О бедном зельеваре замолвите слово.

Люпус

О бедном зельеваре замолвите слово.

Глава 1.

Когда ты студент, то кажется, что учёба никогда не закончится. После выпуска только и мечтаешь о том, чтобы вернуться в студенческие будни, а не это всё – нехватка денег, безработица и отсутствие хоть бы какого-нибудь угла. Академия помахала ручкой, отпуская тебя в свободное плаванье и больше не отвечая за твоё существование. Ну и кому в столице сдался совершенно зелёный зельевар, даже с корочкой? Вот именно, тут их и без меня как голубей, конкуренция дикая. Но вместе с тем имеется неплохой шанс разбогатеть. А в деревнях что ты делать будешь? Кур разводить да огородом заниматься? Неизвестно, где бы я в итоге оказался (возможно даже и за решёткой), но привалило мне счастье в виде неожиданного наследства от не менее неожиданного родственника. Не будь я в безысходном положении, то задумался об этом, но я совершенно не глядя подписал бумаги и отправился по месту нахождения того самого наследства.

Топольки.

Деревня деревней, как я узнал позднее, а до этого даже не имел представления о таком названии, хотя географию не прогуливал и не спал на ней. После двухдневной дороги в экипаже пришлось добираться на попутках ещё некоторое время, а там, следуя указаниям знающих людей, идти пешком через бугры, огибая болото. И ведь не предупредили, что идти придётся пять часов! Да меня чуть не сожрала Болотная жаба! Эта тварь зелёная была размером с двухлетнего бычка и имела длинный скользкий язык, которым обертывала вокруг жертвы и утягивала к себе же в пасть. И не важно, каких размеров была жертва, её железный желудок переваривал даже камни. А самое обидное, что её слизь шла за хорошие деньги, но добыть её можно было лишь хорошо вооружившись. И вот такая жаба решила меня попробовать. Едва успел увернуться, запустив в неё слабеньким заклинанием. Как никак я зельевар, а не боевой маг!

– Уйди, противная! – с кончиков пальцев слетела тонкая ломаная молния, больше похожая на искру, ударив жабу в морду. Ей, конечно, не понравилось такое, но и особого вреда не причинило – только чихнула. За эти короткие секунды нащупал в сумке последнее яблоко, запустив его в нападавшую живность. Ожидаемо, что та направила свой взор на летящий предмет, выстрелив языком в него: этого хватило, чтобы удрать, сверкая пятками. Ну её нафиг, вместе с этим болотом!

Когда я, уставший, голодный и проклинающий всех и вся добрался до несчастных Топольков, уже смеркалось. В наступающей темноте открывшийся вид заставил вырвать из груди мучительный стон. А собственно, чего я ожидал? Город? Это место городом определенно не обзовёшь, а вот скромной деревней – возможно. Мои радужные перспективы тут же разбились в дребезги, отдаваясь в голове похоронным маршем.

– Это всё равно лучше, чем ничего.

Самовнушение, по мнению экспертов, великая вещь.

Встретили меня закрытыми воротами. Где-то со стороны болот что-то завыло – или кто-то, а потом всё резко смолкло. По спине пробежали мурашки.

– Эй, люди! Есть кто живой? Откройте! – застучал кулаком что есть мощи, отбивая руку о дерево, – У меня здесь дядя умер.

Немного подумав, добавил:

– Зельевар я.

У меня были сомнения, что местные вообще знали, кто такие зельевары: в такой глуши только шаманам и знахарям обитать. Откуда-то сверху послышался голос и пришлось поднять голову, вглядываясь в лицо настоящего богатыря.

– Чем докажешь?

Вроде и логичный вопрос, но в ступор от него впал. А если меня сейчас сожрут? Волна возмущения начала подниматься где-то внутри, но, подавив усилием воли, принялся рыться в сумке, которая неожиданно стала необъятной. Сопя, произнёс заклинание света и щёлкнул пальцами: над правым плечом зависла небольшая световая сфера, давая возможность видеть в полуметре от себя. Бытовые заклинания давались мне легче, чем боевые, и не так расходовали энергию. Сверху присвистнули, а я услышал как произнесли «маг» – и даже не стал переубеждать их в обратном, – достав наконец заверительное письмо.

– Вот!

