Губы на Сигареты

Рёбра болезненно сжались, дыхание стало быстрым и прерывистым.

– Могу я тоже тебя так называть? – шаги приближались. Настолько тяжёлые, что отдавались в голове колокольным звоном.

Бонни нервно сглотнула, пытаясь взять себя в руки, но тщетно. Голос был знаком до дрожи: холодный, низкий, сильный, властный, без малейшего намёка на жалость. Рид прекрасно знала, кому он принадлежит. Знала… но не хотела верить, что сейчас она стоит с этим монстром один на один.

– Молчишь?

Бонни съёжилась. Она не могла подняться, не могла двинуться с места – ноги будто приросли к земле. Леденящий душу страх сжал шею стальными объятиями. Он душил.

Ну же… беги! Беги, Бон! – беззвучно умоляла Рид, но тело не слушалось.

– Я с тобой разговариваю! – проорал он и, схватив Бонни за волосы, заставил смотреть прямо ему в глаза.

– Ну и где же твой Майк, а? – губы его расплылись в ехидной улыбке. – Игрушками нужно делиться.

Смелости отвести взгляд у девушки не хватало. Его шрам, безумные глаза… только сейчас Бон смогла разглядеть в них настоящее сумасшествие и нечеловеческий голод.

По щекам потекли слёзы. Именно этого добивался Перс. Он был доволен – его добыча загнана в угол, её страх полностью подчинён его власти.

Поймать и избить Майка до полусмерти – слишком просто. Так считал Ник: удары Вуд принимал стойко – привычка, воспитанная годами. Достаточно было одного взгляда на Майковский силуэт, чтобы сердце наполнилось яростью. Каждый раз, когда они сталкивались, казалось, что на мотодроме встречаются две стихии.

Перс ненавидел Вуда не только за предательство. Он ненавидел его за стойкость, за упорство, за то, что Майк умудрялся оставаться непреклонным, даже когда казалось, что все шансы против него. За то, что каждый его взгляд, каждое движение было вызовом, который Перс не мог простить. Его ненависть была горячей, острой и беспощадной, как лезвие ножа, готового разрезать всё на своём пути.

Именно поэтому Ник, словно ищейка, пытался найти у Вуда слабое место. Он хотел отобрать, осквернить всё, чем тот дорожит, причинить нестерпимую боль. Парня услышали. Не заметь он тогда Бонни на мотодроме, до сих пор бы размышлял, строил планы и гадал.

В объятиях Майка побывал не один десяток девушек, но с Бон всё было иначе – и Перс это почувствовал сразу. Факт того, что Вуд отказался от сделки, которая подразумевала прощение денежного долга в обмен на эту девчонку, уже подтолкнул Ника к мысли: Бонни в жизни Майка играет особую роль. На неё он реагирует остро, эмоционально, словно она задевает что-то в самом сердце Вуда.

Время – единственное, что оставалось Персу для подтверждения догадок. И вчерашняя сцена расставила всё по своим местам. Увидев, как девушка легко справляется с его внутренним зверем, как он целует Бон словно хрупкий хрусталь, как она плавится в его руках, Перс понял одну простую истину: Бонни – не просто девчонка, к которой Майка тянет. Она – его слабое место.

Затащив девушку обратно в кафе, уголок его рта приподнялся, и от этой картины Бонни начало лихорадить. Перс вселил в неё неподдельную панику, которая парализовала каждое движение. В этом полумраке он казался ещё могущественнее и ужаснее. Аура бандита, сотрясающая воздух вокруг, буквально сносила с ног, заставляла забыть собственное имя.

– Расслабься, зайка, – медленно проговорил Ник, и холодная стена упёрлась Бонни в спину.

Преодолев шаг между ними, он провёл грубой рукой по мокрой щеке девушки и добавил:

– У Вуда хороший вкус.

Сердце Бонни разрывалось на куски, кровь в венах застыла колом. Холод проникал до костей, страх сковывал мышцы, тело дрожало. Задержав взгляд на приоткрытых губах Рид, Перс наклонился, будто собираясь попробовать их на вкус.

Бонни зажмурилась, охнула и резко оттолкнула его. Он попятился назад, а руки девушки продолжали дрожать, словно от удара током, и сердце бешено колотилось в груди.

Единственное, что сейчас теплилось в душе Бонни, – это надежда. Она верила: ещё чуть-чуть, и Майк придёт. Он спасёт её. Он услышит.

Лицо Ника перекосилось от злости. Не успела Рид сделать нервный вдох, как он схватил её за шкирку и швырнул к столикам.

Девушка упала, опрокидывая железные стулья. Раздался звук разбивающегося стекла, и тысячи конфетных шариков рассыпались по полу. Голову пронзила резкая боль, в глазах зарябило.

