Хозяин гор – 3. Храм воздуха

– Гор… Это мой сын, Гор, это он пытался покорить тебя, и он заплатил за это высокую цену… – Антрас проговорил в замешательстве.

«Нет, сейчас я говорю не про него. Но ведь ты и сам уже все понял…»

Но Антрас уже не слушал этот странный голос в своей голове. Он сжал кулаки, упрямо наклонив голову вперед:

– У Гора хватило смелости, чтобы укротить Негасимое Пламя. Хотя бы попытаться… Отец должен быть достоин своего сына! И сын должен быть достоин отца! – Антрас выкрикнул это, повернувшись к Алузару. – Я всегда хотел быть достойным тебя, отец! Но как я мог сравниться с тем, в чьих жилах течет само Негасимое Пламя? Я сделаю это сейчас, я заставлю Огонь Созидания подчиниться мне и встану с тобой вровень, Алузар, Черный Огонь!

И поднял пылающий взгляд на растущее перед ним дерево:

– Я пришел сюда, чтобы покорить Негасимое Пламя!

***

– Ты делаешь ошибку, Антрас, – фигура черного дракона маячила за спиной, но Антрас не оборачивался. – Тебе не нужно покорять Пламя.

– Я всегда был в твоей тени, даже когда сидел на твоем троне! – золотой дракон никогда не хотел говорить этих слов, но он так долго держал их в себе, что теперь они прорвались наружу, и остановить их было невозможно. – Сильнейший из драконов, так тебя всегда называли. Все, даже твои враги, даже твоя королева. Я должен сравниться с тобой!

– Ты не должен быть таким, как я, – король грустно покачал головой. – Ты – не я, ты – другой.

– Но я должен быть не хуже тебя!

– Ты не хуже, ты гораздо лучше меня, Антрас. В тебя есть то, чего у меня никогда не было: сострадание, чуткость, доброта…

Приемыш прервал короля на полуслове:

– Сомнительные качества в мире, в котором уважают только силу, – красивые губы Антараса искривила злая обиженная ухмылка. – Поэтому я должен покорить Пламя!

– Но Негасимый Огонь нельзя покорить, – казалось, или в голосе Алузара скользнуло удивление?

– А я все же попытаюсь!

И в ответ на ярость слов золотого дракона, в ответ на жар, бушующий в его сердце, отозвалось то, что было воплощением Негасимого Пламени в зримом мире.

«Ты совершаешь ошибку, юный король», – голос в голове Антраса уже не принадлежал ни мужчине, ни женщине, в нем смешивались десятки разных голосов, и все они говорили одновременно.

– Я не король!

Антарас выхватил меч и одним движением срубил тонкое дерево под корень. Огненно-красная крона взмахнула на прощание пламенеющими ветвями, и упала. Но стоило ей коснуться земли, как она исчезла, словно, ее и не было. Остался лишь коротенький косой пенек.

– Тебе не стоило… – король начал, было, говорить, но сын оборвал его:

– Хватит! Я слишком долго слушал тебя, даже уже став взрослым, даже когда сам был королем. Одно-единственное мое решение поперек твоей воли привело к трагедии, затянувшейся на века. И оно по сей день терзает мне сердце. Хватит…

Словно под действием его гнева, обрубок дерева начал тлеть. Изнутри его пробивался жар, быстро превращая недавно живое дерево в угли. Миг – и на пеньке вспыхнул огонек. Антарас инстинктивно отшатнулся – маленький костерок опалял, подобно лесному пожару. Один вздох – и небольшой огонек вырос, взвился в два человеческих роста. Антарас попятился от разгоревшегося костра. И хоть драконам не страшно пламя, от этого жара стало горячо даже ему.

А огонь пополз в стороны, выбрасывая горящие языки, словно плети, похожий на гигантского паука, расправляющего ноги. Антрас с трудом мог оторвать взгляд от просыпающейся стихии. Он спиной почувствовал близость приемного отца и покосился на него через плечо: король драконов стоял неподвижно, внимательно глядя на огонь и, казалось, даже не моргал.

– Идем, отец! – Антрас потянул его за рукав, но король лишь отмахнулся:

– Мне не страшен огонь, – он повернулся к приемному сыну, а в его бездонных черных глазах плясали отсветы Пламени. – Но тебе от него не уйти.

