О бедном зельеваре замолвите слово.

Лабораторию пришлось оборудовать в снимаемой мною же комнате, каждый раз балансируя в маленьком пространстве: дом, который обещали достроить за неделю, как-то затянулся, а Василёк успешно меня избегал. Радовало то, что там хотя бы стены появились! Но вот всё остальное – нет. Я этим работникам ещё пару раз напомнил про чердак, который ни в коем случае нельзя было трогать, если никто не желал взлететь на воздух. Или помереть на месте от какого-нибудь проклятия – мало ли что оставил дядя. Чем больше размышляю о дяде, тем больше у меня к нему вопросов, вот только задать некому. А староста… Этот вообще при видя меня хмурит брови, делает угрюмое лицо и такой вид, что страшно и подойти. Особенно когда у него в руках то лопата, то оглобля, то пень… И на все мои «а вы можете сказать…», один ответ «я ничего не знаю». Прям тайны дворца, ей боги. А ещё ему явно не нравился факт того, что я ещё здесь и даже обустраиваюсь. Надеюсь не огреет лопатой тёмной ночью в тёмном безлюдном переулке.

Олд закрыл за собой трактир и заодно меня: теперь даже если захочу, придётся лезть через окно. Оставшись один, сходил на кухню, где меня ожидал мой поздний ужин в закрытой тарелке и кружка пива. Последнее кстати было вполне приличным на вкус, пусть я и не любитель такого.

В комнате открыл окно пошире, доставая из мешка – трактирщик отдал – кость с кладбища. Расположив на столе, капнул на неё приготовленным ранее раствором, на который потратил четыре часа жизни и тритона пойманного с помощью Ульяха. Чёрная капля расползлась по белой кости. Собралась снова в каплю, после чего от неё потянулись тонкие нити, опутывая кость. Прощупала отпечатки зубов, окрасив их в тёмно-зелёный цвет после себя, как и мелкие царапины. Вернулась в изначальное положение зашипев, источая приторно-сладкий запах.

Не хорошо.

Облил кость водой из кружки, припасённой как раз для такого случая, залив заодно и стол и пол. Вместе с водой растеклась и чёрная капля, растворившись: там, где она окрасила зелёным, помимо отпечатков проступил след от ауры. Слабый, человеческий и тёмный. Такой, какой бывает у некромантов. Да и кость оказалась отнюдь не животного происхождения.

– Если я там покопаю, может ещё какие тайны раскопаю?

Запустив пальцы в волосы, постоял так несколько минут ни о чём не думая: внутри черепушки сознание орало об опасности. О такой, какая мне и не снилась. О том, что я куда-то умудрился вляпаться – с моим-то везением даже немудрено. И упыри дело рук некроманта. Он не знал, что в Топольки заявится зельевар, заявится в ненужный момент и умудрится здесь застрять. И ему попался я. Я от себя тоже не в восторге: один на один он меня просто размажет по земле или это сделают его подручные. Трепыхаться я буду, но не долго. Всегда, конечно, есть вариант побега, но мне стало слишком интересно – все мы не без грехов.

Уборка была тем действием, которое помогает перенаправить мыслительный процесс. Кость можно было выкинуть, а лучше сжечь, но явно не в трактире, поэтому, завернув в мешок, положил под кровать до лучших времен. Закрыл окно, проведя пальцем по грязноватому стеклу – в деревне совсем стемнело. Зато небо практически светлое, беззвёздное, но через пару дней ожидается полнолуние: делаем ставки, водятся ли здесь оборотни и насколько мне не везёт? Надо было ещё артефакторику изучать, сделал бы себе амулетик…

Спать не хотелось. Лёжа в темноте постоянно ворочился: от нервного напряжения, казалось, что кто-то скрёбся под дверью, шуршал за окном, ползал за стеной и дышал в ухо. Когда в стекло что-то врезалось, я не выдержал и встал, спускаясь на кухню, наливая себе воды. Потом рука автоматически потянулась к вымытому котелку: могильная земля, крапива, спирт, болотная лилия, змеиный камень – которые я принёс из своей комнаты вместе с дополнительными зельеварскими инструментами – и пара капель собственной крови. Тягучая тёмно-красная, почти как венозная кровь жидкость не имела запаха – по крайней мере для обычного человека. А вот нежить, как показывала практика, не выносила это зелье и обходила его стороной: так, если облить предмет, существо или вылить на землю, то нежить, даже если захочет, не сможет приблизиться. Забавно, но факт, сочетание болотной лилии и змеиного камня является лучшей защитой от нежити. Теперь, если сюда заглянет упырь, будет чем его отпугнуть. Правда есть минус – зелье не любит свет. Пока разлил по двум флаконам, пока плотно замотал в тряпки, пока прибрал за собой – середина ночи набежала.

