Сердце миров. Трилогия

Он осторожно наклонил сосуд, и первая капля воды сорвалась с его края, ударившись о сухие, застывшие корни. Мир замер. Буря больше не выла, песок больше не кружился в воздухе, даже ветер утих, словно сама пустыня затаила дыхание, наблюдая за тем, что происходит.

Вторая капля скользнула вниз, затем третья. И вдруг земля задрожала.

Но это не было разрушением, это было чем-то иным, чем-то древним, пробуждающимся от долгого сна.

Из трещин, пересекавших иссохшую землю, начали проступать тонкие серебристые нити, подобно живым корням, что сплелись, образуя светящийся узор, обволакивая древо своим сиянием. Они поднимались всё выше, охватывая ствол, струились по ветвям, заполняя их светом, наполняя их новой жизнью, медленно преображая дерево, которое так долго оставалось забытым.

И тогда раздался звук. Гул. Глубокий, вибрирующий, словно сама пустыня издала первый звук после векового молчания.

Кора дерева начала меняться, её потрескавшаяся, сухая поверхность темнела, будто впитывая в себя воду, а затем начала золотиться, превращаясь в нечто новое, что не принадлежало ни прошлому, ни настоящему, но являлось их слиянием.

И вдруг, на самой вершине, распустился первый лист.

Он сверкал, переливаясь, словно сотканный из света и стекла одновременно, отражая последние лучи закатного солнца, а за ним начали появляться новые, один за другим, покрывая ветви, оживляя их, заставляя древо расцвести прямо на глазах.

Песчаная буря окончательно стихла, тени исчезли, не оставив за собой и следа, словно их никогда не существовало. Пустыня больше не казалась мёртвой, она дышала. Она просыпалась. Но даже несмотря на это, даже несмотря на ожившее древо, Элин знал: это был лишь первый шаг. Мир ещё не спасён. Он лишь начал свой путь.

Тишина, что опустилась на деревню после чудесного возрождения древа, была глубокой и почти осязаемой, как будто сам воздух застыл, не желая нарушать магию момента. Никто не двигался, никто не произносил ни слова, и даже ветер, совсем недавно неистовствовавший, теперь мягко шептал среди хижин, принося с собой лёгкое дыхание прохлады. В этом молчании слышался не только трепет, но и нечто большее – осознание, перерастающее в благоговейный страх перед тем, что только что произошло.

Элин, всё ещё тяжело дыша, наблюдал за деревом, которое всего несколько мгновений назад было сухим, мёртвым, забытым и никому не нужным, но теперь стояло перед ним во всём своём возрождённом величии, раскинув сверкающие золотом и кристальным блеском ветви к небу. Его листья, словно сотканные из света, мерцали, отражая лучи закатного солнца, а в коре всё ещё пульсировали серебристые линии, как будто само дерево теперь дышало, словно пробудилось после векового сна.

Он не знал, как долго они стояли так – он и жители деревни, которые теперь не сводили с него глаз. Те, кто ещё совсем недавно смотрели на него с недоверием, с подозрением, с неприкрытой враждебностью, теперь стояли молча, и в их взглядах появилось нечто иное, нечто, что Элин пока не мог понять.

Кто-то сделал робкий шаг вперёд.

Это был старик, чья одежда была украшена тонкими узорами, сплетёнными из нити, похожей на застывший свет луны. Его лицо, покрытое глубокими морщинами, словно сама пустыня вырезала их на его коже, оставалось серьёзным, но в глазах мерцало что-то, похожее на изумление, вперемешку с осторожной надеждой.

– Он сделал это, – произнёс он, и его голос прозвучал, как треск сухих ветвей под ногами. – Он оживил его.

Шёпот пробежался по толпе, как дуновение лёгкого бриза, разнося слова, словно они были чем-то священным, чем-то невероятным, во что им самим сложно поверить. Женщина, что ещё недавно держала ребёнка за руку, теперь присела на одно колено, склонив голову, а за ней то же самое сделали и другие, поочерёдно, медленно, будто сама земля велела им выразить уважение.

Элин почувствовал, как у него перехватило дыхание.

Это был момент, который он не мог объяснить.

Он не привык к тому, чтобы на него смотрели вот так – не с презрением, не с недоверием, но с уважением, с признанием, с тихим восхищением, смешанным с благодарностью. Он не был героем, никогда им не был. Он просто сделал то, что должен был, потому что другого пути у него не было.