Антрас отшатнулся и попятился к краю монолита. Осторожно заглянул вниз и, несмотря на разгорающийся пожар, похолодел. Внизу скалу тоже уже вылизывали языки костра, поднимаясь по камню все выше и выше.

– Нужно лететь! Алузар! – Антрас позвал короля, но тот лишь с улыбкой посмотрел на приемыша. Языки пламени уже распростерлись у его ног.

– Тебе не уйти от самого себя, Антарас, – король впервые назвал приемыша полным именем. – Огонь – твоя суть и естество.

– Мое естество – это свет! – Антрас выкрикнул, пытаясь перекрыть нарастающий рев пламени.

– А разве это не одно и тоже? – черный дракон удивленно вскинул брови. В одно мгновение огонь объял его полностью, и фигура Алузара пропала.

– Отец! – Антрас выкрикнул с надрывом, но не смог перекричать воя пожара.

А в следующий миг почувствовал, что падает. Он попытался обернуться драконом, но так и не успел понять, получилось у него или нет. Падение остановилось, и он завис посреди Пустоты. А откуда-то издалека, со страшной скоростью, к нему приближался исполинский пылающий шар. И Антрас не мог пошевелиться, не мог сдвинуться с его пути.

Дракон попытался колдовать, но вся его магия осыпалась битым стеклом, мощный широкий Поток Антраса не желал подчиняться своему хозяину, извиваясь и болезненно корчась в предвкушении той страшной силы, что надвигалась на него. Той, что его породила, той, что уничтожит походя, даже не заметив.

– Отец… – Антрас прошептал одними губами в тот самый миг, когда болид уже достиг его, овеяв нестерпимым жаром.

Непроизвольно Антарас закрыл глаза и чуть отвернул голову в сторону, ожидая последнего удара. Но его все не было. Он прислушался к течениям Потоков, вылавливая среди них знакомые, а в следующий миг твердая теплая ладонь накрыла его глаза:

«Только ни в коем случае не открывай глаз», – в голове Антараса прозвучал голос Алузара.

И рука пропала, равно как и следы Потока приемного отца. В Пустоте больше не было ничего и никого. Только Антарас. И гигантский раскаленный шар, висевший перед ним, выпуская протуберанцы, опаляя его и без того угольно-черные волосы.

Сила Пламени была не просто велика, она была безгранична. Она могла сотворять и уничтожать миры, дарить жизнь и отнимать ее. Могла превратить в пыль целый город, а могла поднять из праха континенты. Жизнь и смерть в одном круговороте, бесконечное движение…

Антрас протянул руку, пытаясь овладеть Пламенем также как обычной стихией. Ведь огонь всегда хорошо слушался его. Но сразу отдернул руку, обжегшись. С удивлением поднес пальцы к губам – он ни разу за всю свою долгую жизнь не обжигался огнем, ведь он был драконом. По-прежнему не открывая глаз, он снова попытался укротить Пламя, но на этот раз Огонь решил проучить наглеца, и горячий жар охватил его целиком. Антрас закричал от боли, скрутившей его тело незнакомым жгучим спазмом.

Дракон сопротивлялся, пытаясь то закрыться от этой боли, то взять ее под контроль, но с каждой новой попыткой лишь усиливал свои страдания. В Пустоте некому было слышать его крик. И он кричал, понимая, что ему не справится с Пламенем. Горгорону хотя бы хватило здравого смысла вовремя уйти, признав свое поражение, а у Антраса нет возможности сделать даже это. Негасимое Пламя проглотит его, как костер глотает очередную случайно попавшую в него щепку. И даже не заметит…

«Не сопротивляйся ему! – снова образ Алузара – рядом, такой близкий и родной. Он всегда был рядом с Антрасом, с самого детства, когда не стало родителей. Лечил разбитый в драке нос или ободранные после падения с дерева коленки. И всегда прикрывал Антрасу спину. И даже сейчас часть его была рядом, хотя сам Черный Огонь защищал подступы к своей родовой цитадели. – Не нужно его покорять, впусти эту силу в себя, в самое сердце…»

Антрас слышал эти слова, но никак не мог понять их смысл. Ему было так больно… Неужели все те, кого живьем сжигают на кострах за ересь, страдают также? Раньше дракон никогда не думал об этом – пламя дракона дарует милостивую мгновенную смерть, а сам огнедышащий зверь не чувствует ни жара, ни боли от огня. Но теперь Антрас чувствовал все, и в отличие от несчастных жертв костра, он не мог умереть, прервав эту пытку. Чтобы сжечь дракона, нужно много времени, даже Негасимому Пламени…

– Ви-и-и! – Антрас кричал имя любимой в Пустоте, оно отражалось эхом среди бездны Ничто и тонуло в нем.

