Метафизика Аристотеля. Девятая книга

Комментарии и разъяснения по абзацам [4] – [6]

Абзацы [4] – [6]: Метод исключения. Отсечение неподходящих значений

Содержание: Аристотель применяет свой стандартный метод: чтобы определить суть понятия, необходимо сначала отсечь побочные, метафорические или омонимические его значения. Он откладывает подробный разговор об актуальности и сразу переходит к классификации значений «способности» (δύναμις). Он исключает:

Геометрическую метафору: Когда мы говорим о числе в «третьей степени» (δύναμις по-гречески означает и «способность», и «степень» в математике). Это чистая омонимия, основанная на сходстве названия, а не сути.

Логическую возможность: Когда мы говорим «возможно, что завтра будет дождь», имея в виду не внутреннюю способность неба, а лишь логическую непротиворечивость этого утверждения или наше незнание.

Комментарий Д.В. Бугая: Бугай подчеркивает, что это исключение не случайно. Аристотель готовит почву для анализа реальной, а не логической или метафорической потенции. «Речь идет о способности, коренящейся в самой природе сущего, являющейся его внутренним принципом… Логическая возможность относится к сфере высказываний и мнений, в то время как метафизика исследует бытие само по себе» (Бугай Д.В. Аристотель. Метафизика. Комментарии // ΣΧΟΛΗ. – 2015. – С. 301).

Комментарий W.D. Ross (англ.): Ross указывает на источник, где Аристотель проводил подобное разграничение ранее: это, вероятно, «Метафизика» V.12, где дается перечень значений слова δύναμις. Он также уточняет, что геометрический пример относится к квадрату числа (например, 9 – это δύναμις числа 3), что является чисто условным обозначением, не имеющим онтологического веса (Ross W.D. Aristotle's Metaphysics. A Revised Text with Introduction and Commentary. Vol. II. – Oxford: Clarendon Press, 1924. – P. 261).

Абзацы [7] – [10]: Определение первичного смысла способности (потенции)

Содержание: Здесь Аристотель дает строгое определение «первой» и главной способности (κυριωτάτη δύναμις). Это начало (архэ) изменения в другом сущем или в самом себе как в другом. Это определение сразу расщепляется на две взаимосвязанные стороны:

Способность к действию (ποιεῖν): Не эксплицитно названа здесь, но подразумевается как активное начало, вызывающее изменение в другом.

Способность к претерпеванию (πάσχειν): Явно названа – это начало (принцип) в самом сущем, позволяющее ему изменяться под воздействием другого.

Далее Аристотель добавляет третье, производное значение.

О природе способности (потенции) и лишения (продолжение)

Перевод на русский язык абзацев [11] – [16]:

[11] Таким образом, способность к действию (τὸ ποιητικόν) и способность к претерпеванию (τὸ παθητικόν) есть в некотором смысле одно и то же (ибо нечто способно [к чему-то] и потому, что само обладает способностью претерпевать, и потому, что другое способно [действовать] по отношению к нему), но в другом смысле они различны.

[12] Ибо одна [способность] находится в претерпевающем (ведь [оно претерпевает] потому, что имеет некое начало [для этого], и потому, что материя тоже есть некое начало; и претерпевающее претерпевает от чего-то [другого], и одно [претерпевает] от другого). Например, жирное способно гореть, и податливое способно быть сокрушенным, и так далее. А другая [способность] – в производящем [начале], как, например, теплота в том, что греет, и строительное искусство в строителе.

[13] Поэтому ни одна вещь, поскольку она едина [и тождественна сама себе], не претерпевает [воздействия] от самой себя, ибо она есть одно, а не разное.

[14] Неспособность (ἀδυναμία) и не-могущее (ἀδύνατον) есть лишение (στέρησις), противоположное способности такого рода [о которой шла речь]; так что способность и неспособность относятся к одному и тому же [предмету] и одинаковым образом.

[15] Однако «лишение» (στέρησις) говорится в нескольких значениях: ведь [оно означает], что [нечто] не имеет [чего-то] вообще; или что не имеет, хотя по природе должно иметь; или что не имеет, когда по природе должно иметь; или что не имеет [чего-то] определенным образом, например, совершенно [не имеет]; или что не имеет [чего-то] отчасти.

