Хозяин гор – 3. Храм воздуха

Ви сжала правую ладонь с меткой драконьей истинной пары, словно желая спрятать эту драгоценность от злых глаз Лейры. А ведьма перестала строить из себя радушную хозяйку. Тон ее стал холодным, слова резкими:

– Вы зачем пришли? Узнать о драконе? У меня его нет. Хотите забрать ваших женщин? Я вам их не отдам. Еще вопросы есть? Нет? Разговор закончен, проваливайте, не тревожьте мой лес.

– С каких же пор этот лес стал твоим, ведьма? – у старосты тряслись губы от страха, но он не собирался так просто сдаваться и бросать дочь и внучку на произвол судьбы.

Лейра не снизошла до ответа старосте. Она мотнула головой, тряхнув длинными черными волосами. С них обильно посыпался снег, отвратительно похожий в этот момент на перхоть, и в то же мгновение в лесу взвыл ветер.

Глава 5. Битва Льда

Ветер упруго толкнул Вику в грудь, словно, намекая на то, что гостям пора отправляться восвояси. Ви и рада была бы уйти: Антраса она у Лейры все равно не нашла. Или же он сам пожелал остаться ненайденным, что, впрочем, было бы еще хуже. Расколдовать поселковых женщин ведьма, разумеется, отказалась, а пытаться оспорить это ее решение Ви не могла, да и не хотела. Однако Флоран и Брыль ожидаемо были другого мнения и бросились к ведьме, пытаясь бороться с усиливающимися порывами ветра.

И их неожиданно поддержал Кириан:

– Эльфийские леса не принадлежат никому, кроме их законных хозяев, – в голосе эльфа послышалась неожиданная властность, – и тех, кому они разрешили в них жить. А тебе, ведьма, они такого разрешения не давали!

– Мне не требуется ничье разрешение, эльф, – Лейра проговорила изменившимся зычным голосом, а последнее слово выплюнула, словно, оно было гадко на вкус.

Она развела руки в стороны. Ветер взвыл и хлестко ударил торопившихся к ведьме Брыля и Флорана. Поселяне, не ожидавшие такого отпора, повалились навзничь в сугроб. А ветер поволок их назад по снегу, оттаскивая дальше от ведьмы.

– Не приближайтесь ко мне! Иначе я вас уничтожу, жалкие людишки! – Лейра зашептала что-то себе под нос. И хоть голос ее был тих, а ветер шумел все громче, Вике показалось, что она слышит слова заклинания. Языка, на котором говорила Лейра, Ви не знала, но смысл ее слов был понятен. И он не сулил путешественникам ничего хорошего.

Ветер, отзываясь на голос заклинательницы, засвистел, словно вскипевший чайник, пронзительно и злобно. Снежинки крошечными ножиками полетели по воздуху, раздирая в кровь открытые лица и руки путешественников. Мингир, как мог, спрятал Лиру от колдовского снега, прижав к себе, Кириан рванулся было на помощь Вике, но высокому хрупкому эльфу непросто было преодолевать напор стихии. Виктория прикрыла лицо полой Маришиного плаща и с все возрастающим страхом смотрела на ведьму.

За спиной Лейры сквозь мутную снежную пелену Ви почудились высокие вытянутые человекообразные силуэты. Они медленно приближались к путешественникам, лениво переставляя толстые узловатые ноги, и в этом их неторопливом равномерном движении было что-то невыносимо жуткое. Лесные чудища не проваливались в сугробы, аккуратно врастая в снег при каждом шаге, не пошатывались под порывами ветра, который даже Мингира заставлял пригибаться к земле. Они были похожи то ли на леших, то ли на ожившие по воле ведьмы деревья, разбуженные ею от зимней спячки. Для полноты картины не хватало только скрипа деревянных сочленений их тел. Впрочем, возможно, скрип и был, просто более громкое завывание ветра заглушало его. Так или иначе, общение с этими лесными дивами не сулило ничего хорошего. Они шли вразвалочку, размахивая длинными кривыми руками, больше похожими на дубины. Одного удара такой рукой – даже случайного – будет достаточно, чтобы снести голову – человеку или эльфу.

Ведьма засмеялась, тихо и зловеще, совсем так, как должна была смеяться торжествующая победу ведьма. И, потеряв интерес к наказанным наглецам, она отвернулась и зашагала прочь, все также легко ступая по сыпучему снегу.

– Сделай что-нибудь! – Брыль, которого ветер притащил к ногам Ви да так и оставил там лежать, переводил испуганный взгляд с девушки на приближающихся чудовищ. – Ты же магичка!

