Наследник Фениксов. Начало

Дедушка поднёс кубок к губам и сделал небольшой глоток, затем передал его дяде Сергею. Я наблюдал, как чаша начала своё путешествие по кругу, и каждый, кто отпивал из неё, казался связанным с чем-то важным и древним, словно сам ритуал наполнял их силой и уверенностью. Всё внутри меня напряглось, натянулось до звона, словно струна, которой вот-вот коснутся. Я чувствовал волнение, смешанное с трепетом, словно и сам стоял на пороге чего-то неизведанного.

Магия в воздухе уплотнилась. Теперь она не просто витала вокруг, а ощущалась почти телесно, проникая в каждую клетку тела, словно расплавленное золото, осторожно вливаемое в готовую форму, заполняя меня изнутри. Я ещё не был магом, мои силы спали, но что-то внутри подсказывало мне: именно здесь и сейчас начинается мой путь.

Мы молча наблюдали, как кубок завершал круг, возвращаясь к дедушке. Ритуал приближался к своей вершине. Огненные языки пламени стали спокойнее, но воздух, казалось, звенел от грядущих перемен – невидимая энергия окутала всю поляну, пронизывая каждого, кто находился у костра.

В тот миг, когда дедушка принял кубок обратно, замыкая круг, я почувствовал, как магическая сила на поляне достигла своего пика. Воздух вокруг заискрился, наполнился мириадами крошечных, едва видимых золотых частиц, словно сама ночь рассыпала над нами звёздную пыль. Огонь в центре лагеря перестал быть просто огнём. Он собрал свою мощь вовнутрь, его гул стал ниже, глубже, а танец пламени замедлился, будто прислушиваясь к чему-то, ведомому лишь ему.

Я не мог оторвать взгляда от дедушки, когда он снова поднял кубок, делая последний, завершающий глоток. Лёгкий свет от костра отразился на его морщинистом лице, и в этот миг мне показалось, что он стал частью чего-то неизмеримо древнего, словно он всегда стоял здесь, в этом ритуале, и в каждом поколении повторял его снова и снова. Для меня этот миг стал почти священным: я чувствовал, как между дедушкой и огнём протянулась невидимая нить силы, нечто неуловимо связанное с духами наших предков.

Пламя горело мягче, спокойнее, словно насытившись силой ритуала, и круг, в котором стояли старейшины, казался теперь высеченным из цельной скалы. Но я понимал – это было только начало. Великие тайны этого ритуала ещё не раскрылись полностью.

Вдруг взгляд дедушки встретился с моим. В его глазах было что-то глубокое, сложное, будто он хотел сказать мне нечто важное, но не мог этого сделать сейчас, при всех. В этот самый момент я остро почувствовал: я не просто наблюдатель. Моя роль в этом ритуале, пусть пока и не до конца осознанная, намного глубже, чем мне казалось. Магия, витавшая вокруг, казалась готовой коснуться меня, но она оставалась невидимой преградой, через которую я пока не мог пройти. Но я был уверен – однажды это изменится.

Анна, всё так же крепко сжимая мою руку, взволнованно смотрела на происходящее. Её маленькая рука немного дрожала, и в этот миг я понял: это был не просто её детский восторг или любопытство, это был её собственный отклик на силу рода, пробуждавшуюся в нашей семье каждый год во время этого ритуала.

Дедушка встал во главе круга, и его фигура внезапно показалась выше и величественнее в мерцающем свете костра. Его седая борода отливала расплавленным серебром, а глаза, глубокие и мудрые, казалось, отражали в себе минувшие века. Складки его тёмного ритуального одеяния колыхались от невидимого ветра, создавая иллюзию, будто сам воздух вокруг него был наполнен живой, пульсирующей магией.

Дедушка медленно поднял руки к ночному небу, и в тот же миг всё вокруг замолчало. Тишина, внезапная и полная, окутала поляну. Даже лес, казалось, затих в ожидании, могучие деревья застыли неподвижно, словно древние часовые на страже вековых тайн.

И тогда он начал говорить.

