Звёздная девочка

– Чай или кофе? – наконец спрашиваю я.

– Эм… чай.

Одеяло валяется в его ногах, а сам он совершенно голый. А когда память подбрасывает то, чем мы занимались этой ночью… нет, я не краснею, не смущаюсь, а откровенно любуюсь этой прекрасной наготой, улыбаясь шире и подумывая о том, что, пожалуй, мне бы хотелось продолжить с этим редким экземпляром тесное общение. Да, он не моя истинная пара, но… я верю, с ним мне будет хорошо.

И как же он горяч в постели! Голову мне вскружил и сладостью наполнил. Ух, а что он вытворял своим языком! Зацеловал меня прямо, ни одного сантиметра нетронутой кожи не осталось.

– Обожаю парней с приличным вкусом. Я тоже люблю чай.

– Да, – чуть озадаченно хмурится он, пройдясь пятерней по взлохмаченным волосам, – ты говорила. Вчера. Когда я предложил тебе мохито.

Говорила? Да-да, точно, вспомнила момент знакомства.

– Да, я помню, – бросаю непринужденно.

Джей Фойзи, небезызвестный фотограф. Он подсел ко мне, когда я сидела у бара и смеялась над тупой шуткой Молли. Заказал мне малиновый мохито, верно. Помню также привкус лимона и мяты. Было вкусно.

Кинув взгляд на свой член, мужчина тут же прикрывает его ладонью, а затем быстро наклоняется и подбирает с пола свои трусы.

– Прости, – усмехается он.

Такой хорошенький, и я ему нравлюсь. Вчера я сорвала джекпот, надо же.

– Ничего, утренний стояк, я понимаю, – говорю, не переставая улыбаться, вставая в одном белье и направляясь к стойке с пластмассовыми плечиками.

– Тебя мне не забыть, – доносится за спиной задумчивое бормотание, и я делаю вид, что не расслышала.

– Ты что-то сказал? – перебирая плечики с одеждой, оборачиваюсь через плечо и вижу, как парень застыл со штаниной, натянутой до колена лишь на одной ноге. Пальцы сжимают ремень в петлях. Взгляд, до того как я обернулась, похоже, позабыв обо всём на свете, изучал мое тело… либо канул в прошлую ночь и наслаждался сценами, где это самое тело очень громко и ярко фигурировало.

"Я держал это тело в руках, – говорят его теплые серо-зеленые глаза. – Всю ночь её касался. Загадочную девушку Даниэль, что так красиво смеялась, когда я её увидел. Совершенно случайно заметил, а ведь уже было собирался уходить… Я влюбился в ее гибкость, влюбился в мудрость глубоких карих глаз. Я не понимаю, что со мной происходит. Словно тормоза отказали. А ведь раньше ни разу ни с кем не сближался так быстро. Всего за одну ночь. Как так получилось?"

– Только то, что ты очень красивая, – отвечает он вместо тысячи слов, улыбнувшись и продолжив одеваться.

Коротко усмехнувшись под нос, я мягко сообщаю:

– Мне нравится твоя тактичность. Но если тебе от этого будет легче, я тоже не из тех, кто спит с первым встречным. Обычно я начинаю с обычного свидания. Кино, рестораны, пикники на крыше. Неспешная прогулка под луной и душевные разговоры. Что-то вроде "узнаем друг друга получше". Но вчера что-то пошло не так. И… – проникновенно смотрю ему в глаза, – знаешь, я не жалею.

Его удивила моя проницательность.

– Я тоже, – слегка робея и прочищая горло, заверяет серьезно.

Нет, я не умею читать мысли, за меня это делает моя интуиция, которая никогда не ошибается и достраивает картину по одним лишь эмоциям, видимых мною в чужих глазах.

– Я это поняла.

Я вновь становлюсь спиной к парню. Выбираю домашнюю одежду. Шелковый халатик приятно обхватывает плечи, струится по телу, заканчиваясь на середине бедра, и я, не оборачиваясь, неторопливо завязывая пояс в легкий узел на животе, иду на кухню.

