Мир Элайлиона

– Ама-уу, муу? – застенчиво. У неё даже немного дрожат руки.

… Это она у меня так разрешения подойти спрашивает?

– Можно, – слабо киваю.

Лин быстро подбегает к Анаэль и садится на коленки, поглаживая змейку по голове.

– Ууу ммм…

Она разговаривать не может?

– Со мной всё хорошо… – говорит корчащаяся Анаэль своей знакомой.

Анаэль недавно говорила, что у неё есть подруга. Вероятно, это она.

– Аама-уаму-ама, ам?

– … Здесь, – указала Анаэль пальцем на «бинт», под которым находится её рана, – Это скатии на нас напали.

Лин взглянула на лежащий неподалёку труп и погрустнела.

– Анаэль, ты её понимаешь?

Змейка смотрит на меня и кивает.

– В таком случае, почему я ничего не понимаю?

На мой вопрос отвечает Лин:

– Аму мауу, умуу…

– Она говорит, что это из-за того, что она дух.

Дух? То есть, сверхъестественное разумное существо? Что-то вроде призрака?

– Я всё равно не понял.

– Умааа уууаа-а.

– Она говорит, что большинство разумных не способны общаться с духами.

Неужели Лин не может научиться нормально говорить, если она может издавать некоторые звуки ртом? Или её связки просто не могут воспроизводить что-то сложное?

– А как ты её понимаешь, Анаэль?

– Не знаю…

Возможно, именно поэтому богиня свела меня с ней? Вряд ли она выбрала бы мне в напарники кого-то обычного. И теперь моя встреча с Анаэль обретает смысл. Скорее всего, она умеет общаться с потусторонним миром? Ведь дух в моём понимании – это что-то неживое. Но возможно, в этом мире это слово обозначает нечто иное.

Да и в сверхъестественное я не верю.

– В таком случае, Лин… Мне ведь можно так к тебе обращаться?

– Уму-уму! – сильно кивает и трясёт сжатыми в кулак ручками.

– Тебе нужен сон?

– Уаа, мууу уммм, – качает головой дух.

– Она говорит, что духи не спят, – перевела Анаэль её слова.

Но ведь ни одно живое существо, наделённое мозгом, не может обходиться без сна…

– Ты не против подежурить ночью? Просто я и Анаэль измотаны ходьбой и стычкой со скатиями. Сейчас держимся лишь из последних сил. Пожалуйста…

– Уму-уму! – закивала Лин.

– Спасибо, Лин, ты выручаешь нас.

Трогаю прохладную сырую земли и тут же ложусь на неё, ощущая сильное облегчение. Прохладная почва освежает уставшую спину, и я закрываю глаза. Лежать на земле кажется необычным, но таким приятным и комфортным. Однако, это просто я устал после целого дня на ногах, а когда проснусь, будет, скорее всего, уже не очень приятно.

***

– Уснул? – удивляется Аналь, – Так быстро?

Девочка-дух, подошла к Анвилу и, немного смущаясь, помахивает перед его лицом рукой. Её волосы касаются его щёк, но реакции не следует.

– Да, – отвечает Лин, – Спит.

На самом деле она могла и не подходить к нему, так как через землю чувствовала ровное дыхание. Просто ей хотелось его обнюхать, что она и делает, наклонившись к нему.

– Должно быть, сильно устал… – сочувствет Анаэль.

Дух поворачивается к подруге:

– Ммм… А кто он? Я ни разу не видела такой расы.

– Не знаю… – вздыхает Аналь, взгляд становится задумчивым. – Я сначала подумала, что он, как и ты, дух, но, видимо, нет?

Лин качает головой:

– Нет, духи такими большими не бывают. И кожа должна быть белой.

Лин смотрит на окровавленные повязки на руке Анвила, под которыми, кажется, скрываются глубокие раны. При обнюхивании ей становится очевидно: кровь была, в основном, его.

