Коронованная Смертью | Академия «Калевала»

– А-а-а… – понятливо качаю головой я.

– Итак, начнём, – продолжает женщина, – чем отличаются звёздные души от земных?

В аудитории тишина, кажется, некоторые из студентов даже боятся вздохнуть.

– Звёздные души, воплощённые на Земле, пробуждаются здесь и вспоминают, кто они, откуда попали сюда и с какой целью здесь находятся. После этой жизни они могут выбирать свой дальнейший путь – вернуться сюда вновь или же воплотиться в других мирах нашей Вселенной.

Так-так, кажется, мой мозг начинает закипать.

– Земные же души «заперты» на этой планете, поэтому они могут только вспомнить свои предыдущие жизни на Земле. – Она проводит рукой по волосам.

Кто-то мычит и записывает сказанное в тетрадь, явно удовлетворённый этим ответом.

– Как вы знаете, Вселенная – место, где души могут развиваться, обучаться и экспериментировать. Земля же является одним из её двенадцати миров. В каждом мире есть свои «планетарные» души, принадлежащие к определённой планете солнечной системы.

Моя голова начинает идти кругом от новой информации, и я сижу с ошеломлённым выражением лица на протяжении всей лекции. Мой мозг странно реагирует на то, что я слышу, будто бы мне объясняют то, как создаётся космический двигатель, работающий на воде. Спустя два часа лекций я выхожу на свежий воздух, жадно вдыхая аромат опавшей листвы. Сажусь под ближайшее дерево, наблюдая за студентами вокруг себя. Ко мне приближается знакомая фигура человека.

Август.

Его намокшие от дождя пряди угольных волос спадают на лицо. Он аккуратно присаживается рядом со мной, облокачиваясь спиной на ствол клёна. Я молча разглядываю его, пока он достаёт сигарету и зажигает её, зажимая в зубах. Мои брови медленно ползут наверх.

Не знала, что на территории Академии можно так просто взять и закурить сигарету.

– Вообще-то, это запрещено, – он выдыхает дым и стряхивает пепел, – но правила для того и существуют, чтобы нарушать их.

Я вздыхаю и закатывая глаза.

Да ты мне Америку открыл…

Морщусь от неприятного запаха, который настойчиво лезет мне в нос.

– Ты уже познакомилась с Радомилой? – он поворачивает голову в мою сторону и усмехается.

– Познакомилась. А ты, как я посмотрю, не очень-то и любишь посещать её пары?

– Так точно, – он делает ещё одну затяжку, – мы с ней… как бы это сказать, из разных миров. В прямом смысле этого слова. Поэтому мы с сестрой стараемся не попадаться ей на глаза. Да и вообще, из всего нашего Дома её пары посещают только самые бесстрашные. – Август усмехается, откидывая голову назад и выдыхая сигаретный дым вверх, а затем тушит сигарету о землю.

– Август, – надменно произносит рыжеволосый парень в очках, подходя к нам. Тот самый, которого я видела в компании Люцеи и Августа, когда мы шли на завтрак. – Я тебя везде уже обыскался.

Он переводит на меня подозрительный взгляд и приподнимает бровь.

– Это Аделаида. – Август встаёт с земли и отряхивает пальто. – Наша новенькая.

Я поднимаюсь с мокрой листвы вслед за парнем. Незнакомец протягивает мне руку.

– Александр.

– Очень приятно, – выдавливаю я из себя, разглядывая его кислую мину.

Он вновь поворачивается к Августу и начинает разговаривать с ним, будто бы меня не существует. Я немного отхожу в сторону, чтобы не мешать их разговору.

– Сегодня ночью… – доносится до меня. – Ты собрал нужные ингредиенты?

Август что-то бормочет в ответ, после чего Александр дружески хлопает его по спине и уходит, даже не обернувшись в мою сторону.

– Очень… необычный человек, – мямлю я приближающемуся Августу.

В ответ он лишь отмахивается рукой и усмехается.

– Не обращай внимания, он всегда такой. Ты привыкнешь, – парень легонько обнимает меня за плечи рукой, ведя в сторону входа в Академию, – у нас сейчас лекция у Сантьяры. Она ведёт предмет «Заговоры и обереги». Я её просто обожаю, – Август делает довольную ухмылку, – кстати, она наша родственница. Тоже принадлежит к Клану Хаоса. Она дочка Вамматар.