Через пару минут в комнату входит Джей, в обтягивающей рельефный торс серой футболке и брюках цвета хаки.

Я завариваю малиновый чай, парень подходит сзади и обнимает меня за талию, прижавшись носом к виску.

– Ты приятно пахнешь. Как будто нежный цветочек.

– Какой цветочек? – Я замираю с щекоткой любопытства в груди. Пальцы опущены на маленькую крышечку керамического чайника и неподвижно вбирают в себя тепло нагревшейся горячим напитком посуды.

– Тот, который растет где-то очень далеко. Который не известен ни мне, ни кому бы то еще. Будто даже не на земле. Странное чувство. – Миг, и он усмехается над своими словами, думая, что сказал глупость.

Не глупость. Там, откуда я родом, на самом деле живут цветы, которыми я пахну. И это просто удивительно – слышать такое от обыкновенного человека. Он, сам того не зная, попал в точку.

– Как насчет того, чтобы провести этот день вместе? – предлагает Джей, вдруг развернув меня к себе. Рассматривает каждый сантиметр моего лица, будто всё еще вдоволь не насмотрелся, и останавливается на глазах. – Что скажешь? Или у тебя были дела на сегодня? Кстати, чем ты занимаешься? Вчера мы пропустили этот момент. Но что нам мешает исправить это сегодня, правда?

Его наивный интерес и бодрая улыбка располагают к себе. Очень даже. Хочется всё ему рассказать. О себе. О мирах. И вновь о себе.

Ну почему он такой хороший? И почему не для меня созданный? Надо будет потом помочь найти ему ту самую, мало ли когда запланировано пересечение их дорог. Два года? Пять? Десять? Думаю, надо будет ускорить этот процесс. Ведь такая чистая душа, как никакая другая, заслуживает счастья. А пока… пока этот парень полностью мой.

Я встаю на носочки и нежно целую его. Джей тут же берет всё в свои руки и врывается в меня языком. Проникает глубже. Настойчиво. Крепко. Забирая мой воздух себе.

Губы опухли, губы искусаны, губы кричат "только не останавливайся!"

И сама же первая разрываю поцелуй. Нас ждет завтрак и малиновый чай. Но мне не дают уйти. Притянув к себе снова, он удерживает меня рукой за затылок, и я сдаюсь, приоткрывая рот и с тяжелым дыханием впуская горячий язык внутрь. Голова идет кругом от одного только поцелуя. Как жаль, что это продлится недолго. Как жаль…

Скольжение рук по телу, танец прикосновений, рык мужского желания, и нас уносит далеко-далеко. Мы забываем и про чай, и про застывшие в воздухе вопросы, оставшиеся без ответа.

Часом позже, когда мы, приятно уставшие, лежим в постели, я счастливо улыбаюсь, объятая огромными лапищами и прижатая к могучей груди. Твердой, как камень. Что придает мужчине еще большую сексуальность. И силу.

Я люблю сильных мужчин. Наверное, я, как и Делла, нахожу в них спасение. Иллюзию постоянства и защиты. Осознание этого каждый раз приходит болезненным уколом в сердце. Почему иллюзию? Потому что сильнее моего отца нет никого во Вселенной. И от него у меня нет защиты, как бы мне ни хотелось думать иначе.

– Сегодня я совершенно свободна. И завтра тоже. Честно говоря, я уволилась несколько дней назад и пока не нашла, чем хотела бы заниматься. В общем, я в поисках лучшего. – Я тихонько смеюсь, отпуская неуместное напряжение и откладывая мысли в долгий ящик.

– Тогда… – Джей заглядывает в мои смеющиеся глаза, – что ты скажешь, если сегодня мы отправимся на гору Граус? Скайрайд, кафе, живописные виды. Как тебе такой план? Пусть это будет нашим первым свиданием, раз мы вчера оба так оплошали, – посмеивается он, притягивая меня ближе и чмокая в носик.

