Сердце миров. Трилогия

Элин встал на ноги, с трудом стряхивая остатки сна, и тут же ощутил, что мир вокруг него был нестабильным. Он сделал шаг, но следы на песке не задерживались, словно сама земля стирала их, не желая признавать его присутствие. Он оглянулся, и ему показалось, что кристальные деревья изменили своё расположение, как будто двигались, пока он не смотрел.

И тогда он увидел её.

Река.

Она извивалась среди дюн, словно серебряная лента, её воды текли неспешно, отражая янтарное небо. Но то, что по-настоящему заставило Элина задержать дыхание, – это то, что река двигалась против всех законов природы. Вместо того чтобы стекать вниз, она словно упрямо шла вспять, карабкаясь вверх по руслу, как живое существо, сопротивляющееся естественному порядку вещей.

Вода была чистой, искристой, но на её поверхности отражалось не только небо, но и лунный свет, хотя сейчас было не время для луны. Казалось, река находилась за гранью времени, будто сама решала, каким законам подчиняться.

Элин медленно подошёл ближе, ощутив, как влажность слегка пропитывает воздух. Он протянул руку, чтобы коснуться воды, но в тот же миг ощутил странное ощущение – его собственные пальцы, отражённые на поверхности реки, двигались с задержкой, словно их образ в воде жил в другом времени.

– Где я? – прошептал он, но мир не дал ответа.

Ветер, который внезапно налетел, принёс с собой тихий звон кристаллических деревьев и ощущение, что за ним наблюдают. Элин оглянулся, но пустыня оставалась безмолвной, бескрайней, незавершённой.

И всё же, он знал: он здесь не один.

Элин сделал шаг вперёд, но едва его ступня оторвалась от песка, след за ним исчез, будто он никогда не существовал. Он нахмурился и повторил движение, оставляя ещё один отпечаток, но стоило ему моргнуть – и песок вновь оказался гладким, нетронутым.

Это было неправильно.

Мир, в котором он оказался, словно отрицал его присутствие, не желая признавать, что он здесь. Элин снова посмотрел на свои ноги, затем оглянулся. Никаких следов, никаких доказательств того, что он сделал хотя бы один шаг. Это место жило по собственным правилам, нарушая законы реальности, к которым он привык.

Вдалеке по пустыне пронёсся ветер, поднимая небольшую бурю золотистого песка. Элин поднял руку, защищая глаза, но через мгновение понял, что ветер был не таким, как в его мире. Он не следовал привычным закономерностям: вместо того чтобы нестись в одном направлении, он кружился вокруг него, меняя траекторию с каждым порывом. Будто сам воздух здесь не знал, куда ему двигаться.

Ещё один порыв ветра налетел с другой стороны, принося с собой звон кристаллических листьев. Деревья, стоявшие неподалёку, слегка наклонились в его сторону, как будто слушали его присутствие, а затем вновь замерли, став такими же неподвижными, как прежде.

«Этот мир нестабилен,» – подумал Элин, чувствуя, как его сердце забилось быстрее.

Он снова сделал шаг, теперь наблюдая за песком внимательнее. Под его ногами поверхность дюны вздрогнула, и будто жидкие нити рассыпались в воздухе, на мгновение застывая в свете двух солнц. Они искрились, переливались, а затем снова осели на место. Но даже тогда песчинки не лежали спокойно – они слегка подрагивали, словно дюна дышала, живя какой-то своей, невидимой жизнью.

Элин невольно сглотнул, чувствуя странное беспокойство.

Возможно, это место было не просто незавершённым – оно менялось прямо сейчас, перестраивалось на его глазах.

Он медленно повернулся, прислушиваясь. Теперь ему казалось, что сам ландшафт изменился. Деревья, которые он видел несколько минут назад, были чуть дальше, их силуэты сместились, хотя он не видел, как они двигались. Дюны тоже выглядели иначе: раньше одна из них была выше другой, но теперь их порядок поменялся, как если бы невидимая рука рисовала мир заново, пробуя разные варианты.

Песок под его ногами вновь зашевелился, и Элин почувствовал лёгкую панику. Если это место действительно нестабильно, значит, он не просто чужак здесь – он может стать той самой ошибкой, из-за которой мир окончательно разрушится.

Он замер, пытаясь унять дрожь в пальцах.

"Спокойно. Разберись. Всё имеет свою логику."