– Кто такая Вамматар? – уточняю я, но мой вопрос остаётся без ответа.

Мы заходим в тёмную аудиторию, освещённую тусклым светом из окон. На подоконниках разложены пыльные тома книг, свечи и черепа.

Как аутентично.

Здесь так же, как и в библиотеке, вместо парт стоит один-единственный длинный стол с множеством стульев. Практически все места за столом уже заняты студентами, и как только мы с Августом появляемся в дверях, многие из них поворачиваются в нашу сторону и с любопытством разглядывают нас. Август молча уходит к одному из свободных мест и садится рядом со своей сестрой. Я оглядываюсь по сторонам в поисках места и, еле заметив свободный стул рядом с креслом преподавателя, прохожу к нему.

– Эй, осторожно! – я удивлённо оборачиваюсь к источнику шума у входной двери, замечая Микаэля.

– Извини меня… – пугливо бормочет ему в ответ девушка из моего Дома, понуро опуская голову.

– Смотри, куда идёшь, – цедит Микаэль сквозь зубы, брезгливо отталкивая её от себя и отряхиваясь, – и будь внимательнее в следующий раз, иначе…

– Прости, я не… – всхлипывает бедная девчушка.

– Свободна, – отчеканивает он, и девушка быстро убегает к своему месту.

Мои брови изумлённо взлетают вверх. Я молча поворачиваюсь в сторону окна, всё ещё прокручивая недавнюю сцену перед глазами. Как только галдёж прекращается, в комнату заходит Сантьяра. С королевской грацией она проплывает к своему креслу. В своём великолепном платье с кружевными манжетами она напоминает мне героиню готических романов.

– На чём мы остановились в прошлый раз? – уточняет она, усаживаясь на своё место.

– На призраках, – кричит кто-то с другого конца стола.

Отлично, значит, призраки.

– Кто из вас помнит, почему призраки реальны?

– Потому что наш мир – трёхмерная среда, смоделированная богами, – я слышу вдалеке голос Люцеи, – а из иммерсивной реальности ничего не исчезает бесследно.

– Правильно. Призрак – это информационный сгусток, оставшийся после жизни человека. Он привязан к месту, где человек потерял жизнь.

Сантьяра стучит по столу своими длиннющими ногтями.

– Доставайте свои рукописи, сейчас вы будете записывать следующую тему. Вопросы по ней будут на коллоквиуме.

Из глубины аудитории слышатся недовольные вздохи и охи.

– Быстро, – тихо цедит она сквозь зубы.

Студенты неохотно достают тетради и ручки.

– Магия – это взаимодействие с разными потоками энергии. Это умение трансформировать события, создавать совпадения и управлять своей жизнью с помощью силы воли.

– А привораживать парней мы тоже можем благодаря нашему сознанию? – слышится отчётливый голос Лады и хихиканье остальных девушек, сидящих рядом с ней.

– Лапонька, – Август наклоняется к столу, смотря в сторону девушки, – тебе меня и не придётся привораживать, я и так уже на всё согласен. – Или ты мечтаешь стать любовницей графа Дракулы?

– Не имею привычки делить ложе с зелёными человечками, – поджимает губы Микаэль.

Хохот парней из Дома «Хиитола» раздаётся по всей аудитории. Лада раздражённо фыркает и бросает в Августа скомканную бумажку.

– Привороты всегда имеют свою цену, – отвечает преподавательница, – вся магия заканчивается там, где начинается жизнь другого человека. Свою жизнь мы можем изменять как угодно, но мы не имеем права менять жизнь другого человека без его ведома. Если мы начинаем негативно воздействовать на других людей, мы забираем у реальности то, что нам не принадлежит. Баланс нарушается, а затем, соответственно, приходит расплата.

– А что насчёт молитв? – интересуется одна из студенток.

– Это тоже заклинания. Молитвы – это послания, которые мы читаем, чтобы воссоединиться с определёнными богами. Когда мы приходим в наши храмы, чтобы помолиться богам-прародителям, мы передаём им свою энергию.

– А как же тогда храм Стожар?

– А что с ним? – уточняет Сантьяра, смотря на студента, задавшего вопрос.

– Ну… – мямлит он, – в их храме молится ведь только король Ярослав Ольденбургский. Разве этого достаточно для поддержания Бога-Творца?

Преподавательница качает головой, прикрывая глаза.

