Сердце по наследству

Или мы ценные пленники, и наша жизнь важна, раз так плотно и вкусно кормят, или нас откармливают…

И снова в голове вертится большими буквами вопрос: зачем?

Утолив одну потребность, настало время задуматься о другой:

– Я так понимаю, уборная там? – ткнула я пальцем в плотную грязную штору в противоположном конце камеры.

– Угу, – получила я в ответ.

Ну что ж, посмотрим, какие у нас тут удобства.

Ага, ни-ка-ких!

Зайдя за штору, я увидела дыру в полу и маленькое окошко с решеткой сверху, служившее, по-видимому, вентиляцией.

– И это все? – мой голос дрожал от шока и негодования.

– Увы, да! – с усмешкой ответила сокамерница и добавила чуть тише и грустно: – Привыкнешь.

Глава 3

Когда тебе нечем заняться, время тянется очень медленно. Мне бы сейчас мой смартфон – проверить почту, ответить на сообщения в мессенджерах и соцсетях, полистать ленту, поиграть в любимую игру, в конце концов. Или мой ноутбук, чтобы с упоением стучать по клавишам, преобразуя мысли в очередную статью.

Да-а-а, пережила похищение на собственной шкуре – великолепная получится статья, когда я вернусь домой… если вернусь…

О чем бы я ни думала, каждый раз возвращаюсь к одному и тому же вопросу: кто и зачем нас похитил?

Завтрак в этом месте не был предусмотрен, и вчерашние запасы оказались весьма кстати. В обед я попыталась разговорить мужчину, который принес нам новую корзину. Но, как меня ранее предупреждала Лена, затея провалилась: кроме одного уже известного слова, он ничего не сказал. Сегодняшний обед мало отличался от вчерашнего ужина, лишь вместо горшочка с мясом был кулёк с куриной ножкой, зажаренной на огне.

Время до ужина мы коротали за болтовней. В ответ на мою историю Лена рассказала о себе и дне похищения. Девушка оказалась актрисой одного весьма популярного сериала. И если бы у меня было время смотреть телевизор, я наверняка ее узнала бы.

Мысли снова метнулись к вопросу о причине похищения.

В случае Лены можно найти уйму мотивов: влюбленность в персонажа сериала, поклонение телевизионному кумиру или же обратное – ненависть к популярной красивой девушке, выкуп, в конце концов. Но почему здесь я?

Она тем временем рассказывала, как вместе со съемочной группой и актерским составом отмечали окончание съемок, а заодно и ее день рождения недельной давности. Почувствовав себя изрядно перебравшей, она попросила вызвать ей такси. Сев в машину и назвав адрес, она задремала на уютном заднем сиденье, а проснувшись через неизвестный промежуток времени, обнаружила, что они где-то за городом. На ее возмущение водитель остановил машину, повернулся и сдул с ладони ей в лицо какой-то мелкий цветной порошок, в глазах все закружилось, и Лена вновь погрузилась в сон. Проснулась она уже в этой камере, дни считала по приемам пищи и наблюдая в отверстие вентиляции, как свет сменяет тьму и наоборот.

Дальше мы болтали о жизни, о работе, даже обнаружили нескольких общих знакомых. За разговорами время двигалось значительно быстрее. Ужин нам принес другой мужчина, от предыдущего он не отличался ни одеждой, ни выражением лица. Только тем, что вообще не вымолвил ни слова.

Днем камера освещалась от окна, которое точно присутствовало в основном помещении, от которого нас отделяла толстая каменная кладка. А вечером нас окутывал мрак, и оставалось лишь засыпать под неспешный разговор.

Утро бесцеремонно вырвало меня из приятного сна, где я была в привычном жизненном ритме, погружена в работу. Реальность же напомнила о себе мрачным серым камнем и жесткой скамьей. Ни о каком постельном белье и речи не шло, не было даже одеяла. Я не мерзла, но спать без этого атрибута было очень некомфортно. Здесь имелся только жесткий колючий матрас, набитый соломой, и такого же рода небольшая подушка.

Завтраком нам снова служили остатки предыдущего ужина: хлеб с домашней жирной колбасой. Я уже начинала чесаться, но о том, чтобы помыться или хотя бы умыть лицо, оставалось только мечтать. Воды из кувшина едва хватало на весь день для утоления жажды. Максимум, что мы могли себе позволить – смочить полотенце и протереть руки перед едой.

