Перепутье миров

В зале всегда было много посетителей: они читали книги, удобно устроившись в оконных нишах, на мягких коврах на полу, стоя, прислонившись к шкафам, занеся одну ногу на следующую ступеньку лестницы, но так и забыв сделать шаг… И среди них всех, бормоча себе что-то под нос на каком-то древнем языке и вытирая несуществующую пыль с книг, носился библиотекарь Новелл. Носился – это, конечно, громко сказано: худой и вечно потрепанный, библиотекарь был очень рассеянный и неловкий, он постоянно обо что-то ударялся, мог порезаться ножом для бумаг, подвернуть ногу на ровном месте, так удариться о какую-нибудь книжку, чтобы потом месяц ходить с огромной шишкой на лбу.

Кабинет короля Каи находился примерно на 4 этаже библиотеки, вход в него был закрыт массивным дубовым шкафом. Нич не очень любила читать и никогда не поднималась выше, но те, кто летал туда, поговаривали, что где-то там находилось запретное отделение, и в нем хранились книги, которые будут написаны через много-много лет. Новелл любил повторять, что во время работы в библиотеке самое главное – это терпение, каждый сможет добраться до любой книги, если научится терпеливо ждать. Так что вполне возможно, запретное отделение не было таким уж запретным, просто всем было лень лететь так долго.

Нич уже почти дошла до библиотеки, как вдруг ее окликнула няня. Амалфея, тяжело дыша, поднималась по лестнице. Она остановилась, одной рукой схватившись за левый бок, а второй что-то ища в кармане.

– Что случилось? – нетерпеливо спросила Нич. – Я очень тороплюсь. Мне нужно… туда, – девочка неопределенно махнула рукой в сторону библиотеки.

– Если ты к отцу, то его нет во дворце, – проницательные изумрудные глаза няни, казалось, видят девочку насквозь.

– С чего ты взяла, что я к отцу? – принцесса не обрадовалась, что ее планы были раскрыты.

– Ну, вряд ли ты идешь в библиотеку книги читать! – усмехнулась Амалфея. – Ты захаживаешь в обитель Фидеса Новелла, только чтобы попасть в кабинет Каи. К тому же, вчера ты что-то такое говорила…

– Ладно, может и к отцу… – неохотно согласилась Нич, печально поглядывая в сторону раскрытых дверей библиотечной башни, – Так что с того?

– Ну, говорю же, нет его, – старушка всё еще шарила в кармане.

– Как это его нет? Где он? Отец же никогда не покидает дворец, – удивилась девочка. – Мне нужно сказать ему кое-что важное!

– Если ты опять про какие-то козни Маизера, то забудь об этом, – посоветовала Амалфея.

– Но, – попыталась возразить Нич.

– Никаких «но»! – Амалфея наконец справилась со своим карманом и извлекла из него что-то очень и очень маленькое. – Я встретила твоего учителя гербозоологии Вуда, он сказал, что немного опоздает. А вы в это время должны будете поймать айзендору дикую…

– Что? – переспросила Нич. – Я понятия не имею, что это вообще такое.

– Очевидно, что это такое растение… или животное. Уверена, вы проходили это на уроках, просто ты, как обычно, витала где-то в облаках, или того хуже – прогуливала, – в притворном гневе сдвинула брови старушка, хотя глаза ее улыбались. – Вот выполнишь задание, а потом приходи в паб «Паллиатус[24]», старина Томас пригласил нас на имбирный чай с оладьями. Но мне кажется, он просто опять хочет чем-то похвастаться. В любом случае, там ты и расскажешь мне, чем так досадил тебе Эвбулей Маизер. Хотя я уверена, что всё это глупости, дорогая. Он, конечно, часто бывает груб, но он неплохой человек, – Амалфея всех считала неплохими людьми, потому что в ее присутствии они хотели казаться такими, подумала принцесса…

«И чтоб я тебя больше здесь не видела, прохвост!» – донесся визгливый голос Эрганы Брум с первого этажа. Вот уж кто-кто, а мерзкая уборщица точно не была хорошим человеком!

– Ладно, – вяло согласилась девочка, раз уж отца не было в городе, значит, коварному Маизеру не удастся его отравить; пока можно попытаться решить проблемы с учебой, – но как мне сделать задание для Вуда? В этот раз он меня точно убьет.

