Я хочу его

Я не хотела говорить, что это странно и для меня. У меня вдруг закралась мысль, что дело в Яне. Алекс говорила, что Караре дал добро, но было ли что-то еще? Может ли Виктор сомневаться в своем решении? Или Алекс снова недоговаривает мне?

– Бывает и хуже. Нас хотя бы предупредили, а так Караре может в любой момент спокойно снять кого-то с пар, вытащить бедолагу на сцену и заставить танцевать. Раз ты теперь с нами в одной команде, то будь готов ко всему. Трико и обувь носи с собой каждый день, а лучше вообще в академии оставь. Тебе еще понадобится обезболивающая мазь и эластичный бинт.

– Лучше два, – вставила Алекс, неожиданно появившаяся за моей спиной. – Скажи, что я скоро буду. Пусть дождется меня.

– Слышал? – спросила я у Яна, идя за Алекс к скамейке.

– Слышал-слышал, – ответил тот. – Буду ждать, столько, сколько надо. Аккуратнее на дороге.

Сбросив звонок, я убрала телефон в карман и остановилась напротив Алекс. Отвернувшись от меня, она закрыла лицо руками и тяжело выдохнула. Сгорбившись, она смотрела в пол.

«Надо уходить», – подумала я и забрав наши вещи со скамейки, аккуратно взялась за ладонь подруги и повела Громову к лестнице.

– Прости, ты долго прождала, – она забирает свой рюкзак и набросив его на плечи, уходит вперед, пряча глаза. До сих пор скрывает слезы. – Если бы я знала, что все затянется, пошла бы сама, – тихо говорит Алекс, когда мы вышли на улицу. Держась впереди, она и дрожащие руки прятала, засунув их в тесные карманы джинс.

– Ничего страшного. – Как сказал Ян, я прожду столько, сколько потребуется. – Что тебе сказали?

– Ну-у, все не так плохо, как я думала, – Алекс смотрит на меня повернувшись в пол-оборота и нервно покусывает губу. Вижу увлажнившиеся голубые глаза подруги и невольно сжимаю кулаки. – Я смогу танцевать, а остальное меня не волнует. – Кривая улыбка трогает ее губы и я понимаю, что Громова снова умалчивает. – Ты сейчас домой?

– Нет, я иду с тобой. – Ян не любит сообщать плохие новости, а я прям обожаю! Мне так нравится смотреть, как на мои глазах люди теряют обладание и расстраиваются. Сплю и вижу, как кому-нибудь испортить настроение. – Виктор хочет, чтобы на следующей неделе мы показали ему номер. Вы хорошо продвинулись?

– Нормально, – тихо отвечает она, продолжая пожевывать нижнюю губу. – Не могу сказать, что хорошо или плохо, просто «нормально».

– Жалеешь, что уговорила Яна?

– Петра, – цедит сквозь зубы Алекс, – если ты ждешь, что я скажу: «да, ты была права», то не дождешься, потому что правой окажусь я, – резко говорит Алекс, останавливаясь.

– А ты чего от меня ждала?! – разозлено спрашиваю я, встав рядом. – Ты не умолкая говоришь, как для тебя важен этот концерт, а потом выбираешь вместо себя того, кто, когда-то там, собирался поступать на хореографическое. Андрей отказался…

– Он отказался из-за тебя, а не из-за сложной хореографии! – кричит она, выпучив от злости глаза. – Я уже жалею, что связалась с тобой!

– Ого, – протянула я, ошарашенная внезапным криком подруги.

Острые слова осколками попали в то, что называется сердцем. Часто заморгав, я смахнула внезапно выступившие слезы обиды.

Алекс ставила хореографию для себя, и когда последствия травмы настигли ее врасплох, у нее было два варианта: пропустить этот концерт или организовать дуэт, чтобы облегчить себе партию и не нагружать ногу.

Александра Громова решилась на дуэт, а при выборе партнера ее голубой глаз упал на меня, что стало неожиданностью.