– Тебе стоит лучше изучать историю Правящего Клана. Помимо нашего короля, в их храме молятся многие смертные. Также у них есть монастырь с воспитанницами, из числа которых сёстры Стожары выбирают следующую девушку для непорочного зачатия.

– Что-о-о? – я изумлённо округляю глаза, не сразу осознавая, что этот вопрос непроизвольно вырвался из моего рта.

Преподавательница поворачивается в мою сторону и начинает разглядывать меня.

– Кажется, с вами мы ещё не знакомы.

– Вы правы, я новенькая. Меня зовут Аделаида Волконская.

– Рада знакомству. Ты теперь учишься в Доме «Хиитола»? – она слегка склоняет голову набок.

– Нет, – бормочу я, – я чтец хроник.

И швец, и жнец, и на дуде игрец.

– Странно… – она наклоняется ко мне, вдыхает воздух и щурит глаза, всё ещё рассматривая меня, – очень странно.

Я хмурюсь, не понимая, что она имеет в виду, но тут же раздаётся звонок, объявляющий, что пришло время обеда, и все студенты сразу же начинают выходить из комнаты.

– Ты тоже можешь идти, – женщина встаёт со своего кресла и выходит в коридор.

Я так и остаюсь сидеть за столом, не понимая, что творится вокруг меня. Наблюдая за тем, как большинство студентов направляются в обеденный зал, я сворачиваю в обратную сторону и выхожу из Академии. Мозг всё ещё пытается переварить услышанное. Есть не хочется совсем. Я бреду в сторону обители. Зайдя в свою комнату, замечаю на кровати школьную форму, любезно оставленную мне Аркадией: короткая юбка в клетку и бордовый пиджак с изображением герба Дома «Тапиола».

Какая прелесть.

Убираю одежду и устало плюхаюсь на кровать. Но как только я закрываю глаза, слышу стук в дверь. Ярость начинает закипать внутри меня, как зелье в ведьминском котле.

Да что же это такое? Чёртова хтонь, ни минуты покоя!

Я с раздражением отворяю дверь, но как только вижу того, кто меня побеспокоил, моё недовольство потихоньку начинает отступать на задний план. Передо мной стоит Ютас.

– Как ты? – интересуется мужчина, разглядывая меня.

– Терпимо, а ты?

– Нормально, – бросает он.

Мы ещё несколько секунд молча разглядываем друг друга, словно товар на аукционе.

– Что планируешь делать вечером?

– А у тебя есть какие-то предложения? – уголки рта бессознательно ползут вверх.

Перестань улыбаться, дура.

– Вечером мы с Аркадией устраиваем небольшой семейный ужин в моём доме, мы были бы рады… – он замолкает, запинаясь, будто эти слова даются ему с большим трудом, – если бы ты поужинала с нами.

Даже не думай соглашаться на это.

– Хорошо, я приду, – пытаюсь сделать серьёзное выражение лица, чтобы не было видно глупой улыбки.

Аделаида, что ты творишь?

– Мы будем ждать тебя в шесть часов вечера, – он оборачивается и уходит в сторону лестницы.

Глава 9

Без пяти шесть я мнусь около двери дома Ютаса, боясь зайти внутрь. Сердце бьётся как бешеное, и я не могу собраться с мыслями. Я как ненормальная, уже в пятый раз провожу ладонями по платью, пытаясь разгладить его. Убеждаю себя в том, что согласилась на этот ужин только ради Аркадии, и стучусь в дверь, которая тут же открывается.

– Я-то думал, ты так и будешь весь вечер стоять у двери, – усмехается Ютас.

Улыбка сползает с моего лица, как только я понимаю, что он всё это время знал, что я стою на крыльце, боясь постучаться.

– Аделаида, я так рада, что ты пришла, – Аркадия выглядывает из кухни, держа в руках форму для выпечки, – проходи, мы как раз накрывали на стол.

Пытаюсь заставить свой мозг перестать бояться окружающей меня обстановки, но это даётся мне слишком сложно. Конечно же, я люблю такие домашние посиделки, наполненные уютом, но, когда люди знакомы мне не настолько хорошо, моё тело начинает странно реагировать, будто бы защищаясь от внешнего мира эпилептическим припадком.

Шучу, конечно, но ощущения и правда не из лучших. Дыхание ускоряется, и я чувствую, как кожа начинает гореть. Мозг начинает беспорядочно хвататься за жуткие мысли в голове, начиная убеждать меня в том, как всё ужасно. Возможно, я действительно страдаю обсессивно-компульсивным расстройством, только вот руки не поднимаются сходить к врачам, чтобы подтвердить этот диагноз.