– Почему ты всех считаешь злодеями? Вуд – очень хороший молодой человек, – примирительно сказала Амалфея. – А в своей неуспеваемости ты виновата сама! Ты никогда ничего не доводишь до конца, тебе лень даже прочитать параграф в учебнике…

– Не лень, а не интересно, – зевая, перебила ее Нич.

– Интересно, неинтересно… – проворчала старушка, – Знания даются нам, чтобы мы стали образованнее, чтобы развивались… К тому же, будущая королева…

– Да зачем мне вообще все эти цветы, если я не могу научиться магии?! – взорвалась девочка. – Как я буду править страной и защищать свой народ? А что если произойдет Вторая Битва? Как я спасу мир?

Нич поняла, что сболтнула лишнее – самое потаенное, такое, что даже няня знать не должна, и сделала вид, что считает ворон за окном.

Амалфея же решила пустить в ход тяжелую артиллерию:

– Если ты не сдашь зачет по предмету профессора Вуда (и это накануне Праздника Посвящения!), то тебе, и правда, не видать трона, как собственного затылка! Если с остальными предметами ты худо-бедно справляешься, то гербозоология для тебя, как тёмный лес… И в кого ты такая?! – покачала головой няня. – Родители твои были блестящими студентами.

– Значит, я не их дочь, – с неожиданными слезами злости на глазах воскликнула Нич. Мало того, что няня стала ее отчитывать, так она еще и родителей приплела…А Нич отдала бы многое – даже возможность владеть магией – только бы ее мама была жива, а отец обращал на нее хоть капельку внимания…

– Ладно, не злись, золотце, – извинилась старушка, видимо, осознав, что перегнула палку, – для того-то мы и вызвали такого блестящего преподавателя, как профессор Вуд – чтобы он помог тебе… Поверь мне, порой спасти мир можно и без магии. Ведь настоящее волшебство – внутри нас: это любовь, дружба, сострадание, умение радоваться каждому мгновению и прощать… К тому же вовсе необязательно в одиночку «спасать мир». Позволь и другим поучаствовать!

– А не кажется ли тебе, что он чересчур молодой? Вуд этот, – девочке удалось справиться с чувствами, и, чтобы не испытывать неловкости за свою избыточную эмоциональность и неожиданные философские рассуждения няни, она опять села на своего любимого конька – поиск недостатков учителя гербозоологии. – Разве бывают профессора в 20 лет? Чему он может нас научить? Гоняться за какими-то дикими айзендорами, разорви их фейерверк?!

Из двери библиотеки, поправляя спадающие с носа очки и путаясь в полах своей мятой мантии, поспешно вышел нескладный Хранитель Новелл:

– Silentio! Silentio[25]! – замахал он руками.

– Да, да, Фидес, извини! – ответила Амалфея и продолжала, обращаясь к принцессе, – Нич, Вуд – один из самых талантливых волшебников, которых я когда-либо знала. Никогда не обманывайся внешностью. Тебе очень повезло, что он согласился преподавать у вас.

Старушка украдкой обернулась на всё еще стоявшего в дверях библиотеки Новелла и зашептала:

– Я тебе помогу, – Амалфея разжала ладонь, на которой лежала миниатюрная книжечка. – Айзендоры, и правда, – сложная тема, – книжка стала стремительно увеличиваться в размерах, и Нич даже охнула от неожиданности.

– Festina[26]! – поторопил их библиотекарь.

Амалфея немного пролистала книжку и, к несказанному удивлению девочки, вырвала одну из страниц и всунула принцессе в руку. Нич подумала было, что Новелла сейчас хватит удар, однако он как ни в чем не бывало пропел:

– Amicus cognoscitur amore, more, ore, re[27]…

Нич хотела что-то сказать о вандализме и хулиганстве, но не успела: вместо вырванного листа в книге вырос другой, а сама книжка опять уменьшилась, и няня поспешно убрала ее в карман.

– Иди на урок, дорогая, сдай зачет, доведи это дело до конца. Докажи, что ты уже взрослая и ответственная принцесса, – улыбнулась няня и засеменила по направлению к Новеллу. – И не забудь съесть что-нибудь, а то испортишь себе желудок! – крикнула она уже на ходу.

– Фидес, ты не забыл, что сегодня мы обедаем у Тома? – спросила она у отрешенно глядящего в окно (тоже, наверное, ворон считает!) Хранителя. – А то со своими книгами ты вечно витаешь в облаках! Ты сегодня хоть что-то ел? А вчера? На что ты там опять уставился?! – Амалфея решительно взяла застывшего Новелла под руку и увела его в библиотеку.