– Почему я, Алекс?

Я знала, какую хорягу она ставит и я точно знала, что танцор утративший страсть, не подходит ей.

Я остыла.

– Потому что это тыи мне не нужны другие причины, Петра, – тихо, но уверенно проговорила она, смотря мне в глаза.

Ее слов было достаточно, чтобы я согласилась. Я бы и так согласилась, чтобы поддержать дорогого для меня человека, но вашу мать, я же предупреждала.

– Алекс, я изначально предлагала вместо себя Альберту, или кого-нибудь еще, но ты уперто упрашивала меня, а теперь обвиняешь?

– Петра, – тихо проговорила она, будто только осознала, что наговорила мне. – Прости пожалуйста, я погорячилась.

– Да, – я соглашаюсь с ней, – ты погорячилась, но я не прощу тебя.

Алекс смотрит на меня, я вижу, как слезы собираются в уголках ее глаз, но они меня не трогают и сейчас мне за это не стыдно.

Осколки канули в забытие.

Она знает, что я боюсь ее подставить. Алекс, знает, как я не хочу ей мешать, а теперь я камень преткновения. Не надо перекладывать ответственность за свои неудачные решения на меня.

– Петра…

– Иди домой, сегодня мы справимся без тебя.

***

Поставив две чашки чая на низкий столик, я села на диван рядом с Лерой и дотянувшись до пульта, сделала на телевизоре звук тише. Он не мешал, а наоборот создавал некое подобие уюта и наполненности.

– Ты снова удалила аккаунт в IG? – спросила она, взяв чашку в руки.

– Я и не собиралась надолго его оставлять, – проводила эксперимент, как быстро меня найдут.

– Я думала тебе все равно, или уже нет?

– Все так же, но Прасковья и Альберта слишком резко реагируют, – смотря на них, я не понимаю, почему не чувствую, хотя бы сотую часть той злости. В публикациях инквизиции мои имя и лицо, но Пашку и Алю это злит больше, чем меня. – Долго ты будешь избегать Прасковью?

– Не знаю, – я не сомневаюсь, что Лера говорит честно. – Но мне так надоела эта драма, – она грустно улыбается. – Я правда стараюсь об этом не думать и вроде бы отпускаю обиду, а потом вижу довольную улыбку этого мудака, когда он с Пашкой и так руки чешутся взять кирпич, да выбить ему зуб, чтобы не лыбился.

– Ну, благо после ремонта, найти кирпич рядом с академией вообще не проблема, – усмехаюсь я, а Лера тихо смеется. Она аккуратно отпивает чай, все еще не смотря на меня. – Он тебе все еще нравится?

– А ты все еще любишь Славу? – ловко парирует Лера. – Петра, ты вообще его любила?

– Когда-то давно, – до того, как все изменилось. – Сейчас уже ничего нет.

– Тоже самое, – она задумывается. – В голове до сих пор не укладывается.

– Понимаю.

– Паша, которая первая бросалась на Дрона с кулаками, теперь встречается с ним. – Я киваю, соглашаясь с ней. – Не подумай, я не завидую ей, – знаю, что это не зависть. – Я волнуюсь за нее, она ведь такая наивная, а что если он разобьет ей сердце?

– Лер, ты сама была влюблена в него…

– Не правда, я была очарована, – резко возмутилась она, снова поправляя меня. – Да и сердце он все равно разбил, приятного мало.

– Я не хочу, чтобы какой-то чмошник мешал нашей дружбе. В жизни ничего не вечно, так зачем позволять какому-то Андрею рушить то, что и так недолговечно?

– Ты права, мне надо взять себя в руки.

– Или себя в руки, или кирпич, что-то из этого определенно должно решить нашу проблему, – я снова пытаюсь развеселить загрустившую подругу и, когда та внезапно прыскает со смеху, мне становится чуть легче.

