Сочинения Алкуина, наставника Карла Великого. Книга 1

X. Осчастливленный этими благодеяниями eminentissimus кардинала и ободренный уверенностью в столь готовой его благосклонности, я не побоялся также испросить его совет относительно того, следует ли включать в число Трудов блаженного Алкуина или опускать те знаменитые книги, что называют «Каролинскими» (Libri Carolini) – «О непочитании образов», – которые некоторые писатели желали приписать нашему Алкуину. Вместе с тем я просил, чтобы он повелел сверить сии книги с рукописным кодексом Ватиканской библиотеки, написанным лангобардскими письменами и, как писал Агостино Стеуко в соч. «О подложности Дара Константина» против Лоренцо Валлы, кн. II, стр. 111, там хранящимся, главным образом с той целью, чтобы можно было установить, является ли последняя глава сих книг, каковой она представлена в издании Северина Биния, подлинной или же, как утверждает Гольдаст против Биния, подложной и сфабрикованной? Ученейший кардинал не умолчал о своем мнении, кое он держал в уме, и соблаговолил открыть его мне в письме, написанном ко мне из Рима 29 января 1759 года, в следующих словах: «В Ватиканской библиотеке не находится ни одного рукописного кодекса, содержащего те книги, что обычно называют «Каролинскими» – «О непочитании образов». Что касается их опровержения, составленного Адрианом I и надписанного Карлу Великому, оно существует в двух рукописных кодексах, а именно Regio Vat. 1041 и 1062. Но оба кодекса бумажные и весьма поздние. Хотя по форме букв явственно следует, что оба были написаны во Франции, ни один не указывает, с какого более древнего кодекса и в какой библиотеке он был переписан. Впрочем, я не сомневаюсь, что кодекс 1062 – это тот самый, который, по сообщению Северина Биния, был прислан из Франции Григорию XIII. Поскольку же ты настоятельно просишь, считаю ли я благим дать место им также в приложении к Трудам Алкуина, скажу откровенно: не считаю; ибо не вижу ни единого предположения, имеющего какойлибо вес, которое бы убеждало, что Карл Великий пользовался трудами Алкуина при составлении тех книг, что называют «Каролинскими»». Так писал премудрейший кардинал, совету коего я тем охотнее последовал, что действительно не находится никакого основания, которое можно было бы счесть имеющим вес, в пользу противоположного мнения, тогда как многие и веские основания совершенно убеждают, что блаженный Алкуин не был автором тех книг, каковые я привел ниже в предисловии к приписываемым сочинениям.

XI. Поскольку первая сия попытка увенчалась для меня столь счастливо, я решил исследовать и иные пути, нимало не сомневаясь, что через них я найду еще более обильные вспомогательные материалы и ученых мужей, столь же готовых помочь моим занятиям. Дабы сие совершилось скорее, я обнародовал в 1760 году в типографии Монтаги перечень всех сочинений, которые и в каком порядке должны были предстать в новом издании: с добавлением указателя некоторых рукописных кодексов, сокрытых в различных библиотеках; и так некоей общей энцикликой пригласил и призвал ученых мужей внести свои вклады; и не тщетно; ибо скорее, чем я надеялся, некоторые мужи, знаменитые и ученостью, и изданными книгами, добровольно, без особой просьбы, предложили свое содействие. Среди них первыми были знаменитый гн ХристофЛюдвиг Шёдиус, историограф светлейшего Вельфского дома, автор хвалимого труда: «Origines Guelficae» и многих других сочинений; знаменитый гн КристофАдольф Клотц, профессор красноречия и философии в университете Галле, прославленный различными трудами и литературными баталиями; затем знаменитый гн КристофФридрих Темлер, тайный секретарь Его Королевского Датского Величества. От гна Шёдиуса я быстро получил письмо, полное благорасположения, коим он с величайшей готовностью предоставил мне все свое содействие и пообещал склонить к подобной благосклонности ученых Дании и Англии, отослав к ним изданный мною перечень. Большее совершил гн Клотц, который, дабы сделать сей недавно обнародованный перечень известным всему ученому миру, поместил его с большой рекомендацией в «Acta eruditorum Lipsiensibus» за 1760 год, стр. 233, а затем в письме ободрил меня ревностно продолжать начатый труд, предложив любые вспомогательные материалы, какие были в его власти, и подарив книжечку, мало у нас известную и редкой учености, в коей под председательством гна ИоганнаВильгельма фон Бергера обсуждается ученость сакса Карла, ученика Алкуина.

