Проклятие древних. Квинтарра

– Тот, кто владеет своим словом – мастер своего разума! – с улыбкой подметил почтенный старец, внешне напоминавший мне дружелюбного столетнего гнома с длинным острым носом и до забавного большими, волосатыми ушами. До полного превращение в персонажа из мультфильма «Рождественская история» ему не хватало лишь ночного колпака и тонны беспричинной угрюмости.

– К слову о владении, – я уцепилась за игру слов. – Нет ли в ваших закромах чего-то более интересного? Скажем, о создании мира или строении вселенной?

– Ученье – свет! Моя библиотека всегда открыта для тех, кто стремится к просвещению. Бери всё, что душе угодно, – Малвин воодушевлённо указал рукой в сторону стены за собой, через мгновенье сменив милость на гнев в адрес пролетавшей мимо мухи, терроризирующей его покой вот уже добрую половину часа. – Да чтоб тебя! С навоза и на розы! Лети себе, кыш! И ты ступай, ищи что нужно. Как прочитаешь – вертай в зад, да не задерживай!

Я ухмыльнулась, отблагодарив его лёгким кивком.

Возможно в том, что злодеи зачастую изображались носатыми был свой смысл? Хотя бы потому, что благодаря своей выдающейся внешности, эмоции на их лицах считывались гораздо глубже.

Главными чертами характера Гроссмейстера были непостоянство и бесконечная доброта. Сменяя друг друга, они доводили пожилого мужчину до ручки в один момент, делая его невероятно отходчивым в другой. И казалось, что даже докучавшая ему муха знала об этом.

Приподняв один из свитков в замахе, Малвин потряс им в воздухе, пригрозив указательным пальцем тут же пустившемуся на утёк насекомому.

– То-то же! – он пробубнил, с прищуром следя за своей жужжащей подругой которая непременно обещала вернуться через пару-тройку минут, как только его запал поутихнет.

Оставив их наедине, я вошла в деревянную дверь, аккуратно закрыв её с обратной стороны.

Первой меня встретила совершенно пустая каменная комната.

Не найдя ничего вокруг, я прошла дальше по узкому арочному коридору, покрывшись мурашками вечерней прохлады и абсолютно недоумевая, как монахи могли проводить в такой обстановке большую часть своего дня.

Следующий закоулок оказался более оживлённым, с низкими напольными стеллажами из благородного дерева в небольшом кармашке слева, и буквально высеченными в камне книжными полками в два, а то и три яруса в стене справа. Каждый угол был заботливо освящен потрескивавшим пламенем свечей, стоявших на уважительном расстоянии от рукописей даже несмотря на стеклянное обрамление, державшее непредсказуемые языки пламени под контролем.

Но и здесь я не нашла то, что мне было нужно. Интуиция подсказывала мне, что я должна двигаться дальше.

С каждым метром, мои оголённые плечи замерзали всё больше, пропуская прохладу под лёгкий кремовый шифон, покрывавший мои руки, и если бы не кожаные штаны, моя пятая точка давно бы начала звенеть церковным колоколом в такт каждому моему шагу.

Пройдя по небольшому коридору, я снова повернула налево.

Как и в любой уважающей себя библиотеке, главным правилом Грота Древних было соблюдение почтенной тишины, которое я тут же нарушила самым грубым образом, проматерившись как сапожник от представшего перед моими глазами зрелища. Хвала богам, что мне хватило ума вовремя закрыть распахнувшийся рот, пустив по священным залам лишь небольшое эхо невоспитанности и нахмурив лица пары близстоявших монахов.

Как такая красота могла быть создана руками человека – у меня совершенно не укладывалось в голове. Но и присутствие чего-то неземного явно ощущалось в каждом сантиметре и каждой детали библиотеки.

Грот – это именно то, что она собой представляла. Все рукописи и манускрипты были собраны по крупицам из разных уголков Аргоса и сгруппированы не просто по отдельным шкафам, а целым скалам, выделенным специально для них. Обрамлённые массивным камнем, арочные выемки в несколько ярусов уходили в глубь горного массива, подводя нетерпеливого читателя к желанному открытию по четырём небольшим ступеням, словно захватывая всё его внимание и душу.