Ей этот разумный кажется хорошим. Кто-кто, а дух в подобном точно не ошибётся.

– А как вы встретились?

– Ну… Я просто спала, а он меня разбудил.

– И всё? – скептически отзывается Лин, её брови поднимаются.

– И всё. А, ну, разве что, я сначала его за злого духа приняла.

– … А было что-нибудь странное в нём?

Интерес растёт.

– Ничего, – машет головой Анаэль, но вдруг её лицо озаряется, и она ударяет кулаком в раскрытую ладонь: – А! Кроме того, что он ничего не знал о сердечном дереве.

– Действительно странно…

Все знают, что такое сердечное дерево. От маленьких детей до морских рас. В конце концов, это священное дерево в религии этого мира. Именно это дерево является любимым у Элайлиона, ведь оно очень нравилось его уже покойной жене, под которым он, кстати, и похоронил её по её же просьбе. Именно к этому дереву ходят множество паломников и праведников. Именно вокруг него возводят величественные храмы.

«Именно под ним нужно молиться или просить о чём-то духов, таких как я», – подумала Лин, чувствуя в сердце небольшой трепет.

Даже Лин о нём знает, а этот разумный нет!

– Кстати! С нашими фруктами гутто что-то не так! Они испортились!

– Ммм?

Лин смотрит на фрукты рядом с Анвилом.

– Но они же не показывали никаких признаков того, что портится, а потом резко стали такими…

– Они не сгнили. Сначала гутто живут за счёт дерева, но, когда теряют этот источник, понимают, что оторвались. Тогда они скукоживаются, начиная медленнее гнить, чтобы оставаться как можно дольше съедобным для большинства животных. Думаю, это происходит именно так. Уму-уму. – кивает Лин собственной догадке.

– Ааа~… – понимает Анаэль.

Жаль, что для выращивания семян гутто в дерево нужно благословение кого-то более сильного, нежели дух. К примеру, самого леса. По-другому вырастает лишь небольшой зелёный кустик с единственным фруктом гутто на нём. Лин уже пробовала благословить семя и разочаровалась.

– Хм?

Лин смотрит на насекомое. У него красивые фиолетовые крылья и «хобот», что торчит с конца. Оно прилетело и село Анвилу на руку, там, где у него было повязано. Потыкав немного щупальцем, оно сразу же улетело.

– Такие странненькие… – бормочет Лин.

Анаэль тоже замечает улетающее насекомое

– О, лув!

– Им уже придумали название?

Лин не знает, как ситуация обстоит в других лесах, но в этом эти насекомые появились недавно. А когда Лин пыталась узнать его название, то выяснилось, что у них его толком-то и нет – это какой-то новый вид.

– Ага! Как раз когда меня выгоняли из нашего домика, я узнала это. Кричали: «Вали! Вали, дрянь!» и среди всего этого я услышала: «Смотрите, Лув!» Ну я и посмотрела.

– Ммм…

– Уааа~ – зевает Анаэль.

– Хочешь спать?

– Ага~…

Лин мягко улыбается:

– Ложись. Я уже попросила Лес спрятать нас, так что нам ничего не угрожает.

– Спасибо~…

И Анаэль засыпает. Лин продолжает осматривать тело разумного перед ней в надежде понять, насколько родственно это существо ей. Она тыкает в его щёку, открывает зрачки, чтобы посмотреть на глаза, открывает рот, чтобы увидеть, как всё устроено внутри. Но отличий просто нет!

Глава 7: Раноцветы.

Просыпаюсь от того, что каждое мышечное волокно вопит от напряжения, а левая нога скована судорогой. Рывком приподнимаюсь, с лица срываются капли пота. Пальцы судорожно впиваются в онемевшую конечность, но даже прикосновение отзывается жгучей болью. Пытаюсь растянуть ногу, прижать к земле – мышцы каменеют, не подчиняясь.