[16] И в некоторых случаях мы называем нечто лишенным, если оно не имеет чего-то вследствие насильственного отнятия.

Комментарии и разъяснения по абзацам [11] – [13]

Абзацы [11] – [13]: Единство и различие активной и пассивной способности

– Содержание: Аристотель исследит тонкое отношение между способностью действовать (ποιεῖν) и способностью претерпевать (πάσχειν). Он утверждает, что они едины по отношению (πρὸς ἕν), то есть соотнесены друг с другом: способность одного действовать предполагает способность другого претерпевать это действие (например, способность резать ножом соотнесена со способностью мяса быть разрезанным). Однако по сущности (τῇ οὐσίᾳ) и месту нахождения они различны: активное начало находится в действующем агенте (искусство строителя), а пассивное – в претерпевающем объекте (податливость материала). Именно поэтому вещь не может действовать на саму себя в строгом смысле, так как для этого ей пришлось бы быть одновременно и активным, и пассивным началом в одном и том же отношении, что нарушило бы ее единство.

– Комментарий А.Ф. Лосева: Лосев видит здесь развитие диалектики активного и пассивного. «Единство потенции действия и потенции страдания основано на единстве самого акта… но их различие коренится в самой структуре действительности, в различии между формой (активное начало) и материей (пассивное начало)». Утверждение о том, что вещь не действует на саму себя, Лосев интерпретирует как подтверждение того, что любое изменение требует встречи двух различных принципов (Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. – М., 1975. – С. 434).

– Комментарий Д.В. Бугая: Бугай акцентирует онтологический фундамент этого различия – учение о материи и форме. Пассивная способность коренится в материи (жирное "может" гореть), а активная – в форме (тепло "заставляет" гореть). Их correlative единство обеспечивает саму возможность изменения в мире. Уточнение о том, что вещь не действует на саму себя, Бугай связывает с критикой Аристотелем платоновского понимания самодвижения души как изначального факта. Для Аристотеля даже самодвижение живого существа требует внутренней дифференциации на активную и пассивную части (душа и тело) (Бугай Д.В. Аристотель. Метафизика. Комментарии // ΣΧΟΛΗ. – 2015. – С. 303-304).

– Комментарий Stephen Makin (англ.): Makin подчеркивает, что единство активной и пассивной потенции является "функциональным". Они определяются друг через друга. Нет смысла говорить о способности резать безотносительно к чему-то режущемуся. Это не два независимых свойства, а две стороны одной монеты – отношения «действующее-претерпевающее». Его комментарий также проясняет пример с вещью, не действующей на себя: если бы Х воздействовало на Х, то Х должно было бы быть одновременно и F (обладающим активной способностью), и не-F (обладающим пассивной способностью, т.е. лишенным формы, которую активное начало придает) в одном и том же отношении, что невозможно (Makin S. Aristotle Metaphysics Book Θ. – Oxford: Clarendon Press, 2006. – P. 77-79).

Абзацы [14] – [16]: Неспособность как лишение способности

– Содержание: Аристотель вводит противоположность способности – неспособность (ἀδυναμία). Она определяется не просто как отсутствие, а как лишение (στέρησις). Лишение – это отсутствие того, что вещь по своей природе должна иметь. Далее Аристотель уточняет, что понятие лишения многозначно. Оно может означать простое отсутствие, но в строгом смысле (имеющем значение для определения не-могущего) это отсутствие чего-то должного у того, что по природе должно это иметь, в надлежащее время и надлежащим образом.

– Комментарий А.Ф. Лосева: Лосев проводит важное различие между простым отсутствием (отсутствие глаз у камня) и лишением (отсутствие зрения у человека). Только второе имеет философскую значимость и является противоположностью способности. «Лишение… есть определенный модус бытия, а не просто ничто… Это негативный аспект самой же потенции». Это учение прямо связано с анализом изменения в «Физике», где изменение требует трех принципов: substrate (материи), формы и лишения (Лосев А.Ф. Указ. соч. – С. 435).