– По-моему, замечательная идея.

И я, счастливая, тянусь за настоящим поцелуем.

Путешествие в горах я люблю. Наверное, поэтому я когда-то выбрала этот город своим вторым домом. Город, в который возвращаюсь всегда. Из года в год. Именно сюда я когда-то попала случайно. Под небом Ванкувера началась моя жизнь на Земле, правда, в то время этого города вовсе не существовало. И, если быть откровенной, эта жизнь просто замечательная. Да, скучаю по маме, скучаю по дому, но красота этого мира восполняет пробелы с лихвой.

***

Прошла неделя с начала наших с Джеем отношений, и я начала думать, что на этот раз всё обойдется. Что ничто не встанет между нами. Но я ошиблась. Так сильно окунулась в эти мягкие воды, позволив себе расслабиться и закрыть на всё глаза, что не видела, как на поверхности вовсю уже штормит и кидает обломками кораблей. Но стоило сегодня открыть их – глаза, – как я тут же оказываюсь одна в холодных и темных водах пустынного океана. Он опять всё разрушил. Мой отец.

Я крепче сжимаю большой бумажный пакет с продуктами перед собой, непроизвольно впившись в него ногтями и, кажется, разрывая коричневый худой картон. Пальцы, пробив дырки, упираются в прохладную бутылку красного вина и мнут твердую кожуру ананаса. Где-то там же ютится пластмассовая упаковка с клубникой.

– Эм… дайте угадаю, вы ошиблись дверью? – спрашивает парень участливо, с доброй снисходительной улыбкой. – Вы моя новая соседка? Я слышал, надо мной сменились жильцы… Так выходит, это вы? Перепутали этажи?

Ничего не отвечаю и почти не вслушиваюсь. Меня добила еще предыдущая его фраза.

"Простите, мы знакомы?"

Вот, что Джей спросил, когда я позвонила в его дверь. Ян стер ему память обо мне.

Я до боли прикусываю губу, только бы сдержать слезы. Обещала себе не привязываться, но…

Каждый раз это так больно.

– Что с вами? – Он замечает мои слезы, и я со злостью мысленно кричу на себя: "Очнись, Даниэль! Ты знала, что всё закончится чем-то подобным". – Послушайте… из-за чего бы вы ни плакали, ни одна проблема… – Джей замолкает на секунду, когда его взгляд падает на набор для романтического ужина в моих руках, – ни один мудак не стоит ваших слез, поверьте.

Ян не дал мне и шанса с ним. Такое было лишь дважды: с моей первой любовью, и когда я за рекордные три дня влюбилась в деда Кейси. В тот раз отец поступил так же – вырвал меня из памяти Гэри. А когда я пыталась знакомиться с ним вновь и вновь, Ян начал забирать его память ежедневно. Тот период я вспоминаю с содроганием. Это был самый настоящий Ад. Я боролась за любимого человека целый год, изо дня в день. А потом сдалась, такие отношения выматывали меня. Когда Гэри почти каждое утро спрашивал меня "кто ты?", это по-настоящему убивало меня. Казалось, еще чуть-чуть, и от моего сердца ничего не останется. И я ушла. Беременная Алисией.

И вот спустя много лет ситуация повторяется. Я нашла еще одного идеального парня, привязалась, быть может, даже влюбилась. Но стоя здесь, в коридоре, напротив Джея, я понимаю, что виновата сама. Не следовало впускать этого мужчину так глубоко в свое сердце. Ян предупреждал: чем сильнее мои чувства к парню, тем больнее мне будет потом.

Нет, я давно уже поняла: на самом деле моя любовь не играет никакой роли. Отец элементарно увидел, что Джей так просто не откажется от меня. Ни при каких условиях. Как бы Ян того не запугал, Джей останется со мной до конца. Не сбежит. Не испугается. Потому что он заботливый, верный и по-настоящему любит меня. И единственным выходом для отца стало – обрубить всё в корне, то есть заставить мужчину забыть обо мне. Будто меня и не было никогда в его жизни, а значит, и некого так сильно любить и оберегать.