«Антарас… Прости меня…» – Потоки принесли ему обрывок фразы, и от неожиданности Антрас открыл глаза. И в тот же миг весь тот жар, что терзал его тело снаружи, устремился к нему внутрь, выжигая душу дотла.

Глава 7. У костра

Где-то в северных лесах Авалора…

Когда Вика открыла глаза, вокруг было темно, тепло и душно. Мгновенно накатил страх, что она почему-то вновь оказалась в сугробе, как тогда, под снежной лавиной, и теперь она опять задыхается в снегу. Но вот только Антраса рядом больше не было, чтобы спасти ее…

Девушка закопошилась, пытаясь освободиться, и сразу же обнаружила, что может свободно двигаться. А глаза ее потихоньку привыкали к темноте. Она была не в сугробе, а в тесном подобии продолговатого шалаша, с ног до самого подбородка укутанная тонкими теплыми одеялами. Рядом лежал чудом не потерянный и не сломавшийся посох.

Ви пригляделась: полог шатра был чуть отогнут, из щели сквозило холодным воздухом и пахло дымком, но внутри все равно было душно, весь свежий воздух Ви выдышала, а грубая вентиляция плохо справлялась со своей задачей.

Аккуратно Ви подползла к пологу и выглянула из палатки, стараясь не высовываться. Снаружи было темно, чуть поодаль горел костерок, и трое ее спутников сидели вокруг него – Лира и Мингир рядышком, Кириан чуть в стороне – и передавали друг другу большую кружку с чем-то дымящимся. Поселенцев, равно как и Лейры, видно не было.

От вида кружки у Ви в животе жалобно заурчало, намекая, что время обеда давно миновало, и неплохо было бы подкрепиться. Девушка собралась, было, выползти из шатра, но замерла и прислушалась. Слышно было хорошо, слова беседы далеко разносились в зимнем лесу, и ей стало любопытно, о чем беседуют друзья в ее отсутствие. Говорили между собой в основном полукровки, эльф отмалчивался, с отрешенным видом глядя перед собой и время от времени поднося озябшие руки ближе к костру.

– Знаешь, что мне не дает покоя? – Мингир отхлебнул из кружки и помог отпить из нее Лире, не передавая горячего металла ей в руки.– Те слова Горгорона, что ты владеешь любовной магией. Скажи, ты и вправду могла бы меня приворожить?

Повисла неловкая пауза, и Ви даже дыхание задержала в своем укрытии, стараясь не пропустить ни единого слова.

– Лира? – Мингир удивленно приподнял бровь. – Чего молчишь?

Ведьмочка нахохлилась, словно замерзший воробушек, опустила голову вниз и пробубнила себе под нос, едва слышно:

– Только в самом начале, совсем чуть-чуть, – она мгновенно вскинула глаза на стрелка, но тут же снова потупилась.

– Лира… – это все, что смог выдавить из себя пораженный Мингир.

– Просто чтобы ты обратил внимание на меня, – ведьмочка принялась оправдываться, – Ви, вон, какая красотка, разве мне с нею спорить за мужской интерес?

Но Мингир больше ничего не говорил, только сидел, тихонько качая головой. Лира прильнула к суженому, но он против обыкновения, не ответил на ее ласку.

Кириан едва заметно усмехнулся себе под нос, но стрелок услышал его смешок, хмуро покосился на чистокровного и молча передал ему кружку. Эльф также молча отпил.

Тишина становилась такой гнетущей, что, казалось, Ви слышит, как всхлипывает Лира. Или ей это только казалось, и на самом деле, это охала в чаще какая-то ночная птица? В любом случае, она решила, что стоит показаться и вмешаться в беседу.

– Чародейка наконец-то проснулась, – не ясно, чего было больше в тоне Кириана, уважения или издевки.

– Долго я проспала? – Вика зачерпнула горсть чистого снега и принялась умываться, с тоской вспоминая даже не центральный водопровод с горячей водой в своей съемной квартирке в Подмосковье, а хотя бы чистые удобные умывальни в Облачной Академии.

– Весь день, с утра до вечера, – разговор продолжал эльф. Ни Мингир, ни тем более Лира не торопились приветствовать Вику.