Но для этих людей это значило больше, чем он мог себе представить. Он не был для них больше чужаком. В этой тишине, среди мерцающих листьев, между ним и жителями деревни родилась связь, невидимая, но прочная, сотканная из доверия.

Однако был ещё один взгляд, который он почувствовал особенно остро. Айра.

Она стояла немного в стороне, её фигура казалась почти невесомой на фоне золотистого свечения древа, а её серебряные глаза пристально изучали его, как будто она пыталась разгадать нечто, что ускользало от понимания.

Но это был не тот взгляд, что прежде. В нём не было ни скепсиса, ни осторожности, ни сомнения. Было нечто другое – лёгкая тень уважения, смешанная с любопытством, с признанием, с… интересом.

Она долго не отводила глаз, а затем, наконец, медленно подошла ближе, остановившись перед ним.

– Ты не такой, как я думала, – сказала она тихо, но её голос звучал иначе, чем прежде.

Элин приподнял бровь, но ничего не ответил, чувствуя, что это не требует слов.

Айра медленно обвела взглядом деревню, жителей, затем вновь посмотрела на него, и в её серебряных глазах мелькнул отблеск какого-то осознания, словно она приняла для себя решение, которое до этого не могла принять.

– Ты доказал, что можешь изменить этот мир, – произнесла она чуть громче, и теперь в её голосе звучала та уверенность, которой он привык от неё ожидать. – Значит, я пойду с тобой.

Элин моргнул, не сразу осознавая смысл её слов.

– Пойдёшь со мной?

Она кивнула.

– Этот мир ещё не завершён. Он только начал просыпаться, но этого мало. Если его не защитить, если не довести историю до конца, всё может вновь исчезнуть, как исчезли другие миры. А ты… – она сделала короткую паузу, словно решая, стоит ли сказать то, что у неё на уме. – Ты тот, кто может это исправить.

Он смотрел на неё несколько секунд, прежде чем кивнул, принимая её слова.

Айра сделала ещё один шаг, теперь стоя рядом с ним, и впервые за всё это время он почувствовал, что теперь он не один.

Вместе они будут двигаться дальше.

Но даже в этот момент, когда всё казалось таким спокойным, когда деревня впервые за долгое время обрела надежду, Элин не мог избавиться от странного чувства, пронёсшегося по его спине лёгким холодком.

Что-то было впереди. Что-то надвигалось и это не сулило ничего хорошего.

Мир, только что начавший пробуждаться, снова застыл, охваченный невидимой угрозой. Воздух, наполненный теплом возрождённого древа, вдруг стал плотнее, тяжелее, словно на него давило нечто огромное и неосязаемое. Жители деревни, ещё мгновение назад с трепетом и благоговением наблюдавшие за чудом, теперь начали двигаться, медленно пятясь назад, будто невидимая сила подсказывала им, что надо скрыться, спрятаться, исчезнуть, пока не стало слишком поздно.

Элин почувствовал, как дрожь пробежала по его спине, прежде чем он сам понял, что его тревожит. Он заметил, что Айра замерла, её фигура напряглась, а рука крепче сжала посох, серебристый свет которого стал немного ярче, будто отвечая на неведомую опасность.

И тогда он их увидел.

Вдалеке, на фоне песчаных дюн, появились тёмные силуэты.

Они двигались медленно, но в их движении была пугающая неотвратимость, будто сами пески уступали им дорогу. Их фигуры были высокими, неестественно вытянутыми, размытыми, словно сотканными из самой тени, искажённой в плывущем воздухе, который дрожал вокруг них, как отражение в воде. Они были безликими, но, несмотря на это, Элин чувствовал их взгляды, даже если у них не было глаз.

– Что это?.. – выдохнул он, но Айра уже знала ответ.

– Гонцы забвения, – её голос был натянут, но твёрд, и от этих слов мир словно стал ещё тише.

Элин напрягся, его дыхание сбилось, а пальцы сжались в кулак.

– Кто они?

Айра медленно перевела на него взгляд, и в её серебряных глазах он увидел что-то похожее на беспокойство – не страх, но осознание того, что они стоят на пороге чего-то неизбежного.

– Они приходят, когда мир слишком долго остаётся незавершённым, – сказала она, её голос звучал приглушённо, но в нём чувствовалась сила. – Их нельзя уговорить, нельзя остановить. Если они пришли, значит, этому миру уже вынесен приговор.