Ви крепко сжала посох и уставилась на него, словно на ядовитую змею, которая может в любой момент укусить. Перевела взгляд в спину удаляющейся Лейре. Ведьму уже почти не было видно в вихре поднятого ею снега. Еще пара мгновений, и она совсем исчезнет. А ее заклинание и поднятые им лесные чудовища останутся.

Все ждали ее действий, но Вика не знала, что ей делать. В злобных завываниях вьюги она не могла расслышать шепота приветливого ветерка, столько раз выручавшего ее в трудную минуту, а сама понятия не имела, как можно противостоять чужой колдовской силе. Все, что у нее получалось раньше, Ви делала просто по наитию, не зная ни магических формул, ни заклинаний.

Именно это она и выкрикнула вслух, пытаясь перекрыть вой ветра, обращаясь то ли к копошащемуся у ее ног Брылю, то ли к Кириану, бредущему к ней сквозь вьюгу, то ли к самой себе…

Эльф, прикрываясь плащом от слепящего снега, пытался подойти ближе к Ви, на каждом шаге проваливаясь в стремительно растущие сугробы. Он проговорил, отплевываясь от снежинок, пытающихся залепить ему рот:

– Не нужны тебе никакие формулы! Ты же природный маг! Просто заставь Потоки повиноваться тебе!

Просто?!!

Вика вытаращилась на Кириана, но ответить ему не смогла, ветер становился все сильнее, и стоило открыть рот, в него тут же набивался небольшой сугроб.

Девушка попятилась, и сквозь злые завывания ветра ей послышался торжествующий смех Лейры и поскрипывание тел приближающихся чудовищ. Ведьмы она уже не видела. Она не видела вокруг ничего, кроме круговерти снежинок.

Из белой мельтешащей пелены донесся свист металла, а следом тупой звук удара о дерево. Снова хищный свист и снова удар. Рев – почти нечеловеческий – удар и треск, словно на морозе сломали ветку дерева.

– Получай, тварь чародейская! – разъяренный голос Мингира глухо звучал откуда-то из-за стены рябящей снежной мешанины.

Больше Ви ничего не смогла разобрать: удары и ругань слились в одну глухую какофонию. Она хотела помочь друзьям, развернулась и пошла наугад, но буквально через пару шагов врезалась в одну из ледяных статуй. Вернее, теперь-то она знала, что никакая это была не статуя, а заколдованный живой человек. Пока еще живой…

– Ты же магичка! – откуда-то сбоку ветер принес вопль Брыля.

– Заставь Потоки повиноваться тебе! – это уже голос Кириана.

– Виктория! Сестренка! Где ты? – сердце екнуло, когда ее позвал Мингир. Только вот она и рада была бы пойти на его зов, но теперь совершенно потерялась среди метели.

Девушка топталась в сугробе, прикрывая глаза от летящего снега полой плаща. В ушах завывал ветер, лицо замерзло от его злых укусов, и щеки драло колючими снежинками, словно железной мочалкой. Не видя дороги, Вика шагнула и снова натолкнулась на одну из замерзших поселянок, ту самую, с младенцем на руках…

– А-а-а! – Вика закричала то ли от страха, то ли от злости. – Я не могу ничего сделать! Мингир! Лира! Где вы?

Она шарахнулась вбок, окончательно потеряв ориентацию. Споткнулась, кубарем покатившись по снегу, выронила посох и принялась судорожно, на ощупь, откапывать его. По счастью зачарованная палка, словно сама чуяла хозяйку и тут же ткнулась ей под руку. На мгновение Ви перевела дух и попыталась подняться на ноги, используя посох в качестве костыля. Но рыхлый снег был ненадежной опорой, палку повело в сторону, и Ви снова завалилась вбок, налетев на очередную статую. От испуга она резко отпрянула от фигуры, развернулась и натолкнулась взглядом на ярко-изумрудные глаза.

– Антарас? – Ви неуверенно прошептала одними губами, а в следующее мгновение ветер бросил в статую горсть снега, и зеленый драконий взгляд померк.

– Антарас! – девушка бросилась обратно к статуе, но обнаружила на ее месте лишь пустоту. Там, где ей примерещилась ледяная фигура, ничего не было. – Антарас… – она повторила непослушными замерзшими губами, словно заклинание, и закрыла глаза.

