня.

На телефон пришло сообщение, и Тома отвлеклась от парочки, тренировка которой переросла в веселую потасовку.

– Что за пижон бесстыдно обнимал Вас сегодня посреди улицы? – прочитала она. Рассерженный смайлик выпускал пар.

– «Вот и второй нарисовался», – подумала довольная женщина. – «То ни одного не было, сегодня объявились оба».

– Вам-то какое до этого дело, беспардонный Вы человек?

– Беспокоюсь, не нужна ли Вам помощь, чтобы отвадить навязчивого кавалера.

– Разве я выглядела недовольной?

– Спрашиваю для проформы.

– А выглядит, как банальная ревность. Фигляр.

Три смайлика послужили ей ответом: неожиданность, взволнованность, конфуз.

Но Тома видела, что он продолжает печатать. Она оставила молодежь дурачиться, и отправилась в кухню ставить чайник.

– Увы, Ваше величество прямолинейность, Вы прекрасны, но мое сердце занято.

– Пф-ф, сердце занято, но это не мешает Вам флиртовать со мной.

– Так прекрасна и так цинична. – Эмодзи пустил фальшивую слезу.

– Мужское лицемерие просто зашкаливает, – Тому накрыло сочувствием к незнакомой избраннице этого ловеласа. – Я повторюсь: что Вам нужно от меня? Ваша женщина не разделяет Вашу страсть к рябиновому чаю?

– И опять, увы. Она вообще не разделяет мою страсть.

Тома заварила чай, поглядывая на телефон, и когда подошла с дымящейся кружкой к темному окну, разыскивая среди ярко освещенных окон напротив то, за которым ее незримый собеседник набирал новое сообщение, экран засветился:

– Эта любовь всегда была однобокой, не цельной, полной надежд и разочарований.

Странно было слышать от чужого человека такие откровения. Но ведь и она скорее доверила бы свои тайны равнодушному чужаку. А откровенничать со всем миром все равно, что обращаться к бесконечному космосу – гораздо проще, чем признаться в чем-то, глядя в одни родные глаза.

– Скажите, разве не мечтает каждая женщина быть любимой?

Тома разглядела, наконец, своего визави в окне.

– Так почему же моя отказывается?

Не любит или любит очень сильно, подумала Тамара, но отправила лишь грустный смайлик.

– Она пьет какао, с ноткой кардамона и толикой сахара, не больше половины чайной ложки.

***

Одни мужчины ругают своих бывших, другие, что более редко, расхваливают. И то, и другое, призвано вызвать в женской душе жалость, сочувствие. К такому выводу пришла Тамара, размышляя над вчерашним признанием соседа.

– Какая она, ваша женщина?

Ответ пришел незамедлительно, хотя в соседней лоджии было пусто, и окна с ночи оставались темными.

– Очень красивая, но сама не сознает этого. Обожаю ее веснушки, а она прячется от солнца и предпочитает зиму. Скучаю по ее звонкому смеху, но так редко его слышу. Горжусь ее целеустремленностью, добротой и честностью, но эти качества мешают нам быть вместе.

Было время, когда и Тома считала свои сезонные веснушки проблемой. Что касается честности, будь она честна хотя бы сама с собой, разве довела ее жизнь до тюрьмы?

Чужая история, так похожая на ее собственную, не шла из головы.

Она никогда не верила в любовь с первого взгляда.

В симпатию – да. Это нежное зернышко, из которого истинно желающий человек, может взрастить в себе прочное чувство любви.

Или в страсть. Красивую, яркую, быстро сгорающую, которая порой даже не задевает сердца, оставляя их холодными.

Но то, что случилось с ней, когда она впервые заглянула в карие с крапинками глаза Тадеуша, шло в разрез ее прежнему представлению о чувствах и не поддавалось логике. Она не могла объяснить своей тяги к незнакомцу, который ничем еще не заслужил не только ее любви, но даже не успел составить о себе никакого мнения.

Как то с подругами, с бывшими подругами, спорили о любви с первого взгляда. Юные девчонки взахлеб кричали, что она существует. Тома пыталась их отрезвить:

– Это девичьи мечты, не имеющие к реальной жизни никакого отношения. Что такое, по-твоему, любовь? – спросила она лучшую подругу Светку, котораявозражала громче всех.

– Желание всегда быть рядом с другим человеком, жертвовать своим временем и желаниями ради него, соглашаться, идти на компромиссы, прощать обиды и многое другое.

– И…? – Тома ждала продолжения. – Ты готова на все это ради человека, которого видишь впервые? – И тут же оговорилась, – Да, возможно, ты и готова, потому что хочешь, чтобы этот человек делал бы то же самое по отношению к тебе. Но разве ты можешь быть уверена с первого взгляда, что он это сделает?

Не хотела разбивать наивные мечты подруг, но и видеть потом их разбитые сердца не хотелось.

Но когда сама впервые встретилась взглядом с Тадеушем, держащим на руках ее новорожденного сына, то поняла: ради этого человека она готова на многое.