Элин сглотнул, ощущая, как внутри него растёт леденящее чувство, что он только что оказался в самом центре чего-то огромного, древнего, и по-настоящему страшного.

– Они пришли… за этим миром? – спросил он, но ещё до того, как Айра ответила, он понял, что ошибается.

Она покачала головой.

– Они пришли за тобой.

Он резко посмотрел на неё.

– За мной?

Айра кивнула, её лицо оставалось спокойным, но он видел, что это спокойствие давалось ей с трудом.

– Ты изменил этот мир, – объяснила она. – Не полностью, но сделал первый шаг. Этот мир был на грани исчезновения, его история затухала, но ты дал ему искру, пробудил его. Это… нарушило равновесие.

Она повернулась к горизонту, где фигуры всё ещё медленно двигались в их сторону, не торопясь, но неизбежно.

– Они почувствовали это. Почувствовали тебя.

Элин тяжело сглотнул.

Он не знал, как реагировать. Он только что впервые ощутил, что может менять миры, что способен вплетать в реальность новые истории, давать ей шанс на продолжение. Он сделал первый шаг… но теперь кто-то, или что-то, уже шло за ним.

– И что будет, если они догонят нас? – спросил он, хотя нутром чувствовал, что не хочет знать ответ.

Айра не сразу ответила.

– Ты исчезнешь, – наконец произнесла она, и в её голосе не было ни малейшей нотки сомнения. – Не умрёшь, не будешь уничтожен, не будешь схвачен. Просто… исчезнешь. Исчезнет всё, что ты сделал, всё, что ты написал, весь путь, который ты прошёл. Забвение не оставляет следов.

Элин почувствовал, как его пальцы инстинктивно сжали пустой сосуд, холодный и бесполезный теперь, когда всё изменилось. Этот мир начал пробуждаться, но он всё ещё висел на грани, шаткий, незавершённый, и слишком уязвимый перед лицом надвигающейся тьмы.

Он не мог позволить этому случиться, не после всего, что он уже сделал.

Айра стояла рядом, её взгляд был прикован к дюнам, где тени продолжали двигаться, неспешно, но неотвратимо. Они ещё не достигли деревни, но их приближение было неизбежным, как наступление ночи.

– У нас есть немного времени, – сказала она наконец, её голос был ровным, но в глубине слышалась скрытая тревога. – Но скоро нам придётся уходить.

Элин не ответил, лишь сильнее сжал пальцы на сосуде, чувствуя, как внутри него борются страх, сомнение и решимость. Они всё ещё стояли на месте. Ветер поднимал тонкие струйки песка, которые кружились вокруг их ног, но никто не двигался. Всё вокруг затаилось, будто сам мир ждал их следующего шага.

Элин ещё раз посмотрел на фигуры вдалеке. Они не ускорялись, не бросались в погоню, но он знал – стоило им замешкаться хоть на мгновение, остаться здесь дольше, чем нужно, и тени найдут их, и тогда он действительно исчезнет.

Глубоко вздохнув, он разжал пальцы, позволив сосуду бесшумно упасть в песок. Он ещё не закончил этот мир, но если он хочет спасти его и себя – он должен двигаться дальше.

ГЛАВА 4: ГОНЦЫ ЗАБВЕНИЯ

Густая мгла стелилась по земле, словно дыхание чего-то огромного, невидимого, но неотвратимо приближающегося. В её тёмных завихрениях прятались проблески тревоги, которые ощущали даже те, кто ещё не знал, что надвигается. Воздух стал плотным, напряжённым, как перед бурей, и, когда первый ледяной порыв ветра пронёсся по улицам, деревня словно пробудилась от древнего кошмара.

Жители оглядывались, словно звери, почувствовавшие присутствие хищника. Сначала кто-то бросил быстрый взгляд на горизонт, где между дюнами дрожали тёмные силуэты. Потом другой. Затем ещё один.

И вот уже каждый в деревне знал, что они надвигаются.

Шёпот пробежался по толпе, как сухой ветер, просачиваясь в щели домов, затихая за закрывающимися дверями. Женщина, державшая ребёнка за руку, схватила его и поспешно потянула в дом, даже не оглянувшись. Старик у колодца замер, стиснув в пальцах деревянную чашу, затем медленно развернулся и, будто нехотя, поплёлся к своему жилищу.

Но больше всего Элина поразил страх в глазах тех, кто раньше казался сильным. Они знали. Они видели это прежде. Они помнили.

