Выбери себя

– Мои соц сети – не филиал холдинга!

– Рокс!

– Что по твоему мнению я должна публиковать? Отчеты о рабочем дне и фотографии рабочего места? Спасибо, воздержусь. Это моё тело, мои соц сети и мои правила. Кто захочет обсудить – может написать комментарий.

– Дорогая, ты только начала здесь работать, – снова включает вкрадчивый тон Марк, – это может повлиять на твою карьеру.

– Если моя карьера полетит под откос из-за дурацкого видео, значит мне не упала такая карьера.

Тяжелый вздох Марка раздается в трубке. Я прям чувствую, как он хочет поучать меня дальше. Но мне это надоело.

– Увидимся утром в офисе – говорю я и кладу трубку.

Рия с тревожным лицом смотрит на меня.

– Все в порядке?

– Да! – я улыбаюсь и наконец верю в это. Я сказала ему, что думаю, и наконец, чувствую себя собой.

Я в порядке.

И я должна расстаться с Марком… Это не может больше продолжаться.

Глава 14

Тэд

Первый месяц в Лондоне слился в сплошной хаос саморефлексии и сомнительных удовольствий. Группа трещала по швам, пока наш фронтмен занимался собственным самобичеванием после разрыва с Рией.

Я сам был в чертовом кризисе. Писал музыку и все так же никому ее не показывал. Старался избегать Дейзи. Было сложно –  она то и дело появлялась на вечеринках, куда я ходил присматривать за Мэттом. Я четко убедил себя: “больше никакой Дейзи”. Но она все равно мелькала перед глазами как доза перед наркоманом с немым посланием “ты скоро сорвешься”. Подходила, томно смотрела, спрашивала как дела, и уходила, театрально тяжело дыша. Будто каждый раз проходила кастинг на лучшую драматическую актрису. А я все равно смотрел ей вслед.

Пытался отвлечься и писал сообщения Рокс. Они выходили тупыми до жути, но с ней почему-то было легко.

teddyRyder: заказал на ужин лапшу с морепродуктами, а они привезли с креветками. Разве одна креветка это “морепродукты”?

teddyRyder: сегодня Мэтт нагрубил фанатке, кажется наша музыкальная карьера катится под откос

teddyRyder: зачем девчонки мажут на себя столько хайлайтера? это невыносимо

Надо сказать, она действительно отвлекала. Вообще, откровенно говоря, Рокс могла бы быть моим другом. Если бы каждый раз, когда я давал волю фантазии, ее воображаемая копия снова не садилась бы мне на колени и не шептала “давай переспим”.

И все равно, в реальности это остается самым горячим эпизодом моей жизни за эти несколько месяцев.

Что касается фантазий – в них я не был настолько принципиальным, и там каждый раз все уходит куда дальше моего тупого “я не буду спать с чужой девушкой”.

Но какой-то частичкой себя я собой гордился – мазохист. Не дал ей сотворить херню. И не дал использовать себя как чертов подорожник.

Достижение между прочим!

Еще большее достижение – вытаскивать Мэтта из его мрачной меланхолии. Когда мы поняли, что парень-то совсем плох, пришлось нам с Кевином заниматься всем самим. Мы нашли нового менеджера и, в конце концов, заставили Мэтта взять себя в руки, ну или хотя бы сделать вид, что он взял себя в руки – потому что иногда мне казалось, что он умело притворяется. Но даже если так, это уже что-то.

Все стало потихоньку налаживаться.

Мы записали новый альбом и начали снова ездить по концертам. Мне нравилось новое звучание. В нем угадывалось что-то мое. И пару раз во время наших посиделок в студии, я был близок к тому, чтобы показать собственные наработки. Хер его знает что именно, но что-то меня останавливало. А ещё мне казалось, что парни видели меня насквозь. Особенно Мэтт. Особенно, когда пару раз я чуть не проболтался о том, что прекрасно знаю, как поживает его ненаглядная, в то время как он довольствуется тем, что лицезреет безликие чашки и фото улиц из ее блога. Я бы и рад был рассказать ему, что малышке Коулман стало лучше, но мне бы пришлось раскрыть источник.

После концерта в Манчестере мы вернулись в Лондон. Там наша новая менеджер Роуз порадовала нас новостью о концерте в Берлине, ( мы раньше не выступали за пределами туманного альбиона, так что это был реально прорыв), а Мэтт удивил коротким “Я хочу вернуться в Шеффилд”. Надо сказать: второму я обрадовался больше. К черту Лондон!