– Теперь можно и поспать.

Хотя не скажу, что я хочу спать даже после зельеварения. Но либо я себя пересиливаю, либо потом весь день клевать носом буду. И какой из меня работник тогда будет? Усну или рука дрогнет в ненужный момент и неизвестно что произойдет с зельем. Повезёт если просто не сработает, а не взорвется. Про остальное не переживаю: в студенческие годы порой засыпали в одном месте, а просыпались в самых неожиданных местах. Вот когда я проснулся на ректорском столе, обнимая при этом его фамильяра… Но это уже отдельная история с шутками и нервами.

Колбы с зельями отправились в самый дальний угол под кроватью, где скопилась вековая пыль и несколько слоёв паутины. Зато надёжно. Инструменты на стол, я под одеяло. Желудок неожиданно для себя понял, что он вроде как и не прочь уже и поесть. Наверное поэтому мне снился жаренный петух в яблоках, которого мне подавал упырь в белом накрахмаленном фартуке.

М-да, моя фантазия не знает границ.

Следующее утро жаренных петухов не принёс, а подал кашу и сидр, от которого я отказался. И вообще я проспал почти до обеда. Не знаю, сторожил ли меня Ульях или это просто совпадение, но стоило мне только выйти из трактира, как он оказался перед моими очами, вытянувшись по стойке смирно: это не я, он сам научился.

– Доброго дня, господин зельевар! – мальчишка до сих пор наотрез отказывался называть меня что по имени, что по фамилии. «Господин зельевар» и всё. – А вас тётя Клара звала.

Вот тут я крайне удивился. Меня? С чего бы?

– А не знаешь зачем? – несколько помедлил неспеша на встречу. Но он отрицательно покачал головой, закинув руки за голову.

– Не сказала. Но вы её не бойтесь.

Да я как бы и нет… но иногда да.

– Что ж. Заставлять ждать даму плохой тон.

Ульях последовал за мной, шагая позади и болтая о том, как они с пацанами видели «вооот такую крысу» белого цвета. Я почти не слушал, кивая в нужный момент, но всё равно подумал, что белые огромные крысы – это редкость, если они не домашние. Скорее всего им показалось насчёт размера – у страха глаза как у василиска.

– Давайте, господин зельевар, я вас здесь подожду, – Ульях остался за калиткой, глядя на дорогу и начав что-то насвистывать. А кто-то говорил, что «тётя Клара не кусается».

Возможно, меня действительно ждали – окно распахнулось при моем приближении. Рыжая знахарка в сероватой грубой рубашке и в такой же невзрачной юбке с высокой талией. Зелёные глаза так и сверкали молниями, говорившие отнюдь не о любви ко мне, а даже наоборот – женщина злилась. Так стоило ли подходить к разозлённой женщине? Инстинкт самосохранения говорил что не стоило.

– Господин зельевар… – её шипению позавидовал и василиск. Я благоразумно не приближался. – Что за… гадость вы мне подсунули?

Подозреваю что в паузе было слова, описывающие всю ситуацию, но знахарка решила не учить этому греющему уши Ульяху: тот усиленно делал вид что любуется красотами деревни и совсем не подслушивает.

– Не понимаю о чём вы?

И это чистая правда!

Не поверила. Свесилась через окно, понизил голос до ещё более опасного шипения.

– А кто мне кольцо подарил?!

– Ммм… Тайный воздыхатель? – с языка слетело быстрее, чем я успел подумать. Будь у неё когти, то наверняка бы уже располосовала мне лицо. А так разве что придушит.

– Зельевар…

– Если вам не понравился мой подарок, так и скажите! Я не разбираюсь в украшениях. – как и в артефактах. А вот разбирается ли она?

Скрипнула зубами. Эта женщина периодически меня пугает.

– То есть вы не знаете, что за кольцо мне дали? – не шипит, но смотрит подозрительно, в упор. Вот теперь думай, то ли правду сказать, то ли соврать. Знать бы ещё какой из этих вариантов верный.

– Не совсем. – я стал аккуратно подбирать слова – мало ли как она отреагирует. – Я знаю, что это артефакт, ещё и заряженный, но не могу рассказать о его свойствах.