Именно поэтому Ян избрал для меня такой урок. Будь на месте Джея любой другой, он легко избавился бы от него. Рассказал бы ему, кто я такая. Кто он такой. И в лучшем случае, у парня произошел бы временный психический сбой и тот бежал бы от меня со всех ног. Бывало, на другой континент. А в худшем – человек, с внезапно проснувшимся темным желанием всем поведать обо мне, так сказать, раскрыть миру мое удивительное существование, получал мгновенную карму. Мог совершенно случайно попасть под колесницу, под машину, упасть насмерть с лошади, из окна. Или сосулькой по голове получить. Таким образом отец демонстрировал мне, что эти ничтожества недостойны его младшей дочери. Что эти мужчины никогда не любили меня так, как я этого заслуживаю.

Только вот такие, как Джей, – исключения. И отец никак не объясняет мне причин, почему он так со мной поступает. Почему, если и Гэри, и Джей, и Вильям из далекого прошлого действительно меня любили? Неужели всё дело в том, что никто из них не является моим избранным? Так ведь отец сам не позволяет мне С НИМ встретиться! Что ему от меня нужно? Что?! Если сам он прекрасно обходится без любви, это еще не значит, что я могу так же! Чего Ян хочет?! Зачем мучает меня?

Я устала. Я просто… просто устала бороться.

Делаю шаг к Джею и молча впихиваю ошалевшему мужчине пакет, разворачиваюсь на шикарных лабутенах и ухожу прочь из этого дома.

Глава 2. Странная

г. Ванкувер, Канада.

Домой возвращаюсь лишь под утро – всю ночь каталась по городу. В какой-то момент даже оказалась в Сиэтле. А потом с откидным верхом по ночной трассе до побережья. Тихий и спокойный Third Beach, босиком по песчаному пляжу. Соленый ветер в лицо, марафон слёз и пустота, заполнившая всю меня с восходом солнца.

В ленивой прострации поднимаясь на третий этаж, я случайно сталкиваюсь со своим соседом из квартиры напротив. Он будто вывернул из ниоткуда.

– Прошу прощения! – раздраженно, но не грубо бросает он, схватив меня за плечи, торопливо придав моему телу равновесие и побежав дальше.

– Где-то пожар? – кидаю я вслед без особого энтузиазма. Но темный затылок мужчины в моем фокусе и не думает останавливаться. Ну и черт с тобой.

Я поворачиваюсь к своей двери, достаю ключи из кожаной куртки и вхожу в квартиру. На кухне готовлю лимонный чай с листьями мяты. Механическими движениями открываю ящики, захлопываю дверцу холодильника, наливаю воду, вытряхиваю старую заварку из чайника в мусорное ведро… в котором мешок с органическими отходами уже переполнился.

Отстраненно вздыхаю, выдергиваю пузатый пакет с мусором из-под раковины и, не тратя времени на узел, прямо так перемещаю в мусорный бак, стоящий внизу под моими окнами. У меня нет никакого настроения заморачиваться по этому поводу и спускаться три этажа вниз, чтобы собственноручно открыть крышку бака и закинуть в него этот грёбаный пакет.

Не проходит и двух секунд – через плохо прикрытое окно в спальне на кухню залетает едва слышное ругательство.

– Какого демона?! – орут внизу, и я пулей влетаю в комнату. Поднимаю оконную раму и, перекинув ногу через подоконник, быстро перешагиваю на пожарную лестницу. Схватившись за железный поручень руками, наклоняюсь и подаюсь вперед. Повертев головой по сторонам, наконец смотрю в сторону баков, куда выходит окно второй спальни.

– К-хм, – прочищаю горло и хмурюсь. Неловко вышло. – Эй! Что вы там делаете?!