Бон вновь попыталась закричать, но в ответ воздух заполнил лишь немой стон. Прислонив руку к ноющему затылку, она ощутила на пальцах что-то жидкое и тёплое. Волосы слиплись. Кровь.

Сердце сжалось, дыхание сбилось, а в голове лишь один дикий крик – но наружу он не вышел. Страх, боль и ужас переплелись в одно острое ощущение беспомощности.

– Только пикни! – выплюнул Перс, и по коже Бонни снова побежали мурашки.

Он схватил её за грудки, одним рывком усадил на стол и раздвинул ноги.

– Нет, пожалуйста, не надо! – брыкалась она, но в ответ получила сильный удар прямо в челюсть.

Тупая, жгучая боль затуманила разум. Бонни не знала, что делать: куда себя деть, где спрятаться. Почему Майка всё ещё нет? Почему он не слышит, как она отчаянно зовёт его?

Страх словно облепил лёгкие, а плечи подрагивали от бесконечных всхлипываний. Попытки противостоять нахлынувшей истерике были тщетны, но в голове Бонни звучало одно чёткое предупреждение: ещё одно неверное движение – и Ник её убьёт.

Заглянув в испуганные, опухшие и красные глаза Бонни, Перс ухмыльнулся:

– Ну что ты, зайка, – провёл рукой по её плечу, – разве ты плачешь, когда Вуд делает так?

Перс провел вдоль шеи девушки, что покрылась мурашками, языком и, противно скалясь, оставил на нежной коже багровый след.

– Или так? – снова спросил он, перейдя на ключицы. Бонни дёрнулась.

Каждое его движение сопровождалось для Бон ударом. Горло раздирала жгучая боль, она не могла сказать даже слово. Девушка чувствовала, как медленно покрывается чёрной, липкой слизью, которую впоследствии не сможет отмыть. Она чувствовала себя грязной.

Оставив ещё несколько влажных коротких поцелуев, Ник расстегнул молнию на джинсах Бонни и потянул их вниз. Рид нахмурилась. Отвращение шло в ногу со страхом. Она должна это остановить.

– Он так не делает, – выдавила из себя девушка, и вдруг, неожиданно для Перса, накрыла его губы настойчивым поцелуем. Они шершавые, грубые, горькие – не такие, как у Майка.

Игнорируя подступающую тошноту и глухую тревогу, Рид не разрывала поцелуй и, словно в порыве, спрыгнула со стола. Голова у неё закружилась; мир на миг размывался, но это дало ей преимущество – и Перс расплылся в хитрой, довольной улыбке. Казалось, ему нравится это развитие событий. Он мгновенно рванулся дальше, руки жадно пошли исследовать её тело.

Но Бонни, сохранив контроль над собой, резко оттолкнула их в сторону. Когда язык парня ткнулся ей в рот, она сомкнула зубы – ловко, отчаянно, без страха. Вкус железа, резкий и чужой, вспыхнул у неё во рту. Собрав всю силу, она ударила Перса прямо между ног.

Он согнулся, выдавил скверное слово и прикрыл рот рукой, словно пытаясь заглушить стон.

– Сука! – прохрипел он, его лицо перекосилось от боли. – Я убью тебя!

Щурясь из-за снега, который резал глаза, Бонни бежала изо всех сил. Холодный воздух мгновенно разлился по лёгким, придавая хоть немного сил, но каждый последующий шаг давался всё тяжелее предыдущего. Голова трещала по швам, а холодный пот смешивался с болью и усталостью. Бон ощущала, как кровь стекает сзади по шее, и силы медленно покидали её тело.

Забежав за угол, она облокотилась о кирпичную стену и глубоко вздохнула, вдыхая морозный воздух. Нельзя останавливаться: Перс мог догнать её в любую секунду. Колени дрожали, дыхание срывалось, сердце бешено колотилось.

Оглядевшись, Бонни заметила открытый подвал. Без лишних раздумий, почти падая от усталости, она бросилась к нему и нырнула в темноту, спрятавшись между холодными стенами, где на мгновение почувствовала относительную безопасность.

Продвинувшись вглубь подвала на несколько метров, Бонни замерла. В глухой тишине отчётливо звучали капли воды, её собственное учащённое дыхание и бешеный стук сердца. Пахло сыростью, затхлым воздухом и плесенью, покрывающей чугунные трубы. Под ногами грязь была скользкой, замёрзшая вода заставляла ботинки скользить при каждом шаге.

Снаружи послышались приближающиеся шаги. Бонни затаила дыхание и почти затаилась, чувствуя, как руки непроизвольно дрожат. Ещё несколько минут, и шаги постепенно стихли, растворившись в ночи. Девушка выдохнула, но покидать своё «убежище» не спешила. Она знала: нужно просидеть здесь хоть немного, среди холода и скребущихся крыс, пока Перс не потеряет след.