– Gaudeamus igitur juvenes dum sumus[28]! – ни к селу ни к городу пробубнил себе под нос Новелл.

– Но как же… – начала было Нич, но только махнула рукой с зажатым в ней листком бумаги.

Спорить с Амалфеей было бесполезно. Девочка развернулась и нехотя пошла на урок, впрочем, она уже опаздывала, так что ей пришлось перейти на бег. Поесть она, конечно же, не успела. Нич промчалась по лестнице, перескакивая ступеньки, пробежала несколько коридоров и круглый мощеный дворик с небольшим фонтанчиком, и, выйдя на улицу, направилась в сторону леса, по пути разворачивая листок, который дала ей няня.

Амалфея Короне воспитывала Нич с самого детства, матери своей девочка не помнила, а отец всегда был занят какими-то важными королевскими делами, так что ходить и говорить принцесса училась под зорким руководством своей няни. Нич очень любила старушку, потому что та прощала ей все шалости и постоянно выгораживала девочку перед Каи, Маизером и даже уборщицей Эрганой Брум. Амалфея никогда не повышала голос, и в ее присутствии все люди как будто бы становились добрее и счастливее.

Нич научилась доверять няне, и если та что-то советовала, девочка пыталась выполнить ее указания в точности. Вот и теперь она торопливо приближалась к избушке профессора Вуда, на ходу сбивчиво читая:

«Айзендора Дикая – изменчивое животное-растение. Обитает в лесах Северо-запада страны, особенную ценность представляет популяция королевского леса Неопланта. Излюбленные места для лежбищ – крохотные полянки в тени больших старых буков. Не любит холода и волчьего воя. В период летнего солнцестояния взрослые айзендоры устраивают брачные танцы, в этот момент они более всего уязвимы. Ввиду резкого сокращения численности за последние десятилетия айзендора дикая была занесена в “Книгу редчайших животных-растений”…»

– Что за… – пробормотала Нич, разглядывая цветную картинку, на которой был изображен какой-то уродливый корень, чем-то смахивающий на имбирь или мандрагору. – Гадость какая!

«…До полудня янтарного цвета, после – фиолетового. Настойку из айзендоры в разных пропорциях рекомендуют применять для лечения ряда заболеваний, в том числе раздвоения личности, непроизвольного песнопения, посттравматического шока от встречи со Смертью, эйфории во время поиска Радужной Бабочки и для приведения в чувства оцепеневших привидений…»

– Никогда бы не подумала, что такое вообще возможно! – снова вслух выразила свои мысли принцесса. – Приведение… привидения… бред какой-то…

«…Для приготовления лекарства для привидений нужен лист айзендоры дикой янтарного цвета…»

Далее следовал рецепт этого самого лекарства, ни один из компонентов которого не был известен Нич. Девочка в полной растерянности водила взглядом по написанным строчкам и никак не могла понять, что от нее требовалось. За чтением Нич не заметила, как добралась до домика Вуда, который стоял на опушке леса, рядом с жилищем профессора располагались теплицы, огороды, вольеры, сараи и другие помещения для непонятных животных и растений, которых разводил учитель.

Профессор Вуд был известным садоводом, животноводом и селекционером, за пару лет преподавания в Морелке он успел вырастить здесь целую колонию съедобных мухоморов, от которых даже мухи становятся больше и веселее, пару кровяных кустов для вампиров-вегетарианцев, а в своем пруду Вуд развел целый табун водяных лошадок, которых его ученики должны были кормить на уроках. В теплицах и оранжереях у профессора росли весьма причудливые экземпляры: танцующий горошек, который постоянно пытался провальсировать на улицу, мозговитая чечевица, с которой ребята втайне от учителя играли в карты, но постоянно проигрывали ей, загадочная школька крапчатая и неведомые попучи прлявые.

На улице за домом обитало семейство туманных улиток, которым частенько досаждала летающая жаба Щва. А в одном из загонов Нич как-то краем глаза смогла разглядеть одну очень мягкую альпаку, правда, Вуд не разрешал своим ученикам подходить к ней. Зато с колониями медуз-облепих ребята могли возиться хоть целый день. Принцессе же больше всего нравилось проводить время с муравьишками-поваришками в тени мимозыря обыкновенного: эти славные ребята каждый раз угощали девочку чем-нибудь этаким – и вкусным, и низкокалорийным.