– Определенно, – она ласково улыбнулась. – Петра, мне кажется, или, когда ты звонила мне, я слышала голос Яна Назарова?

И я понимаю, что не рассказала девочкам, что Ян внезапно стал моим партнером вместо бунтарки Алекс. Наверное, я до последнего надеялась, что она передумает и выберет кого-нибудь другого, поэтому не спешила делиться «радостными» новостями.

– Не показалось, – отвечаю я, неловко улыбаясь. – Я забыла сказать, что Ян будет танцевать вместо Алекс.

– Может ты забыла, но Назаров не забыл и об этом уже все знают. Он публиковал у себя фото с Алекс и видео с репетиции, – делится Лера, внезапно хитро улыбаясь. – И какого это танцевать с Яном?

– Точно ли ты про танцы хочешь узнать?

– Конечно, – та кивает и подгибает под себя ноги. – Я не стану пытать тебя вопросами про вашу ночь, это не мое дело, – за это Лера мне и нравится. Она четко видит грань. – Если хочешь, можем и обсудить, я всегда тебя выслушаю, ты же знаешь.

– Знаю, но не хочу, – я сама стараюсь не думать о той ночи, но это дается с трудом. Виной тому тесный контакт на репетициях.

Танцевать с Яном Назаровым также приятно, как и заниматься любовью. Он все тот же обходительный и чувственный партнер.

– Я начала понимать, почему Алекс выбрала его. Ян такой же эмоциональный, как сама Алекс.

– Он вытягивает тебя?– она не договаривает, но я понимаю о чем она спрашивает. Я на дне эмоциональной яме, из которой меня тянет Алекс. Если во время исполнения номера, я играю в чувства Сильвии, то Громова проживала жизнь Хорхе. Ян такой же. Он пытается прожить чувства Хорхе.

– Пока да, но он не танцор.

– Это все, что тебя смущает? Петра, ты переживаешь за качество его техники или завидуешь? Я не понимаю.

– Причем тут зависть?

– Ян Назаров – Золотой мальчик, он упал в чан с талантом сразу после рождения. Он универсальный артист и лучший во всем, за что только берется. Пение, музыка, танцы. В то время, как мы только занимаемся одним направлением. – Я не отвечаю, задумавшись над ее словами. – Ты завидуешь, что «не танцор» тянет с тобой сложную корягу Алекс? Ты задумалась.

Я поддеваю Назаров в академии, но я никогда не задумывалась, завидую ли я Золотому мальчику?

– Кое-кто услужливо подкинул пищу для размышления, – буркнула я, не желая признавать, что меня поставил в тупик вопрос Леры.

– Не благодари, – Лера гаденько улыбается и легко смеется. – А если серьезно, Ян берет факультативы. Ты ведь знаешь, что изначально он был зачислен в нашу группе? – я согласно киваю, немного удивленная что и она об этом знает. Может от Андрея? – Он выбрал себе направление и за счет академии занимается еще по нашей программе, – а про это я услышала впервые. – Ян невероятно талантливый.

– Он целеустремленный и упорный. Таланты без усердной работы, сами по себе ничего не значат. Мало упасть в чан, – я не хочу, чтобы чужой труд обесценивался дурацким прозвищем. Назаров лучший, потому что добивается результатов потом и кровью. – И я не знала, что у него дополнительные курсы, – хотя стоило догадаться. Не скажу, что техника идеальная, но он прекрасно справляется.

– Ты про многое не знаешь, Петра. Ты погружена в свой мир и не замечаешь, что происходит вокруг.

– Разве это плохо?

– Я не знаю.

***

[Люди Х]

[23:10] Х 78: Сегодня в метро рядом со мной сел парень и я не пересела

[23:10] Х 67: О, молодец!

[23:13] Петра:Супер

[23:14] Х 82: Это большой шаг, Кира. Так держать!