Элин глубоко вдохнул и медленно выдохнул, глядя на горизонт. Возможно, этот мир был похож на незавершённый рассказ, на историю, которую автор начал, но так и не довёл до конца. Его элементы были на месте, но связь между ними оставалась шаткой, как строки, записанные неуверенной рукой.

Ветер вновь переменился, но самое странное – на этот раз он принёс с собой звук.

Это был не обычный шум песка, не шёпот пустоты. Это было что-то другое. Голос. Тихий, почти неразличимый, будто кто-то звал его. Элин замер. Теперь он точно знал: он здесь не один.

Элин застыл, напряжённо вглядываясь в пространство перед собой. Голос, который он услышал, был слишком слабым, чтобы разобрать слова, но его странное, почти музыкальное звучание пробежало по его коже холодным электрическим разрядом. Воздух вокруг сгустился, словно мир затаил дыхание, и в этом безмолвии ощущалась чужая, но не враждебная, а скорее древняя и неизведанная сила.

Он сделал шаг назад, ощущая, как песок под ногами чуть дрожит, но в этот момент перед ним вспыхнуло серебристое сияние. Оно не ослепляло, не резало взгляд, а разливалось мягкими волнами, похожими на лунный свет, отражённый в тихой воде. В самом центре этого мерцающего свечения силуэт начал принимать очертания.

И вот, словно сотканная из ночного тумана и песчаного ветра, перед ним появилась девушка.

Она возникла так внезапно, что у Элина перехватило дыхание. Казалось, что её фигура материализовалась прямо из воздуха, как будто до этого момента она была лишь частью пустыни, песчинкой среди тысяч таких же, но теперь мир решил выделить её, сделав настоящей.

Её волосы – длинные, струящиеся, напоминали лунный шёлк, легкими прядями рассыпаясь по плечам. Казалось, что они слегка светятся, как всё в этом мире, пропитанное загадочной незавершённостью. Но больше всего завораживали её глаза. Они были серебристые, глубокие и мерцающие, будто внутри них танцевали тысячи крохотных звёзд. В них не было ни страха, ни удивления, только спокойное, оценивающее любопытство.

Она была одета в лёгкую одежду, сотканную из ткани, которая переливалась на свету, подстраиваясь под движение её тела. Песок не оседал на ней, будто сам мир не смел прикасаться к своей хранительнице. В её руках покоился посох, испещрённый тонкими древними символами. Они светились слабым светом, словно жили своей собственной жизнью.

Она стояла неподвижно, словно фигура, вырезанная из самого мира.

Элин сглотнул, но не смог сдержаться и сделал шаг вперёд.

– Кто ты? – его голос прозвучал тише, чем он ожидал.

Девушка посмотрела на него внимательно, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на интерес.

– Ты чужак, – произнесла она, словно не сомневалась в этом ни секунды.

Её голос был мягким, но в нём звучала непоколебимая уверенность, как у человека, который знает о мире намного больше, чем может сказать. Это был не вопрос, не удивление, а просто констатация факта.

Элин не знал, что ответить.

– Я… – он запнулся, пытаясь подобрать слова, но их не находилось.

Она чуть склонила голову, наблюдая за ним, а затем медленно провела ладонью по своему посоху. Символы на его поверхности вспыхнули, будто откликнувшись на её прикосновение.

– Ты не должен быть здесь, – продолжила она. – Этот мир нестабилен. Он ещё не завершён.

Её голос звучал спокойно, но в нём сквозило что-то тревожное.

– Что значит… не завершён? – осторожно спросил Элин, оглядываясь.

Девушка немного нахмурилась, как будто пыталась объяснить сложную истину тому, кто не сможет до конца её понять.

– Мир – это история, – сказала она, слегка взмахнув рукой. Песок у её ног закружился, поднимаясь в воздух и образуя перед ней крошечную вихревую спираль. – Когда он не завершён, он нестабилен. Законы здесь ещё не установлены, они меняются, словно строки в черновике.

Элин смотрел на парящий песок, который то собирался в фигуры, то рассыпался, будто слова на странице, что пишутся и тут же стираются.

– А ты? – спросил он. – Кто ты в этой истории?

Она долго смотрела на него, прежде чем ответить.

– Я Айра, – наконец произнесла она. – Хранительница этого мира.

Как только её имя было произнесено, что-то в пространстве вокруг них изменилось. Дюны на мгновение замерли, ветер стих, а кристальные деревья перестали издавать свой звон, будто мир прислушался к её словам.