Стискиваю зубы, пытаясь заглушить стон, но мычание всё равно вырывается из горла. В глазах темнеет, и мир вокруг начинает расплываться. Корчусь на холодной земле, едва замечая, как справа раздаётся:

– Уаамм… – нежный, словно перелив ветра, голосок.

Поворачиваю голову. Над скрюченным телом склоняется девочка лет четырнадцати. Её пальцы осторожно касаются моей ноги.

– Ммм… – она начинает массировать затвердевшие мышцы, движения неуверенные, но настойчивые.

С новым усилием тяну ногу на себя – на этот раз судорога отпускает с противным щелчком кости. Обмякший, падаю на спину, жадно глотая воздух. Девочка продолжает гладить голень, теперь уже успокаивающе.

– Умаму аам-аа…

В ответ я хриплю, вытирая мокрый лоб:

– Не понимаю.

Тело ноет, будто меня переехал караван. Особенно сильно ноги.

– Ммм… – она наклоняется ближе.

– Очевидно, это от вчерашней ходьбы весь день.

– Ммм… Уму? – кивает неуверенно девочка. Её лицо нависает над моим. С головы Лин пропал венок, а с шеи – бусы, которые были на ней ещё вчера.

– И от нападения скатий.

Левая ручка Лин тянется к моей голове и начинает гладить волосы.

Я недоумённо смотрю на девочку.

Это… странно. Откуда такая забота?

Вскоре она прекращает свои прикосновения и осторожно приподнимает мою голову вместе с туловищем. Недоумённо смотрю на девочку, пытаясь понять, что она задумала, и позволяю ей это сделать. Она присаживается на землю, а ноги задвигаются туда, где до этого находилась моя голова.

– Ну уж нет.

Убираю голову с её колен, отстраняясь.

Девочка удивлённо смотрит и отодвигает руку.

– Ммм… уам?

Возможно, это немного грубовато, но как человек старше двадцати, я не могу позволить подобному странному действию происходить.

Лин обиженно морщит носик, но отползает.

Отведя взгляд от девочки, смотрю на голубое небо, сильно окрашенное красным – раннее утро. Небо сильно перекрыто кронами деревьев, ни единого луча солнца не пробивается сквозь листву, но остаётся достаточно ярко, чтобы хорошо видеть окружение.

Киваю на корзину:

– Анаэль всё ещё спит?

– Уму.

– Сколько я уже примерно проспал? – интересуюсь и только после понимаю, насколько этот вопрос бессмысленный.

Девочка смотрит, моргая, сначала на небо, потом на меня. Её взгляд переключается с облаков на моё лицо, и она, часто моргая, издаёт вопросительный звук: «Уа?». В любом случае, лучше встать и отправляться. По многим причинам нужно найти цивилизацию как можно быстрее.

Сажусь и оглядываюсь вокруг. Всё должно выглядеть так же, как и вчера, только при другом освещении, но не тут-то было: вокруг, куда ни глянь, в разных местах на земле появляются цветы, которых вчера я не видел; даже рядом, прямо под рукой, несколько выросло.

Эти цветы представляют собой просто торчащие из земли, даже без стеблей, голубые воронки, без лепестков, из центра которых выходят синие линии, расширяющиеся и бледнеющие к краям. В глубине воронки присутствует один очень тонкий столбик – предположительно, тычинка.

– Это… Откуда?

– Умау-ам… – начинает Лин и продолжает, всё время что-то «говоря», но…

– Ничего не понимаю.

– Ммм! – смотрит она на меня с прищуром, кажется, немного обиженно.

Я лишь вздыхаю и встаю. Как же болят руки! Полностью никак не раздвигаются. Под «бинтами» раны, нанесённые мной же ножом и зубами скатии… Вместе с её кровью и грязью. Шанс заражения, мягко говоря, велик. Вот и одна из причин, почему так важно, как можно быстрее найти поселение, иначе могу и рук лишиться.