Его голос, низкий и мощный, наполненный силой многих поколений магов, эхом разносился по поляне, вибрируя в самом воздухе. Слова, которые он произносил, принадлежали языку столь древнему, что, казалось, сами звуки его пробуждали спящие силы земли. Я не понимал точного значения этих слов, но чувствовал их мощь. Они словно проникали прямо в душу, заставляя что-то глубоко внутри меня отзываться, пробуждаться от долгого, тысячелетнего сна. Каждый слог, слетавший с уст дедушки, казалось, обретал форму в воздухе, сверкая и переливаясь, прежде чем раствориться в ночи. Я ощущал, как эти слова вибрируют в моей груди, резонируя с чем-то изначальным, с той частью меня, что была неразрывно связана с нашим родом, с самой огненной сутью магии Фениксовых.

Внезапно огонь в костре вспыхнул ослепительно ярко, взметнувшись высоко вверх, словно пытаясь дотянуться до звёзд. Языки пламени, переливающиеся всеми оттенками красного и золотого, взвились к небу, образуя ревущий огненный столп. Жар стал почти невыносимым, но никто не отступил – мы все были зачарованы происходящим, словно подпали под действие какого-то могущественного древнего волшебства.

И тогда я увидел их. В бушующем пламени начали появляться странные, колеблющиеся фигуры. Сначала неясные, словно искажения раскалённого воздуха, они постепенно становились всё отчётливее. Они не были материальными. Скорее, это были огненные образы, сотканные из самого пламени, постоянно меняющиеся и перетекающие друг в друга. Я видел воина, чья огненная броня, казалось, была выкована из самой воли, а за спиной угадывались очертания исполинского щита. Видел целителя, от фигуры которого исходил не жар, а мягкий, согревающий свет. Видел мудреца, державшего в руках книгу, страницы которой были сотканы из чистого пламени. Каждая фигура излучала ауру древней силы и мудрости, которая, казалось, наполняла весь воздух вокруг нас.

Я услышал рядом тихий, сдавленный вздох. Анна прижала ладонь ко рту, её глаза были огромными, в них без остатка утонул весь бушующий огонь.

– Саша, ты видишь это? – прошептала она, и в её голосе смешались трепет и восхищение. – Они… они настоящие?

Я кивнул, не в силах оторвать взгляд от завораживающего зрелища. Это было первое проявление духов предков, которое я когда-либо видел так ясно. Я читал об этом в старых книгах, хранившихся в библиотеке нашего родового поместья, слышал рассказы дедушки, произнесённые тихим голосом у камина долгими зимними вечерами. Но никакие предания, никакие хроники не могли подготовить меня к тому, насколько это будет… явным. Реальным. Неопровержимым.

Огонь словно ожил, превратившись в живую, дышащую сущность. Духи, воплотившись в его огненных языках, начали свой неспешный, исполненный величественной грации танец. Они двигались в ритме, который, казалось, был старше самого времени – медленные, плавные движения, полные скрытого смысла и древней силы. Они не говорили, но каждый их шаг, каждый поворот был пропитан той мудростью, которую я не мог постичь разумом, но чувствовал всем своим существом. Я был уверен – это и есть предки рода Фениксовых, те, кто много поколений назад заложил фундамент нашей магической династии. Древние маги, чья сила теперь дремала в крови каждого члена семьи, включая меня самого. Я чувствовал, как эта сила отзывается во мне, словно пробуждаясь от долгого сна.

Дедушка продолжал читать заклинание, его голос становился всё громче и увереннее, словно вплетаясь в саму ткань реальности. Воздух вокруг нас, казалось, вибрировал от силы его слов, создавая почти видимые волны энергии, расходящиеся от центра ритуального круга.

Духи в пламени продолжали свой медленный танец, и на мгновение мне показалось, что один из силуэтов, самый яркий, самый человекоподобный, повернул голову и посмотрел прямо на меня. Это был образ высокого мужчины в длинном огненном одеянии, с лицом, излучающим мудрость и несокрушимую силу. Его глаза, сотканные из чистого пламени, казалось, смотрели прямо в мою душу, проникая сквозь время и пространство.

Миг. Взгляд. Вечность.

Время не остановилось. Оно свернулось в одну-единственную, ослепительную точку, в которой не было ничего, кроме этого огненного взгляда. Мир вокруг исчез, растворился в рёве пламени, остались только я и этот древний дух, связанные невидимой нитью через века. Я почувствовал, как в моё сознание впечатывают огненные руны Долга, ощутил на языке вкус пепла великих битв и холод звёзд, под которыми давались нерушимые клятвы. Это не было знанием, которое можно прочесть в книге. Это было… наследие. Влитое прямо в кровь, в душу. Часть моего разума, та, что всегда стремилась к порядку, отчаянно пыталась не просто пережить, а запомнить, заархивировать это ощущение, понимая его немыслимую, запредельную ценность. В этот миг я ощутил, как во мне пробуждается не просто искра силы, а древнее, огненное семя, брошенное в почву моей души в ожидании своего часа.