Глава 23

– Как спалось? – спросила Тамара подругу. Зоя вошла в лоджию и опустилась в плетеное кресло рядом с ней.

– Отлично.

– А выглядишь так, будто металась всю ночь из-за кошмаров.

Девушка смутилась. Когда снились кошмары, о них хотя бы можно было поговорить с Томой, а о том, что происходит теперь, стыдно думать даже наедине с собой.

– Накинь плед, прохладно.

– Я не мерзну, ты же знаешь.

– Не понимаю, почему Марион, имея финансовую возможность, не уехала куда подальше от своего мужа, даже за границу? Почему предпочла прятаться за стенами колонии? Если верить, конечно, Руслану Марковичу.

Занимаясь разборкой вещей в квартире, подруги вновь и вновь возвращались к разговору об ее прежней хозяйке, к ее странной и тяжелой судьбе.

– Возможно, муж нашел бы ее и за границей? О нем мы не знаем ничего.

– Или, – Тома задумчиво отпила из кружки любимый шоколад, сегодня он был с кардамоном, – было что-то, что держало ее здесь.

– Или кто-то, – поддержала ее Зоя.

– А еще мне интересно, кем была загадочная бабушка Марион. Во-первых, она оставила ей большое наследство. И это в советские годы!

– Почему ты так решила?

– Сама посчитай, исходя от возраста Марион. Во-вторых, книги. Когда мы их разбирали, я решила, что она была знахаркой или травницей, очень много словарей и энциклопедий по медицине и ботанике. Редкие и старые издания.

– Но ведь много и других книг, – возразила Зоя.

– Вот именно, для простой знахарки она была очень разносторонним и образованным человеком.

– «Не совсем человеком», – подумала Зоя.

– К тому же, те предпочитают селиться ближе к природе, а не жить в большом городе. Ладно, над этим еще нужно подумать на досуге. Какие планы на сегодня? – спросила Тамара.

Зоя вздохнула:

– Ты не представляешь, какого объема знаний мне не хватает!

– Костик последнее время старательно корпит над учебниками. Наверное, глядя на тебя.

Зоя хмыкнула.

– Что? Говори, раз начала.

– Он надеется заменить заболевшего музыканта, Алекса, кажется. Тадеуш обещал, только если у него будут хорошие оценки. Вот он и…

– Тадеуш, значит, обещал, – Тома недобро прищурилась. – И меня спрашивать не стал. Ну, мы еще посмотрим… .

***

– Давай, Валька, встретимся. Только не в том кафе, что в прошлый раз, – усмехнулся в трубку Тимур.

– Я и сам там давно не был, – сознался Валентин.

Друзья замолчали, боясь поднимать больную для каждого тему.

– Ты надолго в городе? – спросил Валя.

– На несколько дней, и намерен использовать их по полной. Встретимся вечером, в клубе?

– Извини, сегодня не получится. Мы с парнями договорились поохотиться. Волка с нового года не выпускал. Скоро на подчиненных начну кидаться.

– А меня, значит, не приглашаешь? – обиделся Тимур. – Боишься, что у меня все еще проблемы с самоконтролем?

– Нет, конечно, – смутился Валентин. – Не думал, что тебя это заинтересует, ты и так все время на воле.

– Шутишь? Настоящая охота. Ни за что не пропущу такую возможность. На кого идем?

– На кабана, – обреченно выдохнул Валя.

***

Лес, окутанный предрассветной пеленой, все еще дремал в предверии весны. Пока она вовсю хозяйничала в городских парках и скверах, высоко в горах земля по-прежнему скрывалась под толщей снега. Лишь чуткое звериное обоняние могло уловить в воздухе весенний запах талой воды и прелой листвы на редких проталинках.

Стая волков легко трусила по жесткому насту. Грациозными прыжками звери один за другим преодолели неторопливый ручей, и лишь последний задержался у сосны на краю поляны, оперся о ее ствол мощными лапами и, выпустив когти, оставил на нем глубокие отметины. Внезапно зверь замер, прислушиваясь, а потом, резко развернулся и застыл, устремив взгляд на кусты, опоясывающие полянку. Вскоре на открытом пространстве показался еще один хищник. Чужак остановился на краю прогалины и уперся взглядом в сородича. Оба застыв, изучали другу друга в течение долгих минут. Наконец, черный тряхнул головой, заканчивая безмолвный разговор, и первым покинул поляну. Серый, повторив его движение и проводив взглядом, бросился по следу своей стаи.