Дома на окне учитель выращивал маленькие Деревья Жизни и Познания, которые скорее походили на деревья бонсай. В последнее же время профессор работал над новым проектом – он мечтал вырастить Дерево-Всех-Семян, что само по себе звучало как-то странно и немного дерзко. Он планировал запатентовать его и отправить саженцы на фермы садоводов в пригороде Фердолка.

Как бы то ни было, даже Нич не могла не признать, что профессор Вуд был очень необычным человеком, была в нем какая-то тайна: ну, не мог же просто так высокий, красивый, подающий большие надежды юноша поселиться в лесу и разговаривать с животными и цветами! Вуд знал лес и его законы как свои пять пальцев, но и в людях он разбирался очень хорошо, он всегда угадывал настроение собеседника и, кажется, знал больше о человеке, чем он сам. Но Вуд редко помогал другим, Нич замечала, что интересы своих животных профессор ставил намного выше, чем интересы и даже возможности своих учеников и других обитателей замка. И это пугало. Единственные люди, с кем он хорошо общался, – это Амалфея и Новелл.

Нич подошла к домику и огляделась: ни в огороде, ни на заднем дворе никого не было, значит, она опоздала, и все ее одноклассники уже разбежались в поисках злосчастных айзендор. Девочку немного смущала вся эта странность задания, хотя, поразмыслив, она согласилась, что это задание ничуть не страннее, чем любая другая причуда Вуда. И Амалфея была совсем не права в своей убежденности, что Нич повезло с профессором.

Девочка понятия не имела, что ей делать, она еще раз взглянула на картинку уродливого корня и пошла прогулочным шагом куда глаза глядят. Главное сейчас было – просто скоротать время до встречи с няней. А уж попадется ей какая-нибудь пропащая айзендора или нет – это уж как получится. Нич медленно шла по тропинке, пиная попадающиеся под ноги камушки, и без энтузиазма смотрела по сторонам. В животе у девочки громко урчало, и Нич сто раз пожалела, что не послушала совета няни и не позавтракала. Она мысленно представила себе шикарный обед у Томаса в «Паллиатусе», от чего у девочки потекли слюнки, ведь Томас Джерри был не только симпатичным и приятным в общении человеком, но и мастером своего дела: все его кулинарные шедевры заряжали энергией и отличным настроением.

На самом деле, Нич уже было хотела повернуть назад, как взгляд ее привлекла следующая картина: на небольшой полянке между деревьями сидела русоволосая девочка, а вокруг нее, размахивая короткими лапками, бегал серый заяц в пиджаке, – вероятно, очередной питомец Вуда.

Девочка показалась Нич знакомой, хотя из-за расстояния принцесса не могла её хорошенько рассмотреть. Неужели это Элеонора Пебл?! Что с ней случилось? Упала, пока бегала за коварным растением? Да уж, если Нора перепачкает или порвёт себе одежду, то будет бурчать об этом весь день. Подруга Нич была постоянно чем-то недовольна – не то, что её брат Луи: он хоть и не отличался особой сообразительностью, зато был веселый. В этот момент Нич опять с грустью подумала о Себастьяне. Такого друга, как он, у нее никогда больше не будет…

Принцесса побежала к Элеоноре, но тут, уловив боковым зрением какое-то движение справа, она резко повернула голову и круглыми от удивления глазами уставилась на мерзкую рожу. Рожа, в свою очередь, уставилась на нее. Небольшое сморщенное существо, покрытое маленькими круглыми листочками янтарного цвета, не могло быть никем (или ничем?) иным, кроме как злополучной айзендорой дикой. Она некоторое время внимательно смотрела на Нич, а потом рванула с места со скоростью молодого гепарда. От удивления и неожиданности, принцесса забыла обо всем на свете и побежала за ней.

Разумеется, мерзкое существо бежало не по тропинкам, а напролом сквозь заросли кустов, оно лихо прыгало по горкам и кочкам, и у девочки не было никаких шансов догнать его. Нич потеряла бегуна из виду и, тяжело дыша, остановилась, оглядываясь по сторонам. Всё было без толку, со злости девочка громко выругалась и разорвала в клочья страницу из книги, которую она почему-то все еще сжимала в кулаке. Вдруг из кустов вышли брезгливо отряхивающаяся Нора Пебл и ее весело смеющийся брат-близнец Луи, в руках они держали хрюкающих и дико извивающихся тварей. Мальчик был с ног до головы испачкан в грязи, а на щеке у него краснела глубокая ссадина. Но увидев принцессу, он радостно замахал ей свободной рукой, а мерзкие уродцы захрюкали еще сильнее.