Гоняю на повторе стихи Бодлера, которые приносят мне крохи спокойствия.

О странный идол мой, чьи кудри – сумрак ночи;

Сливая дым сигар и муска аромат,

Бедром эбеновым ты мой чаруешь взгляд,

Саванны Фауст ты, дочь чёрной полуночи!

За годы мучений от этих навязчивых мыслей и воспоминаний, навевающих непривычные фобии, по типу боязни спускаться в метро, потому что его стены могут обрушиться на тебя, я выработала единственное для себя идеальное средство спасения – бесконечное повторение стихов в голове.

Любовь к их зубрёжке пришла ко мне в тот момент, когда я загорелась безумной идеей стать полиглотом и выучить как минимум пять иностранных языков. Но невозможность постоянно практиковать их с кем-то быстро охладила мой пыл, поэтому я принялась за стихи. Именно поэтому я за два дня выучила «Письмо Татьяны к Онегину», чтобы потом зачитывать его у себя в голове в моменты неконтролируемого страха.

Я пытаюсь успокоить себя, пока мужчина помогает мне сесть за стол. Аркадия заботливо накладывает в мою тарелку запечённые яблоки в пряном тесте в форме огромных жуков с лапками и усиками.

– Сначала попробуй их, – она искренне улыбается, вытирая руки о кухонный фартук, – а после я принесу жуткую сырную лазанью.

Я удивлённо слушаю девушку, подавляя смешок, и начинаю пробовать первое блюдо её приготовления.

– В нашей семье принято начинать с более вкусного блюда, и чаще всего это выпечка Аркадии, – Ютас садится рядом, накладывая себе в тарелку яблочных «жуков».

Спустя несколько минут на столе появляется широкое серебряное блюдо с аппетитной лазаньей, украшенной запечёнными шампиньонами, похожими на маленькие черепушки с зубами.

Уютный семейный ужин проходит просто замечательно, конечно же, не считая того, что весь вечер я чувствую себя слегка не в своей тарелке. После этих угощений, над которыми Аркадия шаманила весь вечер, девушка ведёт нас в соседнюю комнату и, оставляя меня с Ютасом на несколько секунд наедине, торжественно вносит на подносе чайник ароматного чая с кружечками и миндальные птифуры в виде полумесяцев, покрытые съедобными сухоцветами. Сбор из трав и ягод, наверняка собранных в этом лесу, дурманит меня своим вкусом и ароматом, а забавные изумительные печеньица просто тают во рту.

– Сейчас мы будем играть, – говорит она, – можете садиться на полу, так будет намного удобнее. Аркадия ставит перед нами большую деревянную шкатулку, выглядящую так, будто ей лет триста. На её крышке выгравировано слово «Лила».

Я пытаюсь вникнуть в правила игры, которые девушка уже в пятый раз пытается мне разъяснить, но всё равно мало что понимаю.

– Просто задай вопрос про себя и брось игральную кость. Если выпадает число шесть, ты вошла в игру, если нет, то попытка входа переходит к следующему игроку, – объясняет она, протягивая мне кубик.

Спустя двадцать минут после начала игры Лила всё ещё «не пускает» меня, пока все остальные уже ходят по клеткам поля.

Да и чёрт с ней.

– Видимо, мне нужно будет попытать удачу в следующий раз, – усмехаюсь я, когда у меня опять выпадает «четвёрка».

– Я выиграла! – радостно восклицает Аркадия, попадая на клетку шестьдесят восемь.

Мы с Ютасом переглядываемся и улыбаемся друг другу.

– Ты молодец, – говорит он дочери, – а теперь всем пора ложиться спать. Уже слишком поздно, – он делает слегка задумчивое лицо, – поэтому сегодня вы можете остаться здесь.

– Пожалуй, я всё же вернусь в обитель, – начинаю протестовать я.

– Адель, ну пожалуйста, останься с нами, – умоляюще произносит Аркадия, – на улице практически полночь.

Я вздыхаю. Этому ангелку невозможно отказать.

– Хорошо.

Когда я выхожу из душа, Аркадия уже сладко посапывает на диване в гостиной, а Ютас сидит в кресле рядом с ней.

– Можешь лечь спать на моей кровати в комнате, а я посплю здесь на кресле.