А потом миг прошёл. Дух медленно отвернулся, его фигура снова стала частью общего танца пламени, но ощущение этой связи осталось, словно внутренний жар, который уже никогда не погаснет.

Я перевёл взгляд на дедушку. Хотя его лицо носило печать времени, сегодня оно казалось почти молодым, словно сила ритуала на миг стёрла с него морщины, явив миру того могущественного мага, которым он был в расцвете сил. В каждом его шаге вокруг костра чувствовалась несокрушимая мощь, которую я раньше никогда не замечал. Дедушка шёл с величием, будто это был не просто ритуал, а часть древнего таинства, наполненного глубинной силой.

Я смотрел, как он поднял кубок, вновь оказавшийся в его руках, и осторожно поднёс его к огню. Фигуры духов, мерцающие в пламени, вдруг замедлились, словно в ожидании. Один из них – тот самый, самый яркий и человекоподобный – шагнул вперёд. Всё вокруг замерло. Даже огонь, до этого весело трещавший, вдруг стал тихим, будто и он затаил дыхание. Моё сердце пропустило удар.

Я заметил, как огненная фигура протянула руку к кубку, и тот вдруг засиял так ярко, что на мгновение стало больно глазам. Этот момент был настолько волшебным, что казалось, будто сам ритуал достиг своей вершины, и сейчас откроется нечто невероятное. Фигура огненного духа склонилась к кубку. Из её протянутой руки что-то неуловимое, похожее на каплю жидкого солнца или пойманную в ладонь звезду, перетекло в чашу. Затем дух медленно выпрямился, и дедушка осторожно выплеснул сияющее содержимое кубка обратно в костёр, где оно мгновенно растворилось со вспышкой чистого белого света.

Дедушка опустил кубок, и что-то неуловимо изменилось. Всё вернулось на круги своя, но я почувствовал, как мир вокруг нас на мгновение замер, прежде чем снова прийти в движение, но уже иным, преображённым, словно сама ткань реальности стала ярче и насыщеннее.

Неистовый танец огня начал утихать. Словно древние духи, насытившись нашим вниманием и почтением, решили вернуться в свой загадочный мир. Пламя, ещё недавно взмывавшее к звёздам, теперь медленно опадало, возвращаясь к своему обычному, почти будничному состоянию. Фигуры в огне, эти величественные образы наших предков, стали менее отчётливыми, постепенно растворяясь в воздухе, как утренний туман под лучами восходящего солнца.

Я стоял, заворожённый этим зрелищем, чувствуя, как необычное тепло, охватившее меня во время ритуала, медленно отступает. Оно уходило неохотно, словно прощаясь, оставляя после себя странное ощущение. Я понял, что до этого дня лишь читал о магии. А сегодня – сама магия впервые начала читать меня. Ночной воздух, пропитанный запахом дыма и ритуальных трав, теперь казался особенно свежим и живительным. Каждый вдох наполнял меня новой энергией, словно сама природа делилась со мной своей силой. Я чувствовал каждый листок на деревьях, каждую травинку под ногами, как будто весь лес вдруг стал продолжением моего тела.

Дедушка, всё так же величественный в своём ритуальном одеянии, медленно опустил руки, завершая древний обряд. Его движения были плавными и исполненными достоинства, словно каждый жест был частью священного танца, исполняемого на протяжении веков. Когда он повернулся ко мне, его глаза, обычно светло-серые, казалось, светились почти серебром в отблесках догорающего костра.

Вдруг тишину нарушил голос дяди Сергея, сделавшего шаг вперёд:

– Предки услышали нас. Их сила будет с нами в этом году. Как и всегда.

Эти слова ударили, как гром, хотя он сказал их спокойно. Я ощутил, как дрожь прошла по всему телу. Не страх, а странное чувство ответственности, которое будто повисло в воздухе. Огонь уже не казался таким угрожающим, но я знал, что его магия не ушла. Она оставалась с нами, незримо пронизывая каждого, кто стоял на поляне.

Анна, моя сестра, стояла рядом, её лицо было бледным, а голос дрожал:

– Мы когда-нибудь станем такими же сильными, как они? – спросила она, глядя на дедушку с надеждой и трепетом.