И вот спустя два месяца метаний я снова стою за кулисами сцены в нашем родном городе, и мы готовимся разорвать эту толпу. Какой-то благотворительный концерт, но это неважно.

– Ну что, красавчик, ты готов? – тыкаю я в Мэтта. Для него это не просто очередной концерт. Это первое выступление в родном городе, куда он возвращается, чтобы попытаться вернуть девчонку. Я знал, что их история незакончена. Но этому придурку явно нужно было время чтобы подумать.

– Иди нахрен, – огрызается Мэтт, – и не смей снова лажать на вступлении.

Кевин посмеивается, покручивая барабанные палочки:

– Ого, кажется кое-кто нервничает.

Я затягиваю на шее придурошный красный галстук, который как яркий сигнальный огонь выглядит на черной футболке с оборванными рукавами. Из-за кулис доносятся шум толпы и речь ведущего. Меня зажигает это легкое предвкушение сцены

– Не просто нервничает, а прямо-таки паникует. Эй, чувак, просто представь, что все зрители голые. Говорят, это помогает.

Мэтт закатывает глаза и машет на нас рукой. Мы с Кевином остаемся посмеиваться вместе.

До тех пор пока не объявляют наш выход. И до тех пор, пока Мэтт не объявляет на всю сцену, что хочет исполнить Feel me. Он написал этот трек для Рии, и мы не играли его вживую с тех пор, как они расстались. С чего вдруг он хочет петь его сейчас? Я обвожу взглядом толпу и нахожу Рию. Ладно. Видимо, план по возвращению девушки Мэтту начинает исполняться прямо сейчас. Что ж, поехали.

Струны баса оживают. Мы играем.

А потом наш чертов солист исполняет феерическую херню: прыгает в толпу и оставляет нас с Кевином одних на этой чертовой сцене. Твою ж мать! Толпа начинает двигаться, сходить с ума и облеплять их со всех сторон, и я возношу молитвы, чтобы Гудвин подарил моему другу мозги. Придурок, честное слово! Сам переживал, как Рия переносит излишнее внимание, и тут же снова окунает ее в ситуацию, где на них уставилась вся эта тысячная толпа.

Я нервно постукиваю по струнам баса, переглядываюсь с Кевином. Надо что-то делать.

Ноги сами тащат меня к гитаре, которую Мэтт кинул на краю сцены. Поднимаю ее. Тащусь к микрофону. Черт.

– Простите ребята, я конечно всего лишь басист, не судите строго, – говорю в микрофон. Голос слегка хрипит от волнения. Я в этом не силен.

Часть толпы отвлекается от Мэтта и Рии и возвращает свои глаза на сцену. Ладно, отвлекающий маневр, кажется, работает. Но что дальше?

– Вы же знаете эту байку, что басисты не умеют ничерта кроме как играть на своем басу? Давайте проверим.

Раздаются смешки. Я дергаю струны, будто вижу их впервые, и посматриваю на гитару как чертов клоун. Так и есть, я клоун на этой сцене. Все –  чтобы отвлечь внимание. Мэтт тянет Рию куда-то за сцену. За ней, вцепившись в ее руку, топает Рокс. А за ними… этот идиот, которого она называет своим парнем. Вот уж кого я не хотел увидеть здесь.

Пальцы сами срываются. И я играю те аккорды, которые я несколько месяцев хранил от всех, как Скрудж Макдак свое золото. Моя музыка. Вот черт. Я тупил и не показывал ее друзьям, а теперь стою и играю перед толпой. Это тяжелый рифф, который я написал, когда мы вернулись в Лондон.

Сзади раздаются удары по бочке – Кевин пытается подыграть мне. Зрители уже больше смотрят на сцену, чем на Мэтта, пытающегося свалить из толпы. Кто-то даже начинает пританцовывать. Ничего себе…

Во мне разливается удовлетворение, и я играю еще.

И еще.

И еще.

И после, когда мы делаем паузу, чтобы проверить, как там поживает наш соловей, я еле дышу от адреналина.

– Ну что, голубки, помирились? – смеюсь я, застав этих двоих за кулисами, слепленных вместе. А взгляд сам по себе срывается на Рокс и ее парня, стоящих поодаль. Рокс залипает в телефон, придурок озирается вокруг. На ней чертова мини-юбка и укороченный топ, открывающий живот. Да ну нахер. Почему она не может носить мешковатую хрень, которую некоторые женщины именуют одеждой? Я бы меньше отвлекался. Не смотри на них, отвернись, мазохист!