Элин ощущал, как напряжение нарастает внутри него.

– И что теперь? – спросил он.

Айра перевела взгляд на горизонт, где песок всё ещё двигался, образуя странные узоры.

– Теперь, – ответила она, вновь взглянув на него, – ты либо найдёшь способ уйти, либо этот мир начнёт рассыпаться вокруг тебя.

И в этот момент, на самом краю горизонта, что-то дрогнуло.

Песок начал двигаться, закручиваясь в вихрь, и Элин впервые ощутил, что кто-то – или что-то – приближается.

Айра зашагала вперёд, ведя Элина сквозь песчаные просторы, её фигура казалась лёгкой, почти невесомой. Он пытался идти за ней, но каждый его шаг ощущался тяжёлым, словно сам мир сопротивлялся его присутствию.

Воздух вокруг напоминал горячее дыхание пустыни, но даже сквозь эту удушающую жару Элин чувствовал что-то иное – тревогу, незримую, но всё же ощутимую.

Внезапно песок под ногами сменился: он больше не был зыбким и мягким, теперь в нём чувствовалась твёрдость. Перед ними, словно выросшие прямо из земли, раскинулись низкие постройки. Они сливались с песчаным пейзажем, будто сами были частью пустыни, а не творением рук человеческих.

Элин моргнул, осознавая, что поселение не сразу привлекло его внимание, будто скрывалось от чужих глаз. Хижины были невысокими, округлыми, сложенными из песчаного камня и сухих корней, их крыши покрывали сплетённые травяные маты, защищая от палящего солнца. Между ними тянулись узкие тропинки, но ни одна не была прямой – все они изгибались, как русла древних высохших рек, словно напоминая, что мир здесь всегда был подвижным, нестабильным.

Как только они приблизились, Элин ощутил на себе десятки взглядов.

Из тени хижин выходили люди, их лица были скрыты капюшонами длинных одежд, сшитых из грубой ткани цвета пустыни. Их глаза поблёскивали в полумраке, изучая его с холодным подозрением. Дети, чьи силуэты мелькали среди построек, быстро прятались за спинами старших, но любопытство пересиливало страх, и они продолжали краем глаза наблюдать за пришельцем.

Впереди, на пороге одной из хижин, стоял высокий мужчина с резкими чертами лица. Его кожа была тёмной, обветренной, как будто он провёл всю свою жизнь под этими солнцами, а волосы заплетены в тугие косы, перевязанные нитями из кристаллического песка.

Его взгляд был тяжёлым, напряжённым.

– Кто он? – голос мужчины прозвучал низко, сдавленно, но в нём чувствовалась скрытая сила, как в раскатах далёкого грома.

– Он пришёл сюда случайно, – ответила Айра, остановившись перед ним.

– Никто не приходит сюда случайно, – мужчина медленно скрестил руки на груди.

Сзади раздались шёпот и движение: люди начали подходить ближе, окружая их полукругом. Их лица оставались непроницаемыми, но в воздухе чувствовалось напряжение.

– Он не причинит вреда, – твёрдо сказала Айра, но её голос, хоть и спокойный, больше не звучал так уверенно, как раньше.

– Ты так думаешь? – мужчина прищурился, его тёмные глаза на мгновение вспыхнули странным блеском. – Мы знаем, что бывает, когда незавершённые миры впускают чужаков. Истории ломаются. Законы разрушаются. Всё, что существует, может исчезнуть.

Элин почувствовал, как у него пересохло в горле. Он не знал, что сказать.

Он был здесь всего несколько часов, а уже стал угрозой?

Шёпот среди людей усилился, как песчаный ветер перед бурей. Кто-то в толпе бросил слова, которые он не расслышал, но по реакции окружающих понял – его присутствие всерьёз беспокоит их.

Внезапно мужчина шагнул вперёд.

– Если он действительно не угроза, пусть докажет это.

Толпа одобрительно зашумела, кто-то кивнул, и, кажется, даже Айра не стала возражать, будто предвидела этот момент.

Элин сжал кулаки, пытаясь скрыть растущее беспокойство.

– Как? – спросил он, стараясь, чтобы его голос не дрогнул.

Мужчина повернулся к горизонту и кивнул в сторону, где вдалеке извивалась сияющая река.

– Ты должен взять воду из реки, что течёт вспять.

Элин нахмурился.

– И что с ней делать?