– Комментарий Д.В. Бугая: Бугай обращает внимание на связь с «Категориями» (10, 12a26) и «Метафизикой» (V.22), где Аристотель также анализирует виды противоположностей, включая противоположность «обладание – лишение». Ключевой критерий – природная предназначенность. Неспособность – это не любое отсутствие силы, а отсутствие силы, которая "естественна" для данной сущности. Это teleological (целевое) понимание: слепота – это лишение, потому что цель глаза – видеть (Бугай Д.В. Указ. соч. – С. 304).

– Комментарий W.D. Ross (англ.): Ross детализирует значения лишения, приведенные Аристотелем:

1. Простое отсутствие свойства (камень «лишен» зрения).

2. Отсутствие свойства у того, что от природы должно его иметь (слепой человек).

3. Отсутствие свойства в то время, когда оно от природы должно быть (слепой от рождения).

4. Отсутствие свойства в той степени, в какой оно должно быть (имея зрение, не видеть остро).

5. Насильственное лишение (кто-то ослеплен в результате травмы).

Ross отмечает, что для определения не-могущего релевантны прежде всего значения 2 и 3 (Ross W.D. Aristotle's Metaphysics. A Revised Text with Introduction and Commentary. Vol. II. – Oxford: Clarendon Press, 1924. – P. 262).

Критическое описание и синтез комментариев к заключительному разделу главы 1

Заключительная часть главы завершает построение концептуального каркаса для учения о потенции.

1. Диалектика correlative понятий: Анализ абзацев [11]-[13] показывает, что Аристотель мыслит не изолированными сущностями, но отношениями. Активная и пассивная потенции не существуют сами по себе, а только в соотнесенности друг с другом. Это фундаментальный принцип его ontology отношений, который предвосхищает более поздние философские системы. Комментаторы (Лосев, Makin) единодушно видят в этом силу и глубину его метода.

2. Онтологическое обоснование в теории материи и формы: Как верно указывают Бугай и Лосев, различие между двумя видами потенции – это не просто классификация, а прямое следствие фундаментального дуализма аристотелевской метафизики. Активная потенция коренится в форме и энтелехии, пассивная – в материи как возможности. Таким образом, учение о потенции напрямую связывается с ядром всей его системы.

3. Лишение как структурированное отсутствие: Введение понятия «лишения» (στέρησις) в абзацах [14]-[16] имеет решающее значение. Аристотель, как отмечают все комментаторы, отличает простое ничто (οὐκ ὄν) от лишения как определенного негативного состояния сущего. Лишение – это отсутствие формы там, где она должна быть. Это не-бытие-в-бытии. Это понятие необходимо для объяснения изменения (которое есть переход от лишения формы к ее обладанию), несовершенства, зла и порчи.

4. Телеологический критерий: Ключевым для различения простого отсутствия и лишения является понятие природного предназначения (τὸ πεφυκός). Это вводит телеологический аспект в саму сердцевину учения о потенции: потенция определяется через свою актуальность, через ту цель (τέλος), для осуществления которой она предназначена. Неспособность – это сбой в достижении этой цели.

Итоговый синтез главы 1:

Первая глава книги Θ выполняет роль пролога, который:

– Определяет предмет (потенция и актуальность как модусы бытия).

– Очищает понятие потенции от побочных значений.

– Дает строгое определение первичного смысла потенции как начала изменения.

– Выявляет его внутреннюю структуру: коррелятивную пару «активное-пассивное».

– Вводит и уточняет его противоположность – лишение.

Вся глава демонстрирует движение мысли от общего к частному, от многозначности к строгому определению, закладывая незыблемый фундамент для последующего, более глубокого анализа актуальности и их соотношения – одного из вершинных достижений аристотелевской мысли.

Глава 2. Рациональные и нерациональные способности.

[1] Поскольку такие начала [способности] находятся отчасти в неодушевленных [вещах], отчасти в одушевленных, и [поскольку они находятся] в душе, и в [той части] души, которая обладает логосом (разумом),

[2] то ясно, что и из способностей (δυνάμεις) одни будут неразумными (ἄλογοι), а другие – разумными (μετὰ λόγου). Поэтому все искусства (τέχναι) и творческие начала (ποιητικαὶ ἐπιστῆμαι) суть способности, ибо они являются началами изменения в другом [сущем] или в самом [сущем] как в другом.