XII. Далее, необычайную готовность и совершенно исключительный пыл знаменитого гна Темлера в помощи моим трудам я едва ли могу восхвалить достойным образом. Сей превосходный муж, никогда мне прежде не известный, узнав из Лейпцигских «Актов» о моем предприятии, вскоре прислал мне некоторые вариантные чтения писем и книг «О Троице», выписанные из старого издания Гомилиярия Учителей и некогда отмеченные знаменитым Балюзом, и побудил меня пользоваться его трудами по своему усмотрению. Уповая на благосклонность сего превосходного мужа, я просил его, дабы он, если знает какихлибо ученых мужей в Англии, познакомил их со мною; дабы сочинения блаженного Алкуина, которые, как я знал из каталогов рукописных книг Англии и Ирландии и из иных обзоров ученых, хранятся в библиотеках той страны, были разысканы, и те, кои я запрашивал, ради славы его соотечественника, были направлены ко мне. Знаменитый муж не отказал в просьбе; однако его старания там оказались тщетными. Ответ, полученный им из Англии, был, право, недостоин ученых мужей и для нас неприятен: нас велели ждать более года, пока затребованное можно будет переписать; вместе с тем за работу и труд одной недели они пожелали назначить плату в сто и более фунтов стерлингов. И первое условие я бы, пожалуй, принял; второе же, показавшееся мне постыдным (а кому бы оно не показалось таковым?), я должен был отвергнуть. И все же удача, менее благосклонная в Англии, не совсем меня оставила; ибо по милости знаменитого мужа гна де Брекиньи, члена Королевской академии надписей и изящной словесности, я получил письма, кои более всего желал получить, переписанные им с рукописного кодекса Харлейской библиотеки, когда он по повелению Христианнейшего короля в 1764 году обследовал английские библиотеки. Посему благосклонности сего превосходного мужа сей литературный клад должен быть приписан всеми учеными, как я пространнее рассказал в Предуведомлении к Дополнению.

XIII. Иной путь для помощи моим трудам, а именно в Испании, попытался проложить вышепохваленный гн Темлер. Я желал добыть из библиотек той страны, особенно Эскориала и Толедо, некоторые хранящиеся там, как я знал, памятники, способствующие иллюстрации истории ереси адопционистов, в опровержении коей Алкуин принимал наибольшее участие: а именно не изданное письмо епископов Испании, последователей Элипанда, архиепископа Толедского, к епископам Галлии, Аквитании и Австразии, написанное главным образом ради чего и был созван Франкфуртский собор 794 года, коего, по причине, как утверждалось, стершихся букв, лишь начало и заключение привел гн Энрике Флорес в своей «España Sagrada», т. V, стр. 557. Равно желал я, чтобы книги Этерия и Беата, написанные против наступающей ереси адопционистов и впервые изданные Петром Стевартом с другими древними писателями в Ингольштадте в 1616 году, можно было сверить с рукописным кодексом и исправить по нему, ибо то издание в некоторых местах казалось неполным и imperfectum (несовершенным); я намеревался когданибудь включить сии книги в исправленном виде в приложение к трудам блаженного Алкуина, как я и обозначил в обнародованном мною печатном перечне. Дабы желание мое могло быть исполнено, упомянутый Темлер обратился к другу, проживающему в Испании, столь же готовому и ревностному помогать трудам ученых, а именно к гну КарлуКристофу Плюэру, священнику датского королевского посольства в Мадриде; сей превосходный муж быстро сдвинул всю гору, испробовал все пути и неутомимо побуждал ученых мужей, коих полагал способными внести чтолибо для сей цели, дабы они посодействовали моим чаяниям. Однако старания его встретили множество препятствий: ибо двери тех библиотек столь крепко заперты, что доступ к ним для иностранцев закрыт, либо никаким образом никому не дозволяется извлекать хранящиеся там рукописные кодексы из их оков для пользования другими. Однако похвальный гн Плюэр нашел мужа великой славы как среди испанцев, так и среди иностранцев, гна Грегорио Маянса, знатного валенсийца, от коего, поскольку он некогда управлял королевской библиотекой, воссияла большая надежда, что все, запрашиваемое по моим желаниям, может быть получено. О сем гне Маянсе похвальный гн Плюэр в письме из Португалии с минеральных вод в горах Гранады от 10 июня 1765 года так написал мне: «Не совсем отсутствуют в Испании мужи, выдающиеся мудростью и ученостью, вождем и предводителем коих, без сомнения, должен почитаться знаменитейший Грегорио Маянс. Ибо сей муж вместе с ученейшим братом Антонио всецело посвятили себя letters (наукам). Будучи библиотекарем короля, Грегорио, дабы уступить зависти, добровольно сложил с себя сию должность. Но столь далеко было, чтобы сия перемена отвратила мужа от любви к наукам, что, напротив обавила ему spur (побуждения). Воистину верно, что соединяющего сolid (прочной) славой учености равное усердие служения, кроме Грегорио, во всей Испании не сыскать». Итак, я открыл в письме сему столь восхваляемому мужу мое желание и испросил его помощи, если какую он может мне оказать, с тем счастливым outcome (исходом), что он, наконец, вырвал у своих друзей то имеющее великую важность не изданное письмо епископовпоследователей Элипанда, кое, переписанное с толедского кодекса, велел немедля доставить ко мне, приложив письмо, кое я привел в печати для достоверности дела. Однако кодекс, в коем содержится упомянутый «Апологитикон» Этерия и Беата, с коим можно было бы сверить не слишком accurata (точное) издание Стеварта, сей превосходный муж никаким старанием получить не смог, хотя я и отослал ему для сей цели печатный том того же Стеварта; как он уведомил меня в другом письме, мною также приведенном. Сие и стало причиной изменения моего намерения, одобренного также гном Катлено, – присоединить те книги к сим трудам, как я initially (первоначально) предложил в упомянутом выше перечне трудов. Что еще предложил тот же гн Маянс, весьма расположенный к моим занятиям, для освещения сочинений и деяний адопционистов, можно понять из его прелюбезнейших и ученейших писем, приведенных мною в Приложении II.