Еле идя, прохожу мимо тела скатии, которое пока не показывает признаков гниения. На самом деле, нужно было убрать его подальше от нас ещё вчера. Не щадя рук и ног, но хоть на немного, ведь проходящие мимо хищники на расстоянии даже в целый километр, а иногда и больше (аж в десять раз), вполне способны учуять запах крови. Повезло, что никто так и не пришёл.

Неизвестно, какие хищники здесь могут водиться ещё.

Подойдя к сладко посапывающей змейке, приходит мысль: а нужно ли её будить? В конце концов, я ведь могу просто понести корзину с ней внутри. Однако, при попытке это сделать, будто чуть-чуть заросшие раны начинают рваться, и появляется боль.

– Чёрт…

Видимо, остаётся только будить. Ей и самой будет больновато за меня держаться из-за раны. Еле-еле нагибаюсь, опираясь на колени, чувствуя, как боль пронизывает руки.

– Анаэль. – бужу её, нежно тряся за плечо.

– Няя~ – начинает она, как и вчера, потягиваться. Её ушки мелко, но быстро дрожат. Маленькое тело начинает вытягиваться, распрямляя нижнюю змеиную часть, что она даже выпадает за пределы корзины…

Она сейчас свободно, без каких-либо болей, двигает своей змеиной частью тела?

– Я проснула-а-а-ась! – постанывает ламия тоненьким голоском, потягиваясь и зевая, не прикрывая рот, из-за чего становятся видны её зубки и маленькие клычки в верхней части рта.

Невозможно не улыбнуться, наблюдая за ней.

Анаэль приподнимается, смотрит на меня, протирая глаза. Говорю:

– Доброе утро, как спалось?

– Хорошо-о-о-о~… – зевает она в конце, опять же, не прикрывая рта, и её тонкие губы растягиваются в широкой улыбке.

– И тебе совсем не больно?

– Не~, а должно-о бы-ыть? – немного растягивает гласные спросонья.

– Должно…

Её рана должна быть очень большой, относительно её миниатюрного тела, и всё же она не испытывает боли…

– Анаэль, ты же вчера получила рану. Совсем ничего не болит?

– … То-очно-о~… – говорит она, глядя на свою змеиную часть и… снова погружаясь в сон.

– … Анаэль, вставай.

– Да~, – отвечает она, тем не менее, вставать не спешит.

В этот момент справа от меня присаживается Лин и начинает расталкивать Анаэль. Грубо, с явным нетерпением и раздражёнными звуками: «Уа уа!»

– Хватит! Я встаю!

Зато сработало.

– Будьте тише, мы в лесу. – говорю девочкам.

И Анаэль в ответ выдаёт:

– Умм, Лин уже попросила лес о нашей защите, так что всё должно быть хорошо…

Невольно вспоминаются слова богини: «Живые горы, леса, поля и реки»… Неужели эти слова были буквальными? Позже разберусь. Нужно быстрее найти поселение.

– Вставай, мы выдвигаемся. – говорю, поднимаясь на ноги.

– А как же кушать?

– Нечего, – вздыхаю, – Ещё вчера всё кончилось. Есть вон те два фрукта, но…

Глядя на сморщенные, лежащие на земле фрукты, Лин говорит:

– Мау ума…

– Лин сказала, что они всё ещё съедобные, – переводит Анаэль.

Нахмурившись, внимательно рассматриваю фрукты. Звучит не убедительно.

– Ну, хорошо. Но их можно и в дороге съесть. Перед этим… Анаэль, у тебя действительно ничего не болит?

– Да, – кивает змейка.

– Ума а-а… – начала что-то говорить Лин и вскоре заканчивает.

Анаэль переводит:

– Лин говорит, что ламии очень живучи и им почти любая рана нипочём. «Даже яды и заражения их почти не касаются».

Это явно не тот вопрос, где Лин разбирается лучше Анаэль… Что касается живучести: повезло, что ещё сказать?

