Музейный смотритель

––

Пара пожилых супругов. Женщина вплотную подошла к картине. Напоминаю ей про дистанцию. Мужчина говорит:

– Сейчас тебя арестуют! Или навсегда оставят тут уборщицей работать!

Он произносит это с таким подъемом, что я невольно замечаю:

– Такое ощущение, что вы давно уже об этом мечтали.

– Конечно! У вас ресторан внизу, я уже предвкушаю, как закачусь туда на радостях!

––

Прошла громкая новость про ограбление Лувра: за семь минут вынесли несколько бесценных ювелирных украшений. После этого только ленивый журналист не задал вопрос о том, возможно ли такое в нашем музее. Странно было бы ответить: «Да, возможно». Конечно, можно изобразить вынос экспоната якобы на реставрацию, но с этим у нас строго. Все под запись, с массой формальностей. Сильно не забалуешь. Поэтому никто особо новостью про Лувр не обеспокоился, но в обеденный перерыв одна из наших смотрительниц начала читать вслух хронику краж в музеях России за последние десять лет. Батюшки святы! А мы-то думали, что у нас спокойная работа!

––

Китайские туристы подходят к одной из картин, что-то разглядывая в нескольких миллиметрах от полотна. Жестами объясняю, что нужно немного отойти. Один из них говорит: «О! Мадама, прости!».

––

Всякому посетителю свое время.

С раннего утра часто приходят люди пожилые. Внимательно рассматривают картины, говорят шепотом, ни о чем не спрашивают.

В середине дня посетителей больше всего. Разного возраста, многие с детьми. Это время самых активных любителей искусства. Они задают вопросы, замечают то, о чем смотрители, сидящие в этих залах месяцами, даже не подозревали, активно обмениваются репликами. Именно благодаря им пополняются мои записи.

Вечером, за час до закрытия, а то и за полчаса, приходят посетители самые беспечные. Это всегда молодые люди, обычно – парочки. Посмотреть успевают максимум половину, но совершенно этим не огорчаются. Я долго не могла понять их стиль поведения. Потом узнала, что совсем отстала от жизни. Сегодня модно назначать в музее романтические встречи! А еще считается, что это отличный повод показать свой наряд и снять контент для соцсетей. Например, дропнуть новый клип. Для этого и полчаса хватает.

––

У нас в залах, помимо смотрителей, дежурят сотрудники службы безопасности. Один из них входит, осматривает зал, обменивается несколькими фразами с нашей работницей. Все мирно, тихо, слегка сонно, как и всегда. Тут распахивается входная дверь, в которую с шумом вваливаются мужчина и женщина. Другой сотрудник службы безопасности, который дежурит на входе снаружи, с подозрительным радушием громко говорит: «Принимайте товарищей!». Шумные супруги энергично прокладывают себе путь через группу экскурсантов и скрываются в следующем зале. Смотритель спрашивают у дежурного на входе:

– Что это было? Почему «товарищей»?

– Да… У дамы огромная сумка типа челночной. Мы в ней при досмотре «лампочку Ильича» нашли. И много еще разных неожиданных вещей, которые попросили оставить на входе до ее возвращения с выставки.

––

Конечно, на работе у нас – не бесконечный капустник. Это я только здесь преподношу все забавное в концентрированном виде. Однако в целом настрой и вправду положительный, даже немножко озорной. Одна смотрительница, отсмеявшись после очередной шутки, как-то сказала: «А вы знаете, я частенько вспоминаю «Сказку о потерянном времени». Такое чувство, что мы – те самые старички, которые на самом деле дети». Точно-точно! Только у Евгения Шварца героев звали Маруся, Надя, Петя и Вася, а у нас – Нина, Таня, Света, Ира и далее по списку.