Но на воротах никого не оказалось. Постояв-потупив, было уже решил пнуть злосчастные ворота, но послышался звук открывающегося замка, а створка чуть не заехала мне по лицу в момент своего открытия. В проёме появился недавний богатырь с факелом и пожилой, но не утративший живости человек со взглядом сторожевого пса. Поёжившись, рассеял своё заклинание, делая шаг вперёд и протягивая письмо для ознакомления.

– Можете сами проверить что я не вру.

Пожилой – видимо староста – лишь мельком взглянул на бумагу, чтобы пройтись глазами по моему лицу. Его глубокий, по-военному голос, заставлял вытянуться по струнке и бояться его обладателя:

– Зельевар, значит, – усиленно закивал головой в ответ, – Столичный. Ну проходи, зельевар, раз родственник усопшему.

Что-то мне не очень понравились его интонации при словах «столичный» и «усопший», но, в данный момент, мне хотелось оказаться где-нибудь в тепле и сытости. Все вопросы могли подождать до завтра.

Богатырь остался на воротах, а меня сопровождал второй мужчина, ничем больше не поинтересовавшись. Главная дорога была широкой и прямой, по обе её части стояли дома: в некоторых горел свет, но любопытных лиц в окнах не наблюдалось. Дома, в большинстве своём аккуратные на вид, имели собственные участки под клумбы или огороды. Деревьев правда мало. А так чистенько, бродячих животных как в столице не наблюдалось. Пока Топольки не производили негативные впечатления.

Меня вывели к невзрачному дому с покосившей крышей спустя минут сорок, не меньше. В отличие от остальных строений от этого на несколько метров веяло неким запустением и жутью, да и его внешний вид не вызывал радости. К тому же дом стоял на отшибе словно прокажённый, навевая определённые ассоциации. Может я всё же поспешил со сделкой…

– Пришли, – мужчина остановился, не дойдя до дома метра два, обернувшись ко мне. Я затормозил следом. – Можешь обустраиваться. Пока. Завтра утром пришлю за тобой.

– А…

Но дослушивать меня не стали и оставили одного перед этим чудо-домом, в темноте. Почесав затылок, неуверенно взглянул на наследство, потоптавшись на месте. Резко захотелось обратно в столицу со всеми своими скромными пожитками.

– Так, Вик, соберись, ты же выпускник магической академии в конце концов, а это просто дом, – разговаривая с самим собой, зажёг магический светляк, медленно приближаясь к страшному строению.

Заухала пролетевшая в небе сова, от чего я подпрыгнул на месте, а в нескольких длинных прыжков и вовсе оказался на крыльце, рванув на себя дверь. В лицо ударило сыростью, дряхлостью и холодом, но меня уже было не остановить: даже мертвец не стал бы преградой хотя бы к какой-нибудь крышей над головой. Пол под ногами неприятно поскрипывал, когда из небольшого узкого коридора направился в большую комнату, подсвечивая всё вокруг в надежде найти здесь хотя бы свечки, не говоря уже про нормальное освещение. Сомневаюсь, что в деревне знали про магические фонари или светильники. Удивительно, но мои поиски оказались успешны и нашёлся магический фонарь, пусть старый и давно погасший, но мне хватило энергии напитать его на ближайший час – на большее меня сейчас не хватит самого, слишком устал с дороги. Теперь, с нормальным освещением, но с еще большей усталостью, мог продолжить осмотр. И было ощущение, что дом-то заброшен как минимум несколько месяцев: скопленная пыль была тому свидетелем.

Решил для начала попытаться отыскать записи, документы или иные сведения про жившего здесь родственника. Ну что могу сказать – ничего подобного не обнаружилось. Но на полках и на столе отыскались только книги. Но какие это были книги! Мои глаза полезли на лоб, когда рука вытащила потёртый том некромикона – самой редкой рукописи про некромантию. И одной из запрещённых для ознакомления даже для магов, не говоря уже об остальных. Чтобы достать такой надо… Даже представить не могу что надо сделать. Чёрный Рынок прошерстить или задействовать криминальные элементы. За это не то, что тюрьма, за такое и казнить могли без особого суда и разбирательства. Бррр. Надо будет спрятать куда-нибудь подальше. Странно, что такое ещё на виду стоит, в открытую можно сказать.