Анализ и ключевые моменты:

Это блестящая иллюстрация международного научного сотрудничества в XVIII веке и трудностей, с которыми сталкивался исследователь.

1. Работа с Ватиканом: Фробений получает бесценную помощь от кардинала Пассионеи, префекта Ватиканской библиотеки. Это позволяет ему получить копии редчайших текстов, включая ранее неизвестное сочинение Алкуина против адопцианской ереси.

2. Научная дискуссия: Фробений советуется с кардиналом по атрибуции спорного текста – «Каролинских книг» (Libri Carolini). Мнение кардинала (что Алкуин не был их автором), подкрепленное отсутствием ранних рукописей в Ватикане, становится решающим для Фробения. Это показывает важность экспертной оценки и консультаций.

3. Создание научной сети: Фробений действует как настоящий организатор науки:

Он публикует проспект (conspectus) будущего издания, чтобы заявить о своей работе и привлечь помощников.

Его работу рецензируют в ведущем научном журнале того времени – «Acta Eruditorum» в Лейпциге.

Он устанавливает контакты с учеными в Германии (Клотц, Шёдиус), Дании (Темлер) и через них пытается выйти на ученых в Англии и Испании.

4. Трудности доступа к источникам:

В Англии он сталкивается с непомерно высокими ценами за копирование рукописей (100 фунтов стерлингов за неделю работы!), что фактически блокирует доступ. Помощь приходит окольным путем от французского академика (де Брекиньи), работавшего в английских библиотеках.

В Испании ситуация еще сложнее: библиотеки Эскориала и Толедо практически закрыты для иностранцев. Местные ученые (Маянс) проявляют готовность помочь, но бюрократические и, вероятно, политические барьеры непреодолимы. Фробению удается получить лишь один нужный документ через личные связи.

5. Вывод: Этот рассказ показывает, что даже при огромном личном энтузиазме и поддержке коллег, финансовые, политические и административные барьеры часто были главным препятствием для филологических исследований в эпоху Просвещения. Успех проекта зависел не только от учености, но и от дипломатических талантов и наличия влиятельных покровителей в разных странах.

(продолжение):

XIV.