А помните, чем сказка заканчивается? В полночь «старички» принялись откручивать назад стрелки часов и на последнем обороте вновь стали детьми. Ох уж эти сказки, ох уж эти сказочники…

––

В зале никого нет. Напарница подходит и говорит: «В Америке пятьдесят штатов. Можешь назвать хотя бы половину?». Я на нее выпучилась, спрашиваю: «А зачем?». Она отвечает: «Для развития ума». Я изобразила страшную занятость, благо вошли люди, потом села на свой стул, думаю, что все, проехали эту тему. Нет! Она подходит и снова говорит: «А я вот дала себе такое задание, и, представляешь, смогла называть всего лишь половину». Оставшуюся часть смены я досидела в каком-то остекленении. Странная она. Я вот совсем другая: обыкновенная, простая. Предложу-ка ей в свободную минутку определить фигуру категорического силлогизма. Вот это действительно интересно и совсем не сложно.

––

Аудиогид многие берут один на двоих. По уху на каждого. Забавно смотрится: такой, знаете, велосипед-тандем. Но если согласованности нет, тандем превращается в тянитолкая. Один раз женщина ходила по залу на шаг впереди супруга и держала проводок от наушника в руке на уровне плеча. Казалось, что ведет мужа под уздцы. Он не возражал.

––

Без юмора – никуда. Порой сама ситуация располагает. Ну вот взять, например, ту же картину с агавой. Сюжет предельно прост: сидит рядом с растением пожилая женщина. Смотрительница расположилась на стульчике прямо под этой картиной. Проходят мимо молодые люди отнюдь не академического вида, один из них говорит: «О, бабка с кактусом!».

– Надо же, – делится с удивлением смотрительница. – Сказали так про картину!

– Точно про картину? Уверена? Может, про тебя?

А что? «Кактус» рядом, стул есть, бабка уже дважды.

––

Смотрители относятся к сотрудникам первой линии. Так и всплывает сразу в сознании фраза: «находятся на линии огня». Первая линия – это те, кто оказывается на самом трудном, ответственном и рисковом участке. Драматизировать не будем, но с людьми первыми взаимодействуют действительно прежде всего смотрители. Ну и, конечно, контролеры, администраторы, экскурсоводы, кассиры, безопасники. А люди бывают разные. В том числе имеющие заболевания ментального характера, слабослышащие и глухие, маломобильные. Поэтому периодически мы проходим обучение: нас учат взаимодействовать с такими посетителями. Особая ценность занятий в том, что проводятся они самими «особенными», как принято говорить, людьми. Или же с их участием.

Также проводятся занятия по ГО и ЧС. Вот и сегодня такое было. Лектор много чего поведал про ураганы, наводнения и прочее, но я не очень внимательно слушала, потому как начал он с того, что некоторые ученые прогнозируют у нас в ближайшие пять лет землетрясение силой в девять баллов (хотя такого отродясь не бывало). Тю… Что попусту об остальном переживать? Пойду-ка я в свой зал. Может, хоть до конца смены доработаю.

––

Давно я не писала про сидящего мальчика. Появилась еще одна версия его пупырчатой поверхности. Ребенок спросил:

– Папа, а почему мальчик такой неровный?

– Это потому, что все посетители в него пальцем тыкают.

––

Подошел мужчина и спросил у смотрительницы, как делают бронзовые скульптуры пустыми. Она честно сказала, что не знает. Позже стала спрашивать у других смотрителей. Никто не знает. Меня разобрало любопытство. Села в выходные разбираться. Не сразу, но разобралась. К сожалению, мало кто описывает процесс четко. Обычно делают пропуски важных моментов, скачут с пятого на десятое. Все же в итоге я составила алгоритм литья бронзовых скульптур! Осталось два вопроса. Первый: зачем мне это было надо? Второй: в выходной день заняться больше нечем?

––

Женщина говорит: «Как же так? У вас наклейка «руками не трогать», а ведь у этой скульптуры вся рука стерта. Она даже другого цвета!». Что ответить? Мямлю: «Ну, видимо, где-то скульптура стояла до нас, где можно было трогать». И про себя додумываю: «А теперь вот решили: хорош, затрогали!». Еще приходит в голову: может, в предыдущем музе было мало персонала или они ленились? Не досмотрели, не уберегли. Э-хе-хе…

Посоветовалась с коллегами, они накидали с ходу несколько вариантов ответов на такой вопрос:

– это начали реставрационные работы, но пока не закончили;

– это у него перчатка;

– да у него вообще руки были такие!