Мы молча лежали, и каждая думала о своем, когда в коридоре послышались шаги, и человек был явно не один. Мы переглянулись, судя по лицу девушки, такое было впервые.

– … была так хороша! Платье она сшила сама, полгода старалась. Прекрасная вышла работа, столько кружев и бантиков! Моя милая вся светилась от счастья!

Мы наконец увидели обладательницу столь жизнерадостного голоса – это была полная женщина лет сорока пяти, среднего роста, с пышными волосами, забранными наверх под старинный чепец с завязками сзади. Одежда была такого же серо-зеленого цвета, как и у мужчин, но не такая строгая. Вместо пиджака был удобный жилет, под которым наблюдалась свободная белая блуза, вместо брюк – пышная с миллионом складок юбка, а под ней множество подъюбников до самого пола.

Сопровождал её вчерашний мужчина, приносивший ужин. Подойдя к камере, она всплеснула руками и запричитала.

– Две! Их же только две! Как же это?

– С каждым годом все труднее находить подходящих.

Дама не обратила внимания на неуверенные оправдания и продолжила нас разглядывать, ворча себе под нос.

– Красивые. – Она кивнула, удовлетворенно закончив осмотр, и повернулась к собеседнику. – Осталось два дня, пусть поторопится, иначе быть беде.

Он кивнул, молча поставил на пол фонарь и исчез в темноте коридора.

Женщина же прошла в сторону от камеры, там вдоль стены тянулся стеллаж с кухонной и хозяйственной утварью. Взяв высокое деревянное ведро, она вернулась к камере, перевернула его дном вверх и уселась прямо перед решеткой.

– Ну, девоньки, давайте знакомиться. Я – Мэль – старшая кухарка дворца и отвечаю за вас, пока вы здесь. Вы находитесь в Верхней Лориании, во дворце Годрина IV – короля царства людей.

Повисла тяжелая пауза. Видимо, эта чудачка давала нам время переварить услышанное. Но неужели она считает, что мы поверим в этот бред? На ум приходит два варианта: или мы невольно стали участницами какой-то фэнтезийной постановки, или эти люди свихнулись…

Я перевела взгляд на Лену, ее лицо не отражало никаких эмоций, она была спокойна и задумчива. Такой выдержке можно только позавидовать. Мое-то лицо явно отражает все эмоции и мысли, которые проносятся в моей голове.

Мэль, если это ее настоящее имя, спокойно сидела, глядя на нас, и просто ждала.

– Вы серьезно? – Я выплевывала слова, пропитанные сарказмом и злостью. – Серьезно думаете, что мы поверим в эту чушь?! Вы нас похитили и пытаетесь втянуть в свои странные игры! Не знаю, зачем вам все это, но знаете что, ничего у вас не выйдет! – Я подскочила вплотную к решетке, а мой голос уже срывался на истерические вопли. – Нас уже ищут, да мой шеф весь город перевернет, а если понадобится, и всю страну!

Я задыхалась от гнева, обиды и беспомощности, понимая, что ничего не могу сама сделать и изменить в своем нынешнем положении.

Женщина очень грустно и, кажется, искренне вздохнула и почти прошептала.

– Ваши близкие могут перевернуть хоть весь земной шар, но все равно вас не найдут, вы в другом мире, в Асгории. – Еще раз вздохнув и опустив глаза, закончила она еще тише. – И осталось вам, девоньки, недолго – два дня.

Нас убьют…

Ну, нееет! Без боя не сдамся!

Для чего я вкалывала как проклятая, для чего строила карьеру? Чтобы сейчас меня прикончили какие-то сумасшедшие сектанты? Не дождетесь! Я сбегу. Не здесь же они нас убивать будут, наверняка поведут в какое-нибудь ритуальное место, надо только не упустить подходящий момент.

– Зачем? – тихий голос Лены заставил меня вздрогнуть.

– Да разве мне все это нравится! Да разве ж мне вас не жалко! Ох, девочки… Двадцать пять лет я работаю в этом замке, и вот уже четырнадцать лет, как стала старшей на кухне, получив в придачу и эту неприятную обязанность. И вот уже в четырнадцатый раз я веду эту тяжелую беседу. А вам совсем не повезло: я вас не встретила, сразу все не объяснила, к дочке ездила, на свадьбу. Далеко они живут, на границе с Нижним царством, вот и не было меня две недели. А как бы я им объяснила просьбу перенести торжество? Не положено никому знать о делах государственных. Так что простите меня.