Всё произошло за считанные мгновения, но этого хватило, чтобы деревня, ещё недавно наполненная жизнью, превратилась в город-призрак. Окна домов захлопнулись, ставни скрипнули, забиваясь изнутри, даже пламя в факелах у дороги затрепетало, будто само оно боялось быть поглощённым этой надвигающейся тьмой.

И лишь Айра осталась неподвижной.

Она стояла перед ним, её взгляд был прикован к горизонту, к тем размытым фигурам, которые приближались медленно, но неотвратимо, их силуэты растворялись в клубах песка, но с каждым шагом становились всё отчётливее.

Элин не выдержал.

– Айра, расскажи мне о них, – его голос был хриплым, словно воздух стал слишком тяжёлым, чтобы дышать свободно. – Я должен знать всё. Кто они, почему они здесь… что мы можем сделать?

Она не сразу ответила. Словно что-то внутри неё боролось с этими словами, словно само их произнесение делало реальность неизбежной.

– Гонцы забвения, – сказала она, наконец, и её голос был ровным, но полным чего-то, что Элин не мог назвать иначе, чем почтение к силе, перед которой не склоняешь голову, но которую невозможно отрицать. – Они – не существа, не разум, не жизнь. Они – сама пустота, отсутствие всего. Их не заботит зло или добро. Они приходят туда, где история не завершена, где мир дрожит на грани исчезновения. Они чувствуют пробелы в реальности, незаконченные мысли, обрывы судьбы… и заполняют их тьмой.

Элин сглотнул, наблюдая, как чёрные фигуры всё ближе приближаются к деревне. Они не спешили, не бросались в атаку, но от этого их шаги казались ещё страшнее.

– Но, если они пришли за мной, значит… их цель только я? – он пытался придать голосу твёрдость, но даже сам слышал, как в нём проскальзывает сомнение.

Айра повернула к нему лицо, и в её серебряных глазах мелькнуло нечто похожее на сожаление.

– Они почувствовали тебя, – признала она. – Ты изменил этот мир. Его история была почти закончена, он угасал, и они пришли, чтобы стереть его. Но ты вмешался. Ты пробудил его. Теперь они не просто хотят забрать тебя – они хотят уничтожить и этот мир.

Элин резко повернулся, оглядываясь на поселение, они боялись.

Люди уже исчезли с улиц, но в их домах всё ещё слышались приглушённые движения – кто-то поспешно затыкал щели в стенах, кто-то торопливо тушил свет, пытаясь скрыть даже малейший проблеск, будто боялся, что тьма гонцов увидит его сквозь стены.

Они знали, что укрытие их не спасёт, но они прятались, потому что не могли сделать ничего другого.

Элин сжал кулаки, ощущая, как растущее напряжение цепляется за его кожу, холодное, липкое, словно сама пустота, что уже проникла в этот мир.

– Значит, даже если мы уйдём, они не остановятся? – спросил он, и в голосе его прозвучала не только тревога, но и что-то похожее на безысходность.

Айра кивнула.

– Они не оставляют ничего после себя. Ни пепла, ни руин, ни воспоминаний. Всё, что было, исчезает.

Элин почувствовал, как страх пробежал по его коже ледяной дрожью.

– Тогда нам нужно действовать быстрее, – он говорил скорее самому себе, но Айра кивнула, соглашаясь.

Но, вместо того чтобы сразу двинуться с места, она осталась стоять. Элин бросил на неё непонимающий взгляд.

– Мы не можем терять время, – произнёс он. – Нам нужно уйти.

Айра же смотрела в сторону деревни, на спрятавшихся за стенами людей, её пальцы крепко сжимали посох.

– Я знаю, – тихо сказала она. – Но я не могу уйти вот так.

Элин нахмурился.

– Айра, если мы задержимся…

– Это уже не имеет значения, – перебила она, её голос был твёрд, но в нём слышалась странная, глубокая грусть. – Этот мир уже под угрозой. Гонцы пришли не только за нами. Они пришли за ним.

Она сделала шаг вперёд, но не к тёмным фигурам, что теперь уже ступили на улицы деревни, а к тем домам, за стенами которых люди затаились в напрасной надежде, что их можно спасти.

– Это мой дом, Элин. Они – мой народ. Я не могу просто уйти, не сказав ни слова.

Элин почувствовал, как что-то острое кольнуло его внутри. Айра, хранительница этого мира. Айра, что согласилась помочь ему. Она не могла уйти просто так. Но что она могла сделать? Что они могли сделать?