– Что, плох в артефакторике? – усмехнулась, выпрямившись и уперев рука в бока. Я не стал ей отвечать. – Ладно, заходи. Такое не стоит обсуждать в открытых окнах да на всю улицу. Ульях! Погуляй часик, нам с зельеваром надо поговорить.

Мальчишка за забором дёрнулся. Привстав, заглянул, хитро улыбнувшись.

– А плюшки будут?

– Будут. Зельевар, ты долго ещё столбом стоять будешь?

Я посмотрел то на неё, то на Ульяха, который помахал нам рукой и сбежал, снова на знахарку и, кивнув самому себе, направился на крыльцо, столкнувшись там с чёрным котом. Тот, растянувшись на пороге, смотрел на меня вполне осмысленным взглядом, разве что не разговаривал, но кто его знает.

– Простите.

Переступив через кота, вошёл в дом – знахарка позвала на кухню. Бегло можно сказать, что хозяйство она знает как вести, а также, что здесь пахнет смесью трав, но не раздражающе. На кухне тоже висят, лежат, сушатся всевозможные растения с грибами: думается, если заглянуть в шкафчики можно обнаружить ещё что-нибудь интересное. Стол чисто на двоих, как и две табуретки. Немного посуды, веник в углу, а вот коллекцией ножей может позавидовать любой повар. Это у меня один нож на всё – что не должно быть, – но что имеем, то имеем. У неё даже серебряный серп есть. Завидовать что ли начать…

– Чай будешь? – я кивнул. – Тогда садись и не маячь перед глазами.

Что я и сделал, глядя в окно. Не повезёт кому-то с такой.

К разговору приступили после чаепития: перед мной положили кольцо. То самое, подаренное, артефактное.

– Раз ты не знаешь о его предназначение, то давай поведаю я, – вот так вот быстро мы перешли на «ты». Я был не против и весь во внимание. Вот только следующие слова заставили вновь призадуматься: – Это кольцо некроманта. Хорошо запечатанное. Тёмную магию почувствовала случайно – положила на болотные лилии.

– И цветы почернели, – закончил я за неё, по-новому глядя на подарок Василька. Надо будет расспросить откуда у него некромантская вещь. И я ведь сам ничего не заметил пока таскал его с собой. И руна, обычная, даже не ключевая и не запечатывающая.

– Кто ж такие подарки тебе делает зельевар?

– Вик. – с трудом перевёл взгляд на знахарку. – Меня зовут Вик. А кольцом одарил Василёк. Теперь самому интересно.

Она промолчала секунд пять, прежде чем ответить.

– Клара. – пальцем передвинула кольцо в мою сторону. – Забери. Вещи некромантов мне без надобности. Но теперь ты мне снова должен. И за испорченные лилии тоже.

Спорить не стал. К тому же лилии и долг были не настолько страшны, чем это колечко. Забрал, положив в карман.

– А не знаешь, что именно оно делает?

– Я тоже не артефактор, – пожала плечами, скрестив руки на груди. – Принадлежало некроманту. Заточено под некроманта – в наших с тобой руках не сработает. Руна – обманка. Думаю, что и золото лишь прикрытие, основное изделие под ним, но до него не добраться. Чтобы выяснить нужен артефактор не ниже Мастера. Или некромант. У меня таких знакомых нет. У тебя подозреваю тоже. Поэтому с остальным разбирайся сам.

Перспективы у меня просто шикарные: дядя, запретные книги, упыри, некромантское кольцо, молчаливо-подозрительный староста… Что хочешь, то и выбирай! Но я чувствовал – всё замешано на моём дяде. Осталось только правильно распутать клубок загадок.

– Спасибо тебе, – запустил пальцы в волосы, измученно улыбнувшись. – Я, пожалуй, пойду.

– Иди, иди.

За калиткой оказался с обещанными Ульяху плюшками. Ну и мне немного перепало. В голове мелькали вопросы и я чувствовал, что мне просто необходимо от них отвлечься. И, когда подошёл мой помощник, спросил:

– Ты как, с болотом дружишь?

– Да как и все не особо, но места знаю, – первая плюшка отправилась в его рот. Свою же часть засунул в сумку.

– Значит сейчас пойдём знакомиться ближе. Только яблок надо раздобыть. Для болотной жабы.

– А что мы будем искать?

– Обещанные лилии.