– А что значит Нижнее царство? – голос Лены оставался таким же спокойным.

– В центре нашего мира находится царство драконов Ассария, оно окружено кольцом непроходимых гор. А вокруг них уже располагаются царства других народов: эльфы, маги, лессарийцы и прочий сброд, но самую большую территорию занимают люди. Земли, что находятся ближе к горам, называется Верхняя Лориания. Здесь сосредоточена вся знать и здесь же королевский дворец и самые богатые люди. Нижней Лорианией зовутся удаленные земли, там живут обычные ремесленники и крестьяне, а на самой окраине – нищие и преступники.

Все как везде, неважно в каком мире находишься, порядки одинаковые.

Стоп!

А я уже верю в существование другого мира?

– Так а что с нами будет? – Если уж получать информацию, так до конца, тогда уже и буду решать, во что верить.

– Несколько веков назад все было по-другому: природа плодоносила в изобилии, люди были счастливы, а все народы жили в мире. Но случилось большое несчастье, нарушилась гармония. То ли у драконов кто-то умер, то ли они что-то потеряли, за столько лет правда уж и позабылась. Главное, что нарушение этой самой гармонии привело к гибели урожаев, вымиранию животных, борьбе за выживание. Но это не самое страшное! По всей земле у подножья гор Ассарии прошла трещина, из которой полезли к нам чудовища невиданные. Говорят, что это проход в самый ад…

Мэль ненадолго замолчала, задумавшись о чем-то своем. Руки машинально теребили фартук, глаза блуждали по полу.

– А дальше? – Я на время забыла о своем плачевном положении и выпустила на волю любопытство журналиста.

Женщина, будто проснувшись, вздрогнула, подняла на нас взгляд и продолжила.

– А дальше пришли драконы и всех спасли! – Она расплылась в мягкой улыбке. – Уничтожили всю нечисть, запечатали разлом и несут неусыпный караул, не допуская новых прорывов. Иногда мы видим их силуэты, парящие над горным хребтом. Но всему требуется плата, вот и они не просто так нас охраняют. Раз в год мы должны приносить жертву. – улыбка сошла с ее полного приятного лица, и смотрела на нас она уже с тоской, – Раз в год мы отдаем трех девиц в возрасте двадцати одного года, не знавших мужчину. – Мы с Леной удивленно переглянулись. – Первые пару сотен лет люди отдавали своих девушек, а потом кто-то умудрился заключить договор с магами, и те стали помогать, открывая портал в ваш мир и забирая подходящих жертв сюда. Своих-то жалко отдавать, а чужих… На то они и чужие, что их не знаешь, к ним не привязан… Но для меня от этого не легче.

Вот это поворот! Что же получается, позволь я себе хоть раз вольность с одним из воздыхателей, могла бы всего этого избежать, меня бы здесь не было и не пошла бы я на корм драконам.

Тут, к моему удивлению, где-то очень глубоко в душе шевельнулась часть меня, жаждущая приключений. Та часть, которую я так долго подавляла и пыталась в себе изжить ради мамы. И эта часть меня возмутилась предполагаемой возможностью избежать такого удивительного путешествия в другой мир. Да, именно эта часть меня рьяно верила во всю эту сказку.

– А «в жертву» – это что значит? – решила уточнить я, до последнего сохраняя частичку надежды.

– Я не знаю, что эти драконы с девушками делают, но ни одна не возвращалась. Кто-то говорит, что их съедают, кто-то считает, что убивают в страшном кровавом ритуале, а отец мой утверждал, что они нужны для гарема, потому что у драконов одни мужики.

Мда… В любом случае перспективы получаются не радужные. Даже если останемся в живых, попадем в сексуальное рабство. Не о таком будущем я мечтала.

Кухарка встала, не спеша вернула ведро на место и, подняв фонарь, направилась в коридор.

– Пойду я, девоньки. Сами понимаете, дел накопилось.

Когда ее шаги стихли, мы будто вышли из оцепенения.

– Ты веришь тому, что она тут наговорила?

Я жаждала все обсудить с подругой по несчастью. Лена смотрела перед собой невидящим взглядом и покусывала край нижней губы.

– Думаю, да. Как ни странно, этот бред кажется самым логичным объяснением происходящему. – Девушка подняла на меня красивые глаза и, подмигнув, улыбнулась. – Но вот в кровавый ритуал и съедение я предпочту не верить.