– Мы и не ссорились, – сообщает малышка Коулман с улыбкой, – привет, ребята!

– Ну и переполох ты там устроил, – говорю я Мэтту. Тот изгибает бровь, окидывает меня своим изучающим взглядом и просто говорит.

– Спасибо, что выручил.

Кажется, нам придется с ним кое-что обсудить. Мэтт рассказывает Рие, что мы хотим вернуться в Шеффилд, и зовет ее с собой в Берлин, когда я все равно отвлекаюсь, разглядывая эти идеальные ноги в короткой юбке и кроссовках. Странное сочетание. Но мне нравится. Кевин наклоняется ко мне, чтобы тихо сказать:

– Тебе там ничего не светит, не хрен пялиться.

Ну да, ну да. Мне искренне хочется послать все к черту, и рассказать что я уже был близок, к тому что мне там очень даже светило, как резкий голос Рокс привлекает внимание.

– Не неси чушь! – она испепеляет взглядом это подобие парня рядом с собой.

– Что я такого сказал? Я просто сказал, что вы выглядите тошнотворно ванильно. Это же правда, – говорит он как что-то само собой разумеющееся, обращаясь к Рие и Мэтту.

О боже. Он просто редкостный кретин. Придурок монументальных масштабов.

– Идиот, это моя подруга! Ты не можешь говорить про нее так, – взрывается Рокс.

Мать твою ж, наконец-то! Неужели она начала говорить с ним, как он того заслуживает?

– Господи, детка, остынь, – хмырь тянет к ней свои руки. А меня тут же затапливает нестерпимым желанием помыть ему рот с мылом. Не хрен называть ее деткой. Хотя… кто я такой, чтобы так думать о ней? Она мне просто друг. На самом деле, я не уверен даже в этом звании. Но это не так важно. Важно, что он точно ее не заслуживает. Я заставляю себя стоять спокойно и наблюдать, хотя жесткая удовлетворенная ухмылка сама по себе расплывается на лице.

– Нет! Знаешь что? Если для тебя это тошнотворно ванильно, значит нам с тобой не по пути!

Мысленно возношу аплодисменты этой женщине. Потому что лицо придурошного идиота сейчас – это то, что я хочу запомнить как самое веселое зрелище в жизни.

– Что? Роксана, что ты несешь?

– Проваливай, Марк, я больше не хочу тебя видеть, – холодом в ее тоне можно было бы заморозить Африку.

– Ты совсем что ли? У нас с тобой все шикарно, а ты решила из-за безобидной шутки, меня бросить.

– У нас с тобой не все шикарно – еще больше льда в ее голосе заставляют придурка отступить.

О, парень… мне тебя даже жаль. Немного. Хотя… кому я заливаю?

– Одумаешься, поговорим, – бросает он ей и уходит.

И тогда я не выдерживаю. Громко хлопаю в ладоши, делая пару шагов к ней. Она выглядит разъяренной. Глаза горят огнем. Челюсти сжаты.

– Я давно говорил, что тебе пора гнать этого парня. Долго же ты к этому шла.

– Иди к черту, – шипит Рокс сквозь зубы, и смотрит на меня таким злобным взглядом, что все тело буквально искрит от напряжения.

Черт, эта барышня может меня размазать на раз два.

– Ребят, не хочу отвлекать вас, но нам надо вернуться на сцену, – голос Кевина возвращает в реальность.

Мэтт отрывается от Рии и обращается ко мне, пока мы топаем в сторону сцены.

– И как долго ты собирался скрывать это?

– Что “это”?

– Не притворяйся придурком. Я о том, что ты играл там на сцене. Это же твое…?

Я пожимаю плечами, будто это что-то незначимое.

– Так…развлекался немного.

Мэтт смеряет меня своим фирменным “не чеши мне тут” взглядом, и мы возвращаемся на сцену. И играем с ещё большей отдачей чем все концерты до этого.

Потому что дома. И потому что все, черт возьми, налаживается! И мои мысли витают вокруг грозной блондинки в кроссовках. Мы два месяца слали друг другу сообщения о жизни, и мне не терпится поговорить с ней вживую.

Мне просто хочется поделиться с ней своими эмоциями, как с другом. Честно. На 90%.

На оставшиеся 10%… хочется просто стянуть с нее эту юбку и заставить громко стонать.

Или я путаю цифры? Похер.

Поэтому когда мы доигрываем, я довольно быстро слетаю со сцены за кулисы, где нахожу Рию. Но Рокс с ней нет.

