Медная ведьма.

– Элора… – начала мать, опуская руки на стол и наклоняясь ближе, – ты такая… задумчивая, сегодня особенно. Расскажи, что у тебя на уме.

Элора кивнула и, осторожно выбирая слова:

– Это про Калеба. И про то, что происходит между нами.

Мать улыбнулась с пониманием, но её голос был серьёзным:

– Ах, этот Калеб… Он милый, но ты должна быть осторожна. Когда чувства так бурлят, разум может уступить эмоциям. Ты замечала, как иногда трудно отличить сердечное желание от того, что действительно важно?

Элора задумалась, вспоминая их прогулки по шахтам, разговоры и моменты, когда она не могла понять, что испытывает.

– Да, мама… Я иногда путаюсь. Но он меня… поддерживает.

– Поддерживает, – повторила мать, поглаживая её руку. – Это прекрасно. Но мир вокруг нас… – она глубоко вздохнула. – Иногда люди не понимают того, чего не видят. Они шепчутся, делают предположения. И если не быть внимательной, ты можешь оказаться втянутой туда, где не хотела бы.

Элора слегка наклонилась к матери, пытаясь уловить каждое слово:

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, – сказала мать тихо, почти шёпотом, – что чувства – это одно. А ответственность и тайны семьи – совсем другое. И иногда то, что кажется мелочью, может изменить всё.

– Я понимаю… – прошептала Элора, хотя понимание было ещё смутным. – Я постараюсь быть осторожной.

Мать улыбнулась чуть теплее, но глаза её всё ещё были полны серьёзности:

– Это хорошо, Элора. Потому что скоро многое станет ясным, и ты должна быть готова.

На кухне снова воцарилась привычная суета: Томас уронил ложку, отец сделал резкий жест рукой, чтобы поправить бумаги, а Элора сидела, сжимая в руках чашку, чувствуя, что сегодняшний день обещает быть не таким, как все предыдущие.

После завтрака Элора осталась дома. Томас убежал играть во двор, а отец ушёл в книжную лавку, оставив в доме лёгкий шум шагов и тихий скрип половиц.

– Пойдем, Элора, – сказала мать, беря тряпку для стола. – Поможем привести кухню в порядок.

Элора кивнула и взяла метлу. Вместе они начали движение по комнате: протирали столы, ставили на место чашки и миски, складывали полотенца. Повседневная работа давала ощущение спокойствия, но мысли Элоры всё время возвращались к разговору за завтраком.

– Мам, – начала она осторожно, – ты много говорила о внимательности. Но как понять, когда ты должна слушать сердце, а когда – разум?

Мать остановилась, взглянула на дочь и улыбнулась с лёгкой грустью:

– Это непросто, Элора. Часто сердце подсказывает нам правильное, но мир вокруг не всегда его понимает. Иногда приходится выбирать между тем, что чувствуешь, и тем, что безопасно.

Элора замялась, размышляя над словами.

– Но если я ошибусь… если я доверюсь не тем людям или поступлю не так, как нужно… – голос её слегка дрожал.

Мать наклонилась ближе, положив руку на плечо дочери:

– Ошибки бывают у всех. Важно, как ты их исправляешь и чему учишься. Но сейчас тебе нужно быть особенно внимательной. В нашем мире есть вещи, которые обычные люди не понимают, и те, кто шепчется в городе… они чувствуют больше, чем кажется.

Элора нахмурилась, пытаясь осмыслить это:

– Шепчутся? Что они могут знать обо мне? Я ведь ничего не делала…

Мать вздохнула и оперлась о стол, её взгляд был сосредоточенным и серьёзным:

– Они чувствуют изменения, Элора. И это не связано с тем, что ты делала или не делала. Просто… магия, которую мы носим, проявляется. И иногда люди, не понимая, что видят, реагируют страхом или осуждением.

Элора сжала руки, ощущая странное напряжение, которое пробегало по телу. Она посмотрела на тряпку в руках и на мягкое тепло солнечного света, падающего на кухню. Казалось, дом дышит вместе с ними, тихо наблюдая за разговором.

– И что мне делать? – спросила она наконец. – Как вести себя среди людей, если они боятся того, чего не понимают?