– Нет, ты что, – хмурюсь я, – я не могу занять твою кровать, на этом кресле же просто невозможно спать.

– Другого выхода нет.

– Тогда будем спать на ней вместе, – я пытаюсь откашляться, – я имею в виду на разных частях кровати.

Мне очень неловко предлагать ему такое, но и занимать всю кровать, чтобы он мучился на маленьком кресле, совесть мне тоже не позволяет.

– Договорились, – он подходит к своему шкафу, – возьми мою рубашку, не будешь же ты спать в уличном платье.

Закусывая нижнюю губу, соглашаюсь и ухожу переодеваться.

Лёжа под одеялом, слышу его дыхание на другой стороне кровати и начинаю дрожать явно не от холода. Когда оно становится равномерным, я понимаю, что мужчина заснул. Меня бросает в жар. Нужно срочно проветриться. Потихоньку вылезаю из-под одеяла и ставлю ноги на холодный деревянный пол. Накидываю на плечи плед и надеваю огромные сапоги, стоящие у входной двери. Осторожно открывая дверь, выхожу на улицу, чтобы отдышаться. Ночной лес встречает меня ледяным порывом ветра и хвойно-пряным ароматом. Вокруг тишина, которую нарушает лишь скрип веток деревьев и…

Удивлённо хмурюсь, слыша вдалеке какие-то звуки шаманской мелодии. Смотря под ноги, осторожно иду в сторону этой музыки. Понимая, что это один из тех самых моментов, когда нужно разворачиваться и бежать обратно без оглядки, но интерес берёт верх, и я начинаю чувствовать себя одной из этих глупых героинь в фильмах ужасов.

Подхожу к поляне, освещённой ярким светом костра, и в страхе останавливаюсь, прячась за деревьями и пытаясь понять, что происходит в нескольких метрах от меня. Фигуры людей в чёрных мантиях и черепах животных вместо головы водят хоровод вокруг костра. Один из них, с оленьими рогами на голове, останавливается и поворачивается в сторону леса, прислушиваясь.

– Аделаида… – хрип женского голоса возникает в моей голове, как обычно это бывает в моменты сонного паралича.

Я не понимаю, слышу ли я это на самом деле или же мне всё это снится. Пытаюсь успокоиться и заставить своё тело не паниковать, но, честно говоря, получается это у меня не очень хорошо.

– Ты должна уехать отсюда… – перед глазами появляется расплывчатая фигура в обносках, отдалённо напоминающая Лоухи.

Я вскрикиваю от ужаса. Не проходит и нескольких секунд, как все существа у костра оборачиваются в мою сторону. Медленно пячусь назад, но чувствую, что позади меня уже кто-то стоит. Оборачиваюсь и вижу перед собой нечто в длинной мантии с черепом волка на месте головы.

Руки и ноги становятся ватными, а тело покрывается испариной. Перед глазами всё темнеет, дыхание замедляется, и я падаю на холодную землю.

Глава 10

Из яйца, из нижней части,

Вышла мать – земля сырая;

Из яйца, из верхней части,

Встал высокий свод небесный,

Из желтка, из верхней части,

Солнце светлое явилось;

Из белка, из верхней части,

Ясный месяц появился;

Из яйца, из пёстрой части,

Звёзды сделались на небе;

Из яйца, из тёмной части,

Тучи в воздухе явились.

И вперёд уходит время,

Год вперёд бежит за годом,

При сиянье юном солнца,

В блеске месяца младого.

Мать воды плывет по морю,

Мать воды, творенья дева,

По водам, дремотой полным,

По водам морским туманным;

И под ней простёрлись воды,

А над ней сияет небо.

Элиас Лённрот. «Калевала»

– Аделаида… – я пытаюсь открыть глаза, трясясь в ознобе.

Вокруг темно. Я лежу на кровати под одеялом.

– Как я здесь очутилась? – пытаюсь подняться, но сильные руки мужчины хватают меня за плечи и укладывают обратно, – я ведь была…

– В лесу, – заканчивает за меня Ютас, – я пошёл тебя искать, когда проснулся и понял, что тебя нет в доме. Не знаю, сколько времени ты пролежала на сырой холодной земле, пока я тебя не нашёл, но ты явно заболела, – он дотрагивается ладонью до моего лба, – у тебя жар.

– А ты видел там ещё кого-нибудь?

– Что ты имеешь в виду?

– Там был шабаш. Фигуры в тёмных мантиях с черепами животных водили хоровод вокруг громадного костра.