– А как вышло, что такая красотка, да еще и актриса, в двадцать один год «не знала мужчину»? – Я не смогла удержаться от улыбки, цитируя Мэль.

Мое удивление было искренним. Я не думала, что такие красивые современные девушки могут разделять мою точку зрения.

– Это длинная и давняя история…

– Мне кажется, мы тут никуда не торопимся.

– Действительно! Ну что ж. Дело в родителях.

Лет до десяти я жила в счастливой любящей семье. У отца был какой-то бизнес, жили хорошо. И вдруг все изменилось. Отца обманули с большой поставкой, он остался должен много денег, бизнес рухнул, дом забрали. Мы перебрались жить в потрепанную однушку. Папа стал пить, а потом и колоться. Где брал на все это деньги, я не знаю, он нигде не работал, кормила нас мама на небольшую зарплату библиотекаря. Я часто ходила с ней на работу и много читала. Тогда и появилась мечта стать актрисой, ведь читая, я примеряла все образы главных героев на себя.

Тяжелее всего было видеть, как отец бьет маму, бьет и… насилует. На шестнадцатом году стали заметны мои изменившиеся формы и милое личико. Он начал расхваливать меня перед дружками. Однажды ночью я не спала из-за их шумных пьяных посиделок на кухне и услышала, как мужчины за меня торгуются. А мама… Мама слушала и молчала.

Представив, что со мной будет то же, что с мамой, я быстро все решила. Утром вместо учебников я собрала в рюкзак свои немногие вещички и вместо школы отправилась на вокзал. Я давно копила, тайно подрабатывая, то собирая бутылки, то помогая по дому нашей пожилой учительнице. И я уехала из родного города и больше никогда туда не возвращалась. Два года назад от бывшей одноклассницы узнала, что отец зарезал маму и сам сдох от передоза. Их нашли через несколько дней, когда соседи почуяли запах.

А я… Мне до сих пор сложно доверять мужчинам.

Девушка резко замолчала. Весь свой рассказ она выпалила на одном дыхании, будто боялась передумать и прервать повествование.

Тишина после таких откровений давила, но что в этой ситуации уместно сказать? Банальные «сочувствую» и «соболезную»? Чувств эти пустые слова не способны передать. Положив свою руку поверх ее, слегка сжала и, минуту подержав, отпустила. Лена благодарно кивнула.

– Ну, а какая история у тебя? – спросила Лена, стряхнув с себя пелену печальных воспоминаний.

– Мне даже неловко, что не могу рассказать ничего интересного, – развела руками я, – наверное, мама так воспитала, чтобы берегла и уважала себя. Но, знаешь, если честно, мужчины меня отталкивают.

Глаза Лены округлились, брови поползли вверх, а губы тронула лукавая улыбочка.

– Нееет! Фууу! Ты не так поняла! Женщины меня не интересуют. Меня интересуют мужчины, они мне симпатичны, но… Я не знаю, как объяснить. Когда у меня завязывались отношения и начиналась близость: прикосновения, поцелуи, мне это казалось чем-то неправильным, будто я кого-то этим предаю.

– Интересно. И такое чувство возникало с каждым мужчиной?

– Да.

– Тогда ты все-таки подумай насчет девушек, присмотрись… – она не удержалась и рассмеялась, ее смех был мягким и заразительным.

Дальше день прошел в уже привычном ритме. Еду приносил сегодня новый мужчина, все такой же серый и такой же молчаливый.

Вечером еще раз зашла Мэль, принесла ведро воды, кусок мыла и большое свежее полотенце, чтобы мы наконец помыли руки и умылись. Это было неописуемое блаженство, мы были очень благодарны этой милой, уютной женщине.

За разговорами о нашей судьбе мы незаметно уснули, но не на долго. Из коридора раздался шум, за которым из темноты появились трое: первый нес фонарь и сразу направился отпирать дверь камеры, двое других несли девушку. Мужчины уже собирались бросить ее на пол, когда я непроизвольно воскликнула:

– На скамью её положите, изверги! Не сложно ведь.

На мгновение они замерли, затем переглянулись и аккуратно уложили бедняжку на скамью. Заперев камеру, все трое удалились в темноту.

– Вот и третья, – вздохнула Лена.

– Хоть не на полу будет валяться, как мы. – Лично мне было неприятно проснуться на грязном холодном камне.

Немного поворочавшись, нам снова удалось уснуть.

Глава 4

Утро началось неожиданно. Что-то упало, а следом то ли завыло, то ли заскулило.

