Солнце в её глазах

Никогда не забывают.*.

Зал аплодировал, а дед вытирал глаза платком.

– Поэтесса растёт, – шепнул он соседу.

Но для Лилии важнее аплодисментов было другое – она увидела, как люди улыбались, слушая её слова, как светлели их лица. Она поняла, что словами можно дарить радость, и это открытие стало ещё одним кирпичиком в фундаменте её личности.

Каждое лето в деревне приносило новые открытия. В десять лет Лилия научилась ездить верхом на Зорьке – старой лошади, которая паслась на деревенском лугу. Машка показала ей, как правильно подходить к лошади, как садиться в седло, как управлять поводьями.

– Не бойся её, – советовала подружка. – Зорька добрая, она никого не обидит.

Первые поездки были неуверенными, но постепенно Лилия освоилась. Она полюбила эти неторопливые прогулки по деревенским дорогам, когда ветер развевал волосы, а вокруг расстилались поля и луга.

– Зорька, – разговаривала она с лошадью, – тебе хорошо живётся в деревне? Наверное, лучше, чем городским лошадям, которые по асфальту цокают.

Лошадь поводила ушами, словно слушая, и Лилии казалось, что они понимают друг друга без слов.

В одиннадцать лет Лилия впервые пошла с ребятами в многодневный поход в лес. Машка, Петька и ещё несколько деревенских детей решили провести три дня на берегу дальнего озера, ночуя в палатке и готовя еду на костре.

– А ты не испугаешься? – спросила Машка. – В лесу ночью страшно, волки воют.

– Не испугаюсь, – храбро ответила Лилия, хотя сердце у неё екнуло.

Поход стал настоящим испытанием для городской девочки. Спать на земле в спальном мешке, мыться в холодном озере, готовить кашу на костре – всё это было в новинку. Но Лилия не жаловалась, старалась не отставать от деревенских ребят.

В первую ночь, когда действительно завыли волки где-то вдалеке, Лилия прижалась к Машке и прошептала:

– Страшно.

– Не бойся, – успокоила её подружка. – Они далеко, и костёр у нас горит. А утром всё будет по-другому.

И действительно, утром, когда солнце осветило озеро и лес наполнился птичьим пением, страхи ушли. Лилия поняла, что ночные звуки – это просто часть природной жизни, не опасная, а естественная.

У озера она впервые попробовала рыбачить. Петька научил её насаживать червяка на крючок (чего она ужасно боялась), забрасывать удочку, терпеливо ждать поклёвки.

– Рыбалка – это медитация, – серьёзно объяснил мальчик. – Сидишь тихо, думаешь о разном, с природой общаешься.

Лилия действительно почувствовала что-то особенное в этом занятии. Сидя на берегу с удочкой, она размышляла о жизни, о людях, о том, какой она хочет стать, когда вырастет.

Когда клюнула первая рыбка – маленький окунь, – Лилия сначала обрадовалась, а потом вдруг заплакала.

– Что случилось? – удивился Петька.

– Мне её жалко, – всхлипнула Лилия. – Она же жить хочет.

– Но мы её съедим, это не зря, – попытался утешить мальчик.

– Знаю Но всё равно жалко.

С тех пор Лилия рыбачила редко. Ей больше нравилось наблюдать за рыбами в воде, чем ловить их. Друзья не смеялись над её чувствительностью – они привыкли к тому, что городская подружка особенная.

В двенадцать лет произошёл случай, который показал, насколько Лилия изменилась за годы деревенской жизни. В деревне появился новый житель – Толик, мальчик из города, которого родители привезли к деревенской бабушке на всё лето. Он был высокомерным, постоянно хвастался городскими удобствами, презрительно относился к деревенской жизни.

– У нас в городе асфальт везде, – говорил он, – а у вас тут грязь одна. И интернета нормального нет, и магазинов приличных.

Деревенские ребята сначала пытались принять новичка в свою компанию, но он отвергал их дружбу.

– Да что вы понимаете в жизни? – фыркал Толик. – Вы же деревенские, отсталые.

Лилия, которая сама была городской, особенно остро чувствовала несправедливость такого отношения. Она знала, сколько доброты, мудрости, настоящих человеческих ценностей было в этих «отсталых» деревенских людях.

– Толик, – сказала она однажды, когда тот в очередной раз пренебрежительно отозвался о деревне, – ты ошибаешься насчёт местных жителей.

– Да ладно тебе! Ты же тоже городская, должна понимать.

– Именно потому, что я городская, я могу сравнивать. И знаешь что? Здесь люди добрее, открытее, честнее. Они умеют дружить по-настоящему.

– Чушь какая.

– Не чушь. Вот Машка – она научила меня не бояться трудностей. Петька открыл мне красоту природы. Дедушка показал, что значит честный труд. А баба Клава научила меня заботиться о тех, кому нужна помощь. Чему тебя научили в городе?

Толик растерялся. Он не ожидал такого отпора от ровесницы.

– В городе там образование лучше, возможностей больше.

– Может быть. Но образованность и воспитанность – это разные вещи. Ты образованный, но невоспитанный.

Этот разговор заставил Толика задуматься. Постепенно он стал менее высокомерным, начал присматриваться к деревенской жизни более внимательно. А к концу лета даже подружился с местными ребятами.

– Спасибо, – сказал он Лилии перед отъездом. – Ты помогла мне понять важные вещи.

– Какие?

– Что главное в человеке не то, где он живёт, а какой он есть внутри.

Каждый год, возвращаясь в город после деревенского лета, Лилия чувствовала, как изменилась, как выросла внутренне. Деревня давала ей то, чего не могла дать городская жизнь – связь с природой, понимание ценности простого физического труда, опыт настоящей человеческой близости.

– Ну как съездила? – спрашивали родители.

– Хорошо, – отвечала Лилия. – Я много нового поняла.

Она рассказывала им о своих деревенских друзьях, о помощи бабе Клаве, о работе в огороде, о ночёвках под звёздами. Родители слушали и удивлялись, насколько серьёзнее и мудрее становилась их дочка.

В дневнике, который Лилия начала вести в десять лет, появились записи:

Поняла сегодня, что счастье – это не когда у тебя много вещей, а когда ты кому-то нужен. Баба Клава так радуется, когда мы к ней приходим! Значит, мы делаем её жизнь лучше.