Я тоже хотел спросить это, но она опередила меня.

– Когда придёт ваше время, магия предков будет в ваших руках, – мягко ответил дедушка. – Но для этого нужно учиться, учиться и ещё раз учиться. Магия – это не просто сила. Это связь – связь с родом, с теми, кто был до вас. Она живёт в вашей крови, но проявится, лишь когда вы будете готовы её принять. Иногда, – добавил он, и его взгляд на миг задержался на мне, – она проявляется и тогда, когда готова сама.

Я смотрел на успокаивающееся пламя костра, на притихший лес, на родные лица вокруг, и чувствовал, что слова деда запали мне глубоко в душу. Что-то изменилось. Не только в лесу, но и во мне самом. Огонь, тихо потрескивая, допевал свою древнюю песнь, и последние угли, вспыхнув на прощание, осыпались серым пеплом…

Глава 3. Зов пламени

Пламя костра, до этого завораживающее своим угасающим танцем, вдруг взметнулось вверх с оглушительным рёвом. Ослепительный, почти нестерпимый свет ударил по глазам, заставив меня зажмуриться, а по поляне прокатилась волна сухого, обжигающего жара. Я услышал, как за моей спиной испуганно ахнули дети, а взрослые, судя по наступившей оглушающей, давящей на уши тишине, замерли в изумлении. Это была не просто вспышка – это был взрыв, выброс чистой, первозданной энергии, и я почувствовал, как она резонирует с чем-то глубоко внутри меня.

Словно кто-то ударил в гигантский, невидимый колокол, и ответная вибрация прошла сквозь землю, через подошвы босых ног, вверх по позвоночнику, заставляя гудеть каждую косточку. Не осознавая, что делаю, словно повинуясь древнему, неумолимому зову, я сделал шаг вперёд. Ещё один. Ноги двигались сами, неся меня к бушующему огню. Трава под босыми ступнями, ещё мгновение назад прохладная и влажная от росы, теперь казалась раскалёнными углями. Языки пламени, переливающиеся всеми оттенками красного, золотого и даже синего, словно живые, разумные змеи, тянулись ко мне, извиваясь и сплетаясь в причудливые узоры. Казалось, сам огонь узнал меня. Будто древняя магия рода, которую старейшины пробудили этим ритуалом, ощутила во мне нечто новое – не просто дремлющую искру, а зияющую пустоту, которую она инстинктивно пыталась заполнить.

На мгновение я оторвал взгляд от пламени и заметил, как остальные дети, включая Анну, инстинктивно отступили назад. На их лицах читался страх, смешанный с благоговейным трепетом. Анна, моя храбрая маленькая сестрёнка, выглядела так, словно была готова броситься ко мне, но что-то её удерживало: возможно, инстинкт самосохранения или невидимая сила самого ритуала.

Затем моё внимание снова захватил танец огня. Я замер, чувствуя, как пламя словно окутывает меня, точно тёплый кокон. Оно переполняло меня своим жаром, но не обжигало. Это было не погружение, а втягивание. Мир сузился до этого ревущего столпа света. В нём не было ничего, кроме первобытной мощи и… узнавания. Да, именно так. Огонь не был просто огнём. В нём было что-то живое, древнее, почти разумное. И это «живое» не просто приветствовало – оно изучало меня, проникало внутрь, и я чувствовал, как эта сила словно приняла меня в свой круг, признала своим. Это было похоже на воспоминание о чём-то давно забытом, о силе, которая всегда была частью меня, но до этого момента дремала глубоко внутри.

Сквозь рёв пламени и шум крови в ушах я услышал испуганный голос Анны:

– Что происходит?!

Её слова, казалось, доносились издалека, словно через толщу воды. Я хотел ответить, успокоить её, но не мог произнести ни слова. Всё моё внимание, всё моё существо было приковано к огню, к той силе, которая теперь текла через меня, наполняя каждую клетку моего тела древней магией. В пламени я видел образы, мелькающие с невероятной скоростью: маги прошлого, великие битвы, в которых огонь был главным оружием, птицы-фениксы, возрождающиеся из пепла… Эти видения проносились перед моим внутренним взором, оставляя после себя не столько знания, сколько ощущения: силы, ответственности, предназначения. Я чувствовал себя частью чего-то огромного, древнего и могущественного. Словно в этот момент не история рода, а сам её первоисточник тёк через меня, связывая с бесчисленными поколениями предков.