Дикие яблоки сорвали возле деревни. Мелкие, но зато их много и ничьи. Я попробовал и тут же выплюнул – кислятина ещё та, но болотной жабе без разницы что жевать. Возможно повезёт и она не попадётся на нашем пути, но лучше быть готовым к встрече, чем оказаться с пустыми руками перед голодной амфибией. Выпустили нас, кстати, без проблем на этот раз, но и без колкостей вдогонку не обошлось: вряд ли богатырь Гриша воспылал ко мне дружескими чувствами, однако уже и не так зубоскалил.

До болота дошли в разговорах, где Ульях болтал, я кивал и иногда вставлял свои реплики. По большей части информация была из раздела «слухи и домыслы» и «а вот мы с пацанами…», но проскальзывала и полезные сведения. Так знахарка прибыла два года назад и, по её же рассказам, она сбежала от навязанного ей замужества ближайшей родней. Магией не обладает, знахарству обучила бабушка, а в Топольках осталась, потому что здесь её не найдут. Не знаю что из этого правда, но вот магию она распознавать умеет и многое из этого видимо знает. Может действительно магией не обладала, а может и скрывает от жителей. Но самое главное Ульях проболтался и не заметил как упомянул моего дядю, который появился в Топольках перед приездом Клары. Возможно связи тут никакой и нет, однако и это означало, что он прибыл откуда-то из другого места. Не из столицы это точно. И что-то происходило в деревне, о чём никто не хочет говорить.

На болоте было тихо, но благоухало так, словно кто-то где-то сдох. Ульях даже нос зажал, поморщившись. К нашему счастью в самую гущу лезть не придётся, другое дело что цветов по краю мало, ещё и места знать надо. Я уже со своего расположения видел на кочках низкорослые болотные лилии бело-зеленоватого цвета, но, чтобы добраться до них, необходимо было проплыть болото и не застрять в нём. Что мне совершенно не хотелось делать.

– Ульях, видишь цветы? – я указал на недоступный нам «клад». Он кивнул. – Вот такие нам надо. Но в само болото не залезать, быть в поле моего зрения и, если встретишь болотную жабу, кинь яблоком подальше от себя и бегом ко мне. Всё понял?

– Ага!

Вид у мальчишки был радостным-прерадостным, аж светился от счастья. И что-то мне подсказывало что мои требования будут выполнены частично: в тину не полезет, но может и отбиться от меня. И вопрос – кто из нас лучше знает болота? Явно не я.

Отсыпав яблок, которые он тут же рассовал по карманам, мы разделились насколько это было возможно здесь: подобрал палку, проверяя ею путь перед собой, идя по мягкой тропке и слушая звук хлюпающих ботинок. Ульях же остался на безопасном берегу, вернувшись немного назад и взяв правее. Мы видели друг друга, как и местность. А вот то, что скрывало болото – нет. Пару раз срезал цветы, а, когда палка ушла под скрытую трясину, понял, что надо поворачивать.

И не увидел Ульяха.

Буквально минут десять, а моего помощника уже не было. Сразу перед глазами появилось гневное лицо знахарки и как она меня натурально сжигает за пропажу пацана. Сердце тут же заколотило как бешенное. Если он провалился в болото – мне конец.

– Ульях!!!

Я заорал насколько позволяли лёгкие, закашлявшись в конце. Рядом под трясиной опасно забулькало. Поспешил выйти на более-менее безопасный участок, сорвавшись в том направлении, где видел мальчишку. Трава примята, следы от ботинок, отпечаток руки – видимо поскользнулся или кого-то ловил – всё вело в другое сторону от болот, где начинались кустарники и редколесье. Уже лучше, не утонул, но приятного мало. Вот сказал же быть на виду!

– Всё, никаких плюшек.

Бурчя под нос, я ворвался в заросли кустарника, продираясь сквозь него, ощущая как руки оцарапывают ветки и мелкие шипы. А когда вылез – обомлел. Ещё немного и плюхнулся бы на задницу.

– У… Ульях…

Тихо позвал, наблюдая перед собой картину «Мальчик и его болотная жаба». Амфибия была немного больше ростом и в разы крупнее: свесив язык как собака, она сидела смирно и позволяла Ульяху чистить её кожу щёткой для обуви. При этом драгоценная выделяемая ею слизь бледно-зелёными нитями висла на траве от чистки. Всё это было настолько невероятно, что пару раз закрыл-открыл глаза, но картинка не исчезала.