И заставила себя не слышать злого завывания ветра и не чувствовать колючих снежинок, рассекавших ее щеки в кровь. Пусть реальными будут только ярко-зеленые глаза и теплый ветерок, который так настойчиво шепчет ее имя…

«Ви-и-и…» – старый друг откликнулся немедля, и Вика улыбнулась:

«Антарас… Я так скучаю, мне так плохо без тебя… Прости меня…»

«Ви-и-и! – ветерок зашептал громче, обретая силу, разгоняя злой свист заклинания Лейры. – Ви-и-и!»

…Вика стояла с закрытыми глазами, прямая, точно одна из сосен, росших в заколдованном лесу. Обе ее руки намертво вцепились в посох, по щекам бежали слезы, мгновенно превращаясь на морозе в обжигающие ледяные ручейки, но девушка улыбалась. И шептала побелевшими губами одно-единственное слово:

– Антарас… Антарас…

А потом все стихло, и Ви накрыло теплой ласковой тьмой.

***

Маленький окраинный мирок у Чертогов Пустоты…

Куда спрятать полученный от короля опасный артефакт, Антрас решил почти сразу же. Алузар сказал, спрятать там, где никто не будет искать. Антрас знал такое место. Место, где никто не захочет искать, куда побоится войти любое живое существо, в котором теплиться хоть толика здравого смысла и инстинкт выживания.

Чертоги Пустоты.

Сам король побывал в них дважды – один раз по собственной воле, другой по злой необходимости, спасая от небытия приемного сына. И оба раза черный дракон возвращался оттуда невредимым, благодаря силе своей любви к даре и силе любви своей истинной королевы. Хватит ли у Антраса силы, чтобы вернуться из небытия? И самое главное, хватит ли у Ви этой самой истинной любви, чтобы указать ему путь обратно?..

Так или иначе, решение было принято. Погруженный в мрачные мысли, золотой дракон тайными тропами уходил прочь из Таэр Лет. Бежал, словно трус, хотя мог встать плечом к плечу со своим королем, чтобы сражаться вместе с ним. Вместе со своим названным отцом. Но Алузар отослал его прочь с более важным, как он сказал, заданием. Или просто опять спасая его жизнь?

Антрас скрипнул зубами с досады и взмахнул рукой, с легкостью открывая портал между мирами, к самому входу в Чертоги. Оставалось сделать последний шаг – и провалишься в Пустоту.

Открывать двери между мирами – непростая задача даже для сильных чародеев. Мало, кто из драконов владел этим искусством, не говоря уже о других колдовских расах. Но Антрас быстро освоил эту науку, когда Алузар прогнал его после рождения Горгорона. Злость, обида и страх придали сил золотому дракону, и еще молодой тогда Антарас с легкостью открыл свой первый портал. И с тех пор делал это запросто, раз за разом оттачивая мастерство. Так и теперь, послушный воле драконьего чародея, муаровый портал заколыхался перед ним, маня сделать шаг в неизвестность. И Антрас сделал этот шаг.

Хоть дракон знал, что его ожидает, но при виде огромной грязно-фиолетовой трещины, пересекавшей посеревший небосвод из края в край, его пробрала дрожь. Он слишком хорошо понимал, что собой представляет Пустота, и чем может закончиться общение с нею. Уже немало лет прошло с тех пор, как Горгорон и Лана запечатали Чертоги Пустоты, усыпив – на время – ее неутолимый голод, но шрам на теле мира остался. Уродливый черно-фиолетовый рубец, бугрящийся в помертвелом небе, как грозовое облако. Словно по ту его сторону сидел кто-то большой и злобный, тяжело дышал и лишь ждал удобного момента, чтобы выпрыгнуть наружу.

И именно в пасть этому монстру собирался отправиться Антрас. Он колебался лишь несколько мгновений, решая, в какой форме лучше встретиться с Ничто, и наконец, обернулся драконом. Чистый золотой свет его чешуи на миг разогнал унылую хмарь. Фиолетовая гуща сжалась, напуганная этим сиянием, и дракон, ободренный небольшой победой, поднялся в воздух. Замешкавшись на миг перед самым разломом, Антрас яркой искоркой пронзил темную грань Междумирья, и скрылся в бездонном Ничто…

…Он плыл во тьме, пронзаемой тысячей разноцветных огней. То ли это звезды вдруг оказались так близко, то ли светлячки танцевали вокруг него хоровод или, быть может, ярмарочные фонарики, украшающие детскую карусель, бежали по кругу. Это было бы очень красиво, если бы не острое ощущение притаившейся где-то за плечом опасности. Антрас попытался обернуться, чтобы встретить ее лицом к лицу, но не смог.