––

Со спортивными (скандинавскими) палками к нам нельзя. Пожилые люди с тростями проходят, конечно. Но все равно присматриваем внимательно, потому как иной старичок вдруг лихо закидывает палку за спину и начинает бодро вышагивать по залу. Я прямо вся подобралась, когда в первый раз такое увидела. Это что еще за псевдохромота? Но потом поняла, что бодрость ненадолго, просто велики эмоции от увиденного. В следующем зале палочка вернулась, увы, в привычную позицию, хотя картины там ничуть не хуже.

––

Знакомая подогнала мне шуточный ролик про смотрителей из инета. Действительно, очень смешно. Прямо с нас списано. Пересказывать кино или видео – дело неблагодарное, но один момент все же обрисую. В ответ на похвалу смотрители в ролике браво отвечают: «Служу картине!». Не знаю, как другие, а я теперь буду говорить только так.

––

К скульптуре подошел мальчик-дошкольник. Смотрительнице показалось издали, что он трогает бронзовый экспонат. Сказала: «Руками трогать нельзя». А мальчик отвечает: «Я не трогаю. Я нюхаю». У нас часто нюхают: кто иконы, кто картины. До скульптур пока не доходило.

––

Многие смотрители очень не любят самодеятельных художников, потому что эти художники часто не смотрят на картину в целом, а норовят максимально близко, буквально вприлипку, подойти к полотну. Как они объясняют, «посмотреть мазки». А многие хотят и потрогать. Одна «художница» даже пробовала отковырять кусочек краски. Пытаются понять технику создания шедевра. Разберутся с мазками – и повторят, а то и превзойдут? Но это же все равно, что на основе разбора предложений по членам надеяться написать «Войну и мир»!

––

Смотрительница стоит рядом с мраморным бюстом П.И. Чайковского. Мальчик подходит и спрашивает, показывая на экспонат: «Это вы сами сделали?».

––

Часто гости музея хотят чего-то особенного. Спрашивают «Бурлаков на волге», «Богатырей». Даже «Мону Лизу» не раз надеялись увидеть. Объясняешь, что все это в других музеях страны, а Лиза вообще парижанка. Сегодня посетители спросили: «На ваших иконах все святые с карими глазами. А с голубыми, случайно, нет?». Как-то сразу вспомнилось из «Бриллиантовой руки»:

– А у вас есть такой же, только с перламутровыми пуговицами?

– Нет.

– Будем искать.

––

Из личной переписки с одной из смотрительниц:

– Работая музейным смотрителем, я поняла одну вещь, которую, вроде бы, теоретически знала, но в жизни особо не замечала: насколько разнообразен мир людей! Все капец какие разные, хотя живут вроде в одной стране, по одним и тем же правилам.

– Это хорошо, что у нас так, иначе можно заплесневеть, сидя на стуле.

– Вот только новенькие смотрительницы иногда в шоке бывают.

– Привыкнут.

Кстати, к вопросу о привыкании. Может, новичкам для закалки предлагать накануне первого рабочего дня изучать подборку шуток и анекдотов? Пусть в занимательной форме постигают изнанку нашей жизни. Мне, например, вот это нравится:

– Дети, что вам больше всего понравилось в музее?

– Как Иванова с лестницы упала.

––

Есть картина, на которой изображено что-то совершенно не ясное в деталях. Просматриваются более-менее четко только человек и собака. Все остальное – предмет постоянных дискуссий как посетителей, так и смотрителей. Подошла к этой картине женщина. Стояла-стояла, смотрела-смотрела. Минут пять. И сбоку разглядывала, и подальше, и поближе. Потом молча пожала печами, развела руками и пошла дальше.

––

В зале с экспонатами XIX века висит картина В.А. Тропинина «Гитарист». Примерно каждый десятый, подходя к ней, говорит: «А у меня такая марка есть!». Вот ей-богу, уже хочется подойти и пискнуть за плечом: «И у меня! И у меня!». Да, была выпущена такая в 1973 году в составе серии из семи почтовых марок «Русская живопись XIX века». А еще там были «Автопортрет» О.А. Кипренского, «Итальянский полдень» К.П. Брюллова и другие. Не думала, что столько филателистов у нас бывает.