Он понимал, что независимо от того, останутся они здесь ещё на несколько минут или уйдут прямо сейчас, участь деревни не изменится. Забвение уже распростёрло над этим миром свои крылья, его история, как пергамент, начала осыпаться в прах.

Но всё же… Айре нужно было закончить то, что она должна. Пусть даже это не спасёт её дом.

Элин кивнул.

– Тогда поторопимся, – сказал он, и Айра мельком взглянула на него, в её глазах промелькнуло уважение, смешанное с благодарностью.

А затем на горизонте запульсировала темнота.

Словно сам воздух начал рассыпаться в невидимую пыль, развеянную несуществующим ветром. Песчаная буря вдруг замерла, как будто даже она не решалась поднять новый вихрь в присутствии этих сущностей. Они вступили в деревню и ночь сомкнулась вокруг них, как древний саван, погружая мир в пугающую, неподвижную тьму.

Элин лежал в углу небольшой комнаты на втором этаже, наблюдая за колеблющимся светом свечи, чей неровный огонёк танцевал, будто пытаясь убежать от тьмы. Его мысли витали где-то далеко, среди неведомых миров, рождающихся в его сознании. Он не слышал, как снаружи послышался топот копыт, сначала глухой, едва уловимый, а затем громче, настойчивее. Не заметил, как в темноте замелькали силуэты, чёрные, зловещие, словно сама ночь выпустила своих демонов.

Но Айра, чуткая, словно зверь, уже была на ногах. Она дернула его за плечо, прерывая поток его размышлений.

– Вставай, – прошипела она, – они здесь.

Элин не сразу понял, о ком она говорит. Однако глухой звук удара и треск сломанной двери внизу объяснили всё без слов. Сердце сжалось, мысли спутались, будто в воздухе вдруг стало нечем дышать. Гонцы.

Раздался женский крик, пронзительный, полный ужаса. Затем второй. Улицу озарил свет факелов, бросая алые отблески на стены домов, придавая им кровавый оттенок. Всё происходило слишком быстро. Элин застыл, пока Айра не схватила его за руку и не выдернула из ступора.

– Нам нужно уходить! – её голос был твёрд, но в глазах мелькнуло беспокойство.

Но куда? Дверь внизу уже сломана, лестница – смертельная ловушка. Единственное окно выходило на крышу соседнего здания. Айра без колебаний подбежала к нему, но задержалась на мгновение, словно оценивая расстояние, и одним ловким прыжком оказалась снаружи. Элин, дрожа, последовал за ней, чувствуя, как кровь грохочет в ушах.

Ночь разорвали крики. Гонцы безжалостно разили всех, кто попадался им на пути. Горящий факел полетел на соломенную крышу, и вскоре над деревней взметнулись языки пламени. Запах дыма, горящей плоти и кровавого железа ударил в нос, вызывая головокружение и почти панический ужас.

– Мы не успеем! – выдохнул Элин, хватаясь за край крыши, его пальцы дрожали от напряжения и страха.

Айра повернулась к нему, и в её глазах он увидел нечто, чего раньше не замечал – сомнение. Даже она понимала, что их загнали в угол, что этот раз может стать их последним.

И тут Элин понял. Его способность. Его воображение.

В груди всё сжалось, но страх уступил место чему-то другому – осознанию силы. Он закрыл глаза, взывая к тем мирам, которые всегда спасали его от реальности. Слова – его оружие. Образы – его защита.

«Серые тени расплываются. Их лезвия тупятся. Их шаги замедляются…»

Он шептал, сам не осознавая, что говорит, но мир, казалось, прислушался. Внизу гонцы вдруг замерли, недоумённо оглядываясь. Один уронил меч, будто тот внезапно стал слишком тяжёлым. Другой попытался сделать шаг, но ноги его словно окутал тягучий воздух, невидимые путы сковали движения.

Айра смотрела на него широко раскрытыми глазами, дыхание её сбилось.

– Что ты…

– Бежим! – выкрикнул Элин, и они бросились прочь по крышам, оставляя врагов в плену его фантазии.

Теперь он знал – его сила реальна. И он больше не будет безоружным.