[3] Все разумные способности способны к противоположному (τῶν ἐναντίων), тогда как неразумные способности [направлены] лишь на одно [из противоположных состояний]: например, теплота способна лишь нагревать, а врачебное искусство – [к действию] и против болезни, и для здоровья.

Комментарии и разъяснения по абзацам. [1] – [4]Абзац [1] – [2]: Основание для классификации способностей

Содержание: Аристотель проводит фундаментальное разделение всех способностей (потенций) на два рода. Основанием для классификации служит носитель способности. Если способность коренится в неодушевленной природе (например, теплота огня) или в неразумной (алоgos) части души (например, способность к питанию или ощущению), то она является неразумной. Если же способность принадлежит разумной (meta logos) части души, то она разумна. К последним Аристотель относит все искусства (techne) и науки (episteme), поскольку они являются рациональными, основанными на знании принципами изменения.

Комментарий А.Ф. Лосева: Лосев подчеркивает, что это разделение вытекает из общей иерархии сущего у Аристотеля. Неразумные потенции соответствуют низшим уровням бытия (физическому и растительно-животному), а разумные – высшему, человеческому уровню, связанному с intellectом и сознательным целеполаганием. «Техне… есть не просто умение, но умение, основанное на обобщенном знании принципов и причин» (Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. – М., 1975. – С. 436).

Комментарий Д.В. Бугая: Бугай акцентирует, что Аристотель здесь продолжает линию, начатую в «Никомаховой этике» (VI, 4). «Логос» в данном случае означает не просто разум, а обосновывающее суждение, знание общего. Поэтому разумная потенция – это способность, направляемая не слепой природой, а познавшим сущность явления умом. Это потенция, сопряженная со знанием (Бугай Д.В. Аристотель. Метафизика. Комментарии // ΣΧΟΛΗ. – 2015. – С. 305).

Комментарий Stephen Makin (англ.): Makin обращает внимание на онтологический статус разумных способностей. Они существуют только у обладателей логоса, то есть у людей. Важно, что Аристотель включает сюда не только теоретическое знание, но и производительное (poietikai epistêmai). Таким образом, разумная потенция охватывает всю сферу целенаправленной человеческой деятельности, от ремесла до высших наук (Makin S. Aristotle Metaphysics Book Θ. – Oxford: Clarendon Press, 2006. – P. 85).

Абзац [3]: Критерий различия: отношение к противоположностям

Содержание: Аристотель формулирует главный критерий, отличающий два вида способностей на уровне их функционирования. Неразумная способность детерминирована своей природой и производит лишь один, строго определенный эффект (огонь может только греть, но не холодить). Разумная способность, напротив, способна производить оба противоположных результата. Врач, обладая знанием о здоровье и болезни, может как лечить (вести к здоровью), так и навредить (усугубить болезнь). Его искусство охватывает собой обе противоположности.

Комментарий А.Ф. Лосева: Лосев видит в этом ключ к пониманию свободы и ответственности. Неразумная потенция Necessarily (по необходимости) вызывает лишь то, на что она направлена. Разумная потенция содержит в себе выбор (προαίρεσις). «В этом и состоит коренное отличие человеческой деятельности от процессов природы… Человек, обладающий знанием, стоит над противоположностями и может свободно избирать ту или иную» (Лосев А.Ф. Указ. соч. – С. 437).

Комментарий Д.В. Бугая: Бугай углубляет анализ, ссылаясь на «Никомахову этику» (III, 1-5). Способность к противоположному вытекает из самой структуры rational суждения (логоса), которое может утверждать и отрицать одно и то же. Знание, например, болезни, имплицитно содержит и знание ее отсутствия – здоровья. Поэтому обладающий логосом может произвольно актуализировать ту или иную сторону содержащегося в его знании противоречия (Бугай Д.В. Указ. соч. – С. 306).