– А где твоя подружка, малышка? – придаю голосу веселья и легкости, осматривая Рию. Цепляюсь взглядом за её серую юбку. И понимаю что уже видел её. Конечно… Она была в ней на том видео, что я как подросток в пубертате посмотрел раз двадцать исключительно из-за намека на полуголую женщину.

Дебил.

– Ушла.

– Ушла и оставила тебя одну?

Бред какой-то.

– Она, на самом деле, выглядела очень растерянной. Наверно, это из-за Марка. Надеюсь, она не пошла с ним мириться. Он полный придурок, – рассуждает Рия, в то время как мои плечи поникают.

Она сбежала…

Трусиха.

Почему-то кажется, что она просто не хотела столкнуться и говорить со мной… Так я, во всяком случае, уверяю себя, когда с грустной миной начинаю закидывать инструменты в чехлы, наблюдая за тем, как довольный до безобразия Мэтт не может отвести глаз от малышки Коулман. Да ну вас, точно тошнотворно ванильные. Этот недоумок в чем-то да был прав.

Раздражение накатывает волной. Я резко застегиваю кофр от баса, будто пытаюсь туда же захлопнуть все свои мысли. И тут, откуда-то сбоку я слышу голос, который заставляет раздражаться сильнее.

– Привет, сынок.

Смотрю, как ко мне приближается отец. Весь такой с иголочки. В костюме. И с добродушной улыбкой, которую он нацепил специально. Он в жизни не бывал на моих концертах. А это выступление так вообще не афишировали. Ну да все равно.

– Привет – хмуро бросаю я.

– Неплохой концерт.

– Ага…

К чему эти разговоры?

– Мне понравилось то, что ты там играл, – говорит отец.

Закидываю чехол с гитарой на плечо.

– Да ладно тебе… не начинай, – бросаю я.

Он всегда давал понять, что музыка это несерьезно. Он никогда не поддерживал. До тех пор, пока мы не стали действительно популярны. А теперь он делает вид, что я ему интересен. Херня. И я не хочу играть в этот фарс.

– Нет, серьезно. Ты молодец, – говорит отец.

Я качаю головой.

– Говорю же, не надо. Не до тебя сейчас.

И ухожу. Да, возможно я буду жариться в аду, в отделе с дерьмовыми сыновьями, но я правда не готов сегодня тратить свою энергию на общение с ним.

Глава 15

Рокс

Утром, когда я прихожу в офис, я знаю кого я там увижу. После того концерта мы не поговорили. Поэтому, когда Марк появляется у моего рабочего места, я не удивлена.

– Ты достаточно остыла?

Я поднимаю на него взгляд.

– Мне не нужно быть подогретой, чтобы сказать тебе это снова.

–Рокс! – шипит он сквозь зубы, поглядывая на коллег. Не хочет устраивать сцен.

– Что?

– Это какой-то чертов фарс, – тихо говорит он, – моя девушка не может просто так бросаться такими словами, и делать вид что ничего не произошло.

– Вот в чем проблема, я больше не твоя девушка.

Хотя я лично никакой проблемы тут не вижу! Как раз наоборот – минус проблема.

– Ты серьезно? Не хочешь со мной даже поговорить? – его голос такой, будто он допрашивает меня.

Я встаю из-за своего стола.

– Хорошо, давай поговорим.

Это я могу. В конце концов, мы жили вместе несколько месяцев. Я не какая-та там вертихвостка, которая бросает парней без объяснений. Я выхожу из нашего опен-спейса на лестничную клетку. Тут никого.

– Вот твой разговор. Между нами все кончено. Я заберу свои вещи на днях.

Марк хмурится.

– Так просто?

– А ты хочешь сложно?

– То есть мы строим планы на будущее, а ты с того ни с сего решила, что все кончено.

– Это ты строил планы на будущее. Хотя я не знаю, зачем ты их строил, если я тебя в чем-то не устраиваю. Если ты стыдишься моей работы, если…

– Я кажется уже извинялся за тот случай. Я был идиотом. Но теперь ты работаешь в холдинге, и это не проблема, – перебивает меня Марк.

Мои глаза сами по себе закатываются.

– В этом и проблема. Ты строил отношения не со мной. А с моей воображаемой версией: которая работает на хорошей работе, одевается благопристойно и хочет секса раз в месяц! – упс, я не собиралась упоминать о нашей убогой сексуальной жизни, но да ладно.