Глава 4: Любовь обид не терпит

Услышав знакомые голоса, я обернулась, думая, что мне показалось, но нет, мне не показалось. Не далеко от меня стояли Ян и Женя, напряженно о чем-то разговаривая. Понимая, что я могу случайно их подслушать, я закрыла книгу и поднялась, чтобы уйти в другое место. Сквер не маленький, найду себе другую лавочку и дочитаю книжку.

К сожалению, Ян увидел меня и его глаза, растерянно заметались. Заметила это и Женя, а, когда обернулась и застала меня за своей спиной, она выпустила из своих пальцев руку Яна и прижав к себе спортивную сумку, убежала, оставив Назарова еще в большей растерянности.

– Я ничего не слышала, – сказала я, посчитав, что ему стоит об этом знать.

– Прекрасно, – Ян криво усмехнулся и глянул в сторону беглянки, тяжко вздыхая. – Ты читала? – спросил он, опустив взгляд на книгу в моих руках.

– Да.

– О, «Мой любимый враг»? Я думал, ты давно ее прочла.

– Я начинала, – ответила я, убирая наушники, – а потом забыла про нее. Ты сказал, что она тебе больше не нужна, я и не торопилась.

– Понятно, – я не знаю, о чем они говорили, но выглядел парень крайне потеряно. – Я сказал Жене, что не заинтересован в отношениях с ней.

– Грустно, но зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты не думала, что я с кем-то встречаюсь, – Ян невесело улыбнулся и закусив щеку изнутри, развернулся, чтобы уйти. – До завтра, Петра, – махнув рукой на прощание, он ушел.

Я поняла, к чему он это сказал, но не поняла, почему он сказал об этом сейчас, когда в прошлую пятницу мы уже все выяснили?

Убрав книгу в рюкзак, я решила, что дочитаю в кофейне неподалеку от академии и пошла на выход из парка, замечая Женю, которая оказывается не далеко убежала. Они с Яном разбежались в противоположные стороны.

Я не знала эту девушку и не планировала с ней знакомиться, но так сложилось, что после ссоры с Алекс в академию я приехала одна в очень дерьмовом настроении. В классе, я нашла Яна в компании незнакомой для меня девушки. Увидев недовольную меня, она подорвалась на ноги, уронив свою толстовку на пол.

Оставив их без внимания, я молча прошла к столу, положила сумку и опустилась на стул, чтобы переобуться.

– Привет, – тихо говорит девушка, встав напротив меня. Поставив обувь на пол, я подняла голову и выразительно посмотрела на нее, проглатывая ядовитые колючки грубых слов. Она тупая или да? Неужели не поняла, что подходить ко мне, пока я буквально давлюсь ядом не самая лучшая идея в этом мире?– Я Женя.

– Петра, – неохотно ответила я, вновь глотая шипы с языка. Я держалась, чтобы не нагрубить девчонке, иначе выглядела бы не лучше Алекс с ее праведной тирадой, какая я хуевая. – Ты уже разогрелся? – переобувшись в мягкую балетную обувь, я поднимаюсь и иду к станку, проходя мимо поникшей девушки.

– Я разогрелся, – нескоро ответил Ян, смотря мне в спину. Через отражение в зеркале я видела его обеспокоенный взгляд обращенный ко мне.

– Алекс сегодня не будет, – сказала я, когда мы с ним встретились глазами. Он нахмурился и повернулся к Жене.

– Спасибо, что составила компанию, – Ян поднял толстовку с пола и накинул на плечи девушки. Она ему улыбнулась, что-то тихо сказала в ответ и обернувшись ко мне, увидела на себе тяжелый взгляд. Покрываясь стыдливым румянцем девчонка торопливо собирала сумку. Растерянный Ян подавал вещи, которые падали из ее рук.

Я наблюдала за ними не чувствуя стыда. Мне было все равно.

Посрать.

– Пока, – девушка на прощание машет Яну и слабо кивнув мне, выбежала из зала, тихо закрыв за собой дверь.