––

Разговор двух смотрительниц-пенсионерок:

– Ты что там в телефоне зависла?

– Да вот, прикидываю, как сарай строить буду.

– А ты инструментами пользоваться умеешь? Электропилой, электродрелью?

– Конечно! Я на прошлый Новый год себе подарила электролобзик, перфоратор и шлифовальную машину.

– А я – краскопульт. Фундамент для сарая будешь делать ленточный?

– Ага. Заливать хочу на вот такие железные штуки. Смотри, как на фотографии.

Это смотрительницы, которые построили дом, посадили дерево и вырастили сына.

––

Поздравьте: я постепенно превращаюсь в гуся. В римского. Помните легенду? В 390 году до нашей эры галлы осадили Рим и однажды ночью, пока все спали, пытались его захватить. Но не учли, что гуси узнают хозяев по походке! Услышали они чужие шаги и сорвали ночную атаку своим встревоженным гоготанием. Отсюда и пошло: «Гуси спасли Рим». При чем тут я? Так я же издали, еще не видя никого за многочисленными стендами, по шагам научилась узнавать, кто идет: посетитель, другой смотритель или (что самое главное!) начальство.

––

В зал с иконами входит девушка лет семнадцати, оглядывается вокруг и громко восклицает: «Какая старость!».

––

Иногда посетители запутываются, не могут понять, в каком зале уже были, а в каком – еще нет. Ходят, смотрят на картины, сомневаются, но потом глянут на смотрителя – и все встает на свои места. На лице читается: «Ага, этого смотрителя мы уже посмотрели». Причем данный феномен касается нас всех. Пока не пойму, как его объяснить. Может, каждую раз увидишь – не забудешь?

––

Клининг начинает свою работу с утра. Быстрее-быстрее, время не ждет, дел полно. Нечаянно одна из работниц задевает пластиковой ручкой швабры скульптуру. Попадает аккурат по лбу. Замирает, хватается за сердце и говорит: «Слава Богу, что они не живые!».

––

В смотрители приходят из разных профессий. И это чувствуется. На первых порах те, кто раньше работал в сфере услуг, на производстве, в торговле, называют посетителей клиентами или заказчиками. Вот пациентами еще не называли. И действительно, бывших медработников среди нас нет.

––

На выставку пришла группа старших школьников. Учительница с вызовом отвечает одному из мальчиков на его на вопрос: «А это все оригиналы?».

– Нет, конечно, это копии! Повезут тебе сюда оригиналы»! Ага, щас!!!

Смотрительница, которая тихонько подсказывает, что такое мнение ошибочно, что все это – подлинники, удостаивается скептического взгляда педагога. И зря!

––

На одной из картин конца XIX века нарисована семья. Супруги и две девочки. И где-то там, на заднем плане, мелкая размыто-бледная коза. Мужчина говорит своей спутнице: «Коза так не смотрит!». Это он о том, что у козы зрачки должны быть, как горизонтальные прямоугольнички, а тут они якобы круглые. Надо же. Да там не сразу поймешь-то, что это вообще коза.

––

С рассматриванием картин посетителями неожиданностей всегда много, а еще часто бывают проблемы с чтением надписей на табличках.

– Скажите, почему у вас так мелко написано? Я не могу прочитать.

– Мелко? Ну, в общем-то, вроде бы, нормально. Смотрите, я читаю даже в полуметре от линии.

– Но вы же в очках.

Сакраментальный вопрос: а почему вы без очков, если плохо видите? Я как раз для того их и ношу, чтобы читать надписи в том числе. Если спрашиваю об этом посетителей, многие говорят: «А у меня очки для близи!». Так может, если не видно вдаль, нужны «для дали»? Право же, остается только озадаченно почесать в затылке.

––

Еще чуток о рассматривании и о тех посетителях, которым не видно. Молодой человек подходит вплотную к картине. Говорю:

– Пожалуйста, не забывайте про линию.

– Я не забываю! Я отсюда не вижу! – откровенно недовольным тоном.