В Пустоте не на что было опереться его крыльям, он беспомощно барахтался посреди Ничто, все яснее осознавая ошибку, которую совершил. Ему нельзя было пересекать границы Чертогов. Теперь он не сможет выбраться отсюда, ведь у него нет той путеводной нити, которая была у его отца. Ви, верно, уж и думать забыла о приставучем драконе, даром, что на ее ладони была его метка истинной пары. Сейчас подле нее был другой мужчина, и Антрас сам отдал ее ему. А сам он теперь останется в Пустоте – навсегда…

…Отец отправил Антраса прочь от себя, опять, как и в тот раз, много лет назад в наказание за проступок, которому не могло быть искупления. Да, Антрас был виноват, что не справился с влечением плоти. Он любил королеву – всего лишь раз! – но судьбе было угодно, чтобы на свет появился ребенок. Позор для истинной пары, позор для королевской четы. Алузар прогнал его тогда, настрого запретив возвращаться. И хоть потом Антрас был прощен королем – на словах – но был ли он прощен на самом деле?..

…Гор, единственный сын, его плоть и кровь – он ненавидел и презирал родного отца – за малодушие и трусость. И был прав. Антрас бросил его, маленького и беззащитного, именно тогда, когда Гору больше всего требовалась помощь, когда отец приемный отдал за него свою жизнь… Алузар, не колеблясь, отдавал жизнь за тех, кого любил…

…Отчаяние черной тиной затягивало сознание золотого дракона. Свет его чешуи померк, и она снова покрылась тонким слоем черного налета. Антрас раскинул в Пустоте широкие крылья, отдаваясь на волю ее Потоков. Страх, обида, боль, вина, ревность – все это мешалось в нем в чудовищный коктейль, выедая Антараса изнутри, лишая чувств, желаний и памяти…

…Ти… Он любил ее – как сестру. И не только. Он прятал это чувство глубоко в сердце, настолько глубоко, что его почти нельзя было в нем отыскать. Почти. Он ревновал Тианну к своему учителю, к ее истинной паре, хотя гнал от себя эту подлую змеюку-ревность. Но иногда, редко-редко она выползала из его сердца и заглядывала Антарасу в лицо темно-синими глазами Тианны.

У Ви были такие же глаза, темно-синие. Бездонные.

«Ви-и-и… – он позвал ее едва слышно, так, как звал всю дорогу, пока она шла к нему от заколдованного перрона, от выхода Извне. – Ви-и-и…» – он звал, не надеясь на ответ.

«Антарас! – ответ был неожиданно быстрым и яростным. Дара откликнулась, более того, она тоже звала истинного, пытаясь прокричаться сквозь стены Чертогов. – Антарас!» – крик-мольба о помощи, и он заставил дракона встрепенуться, сбросить навеянное Пустотой оцепенение.

Антрас рванулся с места, и хоть опоры для крыльев не было, он начал двигаться. Его подхватило колдовскими Потоками и понесло, все быстрее и быстрее – сквозь Пустоту.

«Ви!» – последний крик, и в ноги Антрасу ударилась твердая почва, а пространство вокруг обрело материальность.

Антрас принял человеческую форму и осмотрелся. Он стоял на каменистой площадке почти идеально круглой формы. Насколько хватало драконьих глаз, простиралась обширное зеленое плоскогорье, вокруг, здесь и там, возвышались высокие каменные столбы с плоскими вершинами, на одном из которых и оказался Антарас. Дракон нахмурился – картина была ему знакома.

Он подошел к краю площадки: вниз уходила отвесная стена, низ колонны был укрыт густым туманом, и определить точную высоту монолита, было трудно. Впрочем, высота для дракона не проблема. Проблема была в другом. Золотой дракон хмурился все сильнее, подозревая, что все, что он видит, не более, чем морок, навеянный его воспоминаниями. Ведь когда-то – вечность назад – он уже был в этом месте. Вместе с Тианной, Алузаром и Лориэн… В мире Храмов.

Словно в подтверждение его подозрений в центре монолита Антрас вдруг заметил необычное сооружение, хотя мог поклясться, что минуту назад его там не было. Постройка состояла из десятка ярусов, поставленных друг на друга, словно детская пирамидка. Самый нижний ярус был просторным и приземистым, каждый последующий по площади был меньше нижнего. Углы крыш были загнуты вверх, и между ними были укреплены круглые балки, словно насесты для гигантских птиц. Вот только Антрас очень хорошо знал, что эти насесты предназначались не для птиц, а для кое-кого покрупнее и позубастее.