Разлепив сонные веки, я уперлась взглядом в девушку, сидящую на полу почти под скамьей. Лена уже тоже не спала, она сидела на своем матрасе в излюбленной позе «лотоса» и спокойно наблюдала за новенькой.

– С добрым утречком. Что тут происходит?

– Проснулась, испугалась, свалилась на пол, попыталась вскочить, ударилась головой о скамью… Может, не зря они на полу нас оставляли? – голос Лены был спокойный и ленивый.

Удивляясь ее хладнокровию, я поспешила на помощь к ничего не понимающей бедняжке. Она уже перестала скулить и молча таращилась на нас испуганными глазами.

– Я Аня, это Лена, не бойся, как тебя зовут? – я помогла ей подняться и сесть, прислонившись к стене. – Как голова?

– Терпимо, спасибо… Я Даша. – голос у девушки слегка подрагивал, но был приятный и немного детский.

Она и сама была похожа больше на подростка, чем на двадцатиоднолетнюю девушку. Темные волосы забраны в хвостик, легкий повседневный макияж, а одежда – костюм синего цвета, похожий на пижаму…

– Я врач. – сказала Даша, заметив, что я ее разглядываю. – У меня было дежурство на скорой, приехали на вызов в какую-то глушь на окраине. В полуразвалившемся домике бабке плохо стало, предынфарктное состояние. Пока санитар с водителем ее в машину грузили, я сидела в доме, документы оформляла. Слышу, зовут, уже управились, пошла на выход, а в сенях мне навстречу старичок. Подумала, что муж бабки нашей. Посторонилась его пропустить, а он вдруг резко дернулся в мою сторону, к стене меня прижал. Откуда только силы взялись! И тряпку к лицу мне прижимает. Дальше провал.

– Тебе недавно двадцать один год исполнился? – сомнение меня не покидало.

– Да, пять месяцев назад, а откуда ты узнала? – малышка удивленно подняла брови и приоткрыла рот.

– Видишь ли, тут вот какая история… – и мы с Леной на пару поведали рассказ старшей кухарки и наши истории жизни, похищения и пробуждения здесь.

Во время рассказа Даша много охала, качала головой и закрывала лицо руками. Наконец, когда мы закончили, ей овладела паника.

– Да ну, бред! Бред же! – девушка растерянно обращала взгляд огромных несчастных глаз то ко мне, то к Лене. – Вы же не верите в это?

– Я – нет! Но никакого другого объяснения у нас пока нет.

– А у тебя какое оправдание твоей невинности? – Лена огорошила нас своим вопросом, но именно он резко прекратил нарастающую панику Даши.

– Беспорядочные половые связи вредны для здоровья и угрожают опасными половыми инфекциями. Половой партнер должен быть один постоянный, поэтому не стоит торопиться с его выбором. – Она говорила так, будто для каждого человека это непреложная истина и не существует миллионов людей, пренебрегающих таковой. – Но давайте вернемся к действительно важному вопросу. Что нам делать?

– В любом случае, мы знаем, что у нас есть лишь один день и что-то произойдет. И это «что-то» вряд ли будет хорошим.

– Да, – поддержала Лена, – у нас всего один день на то, чтобы сбежать из этого дурдома. Тюремщики, конечно, мужики сильные, но они приходят по одному, а нас трое. Я немного подготовилась.

Я не переставала удивляться этой, с виду хрупкой, но сильной духом, девушке. Она всегда была спокойна и хладнокровна, мало говорила, а просто молча действовала. И сейчас я наблюдала, как она извлекает из-под матраса несколько полотенец из тех, в которые нам заворачивали хлеб.

– Эти мы соединим по два и свяжем ими руки и ноги, а это будет кляпом.

Впервые за эти три дня у Лены воодушевленно горели глаза. Мы тщательно обсудили план, уплетая втроем наши вечерние припасы с ужина. Все повторив пару раз, стали с волнением ждать обеденного часа.

Я вздрогнула, когда наконец услышала шаги.

– Ну что ж, девочки, по местам. – Прошептала Лена.

Даша тут же легла на свою койку лицом к стене и приняла расслабленную позу. Я подвинулась на самый край скамьи, ближе к решетке и стоящему возле нее кувшину. Лена прислонилась возле решётки к стене напротив лежащей Даши.

Я старалась вспомнить самый грустный момент своей жизни и все печальные фильмы, что довелось посмотреть.

