Из искры разгорится пламя. Том 1

– Возможно, он и правда любил её, – со вздохом закончила Цин Юань, – но это была больная любовь, не принёсшая ничего хорошего. Дворцовые стены хранят много тайн, а лжи ещё больше. Здесь другой мир, и любовь в этом мире не значит ничего. Пойми это как можно раньше, лисёнок, ведь жизнь тебе предстоит долгая.

Цин Юань говорила загадками. И не было ясно, пыталась ли она разрушить детскую наивность или в который раз убеждала в чём-то саму себя.

Бай Лао молчал, нерешительно накрыв её руку своей маленькой ладонью.

────༺༻────

Возвращаясь в покои Чуньшен далеко заполночь, Бай Лао не смог пройти мимо фонтана во внутреннем дворе. Он замер, скрытый тенями острых черепичных крыш.

Фэн Ся расслабленно сидел на каменном бортике, подставив лицо холодному звёздному свету. Он слышал тихие нерешительные шаги, но ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь ресницы слегка всколыхнулись.

Бай Лао успел привыкнуть к его молчаливому присутствию и, вспоминая слова генерала, опечалился, что месяц, может быть, два не сможет его ощущать. Он нащупал маленький пузырёк в кармане и с лёгким стуком опустил на прохладный, усеянный брызгами камень совсем рядом с чужой рукой. Почтительно поклонился, когда янтарь чужих глаз скользнул по нему из-под полуопущенных ресниц.

«Любовь в этом мире не значит ничего».

Звучало в его голове голосом Цин Юань.

– Удачи, сяньшен18.

Говорил он, склоняя голову, звеня тяжёлой золотой серёжкой и поднимая глаза прежде, чем продолжить свой путь.

Глава 11. Бродяжка с деревянным мечом. Часть 1

– Опять ты со своей палкой! Чем же тебе так не угодило нормальное оружие?

Прицокнул языком Фэн Су, поравнявшись с конём брата. Его собственный конь, словно переняв настроение хозяина, фыркнул, потряс лоснящейся гривой с мелкими тугими косичками и переступил копытами, подстраиваясь под чужой размеренный шаг.

Конь Фэн Ся шагал неспешно, будто бы горделиво, плавно раскачивая всадника, за ровной спиной которого возвышалось длинное копьё. Острое лезвие, начищенное до блеска, сверкало серебром в лучах рассветного солнца, бахромчатая кисточка цвета киновари мерно раскачивалась в такт шагам, поглаживая тенью прохладный после ночи песок. Фэн Ся усмехнулся, не отрывая прищуренного взгляда от горизонта.

– Если моя «палка» так плоха, что же твой «нормальный» меч никак не может сразить её в честном бою?

Фэн Су так возмутился, что слюна комом встала у него поперёк горла.

– Тебе бы следовало устыдиться своих слов, гэгэ! Называть «нормальным» превосходное духовное оружие, носящее притом твоё же собственное имя. Что за неслыханная дерзость?!

Фэн Ся скользнул взглядом по рукояти меча, венчаемой головой феникса, на мгновение задержавшись на довольно кривых иероглифах. Не дожидаясь дозволения отца, Фэн Су сам высек их на мече, доведя при этом главного кузнеца почти до истерики. Каллиграфия его и без того оставляла желать лучшего, а тонкая филигранная работа и вовсе не была его сильной стороной – даром, что благородный княжеский сын. Когда кузнец, пеняя о сохранности драгоценного оружия, привёл их отца, было уже поздно. Меч получил своё имя и каким бы ненавистным оно ни было, исправление уже было недопустимо. В тот момент, казалось, даже языки пламени в печах замерли под тяжёлым, пристальным княжеским взглядом. Один Фэн Су даже бровью не повёл, рассматривая своё деяние с гордостью. Он, в общем-то, собаку съел на том, как посильнее насолить отцу.

– Что скажете, Ваше Высочество? – Ехидно вопросил он, вертя в руках меч, пока раскалённые символы ярко горели, намертво сливаясь с рукоятью.

Но, ко всеобщему удивлению, Фэн У ничего не ответил. Лишь злобно поиграл желваками и на несколько дней впал в глубокую молчаливую задумчивость. Такую, что весь дворец ходил на цыпочках, опасаясь любым движением превратить молчание в кровопролитие. А потом распорядился отослать обоих сыновей на ночную охоту, приказав не возвращаться по меньшей мере месяц.