Развожу руками, вздыхаю: «Таковы правила». Сердитый молодой человек проходит дальше, а до меня вдруг доходит. Смотрю на эту картину: портрет размером два на три метра. Ну да, где ж тут разглядеть.

––

На картине изображена мать, кормящая младенца грудью. Интереса у женщин это не вызывает абсолютно никакого, но вот обстановка в комнате – совсем иное дело. Пожилая посетительница увидела на заднем плане кровать с панцирной сеткой и говорит: «О! А вот кровать, на которой в детстве можно было попрыгать». Позже другая женщина, уже помоложе, говорит: «У нас такие в пионерском лагере были. Классный батут!». В следующий раз посетительницы обсуждали гору подушек на этой кровати: «У нас такие же китайские были. Мя-я-я-гкие-е-е…». А вскармливание младенца ну вообще никто не обсуждал ни разу.

––

Периодически к нам привозят организованные группы пенсионеров на автобусах. Тех, которых уже не относят к категории «молодых». Поражает их жадная любознательность. Бывают среди них трогательные пары. Пожилые супруги в одной из таких пар растянулись по залам. Идут навстречу друг другу. Мужчина говорит: «А я тебя уже потерял. Думаю: где же ты, моя самая красивая картина?».

––

В зале живописи ХХ века посетительницы спрашивают смотрителя: «А вы хотя бы иногда меняетесь залами? Здесь ведь просто ужас находиться постоянно. Что ни картина – то кошмар. То ли дело XIX век!». Смотритель в ответ: «Нет, мы не меняемся, стоим постоянно. В этот зал отправляют всех, кто наказан. Это зал штрафников». Нужно было видеть реакцию посетительниц! Потом, конечно, им стало ясно, что смотритель пошутила. А между прочим, и в этом зале можно найти много интересного. Да, не похожего на Айвазовского, но по-своему выразительного. Нужно просто присмотреться.

––

Наш музей нередко посещают бывшие смотрители. Многие с удовольствием рассказывают нам о своем «боевом прошлом». Вот и сегодня одна женщина поделилась: «Я была смотрителем в Кижах. Но там не картины были, а горшки да лапти. Моя задача была смотреть, чтобы посетители ничего не трогали. Но не всегда удавалось. У нас заслонка в русской печке уже вся расхлябанная была, потому что каждый хотел заглянуть: что там? Ну что там?! Домовой!».

––

Подростки верны себе. Трое парней лет пятнадцати ростом под сто восемьдесят остановились в нашем зале. Один меня спрашивает с легкой ухмылочкой, показывая на скульптуру Ф.М. Достоевского:

– Чего он так на меня смотрит?!

…Поняла, вижу: он почему-то решил, что я сейчас, как кобра, капюшон раскрою. Ну-ну. Ага.

– Так понравились вы ему.

– Мы? – оглядывается, хихикая, на группку окружающих его ребят.

– Нет, конкретно вы.

– Да ну?.. – слегка растерянно. Не ожидал, что назову его на «вы».

– Ну да. Он почувствовал в вас родственную душу.

Говорю это с эмоциональностью утюга.

Бульк… бульк… бульк… Тинейджер пошел на коммуникативное дно, а потом вместе со свитой – в другой зал, не досмотрев экспонаты в моем. Чего хотел? В пятнадцать лет порой трудно даже самому себе ответить на этот вопрос. Явно был у него запланирован какой-то перформанс, но все пошло не так.

Эх, не знает он, что со мной тяжело. Мама одного ребенка – новобранец, мама двоих детей – дембель, мама троих детей – спецназ. Я – дембель.

––

Многие говорят, посмотрев на «Черный квадрат» Малевича: «Ну, так и я могу». А один посетитель не стал ничего говорить, просто взял книгу отзывов, которая лежит в холле, нарисовал в ней черной ручкой квадрат, заштриховал, написал «Квадрат Малевича» и поставил свою фамилию.