Когда мужчина с корзиной подошел к камере, на моих глазах уже блестели слезы, а голос дрожал.

– Она, она… – еле выдавила из себя я, указывая на лежащую девушку, – кажется, она умерла… она не дышит…

Впервые на каменном лице одного из этих странных мужчин проявился отблеск эмоций – паника. Но всего через мгновение он взял себя в руки и, нахмурившись, потороптлся открыть дверь камеры.

Быстрыми шагами он подошел к Даше, которая в этот момент старалась не дышать, снял шляпу и наклонился к ее лицу, прислушиваясь. Я молниеносно схватила пустой кувшин, в пару прыжков оказалась у него за спиной и со всей силы, на какую я только была способна, шандарахнула его по голове. Кувшин разлетелся на осколки и только слегка оглушил жертву, но Лена уже была рядом, а Даша соскользнула на пол. Мы втроем мотнули мужика в сторону стены. Встречу с камнем даже такая крепкая голова не вынесла, и он отрубился, повалившись на скамью.

Мы быстро его связали. Ну, как мы… Лена. Было видно, что опыт в этом у нее имелся, надо будет потом спросить, откуда. Затолкав кляп, обшарили его карманы. Добычей стали связка ключей, коробок спичек без надписей и носовой платок в цвет формы. Не густо.

Из корзины мы достали только хлеб и постарались спрятать его под одеждой. От мясного аромата потекли слюнки, но мы не знали, сколько у нас времени, как скоро хватятся нашего пленника.

Заперев клетку, мы осмотрелись. Стеллажи упирались в стену, которую из камеры нам было не видно. В ней были большое окно из толстого мутного стекла и массивная дубовая дверь.

Я метнулась к двери и дернула.

– Заперто, конечно. – Сунув Даше в руку связку ключей, я направилась к темному коридору. – Попробуй подобрать, а мы разведаем этот путь. Мы скоро.

Девушка кивнула и принялась за дело, а мы с Леной осторожно двинулись в темноту. Фонарь брать не стали, дабы случайно не привлечь к себе внимания с той стороны коридора. Глаза быстро привыкли, и мы осторожно крались, придерживаясь стен.

Путь оказался весьма длинным. Но вдруг я что-то услышала и замерла. Лена уткнулась мне в спину. Издалека приглушенно доносились смех, разговоры и мерные постукивания. Дальше старались идти еще тише и осторожнее. Через несколько шагов коридор сворачивал налево.

Я аккуратно заглянула за угол, почти сразу был поворот направо. Быстро перебежав к следующему углу, снова выглянула. Через несколько шагов коридор аркой выходил в большое помещение впереди. Это точно была кухня.

Спиной ко мне за огромным столом стояла высокая молодая женщина в белом льняном платье, белом фартуке и белом чепчике на голове. Рукава закатаны по локоть, со стола взлетала мука при каждом ее движении. Она явно месила тесто. Справа было еще минимум два человека, но их мне было уже не видно. Кухарки весело болтали за готовкой и часто покатывались со смеху. Ну, вот, нормальные живые люди.

Здесь мы точно не пройдем. А мужика, наверняка, скоро спохватятся, раз он пришел отсюда и сюда должен вернуться. Надо торопиться.

Мы развернулись, двинулись обратно и, вдруг, уперлись в дверь. По пути сюда мы ее не заметили, так как сосредоточили внимание на противоположной стороне. Подойдя, я прислонилась и прислушалась – тишина. Осторожно потянула большую металлическую ручку, дверь подалась тяжело, но даже не скрипнула.

Приоткрыв небольшую щёлку, мы обе заглянули внутрь. За дверью оказалась круглая площадка и ступени из белого камня, ведущие по кругу наверх. Туда нам точно не надо, так мы себя загоним в еще больший тупик. Прикрыв дверь, мы поторопились вернуться.

– Подобрала! – ликующим шепотом встретила нас Даша.

– Отлично! Там, – я указала себе за спину, – кухня и люди, времени мало.

Как и предыдущую, эту дверь я открывала осторожно, разведывая обстановку. Больше и больше высовывая голову наружу, я убедилась, что снаружи чисто.

Перед нами раскинулась широкая поляна, пересеченная несколькими протоптанными в траве тропинками. Впереди за поляной тянулось длинное одноэтажное здание с двумя входами по краям. Судя по занавескам и цветам на окнах, дом жилой, скорее всего для персонала.