Дочь ярла

Они достигли опушки леса. Рагнар нырнул под низкие ветви елей. Эйра – следом. Лес встретил их мраком и тишиной, контрастирующей с адским грохотом позади. Но тишина была обманчива. Над верхушками деревьев завывал ветер, предвещая бурю. Небо, видневшееся сквозь кроны, было свинцово-серым, тяжелым. Холодный воздух пробирал до костей.

Эйра бежала, ориентируясь на шум его шагов, на треск ломаемых веток, на эту проклятую нить, тянущую ее вперед. Лес становился гуще, склоны круче. Они поднимались в гору. Дождь, ледяной и резкий, начал стегать по лицу. Шторм набирал силу.

Она увидела Рагнара снова. Он остановился на краю небольшой поляны, ведущей к обрыву. За обрывом – узкая, бурная река, пенящаяся на камнях. Моста не было. Он стоял спиной к ней, тяжело дыша, опираясь руками о колени. Его плечи вздымались. Цепь висела тяжелым грузом. Он был в ловушке.

Эйра замедлила шаг, выходя на поляну. Дождь хлестал ее по лицу, смешиваясь с потом и сажей. «Ледяной Зуб» был тяжел в руке, но рука не дрожала. Только эта нить в груди пульсировала, жгла.

– Это конец, Рагнар, – выдохнула она, приближаясь. Голос звучал хрипло от бега и дыма. – Бежать некуда.

Он медленно выпрямился, повернулся. Его лицо в полумраке шторма было бледной маской. Но глаза… Синие пламена пылали ярко, как никогда. Они не выражали страха. Только усталость. И вызов, все тот же вечный вызов.

– Всегда… куда-то… есть… ярлин, – он перевел дух. Дождь стекал по его лицу, смывая грязь, обнажая резкие черты. – Но ты… упорна. Как… речная щука.

– Не смей надо мной смеяться! – шагнула она ближе, занося меч. – За все. За брата. За бурю. За яд. За эти глаза! – она указала мечом на его синие зрачки.

– Ты ответишь! Сейчас! – взревела Эйра.

Рагнар посмотрел на меч, потом снова на нее. Взгляд его был пронзительным, будто видел не клинок, а ее душу.

– Ответ? – он усмехнулся, и в усмешке была горечь. – Ты его не примешь. Как… не приняла… мою… благодарность… в Яме. – с мучительным хрипом произнес он.

Эйра вздрогнула. Он помнил. Помнил ее панику, ее слабость.

– Какая благодарность? За то, что не дала воронам клевать тебя заживо? – язвительно бросила она.

– За то… что спас… тебя… от яда, – он сказал тихо, но слова прозвучали громче грома. – Знал… что вода… отравлена. Но… пил первым… чтобы… ты не пила. Моя… кровь… нейтрализует… многое. Но… не все. Не… достаточно… быстро.

Эйра замерла. Это был дар под дых. Он пил первым, чтобы она не отравилась? Но зачем? Чтобы спасти ее? Чтобы потом манипулировать? Ложь? Но в его глазах не было лжи. Была лишь усталая правда и та же боль, что и в Яме.

– Врешь… – прошептала она, но в голосе не было уверенности.

– Почему? – он сделал шаг к краю обрыва. Река ревела внизу. – Чтобы… ты… преследовала меня… вот так? В шторм? – он махнул рукой в сторону Скарсхейма, где зарево пожара багровело сквозь дождь и деревья. – Моя цель… не здесь. Не… с ними. – он кивнул в сторону, откуда могла идти погоня культистов. – Коготь… – он посмотрел на ее пояс, где раньше был мешочек, – …он у тебя. Храни… или уничтожь. Но… не дай им. – в его голосе прозвучала настоящая ненависть.

Он говорил загадками. Снова! Но теперь Эйра почувствовала не только ярость. Она почувствовала замешательство и страх, что он говорит правду. Страх, что она преследовала не просто врага, а кого? Союзника? Жертву? Непонятного носителя древнего проклятия?

– Кто ты?! – крикнула она, и в голосе прозвучало отчаяние. – ЧТО ТЫ ТАКОЕ?!