Растерянно озирающийся сосед поворачивается в мою сторону. На его темных волосах красуется часть моих органических отходов. Заварка, кожура от апельсина, лимона и, кажется, еще сморщенные лепестки засохшего букета кремовых роз. Надо было хотя бы завязать пакет.

– Какой-то болван сбросил мусор прямо из окна! – выплевывает он, перестав кидать подозрительно-недовольные взгляды в каждого прохожего и задрав голову вверх, вероятно, чтобы разглядеть в одном из окон злостного хулигана. Потом бросает это бесполезное занятие и с омерзением начинает убирать с головы пищевые отбросы.

– Это я уже поняла. Вопрос в том, что вы там делаете?

– Ищу кое-что, разве неясно? – И мужчина снова ныряет в зеленый бак.

– Просроченный майонез или сыр с плесенью? – не могу удержаться от иронии.

– Ага, заглянул крайне уважаемый гость. Надо чем-то кормить.

С моих губ срывается короткий смешок. Смотрите-ка, а он с чувством юмора.

– Серьезно, парень, что ты пытаешься найти?

– Моя домработница по неосторожности и крайней невнимательности выкинула очень дорогую для меня вещь, – отвечает он вкрадчивым тоном, высунувшись на мгновение из коробки. – Это я и ищу! – И вновь его не видно.

– Очень сомнительно, что вы ищете кулинарные изыски или что-то в этом роде. Пробовали искать в других баках?

– Пробовал. В соседнем.

– В зеленом? – переспрашиваю я, скосив глаза на полупустой бак с картонным хламом.

– Да, их тут только два. В первом ничего нет.

Мы так и болтаем: я – сидя на балке пожарной лестницы, а он – с упорством енота проверяя каждый сантиметр мусорного пространства.

– Вы уверены, что ваша вещь именно в зеленом контейнере?

– Думаете, моя домработница меня обманывает? – Снова на секунду вылезает наружу и одаривает скептически-снисходительным взглядом. Мол, меня обмануть невозможно, детка. Я чую ложь невооруженным взглядом.

– Нет. Но она могла перепутать, – пожимаю плечом и… тут совсем некстати меня осеняет, что не так с парнем. Я его не вижу! Я не обратила на это внимание там, в коридоре, когда мы столкнулись, потому что была слишком подавлена ситуацией с Джеем.

Шок, дезориентация, неосторожное движение, я срываюсь с поручня и лечу спиной вниз.

– А! – слышу я собственный нелепый вопль длиною в долю секунды и, заткнув себя и быстро сориентировавшись в пространстве, возвращаюсь на поручень в исходное положение.

Иногда без телепорта очень тяжело прожить долгую жизнь. Несчастье может поджидать тебя на каждом шагу.

– Что произошло? – спрашивает мой сосед, подняв голову и обнаружив меня по-прежнему спокойно сидящей на пожарной лестнице.

– А, ничего, – отмахиваюсь я как от сущей мелочи. – Чуть не упала. Ерунда.

Ух, чуть не спалилась!

– Ну… – невнятный всплеск рукой, этакий широкий жест "я не знаю, что сказать", – будь осторожней тогда. Этому миру и так смертей хватает.

И снова парень полез в мусорку. А я, немного подумав, решаю всё-таки спуститься вниз. Человеческим способом – пешочком по ступенькам. Хочу проверить свою гипотезу. Удостовериться что ли.

Захожу обратно в окно и, прихватив наполовину пустой пакет с бумажными отходами для сокрытия истинного характера моей неожиданной прогулки до мусорных контейнеров, выхожу из квартиры.

Торопливо сбегая по лестнице, я раздумываю над невозможностью такой перипетии: "Нет-нет, этого не может быть. Я бы заметила раньше. Этот мужчина уже как два месяца живет напротив меня, и ничего такого я не замечала… А ты вообще, Даниэль, разве его замечала? В глаза до этого дня хоть раз заглядывала? Черт! Я же всегда сторонилась соседей. Не тот контингент для общения – слишком навязчивые, слишком любопытные и всё им о тебе знать надо! Домовые сплетники!"