Убрав книгу обратно и вытерев руку о дорожный плащ, который был не чище, вытянул следующую, крякнув при прочтении названия: «Ритуалистика Сайхан». И за эту казнят, тоже разбираться особо не будут: там такие жуткие и тёмные ритуалы, что можно уничтожить столицу с её миллионными жителями всего за одну ночь. Мать моя, кем же был этот троюродный дядя?! Не надеясь уже на лучшее, наугад потянул корешок следующей книги, ощущая долгожданное облегчение, когда глаза пробежались по знакомому, а главное безопасному названию – «Практическое зельеварение. Полное собрание». По такой книге, только упрощённому варианту, я учился в академии, а здесь были материалы, предназначенные для профессиональных зельеваров, расширенные формулы и усовершенствованные рецепты. Чистые листы в конце книги были предназначены под собственные записи, и они не были пустыми. Я, жадный до знаний, уткнулся в немного кривой, но чёткий почерк, увлекаясь чужими заметками.

Кем бы ни был дядя, но он однозначно был гениальным зельеваром!

Все тринадцать рецептов были сложными, не говоря про то, что некоторые ингредиенты достать в нашей стране не реально, но зато какие эффекты… Одно молодильное зелье без побочных действий могло принести миллионы! А тут ещё было зелье с претензией на бессмертие! То, над чем бьются до сих пор самые светлые умы мира: даже молодильное, хоть и скидывало до несколько десятков лет, но всё равно не омолаживало изнутри, и семидесятилетний старик внутри оставался стариком насколько бы моложе он ни выглядел внешне. И родственник не захотел делиться своими открытиями с остальными? Даже за деньги, власть и славу? Или тут было что-то ещё, если смотреть по первым двум запрещённым книгам. Некроманты вот, тоже зельеварение изучают, но не в таких широких масштабах. Хм.

Данная книга определенно станет моей самой любимой, поэтому её я решил также припрятать, оставив остальное на завтра: шкаф насчитывал не менее пятидесяти книг. Окинув взглядом пыльненький диван, заваленный всякими тряпками, бумагами и склянками, сложил всё аккуратно на пол, найдя там же вполне сносный толстый плед, а вот подушки не оказалось, что прискорбно. Совать под голову тряпки не рискнул: стащив сапоги, юркнул под плед, кладя под голову собственные руки. Зевнул, когда магический фонарь истратив заряд погас, погружая комнату в темноту: окна, похоже, были занавешены. Стараясь не поддаваться нахлынувшей паники, заснул.

Меня разбудили крики и стук. Только после того, как открыл глаза и принял положение сидя, осознал, что стучали в дверь и звали меня. «Господином зельеваром» тут был только я.

– Да иду я, иду! – вновь зевнул, нехотя выползая из-под уютного пледа да натягивая сапоги на босые ноги, – Поспать даже не дадут… Да иду, сказал же!

Крикнув невидимому гостю, дотопал до двери. За ней оказался веснушчатый мальчишка не старше тринадцати-пятнадцати лет, в потёртой куртке, штанах и в пыльных ботинках, которые ему были явно велики. Худое лицо достаточно живое, как и необычные светлые голубые глаза, выделяющиеся на фоне простенькой внешности. Кудрявые каштановые волосы торчали в разные стороны – наверное, как и у меня самого. Щербатая улыбка не портила его образ, как и лёгкая картавость в голосе.

– Здравствуйте, господин зельевар! Дядь Михай сказал проводить вас к нему.

– А дядя Михай у нас…

– Староста.

Ага. Что-то такое можно было и подумать.

Не зная, чего ожидать от старосты, попросил пацана подождать меня за дверью, вернувшись в дом. Мелькнула мысль спрятать книги, но ведь их до моего приезда не украли, а значит никому не интересно жилище умершего. Глянул на себя в зеркале и вытащил из светлых блондинистых волос длинное совиное перо, пригладив торчащие волосы рукой, но особого эффекта не вышло. В разводах пыли отразилось худое лицо с тёмными мешками под синими глазами и прямым носом. Редкий цвет, считающийся ещё и признаком неудач. Острые уши, за левым ухом мелкая родинка. Сам себя я считал обычным: среднего роста, худощав, с обычными чертами лица (если не считать «несчастливые» глаза). И обычного рода, не аристократ. В магии посредственен, но оно мне и не требовалось, главное, что по зельеварению у меня стояла высшая оценка в дипломе. А остальное… Да неважно остальное.