На этом наше с ней общение закончилось, девушку я теперь видели лишь издалека и исключительно в компании Яна Назарова до или после наших репетиций. Он носил ее спортивную сумку, поправлял на ней одежду и в целом издалека, они походили на парочку.

Нехорошие мысли лезли в голову, но я отмахивалась от них, напоминая себе, что это не мое дело. Но когда Женя вновь появилась на горизонте ближе, чем пять метром, отмахиваться было сложнее.

В прошлую пятницу, когда мы заканчивали репетицию, я заметила, что за дверью кто-то стоит.

Я шла включать музыку, когда почувствовала на себе чужой взгляд. Сначала я решила, что это подглядывает Алекс и уже думала, как буду оправдываться за открытую дверь.

Хореографию для концерта Алекс держит в секрете, поэтому мы занимаемся только под замком. Пока репетиции проходили без подруги, я следовала ее требованию и деверь всегда была закрытой. Только в тот день, в зале стало очень душно, включить кондиционер я не разрешила, а старое окно заклинило. Кроме двери, у нас не было другого варианта.

Приготовившись к словесному бою с Алекс, я немного расстроилась, когда маньяком оказалось Женя.

– Я не буду вам мешать, – девчушка бросила кроткий взгляд на Яна, когда тот напомнил ей, что на репетиции оставаться нельзя. – Подожду снаружи.

– Мы скоро закончим, – я включая музыку и смотрю ей в глаза. – Пару раз прогоним и он весь твой.

А твой ли он?

Ничего не ответив, девушка лишь улыбнулась и вышла в коридор, как на зло, закрыв за собой дверь.

«Ты хочешь, чтобы мы задохнулись, мелочь?!»,– подумала я, вперив взгляд в светлую дверь, но открывать не стала. Если Женя была в академии, нас мог увидеть кто-то еще. И на этом вопрос мог быть закрыт, но я не могла отвести глаз от двери.

– Просто спроси, – Ян подошел ко мне сзади и положил голову на мое плечо, развернул к зеркалу, встречаясь со мной взглядом. – Просто задай этот, чертов, вопрос, Петра.

– Вы встречаетесь?

– Ты против? – с усмешкой спросил он, чуть склонив голову, обжигая мою кожу своим дыханием.

– Я правда надеюсь на то, что она не твоя девушка и ты не изменял ей со мной, потому что это звучит куда хуже, чем ты себе можешь представить, – Ян ничего не говорил, продолжая все так же молча сверлить меня взглядом через зеркало. – Скажи, что вы не встречаетесь, – требовала я.

Он молчал.

Одно дело, когда я вру об измене, а другое дело стать той самой изменой.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что это важно.

– Для тебя?

– Нет, – я убрала его голову со своего плеча и развернулась к нему лицом, чтобы смотреть в глаза напрямую, а не через призму серебра. – Это не важно ни для меня, ни для тебя, но это важно для нее, – я может и бесчувственная тварь, только не слепая. Влюбленный взгляд девчонки сложно не заметить. – Вы встречаетесь?

– Ты ошибаешься, Петра, – серьезно говорит Ян, смотря на меня сверху вниз. – Это важно для меня и я не стал бы изменять своей девушке, даже если не люблю ее, – сказал он, убрав руки за спину. – Женя моя подруга, мы не встречаемся. Я обещал подвезти ее, поэтому она здесь.

– Слепой дурак, – прошептала я, приняв позицию из танцевальной связки.

Но кажется Ян меня услышал, а может и наш разговор натолкнул его к тому, чтобы расставить точки, вместо запятых? Нет, меня их любовная драма не касается.

«Не хочу знать», – подумала я и хотела пройти мимо, но увидев Женю, утирающую в одиночестве слезы, остановилась.

Не смогла пройти, потому что в ней, я увидела себя.