Комментарий W.D. Ross (англ.): Ross дает важное терминологическое уточнение. Неразумные способности производят лишь один эффект, потому что они сами по себе есть нечто одно (например, тепло). Разумная же способность, такая как искусство, сама по себе едина (это одно знание), но объект этого знания сложен и включает в себя противоположности (здоровье и болезнь – это два состояния одного и того же тела). Таким образом, единство способности и двойственность ее проявлений не противоречат друг другу (Ross W.D. Aristotle's Metaphysics. A Revised Text with Introduction and Commentary. Vol. II. – Oxford: Clarendon Press, 1924. – P. 263).

Комментарий Thomas Aquinas (лат., в англ. пер.): Фома Аквинский проводит различие между "способностью" (potentia) и ее "осуществлением" (actus). Неразумная потенция, будучи актуализированной, необходимо производит один результат. Разумная потенция, даже будучи актуализированной (т.е. когда человек активно что-то делает), сохраняет связь с противоположной возможностью, так как акт исходит из свободного выбора, а не из природной необходимости. Это различие коренится в том, что разумная душа не полностью поглощена своим актом, но рефлексивна (Aquinas T. Commentary on Aristotle's Metaphysics. Book Theta, Lec. 2. – Trans. by J.P. Rowan. – Notre Dame: Dumb Ox Books, 1995. – P. 15-16).

[4] Причина же этого в том, что наука (ἐπιστήμη) есть [обосновывающее] понятие (λόγος), а одно и то же понятие раскрывает [как] сущее (τὸ ὄν), так и лишенность (στέρησις), [хотя и] не одним и тем же образом, и присуще тому и другому, [5] однако в собственном смысле – сущему, а лишенности – привходящим образом. Поэтому необходимо, чтобы такие науки были [началами] противоположного, но [направлены они были] на одно [из противоположностей] само по себе, а на другое – привходящим образом. Ибо понятие относится к одному [противоположному] само по себе, а к другому – в некотором отношении привходящим образом, [6] ибо через отрицание (ἀπόφασις) и снятие (ἀφαίρεσις) оно указывает на противоположное. Ведь лишенность в собственном смысле есть первичное противоположение (ἐναντίωσις), а снятие – [есть отрицание] первого [члена противоположности].

[7] Поскольку противоположное не возникает из одного и того же [начала], а наука есть разумная способность, и душа есть начало движения, то здоровое производит только здоровое, теплое – только теплое, холодное – только холодное, а знающий [человек] производит и то и другое. [8] Ибо понятие, [хотя и] не одинаковым образом, относится к обоим, и оно находится в душе, [которая сама] есть начало движения. Таким образом, душа приводит в движение из одного и того же начала, [приводя в движение] обоими [противоположными действиями], ибо она приводит в движение, соотнося [их] с одним и тем же [понятием].

[9] Поэтому то, что способно [действовать] согласно разумной способности, производит действие, противоположное тому, что способно [действовать] без разума, ибо оно связано одним началом – понятием.

[10] Ясно также, что способность делать или претерпевать правильно (τὸ εὖ) заключает в себе [способность] просто делать или претерпевать, но не наоборот: первое [содержится] во втором. Ибо тот, кто делает правильно, [по необходимости] и делает, а тот, кто [просто] делает, не обязательно делает правильно.

Комментарии и разъяснения по абзацам. [4] – [6]

Абзацы [4] – [6]: Гносеологическая причина различия: природа логоса

Содержание: Аристотель объясняет, "почему" разумная способность направлена на противоположности. Причина кроется в самой природе научного знания (эпистеме), которое является logos'ом. Логос (понятие, определение, суждение) по своей структуре одновременно указывает и на нечто сущее (например, здоровье), и на его лишенность (болезнь), но делает это по-разному: сущее раскрывается само по себе (καθ' αὑτό), как прямое содержание понятия, а лишенность – привходящим образом (κατὰ συμβεβηκός), через отрицание (апофазис) и снятие (афайрезис) этого содержания. Таким образом, знание здоровья имплицитно содержит и знание болезни как его отсутствия.