––

В самом конце выставки вижу мужчину, у которого из пакета торчат какие-то хвосты. Что это?! Подхожу с вопросом, и мужчина отвечает с плачущей интонацией: «Да угорь это, угорь! Он в вакуумной упаковке. Ну куда я его дену?! Вот, купил деликатес, чтобы увезти на родину, скоро самолет, а ваши меня в каждом зале расспрашивают. Я же его есть не собираюсь, он же запечатан!». Да ладно, ладно, что так переживать-то. Тем более, что уже и выход вот он. Даже занятно. Ни разу в жизни не видела копченого угря на выставке.

––

Составила рейтинг самых частых вопросов посетителей:

Первое место (с большим отрывом): «Это подлинники?».

Второе место: «Где выход?».

Третье: «Можно, я выйду в туалет, а потом опять зайду?».

Четвертое: «Можно фотографировать?».

Пятое: «Сколько продлится эта выставка? Что будет на следующей?».

––

Дети и подростки любят приносить с собой игрушки или разные необычные штуки. Ну, например, нередко из сумочки свисает какой-нибудь пушистый полосатый хвост. Конечно, приносят зубастых Хагги Вагги, но и классические чебурашки попадаются. А вот один раз девочка несла довольно большого Йоду. Я не поклонник «Звездных войн», но Йода – моя слабость. Не удержалась, подошла, говорю: «Можно потрогать?». Потрогала: «Какой же он замечательный!». Девочка с игрушкой в руках прямо расцвела, а мама сказала, хоть и улыбаясь, но со вздохом: «А знаете, какой он дорогой?.. Но куда деваться, это же любовь». Конечно. Йода сказал бы: «На чувства свои всегда и во всем вы опираться должны».

––

Рядом висят картины: на одной – император Петр I, на другой – императрица Елизавета Петровна. Девочка лет четырех показывает на них поочередно: «Папа король, мама король». Конечно, малышка в династических тонкостях ошиблась, но то, что одна – мама, а другой – папа, верно. У нас пока еще не как в иных отдаленных землях, где теперь принято говорить родитель-1 и родитель-2, чтобы не было обидно тем, кто то ли мама, то ли папа, то ли два в одном. У нас, как и раньше, папа-король и мама-королева. И знаете, мне нравится.

––

Выставка одна, а цели ее посещения у каждого свои. Молодежь нередко приходит к нам за оригинальными фотографиями. Одна из смотрительниц рассказала: «Ко мне в зал зашли парень и девушка. Парень спортивного телосложения, встав между иконами, как истинный бодибилдер, стал играть мышцами, напрягая в себе каждую клеточку. Девушка его в это время фотографировала. Я конечно, все понимаю. Красивое тело, спорт и все такое. Но фотосессия между икон? Я не то что удивилась – я просто офигела. Наблюдала молча. А через пару дней – похожая ситуация, но с элементами художественной гимнастики. Теперь уже девушка начала делать ногами и руками круговые размашистые движения. Интересно, почему именно возле икон молодых людей так тянет на спортивные достижения?».

Ну почему-почему? Наверное, хотят сказать: «Я в божественной физической форме на зависть тем, кто в безбожной».

––

Одна из коллег сидит, слегка прикрыв веки. Мимо проходит девочка:

– Папа, смотри, тетя спит!

– А ты знаешь, доча, какой это тяжкий труд – целый день смотреть на людей, выпучив глаза?!

––

Интересно рассматривать картину, которой лет двести, а на ней – то, что ты своими глазами видел не так давно. Вот полотно Ф. Матвеева «Вид Рима. Колизей» (1810-е годы). Да, Колизей все тот же. Но леса вокруг него, как на холсте, уже нет. Теперь это центр Рима. Очень современный и оживленный, с дорогами в шесть полос, магазинами и толпами туристов. Или вот картина С. Щедрина 1824 года «Новый Рим. Замок святого Ангела». На нем в отдалении – Собор Святого Петра. И опять же, величественный собор и сегодня на том же месте, но все, что вокруг – совсем-совсем другое. Декорации перестраиваются, а памятники истории остаются и наблюдают, как меняются названия, люди, смыслы…

––

Вот и закончилась музейная осень. Побросала последние листья, нашкодила лужами, хихикнула и сбежала в зиму.