– Адель, ты бредишь, тебе нужно поспать.

– Ты мне не веришь?! – громко бормочу я.

– Аркадия ещё спит, – он подносит палец к губам, – в этом лесу обитает много низших существ Криви: лешие, кикиморы, болотные черти. Несмотря на то, что фактически они обитают в Похъёле и находятся за завесой, отделяющей их от нашей реальности, они могут одурманить твой разум. Скорее всего, когда ты упала в обморок, ты начала видеть эти образы из своего подсознания.

– Но я не… – я возмущённо вздыхаю, – не нужно делать из меня дуру, я прекрасно знаю, что видела.

– Хорошо, давай обсудим это утром, сейчас ты должна поспать. Принести тебе горячий чай чуть позже?

– Было бы чудесно, – пытаюсь улыбнуться я, натягивая на себя одеяло.

Утро выдаётся холодным. Осенний ветер завывает под окнами. Я сижу на кровати, облокотившись на подушки, пытаясь убедить себя в том, что полностью здорова, но градусник показывает совершенно обратное. За ночь моя температура поднялась до тридцати восьми градусов.

– Ты останешься здесь, – говорит мне Ютас, занося в комнату поднос с кружкой ароматного травяного чая и едой, – Аркадия ушла в Академию час назад, пока ты спала. Я сказал ей, что ты заболела. Она не захотела тебя тревожить.

Я горестно вздыхаю. Мужчина ставит поднос на кровать и садится рядом.

– Это сульчины с творогом и ягодами, моё коронное блюдо.

– Что-что? – переспрашиваю я, удивляясь странному названию.

– Карельские блины с начинкой, – вздыхает Ютас.

– Спасибо, – я тянусь за одним блинчиком, – надеюсь, ты не оставишь меня здесь одну на весь день?

– Тебе повезло, что сегодня у меня нет лекций, – хмыкает он, – иначе тебе пришлось бы развлекать себя самой.

– Каких ещё лекций?

– Я преподаю травничество.

– О-о-о.

– Выпей этот чай. Он вылечит тебя, – мужчина встаёт и направляется к двери, отчего я громко вздыхаю.

– Не уходи, пожалуйста… не оставляй меня здесь одну.

Он замирает у двери, стоя ко мне спиной, и я тут же начинаю жалеть о сказанном.

– Я даже не успел выйти за дверь, а ты уже соскучилась по мне? – самодовольная ухмылка появляется на его лице.

Начинаю скрипеть зубами, хватаю подушку и запускаю её в мужчину. Он тут же её ловит и возвращает на место.

– Хорошо, – Ютас подходит к книжной полке, берёт самую толстую пыльную книгу, возвращается к кровати и усаживается рядом со мной. – Это «Калевала», – он открывает её и проводит пальцем по старинным страницам, хранящим в себе множество загадок и тайн, – думаю, тебе пора начать знакомиться с историей этого места.

Я поворачиваюсь к нему, удобнее облокачиваясь спиной на подушку.

– Всё началось с богини воздуха и космического пространства Ильматар, когда она забеременела. Она носила плод семьсот лет, но роды все не наступали, поэтому она взмолилась верховному божеству неба, громовержцу Укко, чтобы он помог ей избавиться от бремени. Ильматар породила вещего песнопевца Вяйне, который стал первым шаманом в Калевале. Он пел руны-заклинания, и всё, о чём он говорил в них, исполнялось наяву. Вяйне захотел жениться на дочери ведьмы Лоухи – хозяйки мрачной страны Похъёлы, которая находилась к северу от Калевалы. Лоухи согласилась на это, только если он выкует ей волшебную мельницу Сампо, которая будет сама молоть муку, соль и деньги.

– Подожди… – я открываю рот от изумления, – Лоухи? Та самая Лоухи, которая была в том лесу?

Он кивает.

– Вяйне привёл в Похъёлу кузнеца, который выковал Сампо. Они предложили Лоухи поделить мельницу между двумя странами, но ведьма отказалась и объявила Калевале войну. Во время битвы они разбили Сампо. Часть осколков мельницы Вяйне перенёс в Калевалу, и благодаря этому она разбогатела. Лоухи наслала на Калевалу тяжкие недуги. Между тем жившая в Калевале девушка Марьятта забеременела, съев брусники, и вскоре родила сына Калева. Только что родившийся ребёнок объявил себя королём Карелии.