Мать улыбнулась чуть мягче, но голос её был твёрдым:

– Слушай себя, Элора. Не позволяй страху или осуждению диктовать твои действия. Доверяй тем, кто рядом, и учись различать, где правда, а где – страх других.

Элора задумалась, вспоминая Бони, Калеба, их разговоры и прогулки по шахтам. Всё казалось таким простым и одновременно странным.

– Мам, – произнесла она тихо, – иногда мне кажется, что я сама не понимаю, кто я…

– И это нормально, – ответила мать, гладя дочь по руке. – Каждый проходит через это. Но скоро тебе придётся узнать правду о себе и о том, что мы носим в нашей семье.

Элора кивнула, чувствуя лёгкую тревогу и одновременно любопытство. Она смотрела на мать, на кухню, на свет, который играл на посуде, и ощущала, что что-то важное начинается прямо сейчас.

– Пойдем дальше, – сказала мать, начиная вытирать стол, – у нас ещё много дел. Но помни: всегда слушай себя и будь внимательной.

Элора взяла тряпку и начала вытирать чашки. Каждое движение ощущалось осознанным, словно она готовилась к чему-то большему, чему-то, что уже ждало её за дверью.

После того как кухня была убрана и разговор с матерью на бытовые темы завершился, мать посмотрела на Элору:

– Элора, сходи на рынок, нам нужно купить продукты на обед и ужин. Ты справишься?

Элора кивнула:

– Конечно, мама.

– Хорошо, – улыбнулась мать. – Возьми корзину, купи всё, что нужно, и вернись вовремя.

Элора взяла корзину и шагнула на улицу. Солнечный свет мягко падал на булыжную мостовую, ветер слегка шевелил волосы, а звуки города – скрип тележек, голоса торговцев и запах свежего хлеба – делали утро привычным и мирным. Она думала о том, что нужно купить: хлеб, масло, яблоки и немного сыра, стараясь заранее спланировать маршрут по лавкам.

Пока Элора шла по улице, ей казалось, что всё как обычно. Она даже не подозревала, что вскоре столкнётся с чем-то странным, что изменит её обычное утро…

Элора шагала по булыжной мостовой, корзина в руках, и пыталась сосредоточиться на списке покупок: хлеб, масло, яблоки, сыр и немного зелени. Солнечные лучи пробивались сквозь узкие улочки, освещая окна домов и создавая игру света и тени на мокром камне. Воздух был наполнен запахами хлеба, пряностей и чуть резковатым ароматом сырого металла – запах шахтёрского города.

Тележки скрипели, торговцы выкрикивали цены, стараясь перекричать друг друга. Элора улыбнулась сама себе, представляя, как одна из корзин завалится яблоками, если не удержать её правильно. Всё казалось обычным и привычным – пока она не заметила несколько косых взглядов, направленных в её сторону.

Она смутилась и ускорила шаг. Лёгкое тревожное чувство прокатилось по спине, будто невидимые глаза наблюдали за каждым её движением. Элора пыталась думать о покупках, но внимание постоянно возвращалось к прохожим, которые тихо переглядывались и шептались.

Когда она вошла в пекарню, сердце застучало быстрее. Мужчина-продавец, высокий, с уставшим лицом, будто не спал всю ночь, нахмурился и резко сказал:

– Ты?! Что тебе здесь нужно?!

Элора замерла, слегка опустив глаза:

– Хлеба, пожалуйста… обычный, как всегда.

Мужчина толкнул ей буханку через прилавок с явной неприязнью:

– Держи и уходи!

– Спасибо… – пробормотала она, ощущая странное тепло на щеках и лёгкое дрожание рук.

Выйдя из пекарни, Элора пошла по улице. Сердце продолжало биться быстрее, а с каждым шагом она замечала больше людей, которые шептались и переглядывались. Даже обычная лавка с яблоками и зеленью выглядела теперь как место, где все тайно обсуждают её.

На углу стояла группа подростков. Один из них резко выскочил и крикнул:

– Эй, ведьма! Тебе здесь не место!

Элора замерла, сердце сжалось в груди, ноги будто стали тяжёлыми. Она не знала, что делать – побежать, спрятаться, крикнуть…

– Элора! – раздался знакомый и решительный голос. Бони рванула вперёд, отталкивая детей: – Оставь её! Она ни в чём не виновата!