Комментарий Д.В. Бугая: Бугай подчеркивает логическую структуру логоса. Понятие, по Аристотелю, всегда имеет положительное содержание, но его граница определяется через отрицание иного. «Знать, что есть А, – значит также знать, чем А не является… Таким образом, логос необходимо охватывает сферу противоположного, хотя и не симметричным образом» (Бугай Д.В. Аристотель. Метафизика. Комментарии // ΣΧΟΛΗ. – 2015. – С. 307). Он также уточняет, что «снятие» (афайрезис) – это не просто отрицание, а мысленное абстрагирование от признака.

Комментарий Stephen Makin (англ.): Makin акцентирует асимметрию в отношении логоса к противоположностям. Логос в первую очередь и по своей сути относится к положительному состоянию (например, к здоровью). Отношение к противоположному (болезни) является производным, вторичным. Это объясняет, почему искусство врача – это именно искусство "врачевания" (т.е. производства здоровья), а не болезни, хотя оно и может производить и то, и другое. Его цель – положительное состояние (Makin S. Aristotle Metaphysics Book Θ. – Oxford: Clarendon Press, 2006. – P. 88-90).

Комментарий W.D. Ross (англ.): Ross проводит связь с учением о противоположностях из «Категорий» (10, 11b38) и «Метафизики» (V, 10). Он поясняет, что «лишенность в собственном смысле» (ἡ πρώτη στέρησις) – это первое и главное противоположение, такое как слепота по отношению к зрению. «Снятие» же – это более широкое логическое отрицание. Логос работает именно через такое структурированное отрицание (Ross W.D. Aristotle's Metaphysics. A Revised Text with Introduction and Commentary. Vol. II. – Oxford: Clarendon Press, 1924. – P. 263).

Абзацы [7] – [9]: Механизм действия разумной способности в душе

Содержание: Здесь Аристотель разрешает кажущийся парадокс: как одно и то же начало (наука в душе) может быть причиной противоположных действий? Он напоминает, что в физическом мире противоположное не возникает из одного и того же начала (огонь не может холодить). Но душа – это особое начало движения, содержащее в себе логос. Поскольку логос охватывает обе противоположности (хотя и асимметрично), душа, руководствуясь этим единым логосом, может инициировать оба противоположных действия. Она действует, «соотнося с одним и тем же понятием», то есть исходя из единого знания, которое, однако, содержит в себе различение.

Комментарий А.Ф. Лосева: Лосев видит здесь основание аристотелевского учения о воле и выборе. «Душа… есть не просто физический двигатель, а смысловой центр… Именно потому, что она обладает логосом, понимающим и сущее, и его отрицание, она может свободно избирать между ними». Единое понятие служит точкой отсчета, относительно которой определяются оба противоположных направления действия (Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. – М., 1975. – С. 438).

Комментарий Thomas Aquinas (лат., в англ. пер.): Фома Аквинский углубляет этот механизм. Он говорит, что логос представляет собой формулу здоровья. Действие, ведущее к здоровью, прямо соответствует этой формуле. Действие, ведущее к болезни, тоже соотносится с ней, но через ее нарушение или извращение. Таким образом, оба действия так или иначе соотнесены с одним и тем же понятийным началом в душе, что и позволяет говорить о единой способности (Aquinas T. Commentary on Aristotle's Metaphysics. Book Theta, Lec. 2. – P. 18-19).

Абзац [10]: Иерархия способностей: между «делать» и «делать хорошо»

Содержание: Аристотель делает важное добавление, касающееся уже не различения рационального и нерационального, а градации внутри самой способности. Способность делать что-то хорошо (правильно, совершенным образом) включает в себя способность просто это делать, но не наоборот. Тот, кто обладает искусством (т.е. способностью делать хорошо), безусловно, может производить действие, но тот, кто просто может производить действие (например, случайно), далеко не всегда обладает искусством делать это хорошо.

Комментарий Д.В. Бугая: Бугай связывает это положение с телеологией Аристотеля. Истинная потенция вещи направлена на ее совершенное осуществление (энтелехию). Поэтому способность «делать хорошо» является более полной и совершенной актуализацией потенции, чем способность просто «делать». Это различие лежит в основе критики софистов: обладать подлинным знанием-техне – значит не просто уметь что-то делать, а уметь делать это всегда хорошо (Бугай Д.В. Указ. соч. – С. 308).