– Принести её к древу, что давно умерло, – ответил мужчина.

Элин моргнул.

– И это всё?

Мужчина усмехнулся, но в его усмешке не было доброты.

– Если ты сможешь оживить его, значит, этот мир тебя примет.

Толпа снова оживилась. Элин чувствовал, что теперь все пристально наблюдают за ним, ожидая, примет ли он вызов.

Он перевёл взгляд на Айру, но её лицо оставалось непроницаемым.

– Я пойду с тобой, – только и сказала она.

Элин кивнул. Он не знал, что ждёт его у реки, но понимал: отказаться от испытания означало стать врагом этого мира. А этого он позволить не мог.

Элин шагал за Айрой, чувствуя, как пустыня с каждым шагом меняется. Казалось, чем ближе они подходили к реке, тем более беспокойной становилась сама земля. Песок под ногами время от времени сдвигался, создавая зыбкие потоки, как если бы что-то невидимое текло под ним, подстраиваясь под его движения.

Река, которая уже была видна на горизонте, казалась живой. Она извивалась, словно змея, её воды мерцали серебристым светом под сиянием двух солнц. Но самое странное заключалось в том, что она текла против всех законов природы, стремительно устремляясь вверх по своему собственному руслу, нарушая всё, что Элин знал о воде, о течении, о самой реальности.

Он глубоко вдохнул, стараясь сосредоточиться. Всё, что ему нужно, – набрать немного воды. Доказать свою силу. Это звучало просто.

Но чем ближе он подходил, тем сильнее росло ощущение, что мир не намерен ему помогать.

Айра остановилась у самой кромки воды, скрестив руки на груди.

– Теперь ты сам, – сказала она. – Никто не сможет вмешаться.

Элин опустился на колени возле воды, ощущая, как песок под ним подрагивает, словно предупреждая. Над гладкой поверхностью реки клубился тонкий серебристый туман, искажая отражение двух солнц, словно это был не просто водоём, а нечто живое, непокорное.

Он вытащил сосуд, грубо обработанный, с мелкими трещинами по краям. Ему дали его в поселении, сказав, что он достаточно крепок, чтобы удержать воду.

Но можно ли удержать то, что не желает быть пойманным? Элин наклонился вперёд, зачерпывая воду. Его пальцы ощутили прохладу, почти ледяную в контрасте с жаром пустыни. На мгновение всё выглядело нормально: сосуд наполнился, отражая в себе мерцающий свет неба.

Но стоило ему поднять его – вода исчезла. Не пролилась. Не испарилась.

Просто… перестала существовать.

Элин ошеломлённо посмотрел в сосуд. Там, где только что плескалась вода, теперь лежал песок – мелкий, почти стеклянный, сверкающий в последних лучах уходящего солнца.

Он нахмурился, снова погружая сосуд в реку, на этот раз глубже. Вода наполнила его, сверкнув серебряными сполохами, но стоило ему снова поднять сосуд, как она вновь рассыпалась в песок.

– Что за… – он пробормотал, чувствуя, как внутри растёт раздражение.

Айра стояла неподалёку, наблюдая за ним. Она ничего не говорила, но её взгляд был внимательным, оценивающим. Элин стиснул зубы и повторил попытку, быстрее, жёстче, почти с отчаянием. Но результат был тем же.

Река не позволяла ему взять воду.

Он не понимал, почему, что он делает не так? И словно в ответ на его раздражение, пустыня ожила.

Ветер, который раньше был едва ощутимым, внезапно налетел с силой, подняв песчаные вихри. Воздух наполнился сухим, режущим гулом, а песок закружился в яростном танце, обрушиваясь на его кожу, оставляя горячие, жгучие уколы.

Элин прикрыл лицо рукой, пытаясь защититься, но ветер лишь усилился. Песчинки били по одежде, по коже, впивались в волосы, заполняли воздух, превращая мир в бурлящее месиво золота и пепла. И тогда он их увидел.

Сначала это были просто сгустки тени, прорезающиеся в глубине песчаной бури. Но вскоре они начали приобретать форму. Силуэты высокие, тонкие, вытянутые, как зыбкие тени, отбрасываемые пламенем на стену. Они были безликими, но Элин чувствовал их взгляды – пустые, прожигающие, будто весь этот мир смотрел на него через них.

Они двигались бесшумно, но с каждым мгновением становились всё ближе. Он стиснул кулаки, готовясь отступить, но понял: они не нападали.