– Лин, – поворачиваюсь к духу, – Можешь ли ты исцелять раны… допустим, магией?

– Маа уаа… – начинает говорить Лин, а Анаэль это переводит:

– Лин так не умеет. Она ведь дух. Только одна раса может исцелять с помощью магии – Лунары. Конечно, не считая кого-то гораздо выше рас и духов.

То есть, магия существует в этом мире.

– Лунары… В городах она встречаются?

– Ауа…

– Я тоже не знаю… – дополняет Анаэль.

Не удивительно. Они ведь, как я понимаю, всю жизнь только в этом лесу и прожили.

– Если я сниму с тебя повязку, там всё ещё будет рана или она уже полностью зажила?

– Рана, скорее всего, будет, но не такая большая, – отвечает Анаэль.

– Тогда повязка пока на тебе побудет, хорошо?

– Ага!

Протягиваю ей две ладони, и она быстро забирается на них, готовясь уползти на плечо, но вместо этого сам поднимаю её и аккуратно размещаю там. Лин с любопытством наблюдает за этим.

Теперь корзина кажется совсем лёгкой. Анаэль просит закинуть под свою постель фрукт, чтобы потом его съесть. Делаю это, после чего медленно встаю, опираясь на колено правой рукой. Подходя ко второй, заглядываю внутрь – вижу таблетки, которые нечем запить, нож, зажигалку, открывалку, пустую бутылку из-под воды и несколько вскрытых жестяных консервных банок. Всё это не должно быть тяжёлым. Беру корзину.

– Лин, – обращаюсь к девочке, – Знаешь какие-нибудь безопасные для нас поселения поблизости?

– Уму. – кивает.

– Отлично, проведи нас, пожалуйста.

Но вместо этого Лин подбегает ко мне и выхватывает из моих рук корзину. И что-то «промумукивает».

– Лин говорит, что сама их понесёт, ведь духи не устают.

– Спасибо, – киваю.

После выдвигаемся в путь. Даже не знаю, идём ли мы в ту же сторону, из которой пришли, или в другую? Вокруг нас только трава, густые кустарники и высокие деревья, на которых, кстати, уже не растут цветы. Когда нужно что-то перешагивать и, соответственно, поднимать ногу, корчусь от боли в мышцах ног. В воздухе пахнет деревьями, утренней свежестью и… голубыми цветами, что выросли везде за ночь.

– Что это за цветы повсюду? Ещё вчера их не было.

– Это раноцветы. – отвечает Анаэль, – Они утром везде расцветают.

– Вчера я не видел никаких бутонов.

– Они у них выглядят как обычные зелёные палочки, без ничего. Просто голые. Легко с травкой спутать.

– А «раноцвет» оттого, что цветут только утром?

Анаэль говорит: «да», а идущая впереди Лин просто кивает.

– Солнце, я так понимаю, им почти не нужно, раз уж они растут в лесу, где сквозь кроны деревьев еле пробивается свет?

Лин хмурит лоб:

– Умм…

– Наверно…

То есть девочки и сами не знают? Или они меня просто не поняли?

– Тогда самое важное: куда мы сейчас идём?

– У умаууу аммуау. – отвечает Лин, её голос полон уверенности.

– Мы идём в деревню аргилэ. Это раса такая.

***

Когда Лин представляла первую встречу с кем-то из других рас, она не обманывалась насчёт своего поведения. Наверняка стала бы мямлить, прятаться, держаться в сторонке. Короче говоря, стеснялась бы. Однако сейчас всё иначе. Более-менее, ей удаётся поддерживать разговор с этим разумным.

Этот маленький успех заставляет Лин гордиться собой, хоть она и понимает причину своей смелости: его жалкий вид. Когда она увидела его утром, сердце сжалось от сочувствия – а вместе с этим пришла уверенность.

Пока они шагают, Лин улавливает:

– Интересно, какой тут уровень цивилизации?

Это услышала и Анаэль:

– Ц… Циви… Что?