Короткий, резкий порыв ветра, пахнущего озоном, заставил меня моргнуть, и в этот краткий миг я увидел, как взрослые обменялись беспокойными взглядами. Лица старейшин нашего рода напряжённо замерли. Их выдержка, отточенная десятилетиями, дала трещину. В их взглядах читалась смесь тревоги и пристального, почти научного интереса. Но пламя вновь притянуло мой взор, не давая отвлечься надолго.

Я снова шагнул ближе к костру, и пламя, казалось, отозвалось на этот шаг, став ещё выше, ярче и теплее. Я не понимал, что происходит, но что-то внутри подсказывало: это связано со мной, с моей внутренней магией, которая до сих пор не пробудилась, но теперь словно открывалась навстречу этому древнему пламени.

Жар огня на мгновение ослаб, позволив мне осмотреться. Я заметил, как дети испуганно переглядывались, а дедушка, стоящий неподалёку, сделал шаг вперёд. В его глазах мелькнуло странное выражение – смесь тревоги и глубокого, почти хищного удовлетворения стратега, чей рискованный ход оправдался. Но прежде чем я успел что-либо понять, пламя вновь вспыхнуло, возвращая моё внимание.

– Александр! – голос дедушки, твёрдый, как удар молота по наковальне, но без единой нотки резкости, пробился сквозь рёв пламени.

Я с усилием оторвал взгляд от завораживающего огня. Мир вокруг на мгновение показался размытым, нечётким, но затем я увидел дедушку. Он стоял совсем близко, его глаза, обычно спокойные, теперь горели от волнения. Дедушка протянул ко мне руку и повторил, уже тише, но настойчивее:

– Подойди ко мне.

Как только я сфокусировал внимание на нём, огонь сразу же ослабил свою ярость, словно повинуясь моему движению. Я неохотно сделал шаг назад, чувствуя, как связь с пламенем постепенно ослабевает, но внутри меня осталась странная тёплая дрожь, что-то новое, ранее не испытанное. Медленно подойдя к дедушке, я почувствовал на себе напряжённые взгляды старейшин.

Дедушка склонился ко мне, его лицо было очень серьёзным, но в глубине глаз читалась неприкрытая, почти ошеломлённая гордость. Он внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь понять, что именно со мной случилось, оценить моё состояние.

– Ты чувствуешь это, мой мальчик? – спросил дедушка тихо, но его голос был полон силы. – Это магия огня, магия нашего рода. Ты не случайно оказался ближе к костру.

Я кивнул, ощущая, как сердце колотится о рёбра, словно пойманная птица. Слова не могли выразить то, что происходило внутри меня, но каждая частичка моего существа откликалась на случившееся.

– Ты связан с этой магией, – продолжил дедушка, опуская свою тёплую, сухую руку на моё плечо. – Твоя сила может ещё дремать, но огонь… огонь уже узнаёт тебя. Это знак того, что в тебе пробуждается нечто… особенное. Возможно, даже раньше, чем мы могли предполагать.

Слова дедушки, как заклинания, пронизывали моё сознание. Я не понимал до конца, что это значило. Огонь, символ нашего рода, откликнулся на меня. Но значит ли это, что во мне скрыта какая-то особая сила?

– Ты наследник нашего рода, Александр Николаевич, – продолжил дедушка, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась скрытая серьёзность. – И эта магия – часть твоей судьбы. Сегодня ты сделал первый шаг на пути к её раскрытию.

Я огляделся. Взрослые вокруг застыли в молчании. На их лицах застыла смесь изумления и… глубокого уважения. Анна, стоявшая чуть в стороне, широко раскрытыми глазами смотрела на меня. В её взгляде читался восторг, смешанный с тревогой. Мне всегда казалось, что сестра видит во мне что-то особенное, но теперь, похоже, это стало очевидным для всех.

– Это только начало, – мягко добавил дедушка, когда огонь снова стал ярким, но уже более спокойным. – Но помни: магия – это не только дар, это и огромная ответственность. И ты не один – с тобой сила всех наших предков.

Я почувствовал, как тёплая энергия огня всё ещё окутывала меня, словно невидимый кокон. Слова дедушки резонировали с чем-то глубоко внутри меня, подтверждая то, что я уже интуитивно чувствовал – это не было простой случайностью.