– С глаз долой, – процедил он сквозь зубы, и все выдохнули, ожидая чего похуже.

Фэн Ся не испытывал ни гордости, ни раздражения за поступок брата. Ни одно из его имён, на самом деле, не представляло для него ценности. И если отец был предельно прямолинеен, нарекая его; то, что же имела ввиду мать, узнать уже не представлялось возможным19.

– Неслыханная дерзость – это твои игры с огнём, из-за которых нам теперь придётся скитаться по пустыне, умирая от жары.

На самом деле, в глубине души ни один из них не считал это чем-то ужасным. Фэн Су тем сильнее радовался, чем дальше он находился от собственного отца. А Фэн Ся… Чтож, кровь матери-кочевницы была в нём довольно сильна. Жар охристых дюн манил его куда сильнее нефритовой прохлады дворца.

– Да брось. Сам же знаешь, срубить пару десятков голов какой-нибудь нечисти куда лучше, чем киснуть на скучных тренировках.

Фэн Су ловко перекрутился в седле, оказавшись лицом к следовавшему прямо за ними генералу, что восседал на коне так статно, будто за спиной у него целое вооружённое до зубов войско.

– Не в обиду вам, генерал Ю.

Ю Линг лишь закатил глаза. Какими бы несносными князь ни считал своих сыновей, смерти он им явно не желал. И потому, отправляя их скитаться по пустыне, в сопровождение дал самого надёжного человека. Генерал ничего не смыслил ни в заклинательстве, ни в какой-то там нечисти, но рука его была тверда – лучшая во всём княжестве, чтобы прямо за шкирку вытащить юных господ из любого сомнительного сражения.

Фэн Су, пребывая в прекрасном расположении духа, несвойственно много болтал и улыбчиво щурился солнцу – Ю Линг давно не видел его таким. Воодушевлённым юнцом, а не придавленным тяжестью пророчества наследным принцем.

– Лучше бы вам шустрее двигаться, если хотите добраться до первой деревни до того, как солнце будет в зените, – строго сказал он, уверенно выезжая вперёд.

И хотя момент отзывался теплом в сердце, Ю Линг всё ещё был наставником, а их путешествие не было праздной прогулкой.

Братья согласно кивнули и молча пришпорили коней.

────༺༻────

К постоялому двору они добрались аккурат к началу самой знойной жары. Кони, измотанные солнцем и зыбкими песчаными тропами, благодарно заржали, опустив морды в корыто прохладной воды. Ю Линг, растирая по шее пот и колючий песок, заказал у худощавого хозяина с жидкой бородкой закуски и несколько чайников чая. Они не планировали задерживаться здесь надолго – лишь переждать жару.

Конечно, Фэн У не просто так отправил своих сыновей в бесцельное странствие. Пожиная плоды кровавой резни с кочевниками, он регулярно получает послания из разбросанных по всей пустыне деревень и городов о набегах злобных духов и ходячих мертвецов. Тёмная энергия пропитала пески вместе с кровью убитых, которым в пылу войны не сильно-то удосуживались организовывать погребения или даже предавать тела огню. Занесло песком и дело с концом. Кочевники не строили крепких домов, жестокие песчаные бури разметали останки на тысячи ли, и теперь и не скажешь, какие города и деревни, буквально, стоят на костях, а какие смогли избежать печальной участи. Иногда мертвецов не много, иногда приходится заново истреблять целые полчища.

У Ю Линга был довольно чёткий маршрут. Они направлялись в весьма отдалённое поселение, отправившее с десяток писем с просьбами о помощи. По рассказам местного главы, нечисть изводила жителей каждую ночь, тела находили жестоко растерзанными. Местные смельчаки сбились в добровольный отряд, но все пропали без вести. Люди были в ужасе, уповая лишь на то, что помощь успеет добраться, пока не стало слишком поздно.

– Не сложновато ли поручение? – Спросил тогда Ю Линг у князя, сурово сведя брови. – Всё-таки, юные господа пока с трудом могут называться заклинателями.

Фэн У одарил склонивших головы сыновей жёстким взглядом. В своей злости он всегда был непреклонен.

– Пусть попытаются. А ежели окажется не по зубам, пришлите послание. Опытные заклинатели доберутся быстро.