В Храме воздуха поклонялись его сородичам.

Также неожиданно, как сам Храм, на вершине монолита появилась роща невысоких тонкоствольных деревьев в цвету, будто вынырнув из омута памяти Антараса. Их ветви шуршали на ветру, источая аромат, роняя лепестки. Бело-розовые, они летели на Антраса, словно душистый снег. И сквозь цветочную метель Антрас увидел еще одно дерево, росшее перед самым входом в Храм. Такое же невысокое, тонкоствольное, вот только ветки его, казалось, были объяты пламенем.

Стряхивая с плеч опавшие лепестки, Антрас решительно двинулся в сторону горящего дерева.

– Зачем же ты пришел сюда, сынок?

Антрас вздрогнул – голос, внезапно прозвучавший в горной тишине, был ему хорошо знаком. Слишком хорошо. Навстречу Антрасу двигался высокий широкоплечий мужчина в антрацитово-черных доспехах, искрящихся сполохами магических зачарований.

Глава 6. Битва Пламени

– Алузар? – Антарас замер и недоверчиво прищурился. – Что ты здесь делаешь?

– Что ты здесь делаешь? – голос короля был непривычно спокоен и ровен.

– Я собирался спрятать здесь… – младший дракон потянулся, было, за Черной книгой, лежавшей в дорожной сумке за спиной, но застыл вполоборота. Действительно ли перед ним стоял сейчас король драконов? Или это был очередной злой морок, сродни тем, что однажды обманул Тианну, заставив ее надеть на Алузара зачарованные Оковы.

Губы Алузара тронула едва заметная улыбка:

– Сомневаешься? Хорошо. Правильно. Всегда будь настороже, мальчик мой. Я не всегда буду рядом, чтобы прикрыть тебе спину.

– Так ты пошел за мной, чтобы спину мою прикрывать? – Антарас нахмурился. Он пытался прощупать Поток стоявшего перед ним черного дракона, но ощущал лишь пустоту. Он вообще чувствовал вокруг себя только пустоту, так, словно и сам Алузар, и храм, и роща были всего лишь плодом его воображения.

– Отчасти ты прав, – король приблизился, и Антрас невольно отшагнул от него, – все это лишь плод воображения. Только не твоего.

– Я не понимаю, – младший дракон исподлобья смотрел на приемного отца, ожидая любого подвоха. Алузар мог с легкостью прочесть его мысли, но никогда раньше не делал этого из чувства такта, желая показать приемышу степень своего доверия.

Король грустно улыбнулся:

– Ты помнишь, когда я в последний раз вернулся из Чертогов, после крушения Бриенны, мы ночевали в маленькой сторожке в лесу? Пили прунелл и ели суп со шкварками? Там еще парень был такой, вихрастый, задиристый – Риком звали?

Антарас осторожно кивнул.

– Я тогда сказал, что часть меня так и осталась в Чертогах. Помнишь?

Младший дракон снова кивнул.

– Это место – плод моего воображения, Антрас. Той части меня, что осталась в Чертогах Пустоты.

– И как много тебя осталось здесь? – золотой дракон сжал зубы, пытаясь сдержать эмоции, рвущиеся наружу.

Черный дракон пожал плечами:

– Сложно сказать…

Антрас немало повидал за свою долгую драконью жизнь: страшного, жалкого, гадкого – и ко многому относился спокойно, но сейчас его затрясло. Зубы выбивали дробь, пальцы мелко дрожали, и случись что, он не смог бы ни колдовать, ни держать меча. Он по-детски обнял себя за плечи и, не глядя в сторону морока, направился к горящему дереву, чтобы согреться.

Его ждало разочарование. Когда он приблизился, стало понятно, что на ветках нет огня, просто они были усыпаны красно-оранжевыми листьями, столь яркими, что дракон обманулся, издали приняв их за огонь. Они шевелились на ветру, подобно язычкам настоящего пламени, но, увы, даже оно в этом месте оказалось иллюзорным.

Алузар остановился в нескольких шагах за спиной у сына. Некоторое время они стояли молча, потом Антрас все-таки решился задать вопрос:

– Я могу оставить Черную книгу у тебя? Я не знаю более надежного охранника, чем ты.

– Ты мне доверяешь? – черный дракон приблизился и замер за плечом у приемного сына.

– Да, – тот резко развернулся лицом к приемному отцу и протянул ему фолиант в переплете из черной драконьей кожи.