– Вот это задание! – с восторгом крикнул Луи. – Я был уверен, что не поймаю эту штуку!

– Что с вами произошло? – с глупым выражением лица промямлила Нич.

– О, ты не поверишь! – затараторила Элеонора. – Мы гонялись за этими проказниками по всему лесу, я сто раз упала, а Луи даже врезался в какое-то дерево, но как только эти айзендоры подбежали к старому буку, с ними случилось что-то невообразимое!..

Конечно, принцессе было понятно, что гонялся за айзендорами Луи, а Нора в своих туфлях и розовом платье стояла в стороне, но девочка решила не нагнетать обстановку.

– Да ты разве не сидела только что на поляне с прыгающим зайцем? – спросила она подругу.

– Нет, что ты? – удивилась Нора и брезгливо поморщилась. – Терпеть не могу зайцев! Мы наблюдали за плясками этих животных…

– Растений, – поправил сестру Луи, Элеонора недовольно посмотрела на него: всегда считалось, что в семье умнее именно она.

– Вообще-то это изменчивое животное-растение, – выпалила Нич, близнецы с удивлением уставились на подругу. – Но это неважно. Вам не показалось странным, что нас заставили их ловить? Они считаются редкими и охраняются государством.

– Ну, не знаю, – без особого энтузиазма проговорила Нора. – Какая разница – одним уродцем больше, одним меньше. Главное, чтоб зачет поставили. Пусть Вуд с ними развлекается.

Извивающаяся айзендора попыталась схватить девочку за палец, но не смогла, и, расстроившись, она еще неприятнее заголосила. Кончики круглых листочков как-то заметно потемнели.

– Ладно, мы побежали, – заторопился Луи.

– Да, – согласилась с ним сестра, – а то эти твари скоро поменяют цвет, и тогда придется ловить их еще раз. А завтра ведь столько дел: подготовка к Празднику Посвящения, примерка нарядов… Ты только посмотри, что случилось с моим платьем?! – сокрушенно развела руками Нора, и принцесса не без злорадства отметила большое темное пятно, которое-таки оставила пронырливая айзендора на розовом шёлке. Так Норе и надо! Надеть платье в лес – это ещё надо догадаться!

– Удачи в поисках, Нич! – весело крикнул Луи.

Нич махнула друзьям на прощание и уныло посмотрела им вслед. Она всё равно так и не поняла, где ей искать этих загадочных бегунов…

– Ну что ты встала, как вкопанная, забодай тебя комар?! Шевели ногами – скоро полдень! – неожиданно раздалось за спиной девочки.

Нич обернулась и увидела давешнего зайца.

– Проклятье, уважаемая, ты отстаешь от графика! – странный зверь грозно зыркнул на девочку и грубо подтолкнул ее к ближайшим кустам. Конечно, Нич уже встречала говорящих животных, но манеры у них были получше.

– Ты всегда такая заторможенная? Или сегодня особый случай?! – заяц смачно сплюнул сквозь щель в передних зубах, схватил принцессу за руку и потащил ее сквозь кусты, от возмущения и удивления девочка даже почти не сопротивлялась.

По ту сторону зарослей Нич увидела еще более странную картину: шагах в десяти от нее, на опушке под большим деревом в кругу сидели янтарные айзендоры и, будто загипнотизированные, все как одна раскачивались из стороны в сторону, а в центре круга несколько особей более темного цвета отплясывали джигу. А может, это была и не джига – ведь принцесса не очень любила танцы и не разбиралась в них. Странные существа безудержно трясли задом и выписывали замысловатые кренделя ногами.

– Хватай, пока не посинели! – громко скомандовал заяц. – Чудо гороховое… – добавил он чуть тише, неодобрительно покачав головой.

От неожиданности Нич взвизгнула, но компания под деревом не обратила на нее никакого внимания. Девочка медленно подошла к танцорам вплотную и остановилась в нерешительности.

– Да чтоб я так жил – степенно и неторопливо! – разъярился косой. Заяц схватил первую попавшуюся айзендору, грубо впихнул ее девочке в одну руку, а сам схватился за другую и потащил принцессу назад. – Опоздаем! Как пить дать, опоздаем, – причитал он…

Глава 5. Вуд и Монобозо

– …Она хоть жива? – озадаченно спросил тоненький голосок.