Как и в предыдущей комнате, зал Древних был подсвечен скромными восковыми свечами в медных подставках. Но и этого было более чем достаточно, ибо главным источником света Грота служили лучи солнца и луны, блекло проглядывавшие сквозь горные макушки наверху в зависимости от смены времени суток. Отражаясь от шершавой бумаги, они делали её практически кипенно-белой, наделяя это место ещё большей магией и величием наравне с гулом мелодичных молитв монахов, отзывавшихся в стенах библиотеки по три-четыре раза за день. И я как раз пришла туда вовремя.

Оказавшись под одним из лучей, слеза благоговейного трепета скатилась по моей правой щеке. Это было самое восхитительное место, что я когда-либо видела! И оно стало моим успокоением с тех самых пор.

Глубоко вдохнув терпкий аромат сандала, я собралась с мыслями и направилась на поиски того, не зная чего, блуждая среди скальных поворотов, покуда мои глаза не упали на надпись «Historiçā», высеченную над аркой одной из выемок.

– Вот это уже интересно! – я прошептала, целеустремлённо направившись к самому загруженному шкафу.

Я провела в Гроте Древних несколько часов уж точно, осознав это лишь тогда, когда Гроссмейстер Малвин похлопал меня по плечу.

– Я возьму эту, – я сообщила ему, держа в руках книгу в кремово-голубом переплёте, которая оказалась одной из не многих, написанных на понятном для меня языке.

Малвин утвердительно кивнул, дав своё разрешение.

После совместного ужина с монахами, которые явно стали относится ко мне более дружелюбно и даже любезно осмотрели мои уже поджившие раны, на всякий случай, я поспешила к себе в комнату, заперевшись с новой древней книгой.

Обнюхав пропитанные историей страницы, я приготовилась к полному погружению.

«И упал Небесный Мост. И взошёл Гхоль. И реки стали ядовитыми…» - прозвучало в первых строках.

Отпрянув от манускрипта, я нахмурилась, осознав, что я не имела ни малейшего понятия о строении Аргоса, его летоисчислений, мер измерения, да и вообще ничего, что обещало превратить моё чтение в сумбурный процесс бездумного перескакивания от слова к слову. Мне явно требовалась помощь эксперта. И она не заставила себя ждать.

– Ты идёшь? – воодушевлённое лицо Адлин протиснулось через дверной проём. Остроконечные уши девушки едва не натянулись ей затылок.

– Куда? – я переспросила, отодвинув книгу в сторону.

– Сегодня же Дрожание Велгорна! И в деревне будет представление в его честь. Такое нельзя пропустить!

Я взглянула на неё задумчивым прищуром. Адлин вздохнула, изящно закатив глаза.

– Ты всё поймёшь. Пошли! – служанка протиснулась в мою комнату словно у неё в роду были не злорадные пикси, а кошки. Подбежав ко мне, Адлин потянула меня за руку. – Идём же! Всё вот-вот начнётся. Нам надо успеть занять места!

– Но… Мне запретили выходить в город, – я поделилась, настойчиво не двигаясь с места.

Последнее, что я бы хотела сделать, это отплатить дерьмом на милость…

Поставив руки в боки, девушка шмыгнула своим курносым носом, наморщив его в хитрой задумчивости. Её явно не волновало кто и почему ограничил моё и без того коробочное существование, или же, возможно, она и так догадывалась, но Адлин настойчиво желала разделить момент чего-бы там ни было со мной, будто это было важно для каждого, кто находился на Аргосе, а может даже и за его пределами.

– Есть одна идея…

– Странники привлекают в наших краях много внимания, а вот служанки могут легко слиться с толпой. Главное ни с кем не разговаривай, и тогда никто ничего не узнает. К тому же, ты со мной. Что может случиться? – с этими словами, Адлин вручила мне свой рабочий наряд из длинной, тёмно-синей юбки в пол и светлой блузы с пышными рукавами, совершенно позабыв, что я была выше и больше её размера на два.

Взглянув на меня с непритворной безнадёжностью, служанка сцепила свои хрупкие пальцы в замок, напряжённо сдвинув свои утончённые брови.

– Не думаю, что… – я начала, однако девушка тут же шикнула на меня в ответ.

– Держи! – она бросила однотонную голубую накидку практически мне в лицо. – Капюшон сверху и всё как подобает. Идём скорее!

Я едва успела опомниться, как Адлин схватила меня за руку и вытащила из комнаты, вихрем спустив нас обеих по винтовой лестнице вниз на первый этаж. Придерживая спадавший от спешки капюшон трясущейся рукой, я и не заметила как мы оказались снаружи, окунувшись в поток блуждавших горожан.