Да и нечасто я бывала на ванкуверской квартире до собственной смерти. Даниэль Лабарр – ныне Даниэль Шарби – занимала весьма важную должность в полиции Монреаля и относилась к своей работе со всей серьезностью, жила в Квебеке с внучкой и ее отцом-мэром в добротном частном доме. Заглядывала сюда от силы два-три раза в неделю, и то только потому, что забегала переодеться перед свиданием с каким-нибудь красавцем-хоккеистом или занудой-юристом по выходным. Ну, или оружие сменить – в моем тайном гардеробе ему вся южная стена выделена.

Так-так, я должна выяснить немедленно, какие у него глаза. С пожарной лестницы сделать это невозможно, а значит, будем говорить face-to-face.

Украдкой посматривая на копающегося в мусоре парня, я прохожу мимо и подхожу к самому дальнему контейнеру, бросаю в него свой легкий мешок. Он замечает меня, выпрямляется, но не оборачивается, а задумчиво уставившись себе под ноги, изучает содержимое бака с высоты человеческого роста. Сколько в нем? Метр восемьдесят… шесть?

– Может, помочь? – предлагаю я, пытаясь заглянуть ему в глаза. Но стоит эта "ароматная" скала с заляпанной мега-сексуальной-рубашкой-поло ко мне боком, и мои попытки терпят неудачу.

Да что ж это такое? Повернись, я же с тобой говорю!

– Че-ем? – смеется он весело, растянув губы в широкой улыбке. И пробежавшись грязными пальцами по… грязным волосам, еще раз нервно усмехается. На этот раз, видимо, над собой. Над тем, что сыщик из него никудышный. Похоже, он в отчаянии.

– Просто назовите предмет.

– Ладно, суперженщина, твоя взяла. – Мужчина наконец становится ко мне лицом. – Скажем, это что-то вроде медальона. Величиной с монету. Он случайно попал в бумаги, которые выбросила Грета.

Я резко выдыхаю, встретившись с карими глазами, на которых стоит заслон – нельзя прочитать, нет возможности заглянуть в душу. Либо это то, что я думаю, либо… второй вариант даже не рассматривается, ибо не место ему здесь.

Значит, всё-таки он. Моя истинная пара… Я сейчас умру на месте от инфаркта. Что?! Как?! Ладно, переварю это потом.

Незаметно прочищаю горло и без тени дрожи в голосе интересуюсь:

– Старинная памятная вещь, доставшаяся от дорогого тебе человека?

Мы ведь перешли на "ты", не так ли?

– Пусть так, – отвечает он, несклонный откровенничать. – Так что ты предлагаешь? Где он может быть? Твои версии? – Он смотрит на меня насмешливо: не верит, что я найду пропажу.

– Подожди, – я наконец вникаю в его слова, – ты сказал "бумаги"? Тогда почему ты ищешь свой медальон в контейнере для органики или… – я небрежным жестом указываю на железный зеленый бак, – в груде картона.

– Я же сказал, старуха выбросила ее в один из этих двух зеленых резервуаров.

– Резер… парень, ты откуда такой взялся? Откуда ты?

– Из… Торонто.

– Торонто?

– Да.

– А что, в Торонто нет сортировки отходов на фракции?

– А можно теперь понятным языком?

А я что, не на французском изъясняюсь?

– Бумаги в синем баке, органика в зеленом… Я понимаю, твоя домработница могла и перепутать цвета – подслеповатая, ты сам сказал "старуха". Или, возможно, она оговорилась. Такое тоже бывает. Но ты… – указываю на красноречивые символы, имеющиеся на фасаде каждого резервуара, – ты наклейки вообще читаешь? Или они тут просто так для красоты наклеены? – Теперь уже я, вскинув брови, гляжу на него с насмешкой.