Подростки растерялись, переглядываясь, но не сразу ушли. Бони, став перед Элорой, сказала строго:

– Они просто боятся того, чего не понимают. Никогда не слушай их!

Элора сжала корзину, чувствуя, как лёгкая дрожь проходит по телу, и тихо сказала:

– Спасибо, Бони…

– Не стоит благодарности, – ответила Бони с лёгкой усмешкой. – Держись рядом с теми, кто рядом, и кто не боится. Они поддержат тебя.

Элора кивнула и снова направилась к лавкам. Она покупала продукты, стараясь быстро, но всё вокруг казалось странно напряжённым. Каждый взгляд прохожего, каждый шёпот вызывал лёгкое беспокойство.

Она ощущала, как корзина становится всё тяжелее, а ноги уставшими. Но мысли её возвращались к словам Бони: «Они просто боятся…» Элора понимала, что обычная прогулка за продуктами стала испытанием терпения, смелости и внутренней силы.

И даже когда она наконец свернула на знакомую улицу, ведущую домой, в голове звучало одно и то же: «Что-то меняется в городе… и я – часть этого».

Корзина с покупками покоилась в руках Элоры, а сердце ещё долго колотилось после встреч на рынке. Булыжная мостовая под ногами казалась странно знакомой, но в то же время чуждой: каждый прохожий, каждый шёпот казался теперь частью чего-то важного, чего она ещё не понимала.

Когда она подошла к дому, отец уже был дома. Он стоял у входной двери, сложив руки на груди, а взгляд его был напряжённым и задумчивым. Мать стояла рядом, словно готовясь к серьёзному разговору.

– Элора, подходи сюда, – тихо сказала мать. – Нам нужно поговорить.

Элора замерла, ощущая лёгкий холодок по спине. Она положила корзину на крыльцо и шагнула к родителям, не отрывая взгляд от их лиц.

– Вы… – начала она осторожно, – вы ведёте себя очень странно. Что происходит?

Отец слегка покачал головой и ответил:

– Мы сами толком не понимаем… – голос его был хриплым, как будто он пытался подобрать слова. – Сегодня произошло… нечто, что заставило всех жителей города быть настороже.

Мать вздохнула, опуская руки вдоль тела:

– Элора, это сложно объяснить, но тебе нужно знать, что мир вокруг изменился, даже если пока тебе это не видно.

Элора нахмурилась:

– Я ничего не заметила! Всё было как обычно…

– Порой люди видят то, что другим скрыто, – сказала мать. – И сегодня город узнал кое-что, что касается… нас.

Элора почувствовала, как внутри неё нарастает тревога. Она хотела задать тысячу вопросов, но слова застряли в горле. Она посмотрела на корзину с продуктами, на свет, падающий на пол, на мать и отца, и почувствовала, что сейчас начинается что-то важное, что-то, что изменит её привычный мир.

– Нам нужно быть вместе, – продолжила мать. – И быть очень внимательными. Элора, ты уже взрослая, и скоро многое станет ясным.

– Но… я не понимаю… – сказала Элора тихо. – Что я должна делать?

– Слушай себя, – ответила мать, наклоняясь ближе. – И не позволяй страху или слухам диктовать твои действия. Будь осторожна, и всё постепенно станет на свои места.

Отец молча кивнул, его взгляд был тяжёлым, словно он пытался удержать что-то важное, что не может пока сказать.

Элора почувствовала странное напряжение между родителями – тревогу, осторожность, недосказанность. Она понимала, что что-то меняется в семье, но точные границы этого нового мира оставались для неё загадкой.

– Пойдём, – сказала мать, слегка улыбнувшись. – У нас ещё много дел дома. Но помни: будь внимательна и слушай себя.

Элора взяла корзину, чувствуя, что каждый шаг по дому теперь ощущается иначе. Всё привычное казалось более важным и одновременно более опасным. Она понимала, что обычный день подошёл к концу, а впереди ждёт что-то новое, серьёзное и неизведанное.