Я никогда ещё не выходила на улицу в такую темень, если не считать тот день, когда мне чудом удалось переместиться на рынок и побродить по петляющим улочкам Брин-Тора.

Забавно, что Адлин и Райкер называют его по-разному. Интересно, почему так?

Задумавшись, я едва не споткнулась об ногу проходившего мимо мужчины.

– Аккуратнее! Здесь очень легко заблудиться, – пробормотала моя соумышленница, пытаясь нащупать мою руку. – Мы почти на месте…

Сдвинув упавший на нос капюшон, я последовала за ней.

Рыночная площадь и узкие улочки действительно были оживлённее чем обычно, проталкивая воодушевлённых жителей всё ближе к центру, приглашая их засвидетельствовать долгожданное чудо как в одиночестве, так и целыми семьями.

– Куда мы вообще идём? – я не выдержала, совершенно потерявшись в пространстве.

Прижав палец к губам, Адлин кивнула в сторону свободного угла под соломенной крышей одного из пустовавших торговых прилавков.

– Сегодня мы узнаем, что ждёт нас в ближайшем будущем! - прошептала она, указав на ночное небо.

– Мы будем гадать? – я переспросила.

Девушка помотала головой в ответ.

– Всё уже предрешено! Звёзды сделали своё дело. Нам остаётся лишь узнать вердикт… – она загадочно улыбнулась.

Едва я открыла рот, как Адлин снова ткнула пальцем в темноту, переключив моё внимание на пробуждающееся свечение где-то в глубине гор.

– Начинается!

Словно в подтверждение, по толпе пронёсся нетерпеливый гул.

Взглянув на сосредоточенные лица людей, я повернулась в сторону холодных вершин.

Все замерли в ожидании.

Зависнув в воздухе полумесяцем, громадная луна под именем Даргос пустила свой первый вечерний луч в самую глубину скальной расщелины, окрасив густой туман в мерцающе-перламутровый оттенок, оживив заснувшее нечто, ответившее на призыв клубистой волной.

Охи благоговейного умиления прозвучали в толпе. Адлин с облегчением вздохнула.

– Сильфар… - она пробормотала, положив руку на сердце.

– Что это значит? – я поинтересовалась, заметив слезу на её щеке. Вторая подобная медленно ползла по моей, правда скорее от холодного ветра, дунувшего мне в лицо, нежели радости.

– Всё будет хорошо. У нас ещё есть время, – ответила девушка, аккуратно смахнув солёную каплю. – Правда тебе нельзя будет пить воду из рек до следующего Дрожания, но это мелочи. Идём. Теперь можно праздновать!

Я снова взглянула на небо и затем на мерцающий туман.

Секундное событие, заставившее замереть сотни сердец – и это лишь то, что было доступно моему взору. А сколько их было по всему Аргосу? И какие ещё обычаи и поверья соблюдали местные? Судя по всему, именно это мне предстояло узнать из своей новой книги, и я не могла дождаться момента, когда смогу погрузиться туда с головой, засыпав Адлин всевозможными вопросами. А пока, я молча проследовала за ней в одну из ближайших таверн, где радостные жители уже распивали хмельное пиво и заводили громозвучные песни под глухие стуки барабанов.

– О чём они поют? – я спросила, с интересом вглядываясь в басистую толпу мужчин на импровизированной сцене перед нами.

– Это одна из излюбленных басен местных постояльцев, – отшутилась Адлин, присаживаясь за круглый столик на массивном пне. – «Сыны Ингва». Это история про родных братьев, не сумевших поделить место на троне, что привело к битве двух славных народов и расколу целого государства.

– Ого… – я выдавила, не сводя глаз с разношёрстного коллектива из стар и млад, гордо воспевавшего героическое, но вполне бессмысленное событие.

Судя по воодушевлённым стукам в такт, кто чарками по столу, а кто и своей деревянной ногой, толпа действительно обожала воспеваемое событие, исполнив громогласную песню раза так четыре, вбив боевую мелодию глубоко в мою память.

– Ты будешь что? – вдруг спросила Адлин, достав из кармана мешочек с грошами которыми Зейд отплатил ей за труды прошедшего месяца буквально тем же утром. – Я угощаю!

– Я даже не знаю… – я замешкалась, задумчиво надув губы.

– Два сливочных эля! – Адлин обратилась к проходившей мимо девушке с белым фартуком.