– Чертова непонятная система, – досадует он, поджав стыдливо губы. А затем, схватившись за ребро емкости, ловко выпрыгивает наружу. Когда-то чистые бурые ботинки, оставляя следы, теперь пачкают асфальт. – Считай, я просто придурок, свалившийся с луны на землю. Не обращай внимания и… спасибо, дальше я сам. – Он встает прямо передо мной. Секси-рубашка цвета капучино, две расстегнутые под воротником пуговицы, участок открытой кожи, и совсем не к месту по плечу стекает непонятного происхождения мокрая жижа. Запах ужасный, но этот тип даже и не думает стесняться. – Позволишь?

Я мешаю ему влезть в очередной контейнер с мусором. Комично.

Но я не могу так быстро сдать позиции. Надо налаживать связь – не чужие друг другу… создания. Уже не чужие. Поэтому, несмотря на далекие от чистоты руки мужчины, протягиваю свою и приветливо представляюсь:

– Даниэль. Можно просто Эль.

Снисходительная и очень обольстительная ухмылка в ответ.

– Прости, у меня совершенно нет настроения на флирт. Может, в другой раз, да? Где я живу, знаешь. Приходи завтра, я очень гостеприимный мужчина. Особенно я жалую женщин. Особенно таких хорошеньких, как ты.

Козёл… Угораздило же меня… Ладно, спокойно, Даниэль. Все люди меняются, когда в их жизни появляется тот самый или та самая. Я терпеливая. Пятьсот лет ждала, подожду еще.

– Не дождешься, – выбираю тактику "недотрога", быстро опустив руку. Некоторые мужчины подсознательно любят охоту, а он, похоже, как раз из таких, вот и пусть поохотиться. Спокойно обогнув мужчину, уверенным шагом направляюсь домой.

– Эй, постой! – заинтригованный, останавливает он меня окриком, усмехнувшись удивленно себе под нос.

Рыбка на крючке. И именно поэтому я не останавливаюсь.

– Я Нил, если что!

И сразу следом раскат задорного смеха. Ведь я даже не сбавила шаг, не обернулась. "Потеряла" интерес, зато он появился у парня по имени Нил. Сколько ему лет интересно? Выглядит на тридцать с небольшим. Красивый брюнет, кареглазый, сравнительно крепкого телосложения, однако не перекаченный, достаточно высокий и привлекательный, но далекий от стандартной модельной внешности; на которых с первого раза и не обратишь внимания, но зато потом… – интересный типаж, давненько я таких не любила. Со времен Первой Мировой.

***

Нил

Смешная.

Сама первая нарывается на тесное знакомство – а-то я не понял, зачем она спустилась ко мне! Мусор выбросить – как же! Предложить помощь? Да банальный предлог! Я ей просто понравился, как мужчина. Что, надо сказать, неудивительно – я мишень для горячих красоток.

Роясь в куче уже отслуживших своё бумаг с распечатанным английским трудом, пытаюсь припомнить, сколько раз видел свою соседку. Конечно, я особо и не смотрел по сторонам, искал работу, самую неприметную, взялся за перевод какого-то бестселлера по психологии на свою голову. Но кажется, вообще до этого момента она и не жила здесь. А нет, на прошлой неделе видел! Ее спину, светлые волосы и… смех, я точно слышал ее пьяный смех: я так понял, она с кем-то кутила всю ночь. Тогда тем более я не понимаю ее реакцию. Обиделась и ушла, и что у этих женщин в голове? Хочешь позабавиться вдвоем и весело провести время – welcome!

– Нашел! – Я от радости готов расцеловать этот чертов мусорный бак!

Как раз вовремя, восемь двадцать две, прибыл мусоровоз. Положив вещицу в карман брюк, спрыгиваю на асфальт и под неодобрительным взглядом мужика в спецодежде, в чьей ауре ярко читается отчетливое презрение к бомжам – аж кислотно-зелеными пятнами весь поплыл по краям, – с довольной улыбкой убираюсь из зоны его деятельности.