– Он тебе рассказал? – спросила она, когда я аккуратно села рядом. Я кивнула, а девушка громко всхлипнула. – Чувствую себя дурой.

– Почему?

– Мое признание было отчаянием – сейчас или никогда, – значит девушка призналась сама. – Было ли это вовремя? – она поднимает на меня заплаканные темно-зеленые глаза и внимательно смотрит. – Нет, я опоздала, Я веду себя, как дура, да? Веду себя странно из-за парня, с которым не встречалась? Возомнила себе черт знает что, – Женя тараторил какую-то бессмыслицу, утирая слезы тыльной стороной дрожащей ладони. Я ее слушала, но не слышала и не понимала, что говорит девушка.

«Ей нужно выговориться, просто послушаю и уйду», – решила я.

– Нет, ты не ведешь себя странно. Встречались вы или нет, если твои чувства настоящие, то когда они не взаимны, боль тоже настоящая.

– Я для него только сестра друга детства. Он никогда не увидит во мне девушку. Ян никогда не захочет меня.

– Разве это плохо? – Женя удивленно хлопает глазами, и я невольно усмехаюсь. – Ты отличаешься от таких, как я, потому что нас с ним связывает только секс.

– Вы спали с ним? – неожиданно спрашивает она и я вижу, как слезы собираются в уголках глаз.

– Да, – ответила я, не видя причин лгать. Беречь ее чувства не моя ответственность. – Любовь обид не терпит, – говорю я Жене, собираясь уходить. – Скоро все пройдет. Любовь просто задохнется. – И неважно, был ли этот любимый человек твоей сестрой или парнем, который к тебе хорошо относился. Отказ всегда ранит, хочешь ты этого или нет. Обида неизбежна, и никаких правильных слов не существует. – Скоро ты убедишься в этом сама.

Вытащив из сумки шоколадку, которую мне утром подсунула Алекс, я молча положила ее в рюкзак девушки и пока Женя не видела, я ушла.

Оставив девушку, я пошла в сторону кофейни, когда мне пришло сообщение от матери.

[17:20] Мамзель:Мама дома. Ты когда освободишься?

Она здесь. Мама приехала. Зачем?

***

Отложив вилку в сторону, я выпила немного красного вина, что привезла мама и мысленно вернулась к ней, понимая, что она уже долго мне о чем-то рассказывает, но я отвлеклась и все прослушала. Кажется, она рассказывала о своей жизни между Прагой и Брно. Мама, приезжающая как легкий ветерок и превращающая свое появление в праздник радостно вещала о своей жизни.

Ничего не изменилось.

– Ты должна приехать ко мне летом, – заявляет она, тыча мне в нос смартфоном с фотографиями чего-то там. Мягко улыбнувшись счастливой матери, я утопила тяжелую ухмылку в бокале вина. Все счастливы, а я… Я знаю, что это ненадолго. – Милая, я так соскучилась, – я невольно вздрагиваю, когда ее маленькая ладонь ложится поверх моей. – Все в порядке? Ты какая-то молчаливая.

– Все хорошо, – беззастенчиво вру я, отвечая ей широкой улыбкой. Я не собираюсь делиться с ней тем, что она посчитает дуростью. – Устала немного.

– Ты всегда так поздно приходишь? – настороженно спросила она, украдкой смотря на часы за моей спиной. – Седьмой час.

– Сегодня еще рано, обычно мы занимаемся до закрытия. Классы в академии открыты до десяти, – иногда можно остаться до одиннадцати, но это смотря какой охранник вышел на дежурство.

Если Иван Петрович, то стоит бежать оттуда сразу после восьми, потому что он не даст нормально поработать. Будет заглядывать в зал через каждые двадцать минут, чтобы проверить, не занимаемся ли мы чем-нибудь непристойным. А если выпала смена деда Ахмада, то можно задержаться подольше. Мало того, что он не мешает, так еще и чаем угощает.