«Испробовав эти пути для более успешного достижения поставленной мной цели в Лотарингии, Италии, Англии и Испании не без некоторого успеха, я не мог не обратиться также и к знаменитейшим библиотекам Франции, в которых столь превосходно трудились члены прославленного Бенедиктинского собрания святого Мавра: хотя от этого намерения меня мог бы отклонить вышеупомянутый господин Катлино (D. Catelinot), писавший мне, что во Франции и Лотарингии столь велик недостаток рукописных кодексов (mss. codd.), что за время своих трудов он смог обнаружить лишь один, а именно книжицу о Происхождении Святого Духа. Тем не менее, я захотел и сам в этом убедиться. Итак, я написал преподобному господину Будье (rev. D. Boudier), в то время генеральному настоятелю (superiorem generalem) того же собрания, прося его склонить некоторых из своих собратьев предоставить мне их труд. Этот весьма любезный муж не отказал моим просьбам, и впоследствии я испытал его благосклонность, крайне полезную и в других делах, что будет вечно чтиться в нашей памяти. So, по его приказу, ученейший господин Филипп Людовик Лиебль (D. Philippus Ludovicus Lieble), библиотекарь аббатства СенЖермендеПре, сначала прислал мне каталог всех рукописных произведений, относящихся к Алкуину, которые хранятся в Королевской библиотеке в Париже; затем же – варианты разночтений (variantes lectiones), с величайшей тщательностью извлеченные оттуда, а также некоторые неизданные материалы (anecdota), а именно: письмо Алкуина к Георгию, патриарху Иерусалимскому; и сочинение об Орфографии. Усилиям этого же мужа я обязан и знакомством с теми письмами, которые столь долго были сокрыты в библиотеках Англии, а недавно освободил из их оков знаменитый господин де Брекиньи (D. de Brequigny), о котором я упоминал выше и подробнее рассказал в Предуведомлении (Monito praevio) к Дополнению (Mantissa) к письмам. См. после Предуведомления к этому новому изданию (EDIT.), где вся история обнаружения этого клада рассказывается словами самого этого прославленного Академика».

Ключевые моменты и разъяснения:

1. Congregatio Sancti Mauri (Собрание святого Мавра): Бенедиктинская конгрегация, известная своими гигантскими scholarly трудами по изданию источников по церковной и светской истории Франции. Упоминание их – знак высочайшего уровня научной работы автора.

2. mss. codd. (manuscripti codices): Рукописные кодексы, т.е. книги, написанные от руки. Основной источник для критического издания.

3. Variantes lectiones: Разночтения. Важнейшее понятие в текстологии. Разные варианты написания текста в разных рукописях. Их сравнение позволяет восстановить наиболее точный, первоначальный текст.

4. Anecdota: Здесь не «анекдоты», а неизданные, unpublished materials – главная цель поисков исследователя.

5. D. de Brequigny: Луи Жорж де Брекиньи, французский историк, занимавшийся публикацией средневековых документов. Автор подчеркивает научную коллаборацию.

XV.

«Другой столь же ученейший собрат той же конгрегации, господин ЖакКлод Венсан (D. JacquesClaude Vincent), библиотекарь аббатства Святого Ремигия в Реймсе, побужденный моим преданнейшим другом господином Жаном Франсуа (D. Joanne Francisco), бенедиктинским монахом монастыря Святого Симфориана в Меце, писателем новой истории того же города, также оказал мне немалую помощь, предоставив рукописные сочинения Алкуина из библиотеки Святого Ремигия и другие, хранящиеся в [аббатстве] СенТьерри под Реймсом, чьи пересланные мне разночтения превосходно послужили восстановлению истинного чтения во многих местах. Я, конечно, желал бы также иметь возможность сверить древнее житие блаженного Алкуина с рукописным кодексом, также хранящимся в Реймсе в библиотеке монастыря Святой Марии, которым пользовался господин Керсек (D. Quercetanus), чье издание, однако, показалось мне местами ошибочным. Но со мной приключилось то же, что некогда с господином Мабильоном (D. Mabillonio), который, как сам рассказывает в предварительных замечаниях к Житию блаженного Алкуина, №3, не смог заполучить тот кодекс, который он когдато видел, а потом разыскивал, чтобы сличить его с изданиями: ибо до сих пор ни в упомянутой библиотеке, ни в ее каталоге рукописей не находится никакого следа этого Жития, о чем я был извещен в письме от любезнейшего господина Шарля Лансело (D. Caroli Lanceloti), написанном ко мне 10 марта 1776 года, чьими трудами и исключительным усердием наше аббатство Святого Эммерама в Регенсбурге обязано более полными познаниями в священных языках и изящной словесности».