Элин задыхался. Его сердце билось так громко, что, казалось, заглушало раскаты грохочущей битвы. Воздух был пропитан запахом раскалённого камня и озоном, исходящим от вспышек магии. Вокруг всё ещё бушевала схватка: гонцы тьмы сновали между испещрённых трещинами скал, их тени извивались, как змеи, стремясь схватить свою добычу. Небо над головой заволокло тёмной пеленой, сквозь которую едва пробивался свет звёзд. Но теперь у него был шанс.

– Айра, держись рядом! – крикнул он, перекрывая вой вихря, что рождался в глубинах ночи.

Айра кивнула, её глаза вспыхнули золотым огнём, отразив отблески далёких молний. Вместе они устремили взгляд вперёд, туда, где тьма сгущалась, становясь плотнее, почти осязаемой, словно живое, дышащее существо. Элин чувствовал, как в нём закипает что-то необузданное, что-то первобытное и древнее, словно сама вселенная в первый миг творения. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Это была сила. Не просто магия. Сила воображения.

Он вытянул руки вперёд, и его сознание заполнили сверкающие образы. Он видел их отчётливо – кристаллы, пронзительно чистые, прозрачные, словно застывшие капли света. Они холодные, гладкие, их грани переливаются в лунном сиянии. И вдруг – вспышка! Они рождались из самой земли, взмывали вверх, подобно ледяным шпилям, пронзая воздух серебристыми лезвиями.

Гонцы тьмы метнулись вперёд, их вопли наполнили ночь, но было поздно. Их тела с силой врезались в сияющую преграду, и с пронзительным треском разлетелись на бесчисленные осколки мрака. Чёрный пепел поднялся в воздух, исчезая, словно растаявший в солнечном луче иней.

Элин чувствовал, как сила наполняет его, разливаясь по венам горячим потоком. Он сделал это. Впервые в жизни он не спасался бегством, не прятался. Он сражался. И он побеждал. Айра обернулась к нему, её дыхание сбивалось от возбуждения, но в уголках губ играла улыбка, а в глазах сияла гордость.

Но радость длилась недолго. Из-за кристальной стены донеслось низкое, вибрирующее гудение. Оно нарастало, усиливалось, превращаясь в рёв, похожий на раскаты далёкого грома. Воздух задрожал, земля содрогнулась. Гонцы тьмы не исчезли. Они отступили, чтобы собраться вновь, чтобы вернуться сильнее. Зловещее облако сгустилось по ту сторону преграды, шевелясь, пульсируя, словно чудовищное сердце ночи.

Элин сжал кулаки. Его пальцы дрожали, но не от страха. От предвкушения. От осознания, что теперь он не беспомощен. Теперь он может бороться.

– Это только начало, – прошептал он, глядя в бушующую тьму.

Айра мягко положила руку ему на плечо. Её прикосновение было тёплым, живым, таким реальным среди зыбкого кошмара этой ночи.

– И ты это знаешь, – сказала она. – Но теперь мы готовы.

Элин глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Вкус победы был сладок, но привкус опасности всё ещё оставался на языке. Враг ещё не побеждён. Но теперь он знал: сила воображения – его оружие. И если эта ночь была началом битвы, то он сделает всё, чтобы однажды наступил её конец. Настоящий, ослепительный триумф над тьмой.

Айра посмотрела вдаль, где темнота начинала рассеиваться, давая дорогу слабому, едва уловимому свету.

– Мы их сдержали, – сказала она, сжав кулак. – Но это лишь одно сражение. Нам нужно идти дальше, Элин.

Он кивнул, но заметил, как Айра задержала взгляд на деревне, её пальцы сжались крепче, а губы сжались в тонкую линию.

– Айра… – осторожно начал он.

Она не сразу ответила, но затем, тяжело вздохнув, заговорила:

– Я не могла уйти так быстро. Всё, что есть в этом мире, – это мой дом. Это те, кого я поклялась защищать. Если бы гонцы забрали его сегодня, я бы не смогла просто оставить всё позади.

Элин кивнул, понимая её чувства.

– Но теперь ты готова уйти?

Она взглянула на него, а затем на кристаллы, что мерцали приглушённым сиянием в местах, где он их оставил. Они вплетались в ткань реальности, укрепляя её, создавая барьер, который, пусть и ненадолго, но смог остановить тьму.

– Кристаллы продержат границы какое-то время, – сказала она, голос её звучал чуть спокойнее. – Этого хватит, чтобы дать им шанс. Это не победа… но это возможность.

Она медленно повернулась к нему, и в её глазах больше не было сомнений.

– Теперь мы можем идти.

Элин глубоко вдохнул и кивнул.