Фэн Су и Фэн Ся тогда незаметно переглянулись и, не сговариваясь, решили, что лучше костьми лягут, чем позволят отцу в дальнейшем их упрекнуть. Их переглядки, однако, не были такими уж незаметными. Ю Линг взмолился небесам и в тот же вечер набрал у Цин Юань, как он выражался, «кучу всякого заклинательского барахла».

По пути они должны были заехать ещё в несколько деревень и разобраться с более мелкими поручениями.

Одной из таких, как раз, была деревня, к которой им удалось добраться к позднему вечеру. Местный староста жаловался, что все колодцы вдруг пересохли и к этому, несомненно, имеет отношение какой-то злобный дух. Пока ещё никто не умер, но измождённые засухой жители, все, как один, рассказывают о зловещих завываниях со дна опустевших колодцев.

Однако, войдя в деревню, никто из них не увидел ни измождённых жителей, ни тени страха на их счастливых лицах. Жизнь в деревне кипела, дети смеялись, играя в вечерней прохладе и десятки круглобоких фонариков заливали улицу тёплым жёлтым светом.

– Не похоже, чтобы нас вообще тут ждали, – фыркнул Фэн Су, спешиваясь с коня. – Может, деревня не та?

Местные едва ли удостоили их беглыми взглядами, занимаясь собственными делами. Лишь дети восторженно рассматривали – и то, черногривые кони занимали их куда больше гостей в запылившихся с дороги доспехах.

Ю Линг нахмурился, сверился с посланием. Будучи человеком строгой воинской дисциплины, он знал, что подобные неожиданности не несут ничего хорошего.

– Ошибки быть не может, – наконец, сказал он, сворачивая письмо.

Человек, способный пролить свет на все странности, нашёлся довольно быстро. Деревня была оживлённой, но небольшой, и дом старосты с выжженной солнцем соломенной крышей находился прямо в центре. Староста, встретивший их на пороге, оказался мужчиной уважаемого возраста в бледно-розовой рубахе, бывшей когда-то красной, но выцветшей под нещадно палящим солнцем. Волосы и борода его затронулись сединой кусками и торчали в разные стороны, жёсткие и непослушные в условиях пустыни. Роста он был невысокого и походил на взъерошенного воробья, вдобавок испуганного поздними гостями. За пределами столицы не все знали в лицо княжеских сыновей, но любой более-менее смекалистый человек, легко мог бы догадаться, кто перед ним. Князя, в конце-концов, знали все. Не сложно было узнать его черты в юных господах – благородная медь в оттенке волос, выученная сызмальства благородная стать и жидкий янтарь во взгляде. А нахождение рядом прославленного генерала и вовсе отметало любые сомнения.

– Молодые господа Фэн! Генерал! – Запричитал староста, учтиво раскланиваясь. – Чем этот недостойный обязан вашему визиту?

Фэн Су скривился, будто проглотил целую миску пресной рисовой каши.

– Чем обязан? Не ты ли отправил послание, слёзно умоляя изгнать нечисть из пересохших колодцев?!

Фэн Су – истинный сын своего отца – унаследовал всю его вспыльчивость и имел склонность становиться совершенно несносным в моменты, когда что-то имело неосторожность нарушить его планы.

Староста вмиг сделался белее простыни и так широко распахнул глаза, что рисковал выронить их прямо на землю. Фэн Ся усмехнулся – у него не было склонности доводить людей до исступления от ужаса, но когда что-то шло не по плану, это больше его забавляло, чем раздражало. В отличие от брата, он был истинным сыном своей матери – гибким и способным приспособиться к переменам.

Ю Линг же был выходцем из простого народа, семья его была довольно бедной и рубить с плеча они не могли себе позволить. Глядя на бедного старосту, лицо которого уже начало покрываться бордовыми пятнами, он тяжело вздохнул.

– Первый молодой господин, давайте успокоимся. Думаю, мы сможем всё прояснить за чашкой чая.

Дом деревенского старосты был небольшим и явно не предназначался для приёма таких благородных господ, но в сложившихся обстоятельствах всем было не до жалоб.

– Я, действительно, отправлял послание. – Неуверенно заговорил староста, разливая чай по простым глиняным чашкам. Лицо его постепенно приобретало нормальный оттенок, но руки продолжали дрожать, грозясь облить кого-нибудь кипятком.

Ю Линг, сжалившись над мужчиной, молча забрал у него чайник. Староста благодарно, но немного вымученно улыбнулся, сложив руки на коленях.