Они блокировали ему путь к реке.

– Айра! – крикнул он сквозь вой ветра, но её голос не ответил.

Он повернул голову и увидел её стоящей на прежнем месте, неподвижной, как статуя. Её серебристые глаза сверкали в полумраке надвигающейся бури, но она не сделала ни шага, не произнесла ни слова.

Она не будет вмешиваться, это испытание он должен пройти сам. Одна из теней сделала резкий рывок вперёд. Элин инстинктивно отшатнулся, но существо не атаковало. Оно пронеслось мимо, но тут же остановилось, вырастая перед ним, закрывая путь к воде.

Другие последовали за ним.

Он начал двигаться в сторону, но они тут же сместились, меняя позиции, словно отражения в искривлённом зеркале. Они не позволяли ему подойти к реке. Ветер усилился, песок взметнулся в воздух, и Элин почувствовал, как мир вокруг начинает меняться.

Если он сдастся сейчас, он останется чужаком для этого мира. Значит, нужно найти способ. Но как бороться с тем, что не имеет формы? Как взять воду, которая не хочет быть пойманной? Тени сгустились вокруг него, затягивая петлю, ветер выл, песок сыпался с неба, превращая всё в хаос.

И в этом хаосе Элин должен был найти ответ.

Ветер не утихал. Он гудел в ушах, словно голоса, шепчущие древние предостережения, несущие в себе и угрозу, и отчаяние одновременно. Мир вокруг Элина оставался в постоянном движении: песок клубился у ног, дюны то поднимались, то оседали, словно медленно дышащий гигант, а река продолжала течь вспять, игнорируя любые попытки подчинить её своей воле.

Элин сжал в руках сосуд, чувствуя его шероховатую поверхность, покрытую тончайшими трещинами, и вновь взглянул на воду. Он не понимал, почему она ускользает, почему она не даётся в руки, почему каждый раз, когда он поднимает кувшин, она превращается в песок, рассыпаясь, словно насмехаясь над его попытками.

Он снова наклонился, осторожно опуская сосуд в прозрачную, почти светящуюся воду, и наблюдал, как она медленно наполняет его, мягко омывая внутренние стенки. На этот раз он старался двигаться медленнее, надеясь, что, если он будет осторожен, если не нарушит хрупкое равновесие этого мира, река позволит ему взять хотя бы немного её влаги.

Но стоило сосуду оторваться от поверхности, как он почувствовал, что в его руках уже нет воды.

Она исчезла в одно мгновение, оставив после себя лишь сухие, искрящиеся песчинки.

Элин выругался сквозь стиснутые зубы, почувствовав, как в груди закипает бессильное раздражение. Всё, что он знал о мире, рушилось здесь, в этом месте, где привычные законы не имели власти, где даже самая простая задача – зачерпнуть воду – становилась невозможной.

И вдруг, сквозь завывания ветра, до него дошло то, что он должен был осознать раньше.

Этот мир не подчиняется физике. Он подчиняется истории.

Он резко выпрямился, его мысли вихрем закружились в голове. Река сопротивляется, потому что в этой истории она должна быть непокорной. Она не принадлежит никому, не позволяет себя схватить, не позволяет себя удержать. Она существует вне обычного течения времени, живёт вопреки всем законам природы.

Но что, если он изменит её историю?

Что, если он не будет пытаться подчинить её, а вместо этого убедит её самой прийти к нему?

Элин прикрыл глаза, выровнял дыхание, и, вместо того чтобы снова опускать сосуд в воду, позволил своему воображению переписать правила.

Он представил, как река больше не сопротивляется, как она больше не бежит прочь, не ускользает, не избегает чужого прикосновения. Он представил, что она устала, что она ищет путь, что она ждёт кого-то, кто поймёт её, кто не станет пытаться насильно подчинить её себе, а просто позовёт её.

"Ты хочешь быть собранной," – мысленно произнёс он, будто обращаясь не к воде, а к живому существу.

"Ты больше не хочешь бежать. Тебе больше не нужно сопротивляться."

Он открыл глаза и, вместо того чтобы снова попытаться зачерпнуть воду, просто протянул сосуд, ожидая.

Секунды тянулись бесконечно. Ветер больше не завывал так сильно, песчаные вихри застыли в воздухе, а мир вокруг будто прислушивался, словно сам ждал, что произойдёт дальше.