Ключевые моменты и разъяснения:

1. Сеть ученыхбенедиктинцев: Показана обширная сеть контактов среди монаховисследователей, которые помогают друг другу across different monasteries (Реймс, Мец).

2. Jean Mabillon: Основатель научной палеографии и дипломатики, гигант бенедиктинской scholarship. Упоминание о той же проблеме, что была у Мабильона – утерянной рукописи – это и жалоба, и одновременно скрытый комплимент себе (я столкнулся с той же проблемой, что и великий Мабильон).

3. Критика предыдущего издания (D. Quercetani): Автор указывает, что предыдущий редактор (вероятно, Андре Дюшен) работал неидеально, и его издание содержит ошибки (mendosa). Это обосновывает необходимость нового, исправленного издания.

XVI.

«Наконец, с благодарной памятью должно вспомнить благодеяние высокопреосвященнейшего и одновременно столь знаменитого своим достоинством и многообразной ученостью князя Священной Римской Империи и аббата Святого Блазиена, господина Мартина Герберта (D. Martini Gerbert). Ему следует приписать заслугу того, что ныне увидели свет некоторые письма, относящиеся к Амаларию, епископу Трирскому, и Петру, аббату Нонантулы. Благодаря чему также была пролита ясность на спор об авторе письма о Обрядах крещения, которое Канизий и Керсек считали принадлежащим Алкуину, и мнение Сирмонда в пользу того же Амалария было подтверждено. Нельзя также пройти мимо, не воздав хвалы, двух мужей, весьма заслуженных в республике словесности (in republica litteraria), знаменитейших своей обширной ученостью, которую они доказали своими превосходными трудами; а именно: господина Эфелиуса (D. Oefelius), библиотекаря Курфюрстской библиотеки в Мюнхене; и господина Коллариуса (D. Kollarius), [библиотекаря] Императорской [библиотеки] в Вене, старательнейших хранителей и ценителей. Первый, перерыв богатейшее сокровище, вверенное его попечению, передал мне всё, что нашел полезным для моих нужд, и, кроме того, предложил множество советов, крайне подходящих для моих трудов. Второй благосклонно предоставил мне перечень всех рукописных кодексов, относящихся к Алкуину, хранящихся в обширнейшей Императорской библиотеке, и впоследствии распорядился, чтобы из них были извлечены варианты разночтений и чтобы они вместе с не издававшимся письмом к Аквиле (ныне под номером 121 [в нов. изд. 161]) были доставлены ко мне».

Ключевые моменты и разъяснения:

1. Respublica litteraria («Республика учёных»): Key concept. Интернациональное сообщество интеллектуалов XVIII века, которые общаются, делятся находками и помогают друг другу вне зависимости от границ и конфессий. Текст – прекрасная иллюстрация ее работы.

2. Установление авторства (критический анализ): Важный результат – разрешение научного спора об авторстве одного текста. Это показывает, что работа издателя – не просто сбор материала, но и его филологический и исторический анализ.

3. География поисков: Подчеркивается широта поиска – от Франции (Париж, Реймс) до Баварии (Мюнхен) и Австрии (Вена).

XVII.

«Таковы почти все средства, которые я получил с помощью ученых мужей для завершения, приумножения и исправления трудов блаженного Алкуина. В дальнейшем, упоминая остальное, что поступило ко мне из некоторых других библиотек, менее значительное, нет причины дольше задерживать читателя. Ибо я всегда упоминал все сочинения, которые мне пригодились, в Предуведомлениях (Monitis praeviis). Теперь therefore, следует кратко изложить, что же, кроме того, было мною сделано в этом издании, отсылая читателя ради краткости к тому, что я отметил в тех же Предуведомлениях, добавленных к каждой части».

Ключевые моменты и разъяснения:

1. Структура издания: Автор отсылает к внутренним элементам своего издания – Предуведомлениям (Monita praevia) к каждому разделу, где даны все детали. Это стандартный академический прием.

XVIII.