– Кажется, да, – ответили ему сипло.

– А кто это? – не унимался первый голос.

– Очевидно, что человеческая девочка…

– Разошлись все, живо! – прервал их грубо кто-то третий, в воздухе разнесся запах крепкого табака. – Уматывайте отсюда, клуши. Лапы в крылья – и бегом!

Кто-то мягко похлопал Асю по щекам, в носу неприятно защипало, и девочка громко чихнула, от этого ее голова заболела так сильно, как будто бы она ударилась обо что-то каменное…

А ведь она и вправду ударилась обо что-то, когда влетела в кусты – память потихоньку стала возвращаться к девочке. Ася приоткрыла глаза и завизжала от неожиданности: прямо над ней склонился какой-то заяц-переросток, он внимательно смотрел на девочку, щекоча ее усами. От зайца сильно несло табаком.

– Очнулась, краля, – констатируя факт, гаркнул ушастый, плюнув в сторону и чуть не попав в маленькую куропатку, которая с интересом смотрела на девочку, вытягивая шею; вторая куропатка стояла чуть поодаль.

Девочка резко села, ее голова закружилась, и Ася чуть снова не потеряла сознание. Было очевидно, что тут что-то не так. Девочка побила себя по щекам, отчаянно поморгала, но мотать головой она не отважилась…

Серый заяц в пиджаке все еще стоял перед ней, покуривая трубку.

– Проморгалась? – участливо поинтересовался он.

Ася молча смотрела на свою галлюцинацию. Наверное, все дело в том, что она ударилась головой в парке. Но как так вышло? Она бежала и запнулась… Зачем бежала? Потому что услышала волчий вой… Еще была какая-то больная черная птица… Правда, все это было как-то смутно. И, может быть, она вообще еще спит на веранде в ожидании бабули… А еще она разбила чашку… Ася осмотрела себя и увидела, что сумка все еще при ней, девочка порылась в ней и извлекла на свет жалкие остатки бабушкиного фарфора.

– Разрази тебя гром, мамзель!!! – выругалась пушистая галлюцинация. – Что ты сделала с этим невероятным шедевром? – заяц сплюнул на траву.

Девочка молча сложила осколки обратно в сумку, медленно поднялась на ноги и отряхнулась. Она решила не обращать внимания на зайца, авось сам исчезнет. Голова немного кружилась. Девочка, пошатываясь, подошла к ближайшему дереву и прислонилась к стволу – стало полегче. Ася не торопясь осмотрелась по сторонам: вполне очевидно, что она все еще находилась в городском парке. Она понятия не имела, сколько она тут провалялась, так что нужно было срочно узнать, сколько сейчас времени и где тут выход: бабуля с Милошем, должно быть, уже ждали ее у книжного магазина.

– Чтоб я провалился! – опять разорался заяц. – Скоро полдень! Быстрее! Быстрее! Она еще ничего не поймала! А с тобой мы еще разберемся…

Ася, прищурившись, наблюдала, как серый ворчун улепетывает, смешно дрыгая ногами. Ну, хоть время она узнала… Девочка решила пойти просто куда-нибудь: рано или поздно она встретит какого-нибудь любителя флоры и фауны и спросит дорогу до ворот парка. Она будет рада увидеть даже назойливого торговца сувенирами, но еще раз столкнуться со странным зайцем девочке почему-то не хотелось, поэтому она направилась в диаметрально противоположную сторону, к тому же, кусты там показались ей очень знакомыми.

Ася какое-то время бродила между высокими деревьями, но навстречу ей так никто и не попался. Девочку это начало раздражать, хорошо хоть голова перестала кружиться и уже почти не болела. Где-то в стороне над деревьями вспорхнула стая маленьких птичек, а чуть позже раздался какой-то хруст и шуршание. Бежать навстречу загадочному нечто девочка не собиралась, но и пропустить своих потенциальных спасителей она не хотела, поэтому Ася осторожно, прячась за деревьями, пошла по направлению звуков.

За густой стеной темно-зеленых кустов раздались какие-то приглушенные голоса: девочка беспечно рванула вперед, но все же инстинкт самосохранения победил любопытство, и Ася резко затормозила и прислушалась. Разобрать слов она не могла, но по голосам было понятно, что разговаривали двое: мужчина и женщина. Или заяц с зайчихой – пришла неожиданная мысль… Нет! Тот грубый заяц был каким-то наваждением. Определенно, там, за кустами, люди…