– Но буквально два дня назад оно потеряло свою актуальность. Какой-то бродячий заклинатель неожиданно появился и решил нашу проблему.

Так уж повелось, что бродячие заклинатели на юге были редкостью. Причина ли тому жестокий нрав местного князя, кровавая слава которого идёт впереди него, или же палящее солнце, не располагающее к долгим прогулкам, но историй о них наберётся по пальцам одной руки посчитать. Ю Линг и Фэн Ся, не склонные к взрывным действиям, нахмурились.

– Что ещё за бродячий заклинатель?! – Возмутился Фэн Су, пылая гневом, что кто-то посмел лишить его возможности проявить себя.

– Не знаю, – запричитал староста, – странный какой-то. Пришёл в самый зной, весь в белом, просидел целый день в чайном доме, ведя праздные разговоры с жителями. А вечером обошёл колодцы, достал из своего мешочка какие-то деревяшки, покидал на дно и сказал, что к утру вода прибудет. И ушёл. Я и не поверил-то ему вообще, а оказалось, правду сказал. Мы все так обрадовались, что и послание не досуг было отправить.

– И как же звали этого заклинателя? – Заинтересованно спросил Фэн Ся, игнорируя злобное пыхтение брата сбоку.

Староста тяжело вздохнул, виновато склоняя голову.

– Имени своего он никому так и не назвал. Всё твердил «Бродяжка», да «Бродяжка». Все в итоге и плюнули до него допытываться.

Фэн Ся задумчиво отпил уже остывший чай. Яркая горчинка неприятно осела на языке. Одна мысль не давала ему покоя – странные заклинатели в белом посреди пустыни несут дурные вести – такой была Цин Юань, принёсшая пророчество о крови и войне.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Час волка – время между тремя и четырьмя часами утра, когда часто умирают и рождаются люди; время безумия и кошмаров. Часто это время связывают с оборотнями.

2

] Гуань 冠 (guān) – высокая заколка-корона над головой, закрепляемая поперечной шпилькой (冠子 означает «птичий хохолок» и «совершеннолетний сын»). Головной убор аристократии. Второе значение иероглифа 冠 гуань – «быть первым», «превосходить». Шпилька для мужчины была символом мужества, порядочности и чести. Право носить шпильку теряли преступники.

3

техника тренировки Фэн Ся – это шаги Юя – особый вид ритуального хождения в даосизме, еще он может называться «хождение по звездам Большой Медведицы», «наступать на восемь триграмм».

Традиционно происхождение этих шагов связывают с персонажем, в честь которого они и были названы, Юя. Согласно мифу, Юй, которому было поручено усмирить потоп, начал обустраивать русла рек, но от тяжкого труда повредил себе ноги, из-за чего ходил прихрамывая. Считалось, что маги подражали его хромоте.

В то же время исследователи, указывают, что маловероятно, что люди стали бы копировать физические недостатки считавшегося святым персонажа. Это было бы сильным неуважением к святому, к тому же само по себе не имеет смысла. Гораздо вероятнее то, что Юй сам был магом, который и изобрел или первым упорядочил способы ритуального хождения, которым потом следовали потомки.

В настоящее время существует огромное количество разновидностей шагов Юя. Разница между ними заключается в том, исходя из чего формируется сама последовательность шагов. Иногда юевыми шагами обозначают лишь те, которые совершаются по рисунку Большой Медведицы.

4

Гуань дао – Это древнее китайское оружие сочетает в себе всё лучшее от меча, копья и шеста. в народе его называли “генералом всех оружий”. Представляло собой массивный изогнутый клинок, закреплённый на длинном древке с железным наконечником, напоминающим шип.

5

Хучжи – «футляр для ногтей». Представляли из себя украшенный твердый «коготь» с отверстием для кончика пальца, его делали из драгоценных металлов, кости или раковины и декорировали камнями, эмалью и перьями.

6

Данная традиция существовала среди маньчжурок. Ещё с детства маньчжурским девочкам каждое ухо прокалывали по три раза. Делалось это, чтобы подчеркнуть их высокий статус.