Приняв заказ на ходу, фигуристая барышня грациозно проскользнула между столов, прихватив уже пустые пинты и тарелки, и удалилась в сторону кухни, окутанной клубами тёплого дыма и запахами шкварчавших закусок.

Две вещи я узнала про Адлин в тот вечер. Первое – она довольно неплохо зарабатывала, прислуживая Эмиссарам. И второе – эта хрупкая девушка могла пить как не в себя…

Глава 18

Сколько мы просидели в таверне – было известно лишь одному Велгорну, если я правильно запомнила название этого божества, которого жители Аргоса также приравнивали к солнцу. Или наоборот? Честно признаться, после трёх полулитровых пинт сливочного эля я уже едва помнила какого чёрта я вообще делала там… Видимо поэтому следующий день после Дрожания считался официальным выходным, и местные смело вливали в себя всё, что попадалось под руку. Это если грядущий месяц обещался быть удачным. Если же предсказание было не в лучшую сторону, то они просто напивались с горя, готовясь к неизбежным трудностям.

Всего их было шестнадцать. И каждый месяц, как подобает закону баланса, сулил Аргосу как хорошее, так и плохое.

Кто именно и как отвечал за судьбу людей Адлин сама не знала толком, поскольку традиции на Лореоне, как оказалось, не совсем соответствовали тем, в которых она находилась. Услышав мой вопрос, служанка лишь отмахнулась, сказав, что боги подбрасывают кости, решая каким испытаниям и поблажкам подвергнуть простых смертных, и что реальный календарь доступен лишь высшему сану монахов – жрецам-горнилам, которые отслеживали и трактовали явления, предугадывая события.

Одним из них оказался Гроссмейстер Малвин.

Намотав это себе на ус, я решила докопаться до него при первой же выдавшейся возможности.

Почему она захотела рассказать мне об этом только сейчас, Адлин объяснила тем, что мы были слишком мало знакомы, чтобы разделить подобный момент таинства. К тому же, будучи пришельцем в этих местах, на меня и без того свалилось достаточно событий которые мой хрупкий человеческий мозг едва успевал переваривать.

– Ох, моя любимая история! – Адлин глубоко вздохнула, повернувшись лицом к сцене куда за время нашего разговора уже успели вынести оборудование для кукольного театра.

Я невольно нахмурила лицо, сделав его пьяно-недовольным. Из всех постановок – это и мюзиклы были моим личным испытанием на скуку… С другой стороны, нетерпеливое ожидание Адлин вселило в меня надежду, что представление могло оказаться лучше, чем я предполагала. Как минимум я молилась об этом.

Погасив свет под громкие аплодисменты, миниатюрная постановщица с длинной русой косой скрылась за деревянной ширмой. И представление началось.

– О чём хоть сюжет? – шёпотом поинтересовалась я, следя за невысокими тенями девушки и парня, метавшимися за пергаментным полотном.

– Это история о запретной любви двух врагов, – глаза Адлин заблестели огоньками восхищенного возбуждения. – В центре событий – два молодых мага, Лира и Кэл, принадлежащие двум враждующим кланам – светлым чародеям и теневым охотникам – веками проливавшим кровь из-за артефакта, способного уничтожить границу между мирами. Лира – юная чародейка, ищущая «Сердце Элирии», чтобы спасти свой род от проклятия. Кэл – охотник из клана теней, приговорённый выследить и убить её. Он преследовал Лиру месяцами, прежде чем смог признаться себе во вспыхнувших к ней чувствах. Кэл начал в тайне срывать ловушки, расставленные его соплеменниками, и отгонял тварей, наведённых на девушку. Однажды ночью, когда Лира, раненная, пыталась расшифровать руны в храме, чудовище из теней напало на неё. Кэл, не выдержав, выстрелил стрелой в тварь, но та пролетела в сантиметре от лица девушки. Лира, не видя его в темноте, решила, что это была очередная попытка убийства, и поклялась отомстить. Их судьбоносная встреча произошла у горного водопада, где Лира пыталась активировать артефакт. Кэл, пряча лицо под плащом, сбил с неё заклятье, но она атаковала его в ответ, пригвоздив льдом к скале. Когда её магия сорвала капюшон, она узнала врага – того, чьё лицо видела на проклятых свитках. «Ты… преследовал меня, чтобы помочь?» – прошептала она, видя старые шрамы от её же защитных чар на его руках. Кэл, истекая кровью, выдавил: «Мой клан хочет твоей смерти. Я… хотел дать тебе шанс». Когда артефакт пробудился, выпустив древнего духа, жаждущего уничтожить оба клана, Лира и Кэл объединились. Он отвлекал монстра тенями, а она направляла световую магию. Но дух оказался сильнее. В последний момент, Кэл бросился между ним и Лирой, приняв удар на себя. Отчаявшись, девушка разорвала оковы запретной магии, слив свои силы с теневым клинком Кэла. И дух пал… Артефакт разрушился, исцелив лес, но раны Кэла оказались смертельны. Лира, пренебрегая враждой кланов, прижала его к груди, и её слёзы, смешанные с остатками магии Элирии, оживили его. Теперь между ними стоял не нож, а тишина, в которой слышалось лишь: «Ты – моя война и мой мир». Их кланы, увидев, как павшие враги рука об руку восстали из пепла, заключили перемирие. Ходят слухи, что теневая сталь Кэла теперь защищает свет, а в мантии Лиры всегда мерцает отблеск тьмы…