Порыв ветра принес запах вожделенной добычи, взбудоражил кровь. Азарт погнал волка в сторону, где рык и повизгивание смешались с хрустом наста и сухих веток. Неожиданный громкий треск, донесшийся с подветренной стороны, заставил хищника подскочить на месте. А уже через мгновение прямо на него, откидывая в сторону валежник, служивший крышей лежанки, выскочил огромный секач и, подняв волка на клыки, отбросил далеко в сторону. Сделав полукруг возле поверженного противника, он следил за его потугами встать на дрожащие ноги, и едва это удалось, разбежался и ударил еще раз, протащив его по снегу и оставляя за собой борозду, окрашенную алым. Когда потухающее сознание серого волка отметило, как трехсоткилограммовая гора мышц и ярости надвигается на него в третий раз, наперерез секачу метнулся другой зверь, не уступающий мощью парнокопытному. Черный волчара подскочил сбоку к нацеленному на свою жертву кабану и вцепился ему в горло. Только хруст жесткого наста и веток сопровождал побоище, кабан молча тащил волка за собой, кидаясь из стороны в сторону и мотая головой. Волк намертво сжал челюсти на его шее, понимая всю тщетность своей попытки в одиночку справиться с громадной тушей.

Издали все также раздавалось похрюкивание самок и визг поросят, а на место схватки бесшумно выскочили пятеро серых хищников. Один из них нацелился на калкан секача, двое других вонзили пятисантиметровые клыки в задние ноги, заваливая добычу на бок и не позволяя ей подняться, четвертый кружил вокруг, примериваясь.

Серый с рыжей грудиной волк стремительными прыжками преодолел расстояние и около неподвижного сородича приземлился уже человеком.

– Идиот! Бесов придурок! – просипел он не восстановившимися связками. – Так и знал, что нельзя тебя с собой брать! Уверен был, что что-нибудь да выкинешь. – Он осторожно ощупывал зверя. Снег под волком, а вскоре и руки мужчины окрасились кровью. – Сука, удивляюсь, как ты своих бойцов еще не кончал.

За его спиной все еще продолжалась возня. Наконец, кабан захрипел и задергался в последних попытках освободиться, но вскоре затих под продолжавшими держать его в захвате хищниками.

– Не бухти, их жизнями я не рискую, только своей, – перед стоящим на коленях человеком лежала, раскинувшись, голая мужская фигура.

Раненый сделал попытку подняться, но со стоном повалился обратно в снег.

– Лежи, неугомонный! – прикрикнул на него Валентин.

– Что с черным?

Приятель оглянулся, но, не увидев чужака, встал и огляделся. Туша кабана неподвижной темной горой лежала посреди перепаханной им же тропы, на куче из земли, снега и переломанного кустарника.

– Сбежал твой спаситель, – хмыкнул Валентин, вновь опускаясь перед приятелем на колени. – Благодарности твоей испугался. – Напряжение постепенно отпускало. – Борис! – Мужчина махнул рукой одному из серых. Тот мотнул лобастой головой и рванул назад по тропе.

– Повезло. Секач истощен после гона, – к ним подошел молодой парень. – Как ты? – спросил Тимура.

– Доктор скажет, – ответил за приятеля Валентин. – Семен, тушу к ручью тащите. Ближе Борис не подъедет. Ты, – еще раз окинул друга внимательным взглядом, – Лежать и не рыпаться.

– Есть, командир, лежать и не рыпаться! – вымученно улыбнулся Тимур.

***

– Волшебно, – Зоя из-за спины Томы рассматривала новую иллюстрацию.

– Ф-фу, напугала. Почему не спишь?

– Не спится. Решила почитать, а планшет завис. Что с ним делать?

– Возьми книгу. Она точно не зависнет, – засмеялась Тамара.

– Не смешно. На самом интересном месте.

– Они все интересные, – отмахнулась подруга, но увидев обиду на лице подруги, предложила:

– Посмотри, может, Костя еще не спит, он поможет.

– Думаешь, я не смотрела? Нет его.

– Как нет?

– Вот так, – Зоя пожала плечами.

Тамара поспешно встала и пошла в комнату сына. Не обнаружив его, бросилась в другую, открывая одну дверь за другой.

– Тома, в квартире его нет, – Зоя не бегала, стояла посреди коридора, с беспокойством глядя на мечущуюся подругу.

– Все-таки посмел меня ослушаться, – Тамара проверила каждый угол в квартире и теперь беспомощно смотрела на подругу.

– Ты знаешь, где он? – спросила та.

Тамара кивнула, закусив губу.

– Телефон, – наконец, сказала она. – Нужно позвонить.

– Я сейчас, – Зоя поспешно кинулась в комнату и, отыскав телефон на столе под рисунками, вернулась к подруге.

– Не отвечает, – сказала она очевидное, после несколько попыток.

– А Тадеуш?

Тома покачала головой:

– Вот поганец! Поеду, привезу его домой – испуг прошел, Тома начала злиться. – Ночной клуб – не место для подростка.

– Думаешь, он все-таки отправился туда?

– Куда еще? Вчера мы поругались с ним из-за этого. Я ему сказала свое категоричное «нет», – Тома начала одеваться. – Надеялась, что он смирился. Упрямый, как его отец.

– Подожди, я же в пижаме, – крикнула ей Зоя уже из спальни.