7

Шуфэй – ранг в гареме. За основу устройства княжеского гарема взято устройство гарема Императора в упрощённом виде. Главной среди женщин во дворце была императрица, или главная жена Сына Неба (хуань хоу); далее шли четыре дополнительные жены (фу жэнь) – каждая из них имела особый титул: драгоценной (гуйфэй), добродетельной (шуфэй) – собственно Сяомин, нравственной (дэфэй) и талантливой (сяньфэй) наложницы – собственно, Чуньшен – «рождённая весной»

8

Поговорка про форму глаз. Бай Лао обладатель «абрикосовых глаз». Абрикосовые глаза внешне похожи на абрикосовую косточку. Глаза чистые и ясные. Они придают человеку невинный и очаровательно наивный вид, естественным образом вызывая ощущение «наивного красавчика».

9

Аконит в древнем Китае использовался как обезболивающее

10

Глаза феникса, как и следует из названия, похожи на глаза птицы феникс, а формой напоминают параллелограмм. Они считаются самой популярной и самой красивой формой глаз в традиционных китайских представлениях. Такие глаза отличаются особой привлекательностью и очарованием, а также сильной аурой.

11

Момо – буквально «мама». Женщина, к которой приводили новых служанок и которая за ними следила.

12

В китайском гареме для служанок были очень строгие правила. Существовало даже правило, как нужно спать: обязательно переместившись на бок и вытянув руки. И за этим тщательно следили. Со временем девушки выучивались засыпать только таким образом, не шевелясь до самого утра.

13

Вообще, я нашла очень мало информации об иерархии непосредственно служанок в гареме, хотя она, конечно, там была. В целом иерархия гарема строилась таким образом: служанки подчинялись наложницам, наложницы – жёнам, жёны – императрице. В одной из статей, я выяснила что точно существовали «служанки с гребнями» и «служанки с полотенцами». В моей вольной интерпретации, тех что «с гребнями» я назвала «гребневицами» и дала им довольно высокую ступень иерархии в качестве прислуги княжеских жён.

14

Цинь (гуцинь) – «царь всех инструментов» – Сама форма циня – округлая сверху и плоская снизу – символизирует «круг» Неба и «квадрат» Земли, как они понимаются в натурфилософии Китая. То есть сам инструмент гуцинь – это весь мир, все сущее между небом и землей.

Все измерения инструмента также имеют символический смысл:

– длина гуциня равна 36 цуней (китайская мера измерения, равная примерно 3,73 см), что символизирует 360 дней в году

– на корпусе циня 13 точек для ориентации во время игры. Они обозначают 12 месяцев и 1 месяц високосного года.

– самое широкое место инструмента равно 8 цуней, что означает восемь ветров.

– а самое узкое – 4 цуня, времени года.

15

В уголовном кодексе Древнего Китая было перечислено 500 преступлений, из них десять считались тягчайшими преступлениями, которые не подлежат помилованию и прощению – то есть, даже всемогущий, по сути, император не мог помиловать осужденного. И первым из этих десяти значилась государственная измена, включая намерение ее совершить или подстрекательство к ней. Кроме того, в Китае существовало такое понятие, как ответственность девяти родов. Это означало, что если глава семьи признан виновным в государственной измене, казни вместе с ним подлежат все его близкие родственники по отцовской и материнской линии, а именно: родители, бабушка и дедушка, все дети (с супругами), все внуки (с супругами), братья и сестры, братья и сестры супругов, тети и дяди с супругами, двоюродные братья и сестры, супруги самого преступника и их родители. Иногда император мог помиловать лишь детей, не достигших определенного возраста, а женщинам казнь заменить на рабство. Известен случай, когда вместе с обвиненным в измене ученым Фан Сяожу в 14 веке было казнено 873 совершенно невинных человека.

16

Гуйфэй – «драгоценная». Титул одной из жён в гареме. По факту, после императрицы (официальной жены), гуйфэй была самой главной и значимой.

17

В древнем Китае мэйхуа (дикая слива) была одним из популярных символов. Она олицетворяла трудолюбие и твёрдую волю, начинала цвести в суровую зимнюю пору, когда другие цветы прятались от холода и ждали наступления весны. (да, я позволила себе сделать это полноценным именем).

18

Сяньшен – господин – вежливый титул в китайском этикете.

19

Имя, данное Фэн Ся матерью – Цзинь Хуа. «Цзинь» можно понимать по разному – в значении «золотой» или в словарном значении «стыдить». Отсюда и загадка, что же мать Фэн Ся имела ввиду: «Золотой цветок» или «Цветок стыда» (учитывая обстоятельства его рождения).

В то время, как отец выражался прямо – «Ся» – ошибка. Кривотолков в понимании нет: Фэн Ся – «ошибка Феникса».