Рассказ Адлин пробрал меня до самых костей. Я покрылась мурашками, зачем-то вспомнив о Райкере.

Опустив глаза вниз, я осмотрела свои уже зажившие от порезов пальцы, фантомно ощущая его холодные руки поверх них. Моё сердце неожиданно дрогнуло, пропустив через себя непонятные, неведомые мне эмоции, будто услышав историю своей собственной жизни.

Спешно проморгавшись сквозь накатившие слёзы, я вытерла упавшую мне на ладонь каплю, обернувшись по немому зову.

В самом дальнем углу таверны, в глубокой темноте, стоял уже знакомый мне силуэт в плаще. Внимательно всматриваясь в переплетавшиеся фигуры на сцене, задумчивые глаза Райкера явно пытались найти ответы на мучавшие его вопросы. Хмурясь и размышляя, словно зачарованный, он никак не мог оторваться от истории. Никто не обращал внимания на загадочного Лореонца, будто его и не было там, будто он был лишь одной из теней, скрывавшихся под покровом ночи.

Вспомнив, что именно он настрого запретил мне появляться в городе, я посильнее натянула капюшон, повернувшись обратно к Адлин, слово в слово бормотавшей изученные ею вдоль и поперёк строки. Правда, буквально через секунду, непреодолимый интерес снова взял надо мной верх. Поджав пересохшие на нервах губы, я украдкой повернулась обратно, однако Райкера уже нигде не было видно.

– Ну как тебе? – поинтересовалась Адлин. Я вздрогнула от её голоса словно шуганная.

– Кхм… Интересная история, – дёрнув уголком рта в кривой улыбке, я снова обернулась дабы убедиться, что мои глаза меня не обманывали.

Тёмный маг и правда испарился в никуда.

– Эта постановка основана на книге «Тени Элирии». Если вдруг интересно, могу дать почитать? – предложила Адлин, дохлебывая остатки сливочного эля уже из пятой пинты.

– Я подумаю… – я небрежно вкинула, протрезвев за секунду. – Спасибо.

Мы просидели за столиком ещё некоторое время, однако одинокий силуэт так больше и не появился…

В свою комнату я вернулась всего за пару часов до рассвета.

Предвосхищая жаркие лучи обновлённого Велгорна, я зашторила окна, не пропустив ни малейшую щель. Ничто не должно было беспокоить меня и мой поток хаотичных пьяных мыслей, тем более палящее солнце которое, по словам Адлин, с этого дня обещало быть ослепляюще-мерцающим вплоть до следующего Дрожания, примерно через тридцать один – тридцать два дня, или же двоеня, как они говорили.

Скинув с себя всю одежду на пол, я залезла под мягкое одеяло, задумавшись о прошедшем вечере и растерянном взгляде Райкера, молчаливо наблюдавшим за разворачивавшейся перед ним картиной.

О чём именно он думал? Увидел ли он в ней себя? Знакомо ли ему чувство запретной любви? Или же это нечто неизведанное и чуждое? Что-то, что пугает и путает его. Ровно, как и меня…

Безмолвный лидер. Серый кардинал. Я не знала других слов, которые смогли бы как-то лучше описать загадочного мага с Лореона.

Задачей Адлин было знать прилавки с самыми качественными товарами, иметь связи с торговцами и вовремя исполнять возложенные на неё задания, при этом имея полную свободу воли.