Алузар взял книгу, погладил корешок:

– Странное ощущение. Словно копаешься в собственной могиле, – голос Алузара, прозвучал очень глухо. Он кивнул, – Хорошо, я сберегу ее. До поры. Пока она снова не понадобится. Надеюсь, это случится не скоро, такой могучей вещи не место среди материального мира. Как и мне…

– Что ты такое говоришь? – Антрас нахмурился, с подозрением глядя на черный фолиант в руках короля.

– Моя сила слишком велика для обычной жизни, Антрас. Я столько бед наделал походя. Здесь мне самое место. Вся эта история крутится вокруг моей смерти… поэтому…

– Поэтому я вытащу тебя отсюда, отец! – Антрас проговорил с неожиданным жаром.

– Но ведь меня здесь нет, – Алузар с усмешкой развел руками. – Я остался охранять Небесную Башню вместе с нашей королевой и моими генералами.

– Что? Я не понимаю, – сердце Антраса дало осечку – неужели ошибся? Кому же тогда он отдал книгу?

– Лишь часть меня, помнишь? – король проговорил с легкой усмешкой. – Воспоминание, короткая мысль. – Тут лицо короля стало жестким, приняв обычное свое выражение, – Но даже этой мысли будет достаточно, чтобы сберечь Книгу и дать отпор вору, если тот рискнет связаться со мной.

– Быть может, мне не стоит… – Антрас начал фразу, но замолк на полуслове.

«Ты слишком часто сомневаешься в своих решениях», – в голове младшего дракона прозвучал другой голос, женский, бархатистый и грудной.

Золотой дракон опешил – лишь на миг – и попытался дать отпор лазутчику:

– Прочь из моей головы! – яростный Поток магии пронесся по вершине монолита, вырывая с корнем тонкоствольные цветущие деревца, унося черепицу с крыш драконьего Храма. Алузар, прикрыл лицо ладонью, горящее дерево-обманка чуть громче зашелестело пламенными листьями под порывом колдовской силы.

«Не злись. Я не смогу говорить с тобой иначе», – голос снова прозвучал, как ни в чем не бывало, в его голове.

– Кто ты такая, что так легко копаешься в моих мыслях? – Антрас оглянулся вокруг, но увидел лишь фигуру черного дракона, застывшего, словно изваяние, с книгой в руках, и дерево с пламенными листьями.

«Такая? Я не такая. У меня нет пола. Я могу говорить с тобой, например, вот так, – приятный женский голос сменился на низкий рокочущий мужской бас. – У меня нет личности, я могу принять любую телесную форму. Наш с тобой разговор – не более чем разговор тебя с самим собой».

– Намекаешь, что я сошел с ума? – младший дракон поджал губы, с вызовом глядя на деревце. – А вот он говорит, что это он все здесь придумал, – Антрас кивнул на стоявшего рядом Алузара. – Получается, ты тоже плод его воображения?

Антараса овеяло теплым сухим ветром, а голос в его голове усмехнулся:

«Я – суть Негасимое Пламя, Сила Созидания. Оно и есть Воображение. Часть его есть в каждом, кто способен придумать новое. У кого-то это крошечный уголёк, в ком-то пылает огромный костер, но он есть почти у всех».

– Если Негасимое Пламя пылает в Пустоте, то как возможно само существование этого бездонного Ничто? Твой бесконечный Огонь давно должен был насытить ее.

«Наполнить бездонную Пустоту бесконечным Пламенем? – на сей раз мысль собеседника действительно принесла усмешку. – Это невозможно. Они лишь уравновешивают друг друга, как начало и конец, созидание и разрушение. И Негасимое Пламя обретается в Пустоте лишь затем, чтобы своим огнем не опалить миры, им же сотворенные. И удержать вечную Пустоту от вечного поглощения этих самых миров».

Антарас был растерян. Он пытался собрать мысли, скачущие, словно стайка перепуганных пташек. А голос вновь зазвучал в его голове, и снова это был женский голос:

«Зачем ты пришел сюда, юный король?»

– Я не король! Я был им, но это стало моей ошибкой. И я не собираюсь ее повторять!

«Ты король, спорить с предназначением бесполезно», – интонации невидимой собеседницы Антраса были спокойны.

– Я не верю в судьбу! – дракон, напротив, был в бешенстве.

«О, да, – показалось, или мыслеобраз принес усмешку? – Я чувствую в тебе отголоски того же яростного Потока. Чувствую следы крови того, кто пытался когда-то покорить меня…»