Марк щурится. Сводит челюсти.

– Ты странная, если из-за этого решила разорвать нормальные отношения, – говорит он как-то отстраненно.

– Хорошо, – соглашаюсь, – я странная. Но именно это я делаю. А теперь, прости, мне нужно вернуться к своей серьезной работе.

Делаю акцент на слове серьезной, возвращая ему то, что он всегда говорил мне, и просто ухожу.

Телефон озаряется сообщением.

Рия: дорогая, у тебя все впорядке? Вы поговорили?

Вчера после моей весьма публичной сцены с Марком, Рия дозванивалась до меня, пока я не убедила её, что я в норме: лежу дома, наслаждаюсь Антонием и мягкостью его подушек. Она хотела приехать – но я знала: в тот вечер ей нужна была не я. Да и мне не хотелось размусоливать расставание.

Я отправляю Рие свое довольное селфи с большим пальцем поднятым вверх.

Рокс: да, дело сделано.

Рия: ура! теперь ты свободна. Найдешь себе нормального парня.

О нет, пожалуй сейчас мне не нужны никакие парни. Марк достаточно пошатнул мое “я”, и мне сначала нужно снова найти его.

После разговора с бывшим время тянется бесконечно. Таблицы на экране срываются в бесконечное пятно. Поэтому когда Майли снова тащит меня на обед, я рада отвлечься.

– А потом он сиганул в толпу, представляешь? – Майли увлеченно рассказывает про концерт  The Words, на котором, кажется, был весь город, –  дальше я уже ничего не видела.

Я отрываюсь от своего обеда и говорю:

– Ну а я видела. Я была там.

Майли удивленно вскидывает брови.

– Да? И что там было?

– Они поговорили и решили снова быть вместе.

– Кто? – непонимающе смотрит на меня коллега.

– Мэтт Брайен и Рия.

– Кто такая Рия?

– Рия Коулман. Моя лучшая подруга, – с гордостью сообщаю я, – ну и девушка Брайена. По совместительству.

Майли снова непонимающе качает головой.

– Стоп. Так вы знакомы с The Words?

– Ага, – легко сообщаю я, – ну как, я виделась с ними несколько раз. Но Рия много рассказывала про группу, – я отправляю картошку в рот и замечаю, насколько легче мне стало говорить с людьми.

Но потом я делаю серьезное лицо и добавляю:

– Но предупреждаю: если вздумаешь говорить о ней гадости из-за Брайена – я молчать не стану!

Майли немного прокашливается. Все наши разговоры до этого были довольно… общими.

– Я и не думала о таком,  – после некоторого молчания говорит она, – я видела их фото в сети, они мило смотрятся вместе.

– Вот именно! – громко восклицаю я и ловлю на себе взгляд Марка из другого конца зала. Он бегло осматривает меня, а потом отворачивается к соседке и что-то говорит ей. Неинтересно.

Мое внимание снова привлекает Майли.

– У них еще оказывается такой горячий басист. Когда началась вся эта заварушка, он какое-то время играл на гитаре Брайена…

Я прикусываю нижнюю губу. Вот уж о горячем басисте я точно стараюсь не думать. Хоть это и сложно, потому что его регулярные сообщения не дают выкинуть его из головы.

Online мы чуть ли не лучшие друзья, а личной встречи я упорно избегаю, потому что было что-то еще. Было как-то проще, пока он был в Лондоне.

– Его я тоже хорошо знаю. Мы немного общаемся. Перебрасываемся мемами из интернета.

Майли смеется.

– Да ты оказывается темная лошадка. Что я еще о тебе не знаю?

Наверно, все.

Через какое-то время мы возвращаемся в наш отдел. И по дороге, когда я прохожу мимо двух девиц из бухгалтерии, которые завидев меня, приглушают голоса, но я все еще слышу отрывки разговора:

“Бросила его…”

“Бедный парень…”

Я сдерживаюсь, чтобы не засмеяться им в лицо.

На удивление – хмурым и злым взглядом их смеряет Майли.

– Это же бухгалтерия. У них из интересного – только сплетни. – довольно громко говорит она, – не бери близко к сердцу.

– Я и не беру.

Их слова не задевают меня. Но хочу ли я дальше тратить время, работая здесь?

Отдел маркетинга может и не такой как весь остальной холдинг. И мои непосредственные коллеги вполне себе адекватные ребята. Но это место просто… не для меня. Освободившись от Марка, я вдруг четко это понимаю.