– Цивилизации. Ну, какие города есть за лесом?

– Ты никогда не бывал за пределами Леса? – удивляется ламия.

– Нет.

– Я тоже… – вздыхает змейка. – А ты хочешь уйти в город?

– Дальше. Хочу увидеть больше, чем просто город.

– Хм… Поняла.

Разумный, бредущий за спиной Лин, вызывает у духа жгучий интерес. Он странный – словно новорождённый, ничего не знает. Совсем как она сама когда-то: тело, мысли, самосознание – всё было дано с начала, но ни умений, ни знаний. Даже силы духов ей не были не подвластны!

А ещё ему очень хочется изучить этот мир – то, что дух поняла сейчас. Саму Лин подобное мало интересует.

Может, он тоже дух? Только немного другой и совсем недавно родившийся? Судя по всем признакам, так и есть! В таком случае разве она не должна, как старшая, помочь освоится ему в этом мире? Определённо должна! Чтобы в итоге он не стал злым духом!

Глубокое чувство родства переполняло девочку по отношению к идущему за ней разумному. Правда, ей не нравится, что младший, – называет она про себя его так, – не понимает её. Скорее всего, потому что является другим духом? Слова тёмных духов она тоже не улавливает. Но почему Анаэль он понимает? И что за диковинки лежат в его корзинах? Наверняка нашёл, как она сама иногда делает…

***

Игорь просыпается и понимает, что вчерашнее – не сон. Он находится в богато украшенной, но небольшой комнате. Потолок покрыт сложным орнаментом, а в его центре висит красивая люстра. На стенах висят картины и тёмные копии мечей. Игорь садится на край кровати и почёсывает шею.

Кровать стоит у стены напротив большого занавешенного окна с балконом, дверь которого немного приоткрыта. Оттуда струится прохладный ветер и тянет свежестью. Балкон не закрыт из-за самого Игоря, который накануне выходил туда, чтобы полюбоваться видами и покурить, ведь, как оказалось, в этом мире есть свой аналог сигарет.

Слева от кровати, у окна, стоит письменный стол с несколькими ящичками, напротив которого расположен кожаный стул. Справа от кровати, в углу, деревянный шкаф, украшенный резьбой по бокам. Слева от шкафа находится дверь.

Игорю накануне сказали, что нужно зайти в одно место. Он одевается перед шкафом. Надевает белую рубашку с вышитыми рукавами, натягивает чёрные джинсы, обувает чёрные мягкие туфли и смотрит в зеркало. У него мужественное лицо, светлые волосы, белая кожа и голубые глаза.

«Хорош», – оценивает себя Игорь.

После он выходит в коридор и осматривается. Стены мраморные, а пол покрыт синим ковром. Потолок расписан яркими изображениями неизвестных растений и диковинных птиц… Всё выглядит вычурно.

Игорь идёт направо, осматривая красоту вокруг, проходит мимо множества дверей и коридоров, и вот перед ним нужная комната. Он стучится в дверь.

– Входите, – звучит женский голос из-за двери.

Игорь заходит.

– Здравствуйте, человек. – говорит ему девушка, сидящая за столом.

Она красива. Лицо кажется идеальным, нежным. Светлые волосы. Её оранжевые глаза, как листва осенью, без преувеличения, светятся. Кожа здоровая, белая. Уши же…

«Эльфийские?»

Заострённые уши под прямым углом выступают из головы и достигают длины не менее десяти сантиметров. Не совсем эльфийские, но очень похожи.

– Присаживайтесь, – указывает «эльфийка» напротив себя: на стул.

– …Хорошо, – отвечает Игорь после секундной заминки.

Его взгляд опускается на грудь девушки.

«Четвёртый размер, – оценивает он, – Неплохо…»

Хоть он и оценивает её грудь, предавать свою любимую он не собирается. Просто оценка. Обычная оценка. Хотя увидеть больше всё-таки хочется.