– А говорили ты страшная, опасная… На ещё яблочко. Хочешь, я буду приходить к тебе и подкармливать? – жабий язык слизнул угощение с руки Ульяха и что-то там утробно заурчала в ответ, прикрывая свои круглые глаза. – Ты только к нам в деревню не суйся сама, там дядя Гриша охраняет, а он жаб не любит. А ещё есть господин зельевар. Вот он, наверное, жаб любит! О, господин зельевар! А вы что там стоите? Да вы не бойтесь, Марфа не кусается!

Марфа? Не кусается? Что здесь вообще происходит?!

– Эээ… Ульях… – жаба приоткрыла свой жёлтый глаз глянув на меня. – Я, конечно, рад за твою новую знакомую, но нам надо возвращаться. А то скоро темнеть начнет, тебя, наверное, дома ещё ждут, да и вообще…

Что входит в это «вообще» я и сам не знал, но надо было выманить мальчишку к себе и уносить ноги. Это она сейчас ласковая как кошка, а потом глазом моргнуть не успеешь и в пасти окажешься! Болотная жаба не домашняя зверушка.

– Эх, ну ладно, – пройдясь последний раз щёткой между глаз, Ульях, ни капли не боясь, погладил жабу по голове. – Всё, я пошёл, а ты веди себя хорошо и тогда я принесу ещё яблок с вкусными плюшками от тёти Клары! Она тебе тоже бы понравилась, она такая же хорошая, как и господин зельевар!

Мне очень хотелось сорваться с места, схватить его подмышку и сбежать, но я будто прирос к месту. Жаба, осмысленно глядя на меня уже двумя глазами, оглушительно квакнула когда Ульях поравнялся со мной: развернулась к нам спиной и попрыгала в другую сторону, вызвав у меня выдох облегчения. Ругал мальчишку уже когда убрались от этих мест подальше, но все мои увещания и предостережения были как горохом об стену.

– Да она бы меня не тронула! Вы ведь видели какая она послушная! И глаза добрые! И вообще ей тут одной грустно!

– Это она тебе сама сказала?

– Да. Честное слово, господин зельевар! Только она не вслух это говорила…

Я резко остановился, взяв мальчишку за руку и посмотрев тому в глаза. Честные, голубые, яркие как утреннее небо. Пальцы еле ощутимо кольнуло – обычный признак того, что рядом со мной использовали магию. Только я её не призывал. Кроме нас никого здесь нет. И вывод только один. Над которым то ли плакать, то ли смеяться.

– Ульях, ответь мне только честно, – он кивнул. – С тобой такое ещё происходило? – Он подумал и отрицательно покачал головой. – Что ты почувствовал, когда жаба с тобой «заговорила»?

– Слабость. Я даже упал. Дискомфорт в голове, но не долгий. А потом мы разговорились.

– И тебя не смутил этот факт? Что ты разговариваешь с амфибией?

– Да нет. Ей же грустно и одиноко было.

Не деревня, а кладезь талантов!

– Так, мы сейчас, сейчас, идём к тёте Кларе. Да.

– Так мы там уже были.

– Цветы дарить. Сдавать. Отдать. В общем надо!

И не отпуская его руки от разных случайностей, повёл к знахарке. Конечно, когда мы прибыли в деревню на меня косились да прерывались спросить что же натворил мальчишка, но мне вот было не до них – сплетней на эту тему я и завтра наслушаюсь. Правда я не учёл тот факт, что знахарка могла быть и не дома, но мне сегодня как-то несказанно «везло».

– Простите, что мы опять к вам, но мы к вам. По срочному делу. И я лилии принес, взамен испорченных.

Женщина, посмотрев на нас с лёгким удивлением, кивнула, приглашая в дом. Переступив всё того же кота – он вообще позу менял? – я оставил Ульяха на кухне, а сам поманил знахарку на крыльцо.

– Надеюсь у тебя веские причины отрывать меня…

– Что ты знаешь про Говорящих со Зверями?

Она даже рот закрыла от услышанного. Оглянулась на прикрытую дверь и, понизил голос, ответила:

– Достаточно. А теперь выкладывай всё… Вик.

– Похоже Ульях один из них, – я запустил руку в волосы, нервно их теребя – привычка. Зелёные глаза напротив подозрительно сощурились. – Я не застал момент пробуждения, но зато видел, как он чесал и разговаривал с болотной жабой, а та его послушно слушалась. Потом он мне сам рассказал подробности и было несложно распознать что с ним произошло, – оставив свою шевелю в покое, улыбнулся несколько измученно. – Клара, он маг. И не какой-то там боевой маг, зельевар, целитель, а редкий маг. Способность говорить с любыми тварями настолько невелика, что по всей стране таких лишь двое. Пусть и официально, но мы бы услышали истории. Его на обучение надо.