– А почему Слава тебя не провожает? – Удивленная ее словами, я поспешно выдернула руку. – Если он не занят, может сходим куда-нибудь пообедать в выходные?

Она шутит? Нет, мама говорит об этом серьезно и явно не догоняет, почему я в таком недоумении.

– Мам, мы расстались, – и причем уже давно.

– Точно, солнце, прости. Милая, прости, я забыла. Ты поэтому мне звонила тогда? – аккуратно спрашивает она, смотря на меня исподлобья. – Из-за этого была расстроена?

– Нет, не из-за этого. – Мама смотрит, хлопает глазками, как бездушная кукла и молчит. Обычно я суетилась и меняла тему, чтобы подольше быть в розовом облаке семейного счастья, но не сегодня. Я могла, но не стала спасать ее.

Каждый сам за себя, ведь так, мама?

Она первая заговорила про тот отчаянный звонок и сейчас мне интересно, как мама выпутается. Жизнь должна быть проще, всегда говорит мама, объясняя мне, что у нее нет времени на драмы.

– Даня сказал, что комната у малыша желтого цвета, – мама предсказуемо резко сменила тему, а я утопила горькую улыбку в бокале красного вина.

– Ты про шторы? – уточняю я, подыгрывая ей. – Я знаю, какие Станислава выбрала.

Я хотела что-то подарить сестре и своей будущей племяшке, Даня сначала отнекивался, мол ничего не надо и они все купят сами, а на прошлой неделе прислал фото штор, которые присмотрела сама сестра.

«Трусливая сучка», – подумала я и сохранила артикул, чтобы заказать.

Днем я уверено говорила Жене, что любовь обид не терпит, потому что я знаю о чем говорю. Я сама прошла через это со своей сестрой. С одной стороны, я сожалею, что узнала об этом рано, а с другой стороны, думаю что так было к лучшему. К чему жить в иллюзии и ждать чуда? Нет, лучше знать, когда ждать не стоит.

В наших отношениях были мимолетные мгновения, когда Станислава была ко мне добра. Моя ненужная любовь держалась лишь на этой иллюзии, но со временем обида вытеснила все хорошее.

– Если завтра ты не так занята, как сегодня, то может вместе их купим?

– Она выбрала на маркетплейсе, я уже заказала их, придут на неделе.

– Молодец, – мама коснулась моих волосы и быстро одернула руку. Я заметила толику грусти в ее взгляде. – Тогда может просто прогуляемся по магазинам?

– Давай, я не против, – Ян завтра не придет, репетиций с девочками нет, так что у меня нет причин отказываться от встреч с мамой пока я ей не в тягость. – Тогда встретимся в «Галерее» в три часа, хорошо?

– Я с утра поеду к маме, могу немного опоздать, – мама улыбается уже счастливее и я, сама того не понимая, улыбаюсь ей в ответ, чувствуя, как что-то теплое разливается в груди.

Приятно.

– Петра, тебе отец не звонил? – неожиданно спрашивает мама, поджимая губы накрашенные темно красной помадой. Такого поворота разговора я не ожидала.

– Мы говорили в последний раз на Новый год, больше я его не слышала – ответила я, догадываясь к чему она ведет. Папа все порывался приехать в Питер, чтобы проведать меня с сестрой, а учитывая, что его старшая дочь скоро рожает, то его желание увидеть внучку или внука вполне ожидаемо. – Отец хочет приехать?

– Да, думаю уже в конце месяца он будет здесь, – мама недовольно скривилась. – Давид спрашивал у меня разрешения пожить с тобой в этой квартире, а я сказала, что ты живешь не одна, а с одногруппницами.

– Зачем?

– Нечего ему тут ошиваться, – резко ответила она, громко цокая языком. Мама старалась казаться невозмутимой, но она заметно напряглась, когда сама заговорила об отце. – Попроси своих подружек переночевать тут несколько дней, пока он в городе. Этот хитрый пень точно придет проверять как поживает его квартира без него.