– Где Лейра? – Ви отплевывалась от снега, с удивлением обнаружив, что процедура снежного умывания ей даже нравится. Она скинула с себя одеяла и плащ, засучила рукава, оголила плечи и принялась энергично растирать их снегом, понимая, что ей при этом не было ни капельки не холодно.

Несколько мгновений спутники с удивлением следили за ее снежным туалетом. Наконец, сбросив оторопь, Кириан ответил:

– Твоя магия прогнала ее. Вряд ли уничтожила – Лейра хитра. Хотя… силы в тебе даже слишком много оказалось, что есть, то есть. Не просто так на тебе драконья метка проявилась.

– Что ты этим хочешь сказать? – Вика, закончив омовение, поспешно одевалась. Ей не нравилось, каким замаслившимся взглядом смотрел на нее эльф, да и полукровок как-то подозрительно не отводил глаза. – Что там случилось?

Опять повисло неловкое молчание.

– Что там произошло? – нехорошие подозрения сжали сердце Ви. – Сходить бы посмотреть…

– Не стоит тебе этого видеть, – Мингир глухо пробасил в сторону, чем напугал Ви еще сильнее.

– А что там? – голос дрогнул.

– Статуи ты поломала, вот что! – это уже сказала Лира. И судя по интонации она, видимо, вновь решила, что Вика ее злейший враг.

– Лира! – стрелок попытался осадить ведьмочку.

– А что, Лира? Если это правда, – та обиженно фыркнула на лучника, хотя он вовсе ни в чем не был виноват.

– Поломала статуи… – Ви похолодела. – Все?

– Нет, пару штук всего, – Мингир мотнул головой. Не бери на сердце, нет в том твоей вины.

– Пару штук… всего… – Вика проговорила, пытаясь осмыслить слова. – Я должна это увидеть.

– Зачем тебе это? – Кириан поднял на нее тяжелый взгляд. – Чтоб всю жизнь корить себя?

– Я и так корить себя буду, – Ви готова была разреветься. Недавние слова Лиры о любовном привороте забылись на фоне такой новости.

– Считай, заклятие с них сняла, – Лира злобно фыркнула, но Мингир сердито цыкнул на нее, и она примолкла.

– Как же так? – Ви причитала, не слыша ни Кириана, ни Лиры. – Я же не хотела…

– Конечно, не хотела, – лучник поднялся со своего места и подошел к Ви. Мгновение колебания, и он обнял девушку, увлекая ее за собой на нагретую сидушку перед костром, а сам опустился между ней и Лирой, – На вот, похлебай горячего. Сразу полегчает, и сунул ей в руки кружку с варевом.

Вика машинально отхлебнула из кружки и болезненно зашипела, обжегшись о ее содержимое. В кружке оказался крепкий бульон с кусочками вяленого мяса, какими-то душистыми сушеными травами и непонятными маленькими комочками, напоминающими заварное тесто.

– Это зимняя походная смесь, я сам ее составлял, – лучник похвастался, видя интерес Вики к содержимому плошки. – Да, ты пей, не бойся. В такую погоду и согреет, и сил придаст.

– Вкусно, – Ви искренне похвалила Мингирову стряпню.

– То-то же, – стрелок ухмыльнулся и крепче прижал девушку к себе, – пей и ни о чем не думай покамест. Завтра, чуть свет, в дорогу двинемся.

– Куда мы пойдем? – хоть Вика и проспала почти целый день, от теплого варева глаза у нее снова начали слипаться. Верно, на недавнее чародейство она потратила немало сил.

– Вдоль русла Горячей реки, – ответил Кириан. – Так и с пути не собьемся, и идти легче. По берегу, а не по сугробам. А то эти ваши лыжи…

Эльф красноречиво скривился и замолк.

– Главное, осторожно, чтоб лед на берегу не подломился, он там тонкий, – лучник озабоченно нахмурился.

– А мы твою ведьмочку вперед пустим, она самая легкая из нас, – Кириан попытался пошутить, но его шутки не оценили ни сама Лира, ни Мингир:

– Думай, что говоришь, чистокровный, – стрелок набычился. – Девка в тягости, ее беречь надобно.

– К тому же я теперь не самая легкая, у меня двойная ноша, – Лира скривилась. – Вон, пускай Ви прочность льда проверяет. Если что – не утонет, такое не тонет. Она ж чародейка, каких поискать.