– Нет!

Её ответ был настолько резок, что я опешил. Как человек, как маг, мне было странно слышать отказ в профессиональном обучении. Да он же потом другой жизнью заживёт!

– Послушай, он сможет стать кем-то большим, чем вырасти и прозябать здесь. Тем же монстрологом. Получить достойное образование, научиться магии, познакомиться с другими людьми…

– А потом стать цепной собакой короля? – она зашипела так, что кот поднялся, потершись об ноги. Словно успокаивал. И это даже работало: она выдохнула, приложил ладонь ко лбу. – Я понимаю, что в тебе говорит недавно окончивший академию студент и ты желаешь ему добра, но Ульях сирота. За него некому будет потом вступиться, некому защитить и подсказать правильный выбор. В стране много монстров, он сможет их приручить, а они будут радостно выполнять его просьбы. И, если такая сила попадет не в те руки, то ты его попросту погубишь. Даже короля это не остановит. Я привязалась к нему, даже хотела попросить старосту взять под опеку. И я его тебе не отдам, зельевар.

В её зелёных глазах отчетливо сверкнули молнии: стоявший между нами кот предупреждающе зашипел в мою сторону, а пальцы рук не просто закололо. Их словно огнём прижгли. Вот это выброс… Теперь я убежден, что знахарка являлась магичкой. Или ведьмой – кот не спроста так среагировал. И она в разы превосходила меня по силе которую я сейчас ощущал.

Мне везёт как утопленнику, который хотел повеситься.

Я в жесте перемирия выставил руки перед собой:

– Всё, я понял. Настаивать не буду. А ты можешь так… не реагировать? И фамильяра своего успокоить – я про них слышал. Знаешь, жить мне всё же очень даже хочется – мне ещё дом не сдали.

Я улыбнулся. Она, проведя рукой по лицу, хмыкнула, уперев руки в бока и глядя привычным ехидным взглядом. Кот, почуяв что всё разрешилось мирным путём, мяукнул, вернувшись на своё место, но глаз с меня не спускал.

– Значит догадался?

– Что ты ведьма? Только что. Если бы не поведение твоего… кота, то подумал, что ты просто магичка.

– Страшно?

– Если только обещаешь не проклинать, молниями не бить и не натравливать фамильяра. А так нисколько.

Она рассмеялась. Звонко, с неким облегчением, красиво и завораживающе. Словно носимая маска треснула и показалась совсем другая личность. Настоящая. Мне очень хотелось узнать о ней правду, но эта правда могла стоить мне жизни.

И не хотелось разрушать то, что сейчас между нами зародилось. По крайней мере я на это надеялся.

– Ладно, зельевар, – она успокоилась, вытерев пальцев слезинку с глаза. – Считай, что мы с тобой договорились: ты не трогаешь Ульяха со своей академией, а я обучу его азам магии и присмотрю заодно.

– А что, так можно? – я был несколько удивлен, если не сказать большее. – В плане ты же вед…

Она тут же приложила палец к мои губам. В недрах зелёных колдовских глаз опасливо сверкнуло и тут же пропало. Предупреждение.

– И об этом тоже никому ни слово. Для всех я знахарка и ею собираюсь оставаться дальше.

Я деликатно убрал её тонкий палец – на губах остался отпечаток тепла. Возможно, не будь этого разговора, я бы смутился, но сейчас мои мысли были занятым другим.

– Тебе не кажется, что будет несколько странно, если обычная знахарка возьмётся за обучение магией? Я же, как ты говорила, только недавно выпустившийся студент из магической академии и это будет естественно, если именно я начну его обучать. Скажем, что у него просто магия так поздно открылась, и надо бы обучить, чтобы не натворил каких-нибудь глупостей. И обещаю, что ничего не сделаю против его воли.

– Смотри, ты пообещал. Я принимаю обещание, – она успокоилась окончательно, а я только что заключил нерушимую клятву, если, конечно, не хочу получить пожизненное божественное проклятие. Правда с таким «подарком» долго не живут. Как и с ведьмовским.

На кухне нас терпеливо ждал Ульях, умяв половину вишнёвого пирога – так сказалось пробуждение его способности. Энергию он пополнил, скоро и спать захочется: я знаю, у меня, как и у многих других, происходило примерно так же. Жуткий голод, а потом сутки сна. Зато потом бодрый, с магией в придачу.