Мой проводник, мальчишка по имени Ульях, оказался на редкость говорливым: пока мы шли к старосте, разузнал про жизнь в Топольках и её жителях в подробностях. Так трактирщик Олд разбавляет пиво водой, а вино соком; бабка Марфья по мнению Ульяха – ведьма, так как животные её не любят, глаз нехороший и вообще она «карга вредная». Посоветовали мне держаться подальше и от дочерей местного кузнеца, который уже побил одного ухажёра, но хоть не насмерть. Не выходить ночью за ворота, не ходить на болота – это я с удовольствием, и не воровать яблоки у Кривого Прохорова: при этих словах мальчишка машинально потёр копчик. Мне не надо было отвечать на его монолог, только кивать в нужные моменты, и когда мы почти вышли к дому старосты, удалось наконец вставить:

– Ты что-нибудь знаешь про усопшего, в чьём доме я поселился?

Было видно, как тот резко дёрнулся от моих слов, но тут же слишком активно покачал головой.

– Нет! Он редко появлялся и ни с кем не разговаривал. Вы лучше у дядь Михая спросите, а мне пора! – и ужом проскользнул мимо меня в обратную сторону. Однозначно здесь было что-то нечистое. Попытаю счастье и попробую узнать у старосты.

Надо сказать, что дом старосты ничем не отличался от остальных, и с виду не говорил о важности его обитателя. Крепкий деревянный дом с черепичной крышей, с клумбами под окнами и яблоней сбоку – вот и все различия. Михай как раз стоял с лейкой возле дерева и при виде меня вначале нахмурил брови, а потом махнул рукой, не отрываясь от полива. Я не заставил себя ждать и подошел ближе (да и меня дела ждали).

– Здравствуйте. Ульях сказал, что вы меня видеть желаете. Я, кстати, Викториан Ройх. Выпускник магической академии…

– Вы здесь надолго?

Враждебность в голосе можно было списать на осторожность перед незнакомцем, и, в какой-то степени, я его понимал, но всё же можно было не так грубо начинать знакомство: привыкли они к своим, а тут я, новое лицо с непонятными целями.

– На самом деле сам пока не знаю, – старался выглядеть так, словно мне всё равно на скрытую угрозу, – Хочу разобраться с доставшимся наследством. Скажите, тот дом можно будет продать?

Серые тяжёлые глаза под мохнатыми тёмными бровями несколько секунд буравили меня, прежде чем староста ответил, отставив лейку:

– Если только под снос и не дорого. В этом доме жить никто из наших не захочет. Мой совет: побыстрее разобраться с наследством и уехать обратно в свою столицу. Когда захотите продать дом скажите мне, сторгуемся. А пока, зельевар, не лез бы ты куда не надо. Сядь в своём доме и не высовывайся.

– Обязательно это сделаю, но пока скажите, где можно купить продукты?

– На базаре, – видя моё замешательство на лице, указал рукой куда-то за дома, что стояли напротив, – Вот за теми домами есть небольшая площадь, там с утра и до обеда можно купить всё необходимое. Если нужно что-то другое – ближайший город в пяти часах ходу. Надеюсь, вы запомнили, что вам говорил Ульях и будете следовать нашим правилам. А сейчас мне пора заниматься своими делами… господин зельевар.

Последнее он особо подчеркнул интонацией. Видимо городских здесь не жалуют, как и магов в целом.

Мне ничего не оставалось, как поблагодарить старосту и пойти на поиски базара – в доме еды точно не было, как и у меня в сумке. Судя по солнцу на небе, было часов восемь, не больше, но жизнь в деревне уже кипела вовсю, и встреченные люди, как и староста, внимательно провожали меня взглядами в спину да тихо перешептывались меж собой. Даже собаки и те, были начеку. Ощущать себя диковинкой было крайне неприятно, и я прибавил шагу, смотря себе под ноги, совладав с желанием накинуть на голову капюшон. Ладно хоть камнями не кидались, с них станется.

То, что я увидел, назвать базаром язык не поворачивался: три навеса и одна лавка с вещами. Я всё ещё не мог свыкнуться с мыслью, что это не столица, а обычная, самая простая деревня без прикрас. И значит, ожидать каких-то новшеств и чудес здесь не стоит. Ещё хорошо, что магов не сжигают на костре как в старину. Но видя представленный ассортимент меня одолевало разочарование.

Зато сэкономлю. Везде надо находить плюсы.

– Здравствуйте. Почём овощи? – я присмотрелся к овощам: на вид они были вполне съедобны и обычны. Стоящая за прилавком бабушка в яркой косынке на голове расплылась в широкой добродушной улыбке.