Задачей Райкера было, чтобы они все остались живы…

Возможно поэтому они расходились во взглядах на Брин-Тор? Для Адлин это была шумная деревня, в то время как для Райкера – целый город реальных, живых людей, судьбы которых зависели от любого его шага…

И эта ноша лежала на каждом из Эмиссаров.

Помотав головой, я поглубже зарылась в одеяло.

Самое тяжёлое, что мне когда-либо приходилось делать это закрывать смену в кафе, периодически отчитываясь за промахи своей команды перед начальством. И вдруг от меня, ни с того, ни с сего, теперь зависит целое измерение. А я всё также не знаю, как мне быть…

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза. Мне стоило бы уснуть как можно скорее, пока оставалось хоть немного времени на отдых, иначе моя тренировка с Зирой обещала бы быть более чем задниценадирающей. Я только начала завоёвывать её доверие, и мне нельзя было ударить перед ней в грязь лицом.

Холод горных стен пробрал меня до мурашек, что показалось мне странным, ведь моё одеяло всегда согревало меня.

Зарывшись ещё сильнее, я замоталась словно буррито.

Похоже зашторивать окна было ошибкой.

– Ну не сейчас! – я буркнула, почувствовав лёгкую щекотку на своей левой щиколотке.

Зажмурив глаза, я попыталась отвлечься от назойливого зуда, стараясь не думать о нём. Иногда эта хитрость срабатывала. Особенно если мне надо было в туалет, но я не хотела никуда вставать. Однако моя нога упрямо не переставала чесаться, перекатываясь с нижних конечностей до ляшек, затем спины, предплечья и груди раздражающей волной.

Добравшись до моей шеи, оно внезапно схватило меня удушающей хваткой.

Громко всхлипнув в растерянности, я принялась бороться за воздух, пытаясь отцепить от себя невидимое нечто.

Широко распахнув налившиеся глаза, я увидела тот самый чёрный смог, обвившийся вокруг моего тела воздушной змеёй. Мои руки и ноги более не подчинялись мне, а голова пульсировала от нахлынувшего кровяного давления.

Я не могла издать ни звука…

Резко подняв меня в воздух, смоляные клубы прижали меня спиной к стене словно пытаясь продавить сквозь массивную скалистую преграду и утащить за собой в неизвестность.

От удара в моих ушах раздался звон чудом не раскроившегося черепа. Стук моего сердца был на столько сильным, что его можно было принять за грохот выбитой с ноги двери. От нехватки кислорода я начала слышать неразборчивые голоса.

Я не раз задумывалась о том, что видят люди перед смертью. По рассказам, кто-то вспоминает ушедших родственников, а кто-то сразу идёт на свет, растворяясь в тёплых лучах надежды на долгую и счастливую загробную жизнь…

На короткое мгновенье, я стала одной из вторых.

Увидев яркий блеск, по моей щеке скатилась прощальная слеза неосуществимых надежд и преданного обещания ничего не подозревавшей Орин, терпеливо поджидавшей меня в нашей захолупной квартирке в Бруклине откуда мы так мечтали сбежать. Затем, слепящий взрыв сменился полным мраком.

Закатив глаза, я упала в крепкие мужские руки, уловив едва-заметный леденящий шлейф…

Глава 19

Ко мне не пришёл никто. Ни дальние родственники, ни ангел-хранитель. Лишь сплошная пустота и мрак. Я погрузилась в небытие, совершенно не собиравшееся отпускать меня…

Но даже оно оказалось бессильно перед временем и богами, решившими, что моё предназначение в этом и всех других мирах ещё не было выполнено.

Яркий свет подобрался ко мне сквозь закрытые веки, подсветив пульсирующие капилляры. Я громко всхлипнула, словно после часов утопания мне наконец удалось вновь выбраться на поверхность. Набравшись горного воздуха, мои лёгкие будто распахнулись и встали на место. Жадно глотая кислород, я всё никак не могла надышаться.

Мне потребовалось время и недюжинные усилия, чтобы открыть глаза.

Комната, в которой я находилась, была мне совершенно незнакома… Я лежала на твёрдой кровати под кремовыми одеялами. Слева от меня было широкое готическое окно с тремя высокими, закруглёнными ставнями, обрамлённое массивной дубовой аркой цвета шоколада на двух колонах. Похожий ансамбль был вырезан и в стене справа, только вместо стёкол в выемке виднелась одна сплошная деревянная панель с невысоким подоконником вместо тумбочки, заставленной письменными принадлежностями, книгами и, самое интересное, скромными аналоговыми часами в винтажной оправе.