«С помощью, разумеется, древних рукописных кодексов, бо́льшая часть которых даже современна [Алкуину] и наилучшего качества; а также некоторых отдельно изданных сочинений, множество которых я имел из различных, мною упомянутых библиотек, я исправил издание господина Керсека почти повсюду, за исключением книг, написанных против Феликса и Елипанда, для которых не смогли найти ни одного древнего кодекса; я восстановил множество испорченных мест в их целостности; собрал некоторые памятники, которые до сих пор оставались сокрытыми, и обогатил ими мое издание: среди которых преимущественно достойны упоминания более семидесяти писем, которые, поскольку предыдущие части были уже почти полностью напечатаны, прежде чем те письма дошли до меня из Харлейской библиотеки (bibliotheca Harleiana), пришлось добавить в виде Дополнения (Mantissae). Остальные неизданные материалы (anecdota), ныне впервые извлеченные на свет, я отметил в Перечне (Elencho) произведений, помещенном сразу после, ради краткости – звездочкой (). Далее, сочинения сомнительной принадлежности и совершенно подложные (spuria), приписанные блаженному Алкуину, я отделил от подлинных (genuinis), с которыми они были смешаны в предыдущем издании: о чем ученые не сочтут обременительным прочитать в Предуведомлениях, предпосланных каждому сочинению. Наконец, я счел нужным присоединить ко всему этому собранию тройное Приложение (Appendicem), основание для чего я также изложил в Предуведомлении».

Ключевые моменты и разъяснения:

1. Критический метод: Здесь изложено ядро работы редактора:

Основа: древние и качественные рукописи (vetustorum… coaevorum ac optimae notae).

Действия: исправление ошибок предыдущего издания, восстановление испорченных текстов (loca corrupta).

Расширение: добавление новых, неизданных материалов (anecdota), найденных в ходе поисков (например, в Харлейской библиотеке в Лондоне).

Классификация: отделение подлинных трудов (genuina) от сомнительных (dubia) и подложных (spuria). Это фундамент научного подхода.

2. Mantissa («Дополнение»): Буквально «довесок». Раздел, куда поместили материал, найденный уже после того, как основная часть книги была сверстана.

XIX.

«Когда всё это было уже почти полностью отдано в печать, случайно в мои руки попал древнейший рукописный кодекс, написанный около середины IX века, недавно обнаруженный в библиотеке коллегии Святого Павла нашего города Регенсбурга, чьи содержащиеся в нем неизданные материалы пришлось поместить среди добавляемого и восполняемого в конце Трудов».

Ключевые моменты и разъяснения:

1. Удача в исследованиях: Ирония судьбы – самая ценная находка (рукопись IX века, современная Алкуину!) происходит в его собственном городе (Регенсбург) в самый последний момент. Это добавляет рассказу драматизма.

XX.

«Наконец, я направил свои заботы на то, чтобы это издание могло послужить к большему удобству читателей. Почему я и постарался прояснить некоторые места посредством моих и чужих примечаний (notas); я цитировал из лучших изданий мнения святых Отцов и иногда целые рассуждения, которые блаженный Алкуин включил в свои комментарии и трактаты; отмечал разночтения, иногда лучшие; и предоставил другое, что было бы долго перечислять здесь и что внимательный читатель легко сможет обнаружить в самом произведении».

Ключевые моменты и разъяснения:

1. Читательский опыт: Автор думает не только о точности текста, но и об удобстве пользования им: примечания, цитаты источников Алкуина, указание разночтений. Это делает издание академическим и полезным для других исследователей.

XXI.

«Что касается порядка, в котором отдельные сочинения были расположены в этом собрании, он отличен от того, что был в издании господина Керсека. Я начал с писем, которые упомянутый собиратель поместил на предпоследнем месте, по той главной причине, что они и avidiously требуются учеными, и что из них, как из самого чистого источника, проистекла бóльшая часть того, что я собрал о Жизни блаженного Алкуина; и поэтому они должны считаться самыми верными свидетельствами всего того, что там narrated и критически оценено. За письмами следуют по достоинству материала экзегетические, догматические, литургические и нравственные сочинения; исторические или Жития святых, поэтические, грамматические, риторические и диалектические; наконец, те, что существуют, астрономические, о движении и скачке луны и о високосном годе. Затем тот же порядок соблюден в сомнительных и подложных сочинениях.