– Здравствуй, милок. Огурцы и помидоры по 10 серебрянников, капуста по 15, картошка по 20… – по мере ознакомления с ценами у меня лезли глаза на лоб, а когда несчастная курица пошла за 50 серебрянников, начал подозревать про обман. Даже в столице таких цен не было!

– А вы точно ничего не путаете? Что-то как-то дорого, я так обеднею быстро.

На самом деле обеднеть мне не светило, ибо я и так уже бедный. При моих скромных возможностях мне хватит на один закуп овощей, а дальше только в лес, по грибы да по ягоды. Даже на обратную дорогу в столицу не хватит, пока не продам дом. Мои финансы поют зауныльную трель.

Видимо моё бедственное положение отразилось на лице, и старушка несколько смягчилась под взглядами своих товарок.

– Ладно, милок, не оставлю я тебя голодным, – я воспрял духом, – Поможешь мне по хозяйству и будет тебе еда. Я-то совсем одна живу, тяжело справляться. Можешь называть меня баба Глаша. Ну-ка помоги, тут не далеко.

Меня нагрузили корзинкой с продуктами и, следуя за моей работодательницей, оказался у неё перед домом. Идти тут было не больше десяти минут, но старушка не спешила, попутно поведав о своей нелёгкой жизни и неблагодарных отпрысках. Никогда не любил семейные драмы, и никогда не знал, как правильно на них отвечать, чтобы потом тебя не обозвали бесчувственной сволочью. Поэтому в моем лексиконе были ответы: «Да что вы говорите!», «Вот же», «Да-да» и простое кивание головой. До сих пор работает.

– Поставь корзинку сюда, дальше я сама, а ты мне пока дров наколи. Обойдёшь дом, увидишь пристройку, там всё необходимое и найдёшь. Как всё сделаешь, можешь в дом заходить, накормлю. И кур моих не обижай.

М-да, колоть дрова мне ещё не приходилось, этому в академии не учат.

Под навесом меня ждали дрова и старенький топор. Фронт работы, на глаз, до вечера не должен был затянуться, и я надеялся управиться хотя бы за пару часов, и при этом не оттяпать себе чего-нибудь. Запасных конечностей у меня не было. Названные куры находились в небольшом загоне с курятником: при виде меня они закудахтали, а петух, с длинными черными хвостовыми перьями, угрожающи набычился. Вот только разборок с ним мне ещё не хватало для полного счастья.

Повесив плащ, поставил первое полено на пенёк, взял топор крепко двумя руками, размахнулся и… Топор застрял в бревне. Пока пытался расколоть полено, взмок как мышь. Не, такими темпами я не то, что до вечера, я до ночи тут не управлюсь! Ну-ка, какие бытовые заклинания можно использовать?

Пораскинув мозгами, несколько сник: энергозатраты превышали мой лимит. Проще было всё сжечь. Но тогда не видать мне еды.

– Ладно, учиться никогда не поздно.

После пятого бревна я приноровился к работе, и она пошла быстрее. Только один раз уронил себе топор на ногу, благо обухом: боль удалось снять при помощи лечебного заклинания. К концу работы я был без сил, мокрый, уставший, с мозолями на руках и болями в спине. Вспомнилось, что я так-то зельевар, а не рабочий, но голодный желудок напомнил про мирские дела. Прибрал за собой под внимательный взгляд петуха, – вот сдался же я ему! – после чего, отставив топор и, оставшись даже доволен своей работой, направился к хозяйке.

В дом заходил осторожно, приложив ладонь к пояснице и задействовав снова лечение. Стало сразу же легче, но, как нам говорили, лучше не злоупотреблять, а пускать на большие дела. Но это кредо целителей, это им людей спасать и вершить великие дела, а мы – люди простые.

– Баба Глаша, ваша просьба выполнена, – не решился входить дальше порога – воспитание такое, оглядывая скромное, но чистое убранство. Из комнаты появилась старушка.

– Как хорошо! Спасибо тебе, милок. Ты заходи, всё горяченькое. Небось оголодал. Вон, ополоснись водой.

Её худая сморщенная рука указала на ведро воды с деревянным резным ковшиком и железным тазиком рядом. Вода была прохладной, чистой и вкусной – в горле стоял сушняк. Оставив плащ в коридоре, прошёл на кухню, где на столе меня уже ждала тарелка с супом и хлебом. Сглотнув набежавшую слюну, поблагодарил хозяйку за трапезу, и на минут десять выпал из реальности. На десерт был яблочный компот – жить стало совсем хорошо.