Ритуал постепенно угасал. Древняя магия, свершив своё главное действо, решила отступить, возвращая тишину и относительное спокойствие на лесную поляну. Огонь, который совсем недавно бушевал, снова горел ровно и умиротворённо, освещая тёмный лес мягким, колеблющимся светом. Я заметил, как взрослые члены семьи, стоявшие вокруг костра, наконец расслабили плечи, хотя напряжение ещё сквозило в их позах. Их лица, освещённые отблесками пламени, казались задумчивыми и очень серьёзными. Они обменивались короткими, молчаливыми взглядами, словно безмолвно обсуждая то, чему только что стали свидетелями.

Дети помладше продолжали смотреть на огонь, как заворожённые, но воздух уже не трепетал от магии так явственно, как несколько минут назад.

Дедушка, по-прежнему стоявший рядом со мной, взглянул на меня с особым выражением, которое я раньше никогда не видел на его лице. Это было не просто серьёзное лицо, к которому я привык – это была смесь глубокого понимания, с трудом сдерживаемой гордости и чего-то ещё, почти неуловимого, похожего на… затаённое удовлетворение? Глава рода, чья мудрость и авторитет в семье никогда не оспаривались, наклонился ко мне и тихо произнёс:

– Идём. Поговорим, – голос дедушки был негромким, но в нём прозвучала сталь, не допускающая возражений.

Он мягко, но властно взял меня за плечо и повёл в сторону от костра, вглубь леса. Шёпот деревьев и треск догорающего пламени остались позади, и вскоре мы оказались под сенью старых елей, где тьма была гуще, а воздух – прохладнее и густо напоён запахом смолы. Свет от лагеря сюда почти не проникал, и мы оказались вдвоём в сердце ночного, притихшего леса.

Я чувствовал лёгкое волнение, но это был не страх, а гул предчувствия, схожий с тем, как гудят струны рояля после того, как по ним ударили молоточки. Внутри меня всё ещё пульсировало тепло, оставленное магией ритуала, и теперь, наедине с дедушкой, это чувство становилось даже сильнее, словно находя отклик в нём самом.

Дедушка остановился и повернулся ко мне. В его серых глазах, глубоких, как лесные озёра, я вновь увидел эту сложную смесь чувств: облегчение, с трудом сдерживаемую гордость и что-то ещё…

– Ты знаешь, что в нашем роду сила огня всегда была не просто даром, – начал дедушка, его голос был тихим, но каждое слово отчётливо ложилось на полотно ночной тишины. – Это связь. Живая связь с нашими предками, с теми, кто шёл этим путём до нас. Сегодня ты почувствовал её, не так ли?

Я кивнул. Слов по-прежнему не находилось, чтобы описать то странное, почти священное единение с пламенем, которое я испытал. Мне казалось, что огонь узнал меня, признал, принял в свой древний, могущественный круг. Это было ощущение силы, отозвавшейся в самой глубине моего существа.

– Магия предков пробуждается не сразу, – продолжил дедушка, его взгляд скользнул по верхушкам деревьев, словно считывая невидимые знаки. – У одних это занимает годы, у других – десятилетия. Но сегодня огонь… он не просто коснулся тебя, Александр. Он откликнулся на зов твоей крови. Узнал тебя.

Он сделал паузу, позволяя весомости этих слов проникнуть в моё сознание. Я смотрел на деда, ощущая, как тяжесть этого откровения ложится на мои плечи, но вместе с тем грудь распирала странная, пьянящая гордость.

– Наш род, Александр, – дедушка снова посмотрел на меня, и его голос стал глубже, значительнее, – хранит в себе не только силу, но и великие тайны. И доступ к ним открывается не всем и не сразу. Каждый из нас подходит к этому порогу в своё время. И похоже, твоё время наступает раньше, чем мы смели надеяться.

Он снова внимательно оглядел меня, его глаза в полумраке рощи, казалось, светились собственным внутренним светом.

– То, что ты ощутил сегодня, – лишь отголосок, лишь первая искра. Но она показала, что ты готов. Готов нести ответственность, которая приходит с истинной силой. Готов хранить тайны, которые нельзя доверять неподготовленным.

Я чувствовал, как эти слова проникают в самое сердце. Он не говорил прямо, но я понял: есть вещи, о которых не должна знать даже Анна. Есть путь, который я должен буду пройти один. Это одновременно и пугало, и наполняло чувством исключительности.