Рагнар внезапно улыбнулся, но улыбка была печальной.

– Проклятие… – просто сказал он. – Как… и ты… теперь. – он посмотрел на небо, на бушующий шторм. – Прощай… ярлин Эйра. Береги… огонь…

И прежде чем она поняла его намерение, он развернулся и шагнул в пустоту, на узкую, обледенелую тропинку, змеившуюся по самому краю обрыва вниз, к бурной воде горной реки.

– СТОЙ! – вопль Эйры сорвался сам собой. Она бросилась к краю.

Рагнар уже был внизу, двигаясь по тропинке с безумной скоростью и ловкостью, несмотря на рану и цепь. Дождь превращал камень в каток. Эйра, не раздумывая, начала спускаться следом. Ярость вернулась. Он не уйдет! Не после всего! Не после этих слов! Не после того, как впутал меня в свою проклятую игру!

Тропинка была смертельно опасной. Мокрый камень, лед, крутой склон. Ветер норовил сбросить ее вниз, в ревущий поток. Она скользила, цеплялась руками за выступы, чувствуя, как камни обрываются под ногами. Рагнар был впереди, почти у подножия, где тропинка выходила на заснеженный берег реки, покрытый тонким, молодым льдом. Он бежал, не оглядываясь.

Эйра спрыгнула с последнего уступа на берег. Лед под ногами затрещал. Она замерла на мгновение. Рагнар был уже на середине замерзшего затона, шире и кажущегося крепче. Пленник бежал к дальнему берегу, к густому, темному лесу на том склоне.

– СТОЙ, ПРОКЛЯТЫЙ! – закричала она и бросилась за ним по льду.

Лед дрожал и трещал под ее сапогами. Дождь хлестал, смешиваясь со снежной крупою. Она видела его спину, удаляющуюся. Видела, как он споткнулся… нет, не споткнулся. Он упал. Его нога провалилась в черную, ледяную воду по колено. Он вскрикнул от боли и холода, пытаясь вытащить ногу. Цепь тянула его вниз.

Эйра замедлила бег, подходя осторожнее. Лед вокруг него был тонким, покрытым снегом, маскирующим полыньи. Он был в ловушке. И эта ловушка была смертельной.

Пленник поднял голову. Их взгляды встретились сквозь завесу дождя и снега. Синие глаза горели невыносимой болью и принятием. Он знает, что она сейчас сделает. Достанет лук, бросит топор, занесет меч. Или просто подождет, пока лед не закончит работу за нее.

Эйра стояла в десяти шагах. Ее дыхание клубилось паром. Рука сжимала «Ледяной Зуб». Все, что ей нужно было сделать – подойти ближе и ударить. Отомстить. Завершить то, что начала в том кровавом рассвете. Избавиться от него, от его глаз, от этой нити, от всей этой кошмарной бури.

Но она видела лицо Рагнара, видела его боль. Видела ту же усталость от бесконечной борьбы, что грызла ее саму. И слышала его слова назойливым шумом в голове: «Пил первым… чтобы ты не пила…»

И нить в груди не тянула ее убивать, она горела тревогой. Предостережением и чем-то еще, невыносимо знакомым по снам.

Культисты. Их крики донеслись сверху, с обрыва. Они нашли тропу. У них есть луки.

Решение пришло мгновенно. Не из разума, а из глубин инстинкта. Из того самого огня, о котором он говорил.

– ДЕРЖИСЬ! – закричала Эйра, не узнавая собственный голос. И бросилась вперед.

Она скользила по льду, рискуя сама провалиться каждую секунду. Рагнар смотрел на нее с немым изумлением, смешанным с недоверием. Она достигла его, упав на колени на скользкий лед рядом, хватая его за куртку из грубой ткани.

– Тяни! – скомандовала она, упираясь ногами.

Он рванул ногу из ледяной ловушки с рычанием от боли. Нога вышла, обливаясь ледяной водой. Но лед под ними не выдержал двойной нагрузки и резкого движения. С оглушительным треском лед проломился.