И поэтому вместо того чтобы ждать, пока таблицы на моем компьютере начнут танцевать ламбаду, я иду прямиком к своей начальнице. Не дав себе время на сомнения, решительно стучу в ее кабинет.

– Лорен? Можно поговорить?

– А Рокс, привет! – она открывается от своего макбука, стоящего на идеально чистом большом стеклянном столе, – проходи. Сегодня ко мне подходил твой парень…

– Мой бывший, – быстро поправляю ее я.

– Ну, он так не считает.

– Жаль его.

Она долго смотрит на меня, и я уже ожидаю какой-нибудь выговор или упрек. В конце концов, Марк тоже начальник. А я просто стажер.

Но только веселая улыбка украшает лицо Лорен.

– Вот поэтому у меня в отделе 90% женщин. Они знают, как поставить на место зазнавшихся мужчин.

Я немного растерянно на нее смотрю. Я ожидала точно не этого.

– Ты мне нравишься, Рокс, – открыто говорит она, – так что ты хотела?

Я переминаюсь с ноги на ногу, потому что вдруг моя решимость куда-то делась. Если бы она сказала, что я ни на что не гожусь, было бы легче. Но я собираю всю свою решимость на место, распихивая ее по нужным полкам моей личности.

– Я хочу уволиться, – говорю я не так уверенно как хотелось бы, – думаю, что мне здесь не место.

Лорен прикрывает свой ноутбук и кивает на кресло напротив. Я сажусь.

– Ты не уверена, что хочешь здесь работать?

– Да.

– Хорошо.

– Хорошо? – переспрашиваю.

Я ожидала от этого разговора, чего-то…не знаю. Другого.

– Тебе нужно разобраться с собой? Так? Ты рассталась с парнем, из-за которого сюда пришла, и не уверена что дальше хочешь тут работать?

Я киваю.

– Разберись, – она разводит руками, – если надумаешь вернуться в ближайшие пол года, твое место пока будет вакантно.

Я недоуменно смотрю на нее.

– Почему? – не совсем понимая, что только что произошло, спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Мы все равно набираем новых стажеров раз в пол года. Так что сейчас мне просто некогда заниматься поиском новых людей. Ну и я же сказала, ты мне вроде как нравишься. Но мне не нужен сотрудник, который только и думает, как побыстрее свалить домой.

– Эммм, спасибо, – мямлю я в ответ.

– Зайди в отдел кадров и подпиши все бумаги.

Уже вечером я сижу дома в своей любимой розовой пижаме , когда в дверях появляется совершенно довольная собой Рия. Сияет как новогодняя гирлянда. И тут же бросается обнимать меня.

– Ну что? Как ты после разговора с Марком?

– Лучше не бывает. Расставила все точки на  i. Уволилась с работы. Не день, а сплошной успех.

– Чтоооо? – Рия замирает в полудвижении. Свитер, который она стягивала через голову нелепо повисает вокруг ее головы. Но из-за ворсистой ткани я все еще вижу, как ее глаза распахиваются в удивлении.

– Ну…

Я смеюсь и вкратце описываю ей разговор с начальницей и заключаю:

– Теперь я снова свободная женщина без капли планов на жизнь.

Рия молча выслушивает меня, а потом садится рядом со мной и обнимает.

– Рокси…

– Ну все, тут нечего переживать. Это место мне абсолютно не подходило. Я пошла туда из-за Марка. Так что уйти – было самым верным решением.

– Что ты планируешь делать? Вернешься работать к Перри?

Я хмурюсь.

– Не думаю, что Перри ждет меня с распростертыми объятиями. Он нанял нового бариста.

– Да ладно тебе… Перри возьмет тебя назад, даже не раздумывая.

– На самом деле, – я замолкаю и тереблю край футболки , – я думаю,  что мне нужно взять паузу и подумать. Вернуться к Перри – легко. Но я же вроде как хотела определиться, чего я хочу от жизни.

– Ты же знаешь, что я всегда поддержу тебя? Любое твое решение. – серьезно говорит Рия.

– Конечно, малышка, –я улыбаюсь, – и вот мое решение. Ближайший месяц я посвящу великому искусству “ничегонеделания”.

– Звучит заманчиво. Я бы к тебе присоединилась. Но я обещала Мэтту полететь с ними в Берлин.

 Рия встает с дивана, все таки снимает с себя свитер, отправляется на кухню и ставит чайник. Звенит кружками и одновременно болтает про предстоящую поездку, рассказывает про Брайена, я слушаю немного в пол уха.