– Держи, милок, собрала я тут тебе немного, – на столе оказалась маленькая корзинка с овощами и неощипанная курица, чьи мёртвые глаза смотрели на меня. Жуть. – Ты завтра ко мне заходи, у меня ещё для тебя дела есть.

– Хорошо, баба Глаша, зайду. А сейчас меня дела ждут.

– Да, слышала я, что ты вроде как родственник того странного колдуна, что помер месяц назад.

Я остановился на пороге с корзинкой, удивлённо вскидывая брови.

– Вы ещё знаете что-нибудь про него? Чем он занимался?

– Про него лучше у старосты спроси, он с этим человеком дела вёл.

И вновь всё вернулось к старосте. Только он не хочет ничего говорить, как и видеть меня. Становилось всё запутаннее. В Топольках явно была скрыта какая-то тайна, только вот не убьют ли меня за неё? А умирать, как известно, никому не хочется. Да и надо ли оно мне, вот в чём вопрос…

Вернулся я домой во второй половине дня, закрыв дверь на засов. Встал вопрос где хранить продукты: в городах во всю пользовались холодильными камерами, а в деревнях? Погреб? И если да, то, где его найти?

После некоторого время поисков лаз оказался под диваном. Пришлось помучиться с ним, отодвигая в сторону, а после пытаясь открыть дверь в полу. Вызвав светляк, спустился по железным ступеням, оказываясь не в погребе, а в довольно хорошо оснащённой лаборатории. Секретной, значится. Тут имелась и система вентиляции, и перегонный куб, и два котла разных форм, весы, два стола, инструменты для работы и какие-то схемы на стене. Именно они меня и заинтересовали в первую очередь. Я пытался вспомнить знакомые формулы и соединения, но то, что изображено там, было неизвестно мне; некоторые надписи и вовсе были написаны на ином языке, включая и рунный алфавит. Последним чаще пользовались некроманты для ритуалов, зельевары использовали общепринятые формулы и общий язык. Значится ли, что здесь проводились тёмные эксперименты, которые могли стоить жизни?

– И почему вокруг меня столько вопросов и загадок за последние два дня?

А ответы на них мог знать только один староста. Замкнутый круг. Или же, можно не влезать в это дело, продать дом и начать карьеру в столице, как я и хотел до этого.

И пройти мимо тайны?

Почесав затылок, оставил это на потом – надо было разобраться с библиотекой. И все опасные книги спустить сюда. И вход лучше замаскировать. Но сначала надо решить с готовкой, желудок сам себя не накормит.

Двигать обратно диван не стал, просто закрыв люк тяжёлой деревянной крышкой – если бы не кольцо, то и не заметно. Странно, что дядя не додумался использовать магию. Подумав, накинул на лаз тряпки, и только после этого взялся за продукты – эти мёртвые несчастные глаза мне потом в кошмарах сниться будут. Как таковой кухни в доме не обнаружилось, зато обнаружились другие удобства – хоть на улицу бегать не придётся. Всё больше складывалось ощущение, что здесь особо и не жили, питались в другом месте, а работали под землёй. Всё же меня ждал очередной визит к старосте.

Ужин отодвинулся на более позднее время, а я занялся наконец разбором своих скромных пожиток. И первое, что сделал, открыл окно, которое имелось в единственном числе: занавешенное тряпкой стекло было грязным, но ручка рабочая, и свежий воздух начал проветривать комнату. Засучив рукава рубашки, в первую кучу сгрёб ненужный хлам – старые тряпки и мусор, благо хоть веник имелся. Вещей, в целом, было немного: диван, книжный шкаф, рабочий стол со стулом, комод. Для такой большой комнаты не густо. Еще был чердак, но туда лезть не стал. Пока что.

Ненужное вынес на улицу перед домом: даже если разберут, не жалко будет. Разобрал книги, став обладателем десяти запрещённых, пяти редких, шести на другом языке и тридцати семи общедоступных. Протёр каждую от пыли, борясь с искушением заглянуть во внутрь. Запрещённые спустил в лабораторию, остальные расставил на чистые полки. Одни только эти книги выходили на кругленькую сумму, которую мне хватило бы на несколько лет беззаботной жизни и домик в центре столицы. Борьба с собой – страшная вещь.