– Может, присядете?

Кажется, он немного залип. Мысленно извинившись перед Соней, он садится на стул.

Глава 8: Жора.

Проходит уже примерно три часа с тех пор, как мы вышли из нашего «лагеря». Раноцветы, как и говорила Лин, постепенно закрываются, становясь больше похожими на обычную траву. Небо становится голубее, а я, про себя, шёпотом напеваю:

– Ох, ноги… Ох, ноги-ноги-ноги-и-и~… Это к аду~ две~ дороги-и~. Тата-а-а~. Та та~ та та та та та та-а-а~… Фух…

Ноги болят невыносимо. Хочется присесть и отдохнуть, но… Кажется, мы прошли совсем немного. К тому же Лин, предположительно четырнадцатилетняя девочка, идёт с корзинами в обеих руках и ни на что не жалуется. Ну, возможно, сравнивать нас не совсем корректно: она – дух, не нуждающийся во сне, а я – обычный человек. Но всё равно немного неприятно.

– Пожалуйста, хватит, – говорит Анаэль, закрывая уши ладонями.

– Хмм? О чём ты? – не понимаю я.

– О твоей песенке…

– … Неужели так плохо?

Анаэль виновато смотрит на меня и отвечает:

– Очень.

… Не то чтобы я старался, но всё-таки неприятно.

В этот момент Лин, идущая впереди спиной к нам, что-то бормочет, и Анаэль красноречиво реагирует:

– Да ладно?!

– Что Лин сказала? – сразу спрашиваю. Чувствую, что дух произнёсла что-то приятное.

– Лин… ей понравилось…

Настроение мгновенно поднимается, на лице появляется улыбка:

– Хорошо! Тогда я продолжу специально для тебя, Лин!

Девочка-дух ненадолго поворачивается к нам в профиль, благодаря чему замечаю её улыбку.

– Ну не-е-ет… – Анаэль снова закрывает уши.

– Ладно-ладно, это шутка.

– Хорошо… – вздыхает змейка, прикладывая правую руку к сердцу.

– Спою что-нибудь другое.

– Не-е-ет!

– Есть у меня один маленький апельсин! Маленький гнилой апельсинчик…

И вдруг земля начинает дрожать под нашими ногами. Мы останавливаемся. Холодок пробегает по спине. Землетрясение. Слабое, но настоящее. Лес наполняется шорохом опадающих веток и листьев. Однако через несколько минут земля успокаивается, и мы осторожно продолжаем путь, ожидая новых толчков.

– Жутко…

Киваю.

Мы только что стали свидетелями силы природы, которая может в любой момент показать свою мощь и непредсказуемость.

– Даже земля не хочет слышать твои песни…

– …

… Ну, не очень-то и хотелось. Просто идти было скучно (и тяжело), вот и решил добавить немного жизни… Да и пел изначально про себя, но у ламий и духов слух, видимо, слишком хороший.

Примечательно, что я и Анаэль испугались землетрясения, а Лин остаётся спокойна.

– Лин, ты совсем не испугалась?

Лин что-то, как обычно «промумукала», а Анаэль перевела:

– Она ещё до этого очень маленькие вибрации ощущала и знала, что произойдёт.

Оказывается, дух способна предсказывать землетрясения.

– А ещё, – добавляет Анаэль, – Лин сказала, что как-то быстро всё произошло, будто источник землетрясения совсем близко.

Киваю.

И тут кое-что вспоминаю:

– Кстати, Анаэль, помнишь, как мы вчера встретились?

Ламия с недоумением смотрит на меня и отвечает:

– Конечно.

– Ты тогда назвала меня духом и попросила прощения, почему?

– Лин рассказывала, что духи бывают разным – злыми и добрыми. Но злые встречаются чаще. Вот я и подумала, что ты злой дух.

– А ты, Лин, встречала злых духов?

– Уму, – кивает она.

– И что же они из себя представляют?