И тогда вода дрогнула. Сначала едва заметно, словно колебание отражения на её поверхности. Затем маленький, тонкий ручей, прозрачный и сияющий, отделился от основного потока и потянулся вверх, медленно, осторожно, словно принюхиваясь, словно решая, стоит ли ему довериться.

Она двигалась не по его воле и не потому, что он заставил её – она двигалась сама.

Поток мягко стекал в сосуд, заполняя его, а Элин стоял, не шевелясь, затаив дыхание, наблюдая, как он наполняется.

И когда последняя капля воды легла на дно, сосуд оказался полным. Она не исчезла. Он сделал это. Элин сжал пальцы на сосуде, чувствуя, как холодная гладкость глины нагревается от его рук. В этот момент он понял: он нашёл способ взаимодействовать с этим миром.

Не силой. Не логикой. А словом.

Айра наблюдала за ним с того же места, её серебристые глаза блестели в мягком свете реки, и на её лице появилось нечто похожее на одобрение.

– Теперь ты понял, – тихо сказала она.

Элин не ответил, он просто крепче сжал сосуд и сделал первый шаг назад, в сторону деревни, зная, что впереди его ждёт следующее испытание.

ГЛАВА 3: ШАГ СКВОЗЬ БУРЮ

Дорога давалась Элину с трудом, будто сама пустыня сопротивлялась его движению, желая поглотить, удержать, заставить остановиться и остаться навеки потерянным среди бескрайних песчаных дюн. Ветер, раньше лишь мягко ласкавший его лицо, теперь свирепствовал с неистовой силой, превращаясь в живую стихию, что не только ослепляла его, но и пронизывала до самых костей, загоняя глубоко под кожу тысячи невидимых игл.

Он крепче прижал к себе сосуд с водой, стараясь защитить его от бушующего хаоса, зная, что если он уронит его, если хоть капля этой драгоценной жидкости пропадёт зря, весь путь окажется напрасным, а шанс на спасение этого мира будет утрачен. Глаза слезились от ветра, песок скрипел на зубах, застревал в волосах, забивался в складки одежды, но он продолжал двигаться, спотыкаясь, падая, вновь поднимаясь и делая следующий шаг.

И вдруг, сквозь песчаную завесу, словно рождаясь из самой пустыни, начали проступать странные фигуры – высокие, вытянутые, колышущиеся в такт бушующему ветру, не имеющие чётких очертаний, но всё же пугающе настоящие. Их тела, если их можно было так назвать, казались сотканными из тьмы и зыбкого песка одновременно: они переливались, исчезали и появлялись вновь, а их движения были лишены всякой логики, но в них чувствовалось одно – абсолютное намерение преградить ему путь.

Элин понял, что они не просто часть этой бури, они были чем-то большим – самой пустыней, её живым воплощением, её стражами, охраняющими древо, словно отторгающими любого, кто осмелится изменить ход истории. Они не издавали звуков, но их присутствие давило на грудь, сжимало разум, наполняло воздух вязким страхом, пробирающимся в сознание подобно яду.

Он стиснул зубы, зная, что отступить не может, зная, что единственный путь – это вперёд, несмотря на боль, несмотря на страх, несмотря на этих существ, что пытались отрезать ему дорогу. Он шагнул в их сторону, и тут же одна из теней резко двинулась вперёд, её силуэт исказился, вытянулся, на мгновение приняв зловещую, почти человеческую форму, прежде чем вновь раствориться в песке, оставив за собой лишь пустоту.

Но он не позволил себе колебаться, не позволил себе думать о том, что будет, если они решат напасть. Он просто шёл, прикрывая лицо одной рукой и удерживая сосуд в другой, пробиваясь сквозь бушующую бурю, игнорируя боль, не обращая внимания на песчаные вихри, что стремились сбить его с ног.

И вот, наконец, он увидел его – древо, высокое, величественное, но мёртвое, словно исполинский скелет, застывший в пустыне, охраняющий её безмолвие. Его ветви, сухие и изломанные, казались сгорбленными под тяжестью времени, его корни вросли в потрескавшуюся землю, но даже в своей смерти оно выглядело как нечто, некогда обладавшее невероятной силой.

Сделав последний рывок, Элин упал на колени у его основания, крепко прижимая сосуд к груди, ощущая, как тяжело поднимается его грудь от острого, песчаного воздуха. Всё вокруг всё ещё бушевало, но теперь он был здесь, он сделал это.