Элора вошла в дом, ещё ощущая лёгкую дрожь после похода на рынок. Корзина с продуктами стояла у дверей, но её мысли были заняты совсем другим – странными взглядами людей, шёпотами, ощущением, что весь город будто наблюдает за ней.

– Мам… пап… – начала она тихо, не решаясь поднять глаза, – мне нужно вам кое-что сказать.

Родители остановились, переглянувшись. Мать сжала губы, а отец сдвинул брови, явно готовясь к неприятной новости.

– Элора… – сказал отец, голос его был ровным, но с ноткой тревоги. – Говори.

– Я… у меня есть способности, – выдохнула Элора. – Я могу видеть вещи, которые обычные люди не видят, и иногда… они происходят именно тогда, когда я этого не хочу.

В доме воцарилась гробовая тишина. Только тихий скрип половиц казался слишком громким.

– Что ты имеешь в виду? – срезал мать, шагнув к ней. Глаза её были насторожены, губы сжаты. – Ты говоришь о магии?

Элора кивнула, чувствуя, как комок тревоги поднимается в груди.

– Да… я не хотела скрывать это, просто боялась…

Отец откинулся на спинку стула, тяжело вздохнув:

– Боже мой… – пробормотал он. – Мы знали, что это рано или поздно случится, но не думали, что так скоро…

– Элора! – мать подняла голос, резко, почти с упрёком. – Почему ты молчала? Почему не рассказала нам раньше? Ты понимаешь, что это может быть опасно?

– Я боялась, – прошептала Элора, слегка отступая назад. – Я не знала, как вы отреагируете.

– Опасно? – отец поднялся и начал ходить по комнате, стискивая кулаки. – Мы говорили об осторожности! А теперь весь город… если люди узнают… мы не знаем, что они могут сделать!

Мать скрестила руки на груди, глаза её блестели тревогой:

– Мы должны подумать, что с этим делать. Мы не можем просто сидеть и ждать. Элора, ты понимаешь, что твои силы могут привлечь к тебе внимание? И не всегда доброжелательное.

Элора почувствовала, как внутри неё растёт страх. Она никогда не видела родителей такими напряжёнными, испуганными. Их взгляды, голос, даже дыхание говорили: они действительно боятся.

– Я… я буду осторожной, – сказала она тихо, пытаясь хоть как-то убедить их, – но я не могу скрывать себя полностью.

Отец остановился и тяжело посмотрел на дочь:

– Мы должны решить, как поступить… Это не просто игра, Элора. Если слухи распространятся… если кто-то узнает слишком много… – он замолчал, сжимая кулаки.

– Нам нужно быть готовыми, – добавила мать. – Думать, куда можно скрыться, что сказать, кого доверять… Всё, что мы делали раньше, может больше не работать.

Элора опустила взгляд на пол, ощущая тяжесть всего происходящего. Она понимала, что её способности уже изменили жизнь семьи, и теперь каждое её действие может стать решающим.

– Я понимаю… – сказала она тихо. – Я буду слушаться вас.

Мать кивнула, но взгляд её был напряжён, будто она пыталась уже составить план действий. Отец сел обратно в кресло, уставившись в пол, обдумывая последствия. В доме царила тревога, и Элора впервые почувствовала, что её мир совсем другой – не только город изменился, но и родители, с которыми она чувствовала себя в безопасности, теперь стали такими же обеспокоенными и растерянными.

Элора, уставшая и всё ещё напряжённая после признания, медленно поднялась по лестнице к своей комнате. Каждый шаг отдавался в сердце тревогой и смятением. Она закрыла дверь и оперлась спиной о деревянную поверхность, глубоко вздыхая.

Внизу в гостиной завязался бурный разговор.

– Мы не можем оставаться здесь, – начал отец, шагнув по комнате, кулаки его сжимались. – Люди уже начинают шептаться. И кто знает, до чего они могут додуматься?

– Я знаю! – воскликнула мать, поднимая руки, чтобы подчеркнуть каждое слово. – Но что мы можем сделать? Если мы просто уйдём, это привлечёт ещё больше подозрений. А если останемся… Элора будет в опасности!

– Нам нужно думать о безопасности ребёнка! – перебил отец. – Но мы также должны учитывать город, друзей, семью… Мы не можем просто исчезнуть без плана.