Шёпот

Сэр Брайс ставит автомат и отходит немного в сторону, после чего указывает на него рукой:

– Стрельба с расстояния в тридцать футов. По одному.

Мы выстраиваемся в линию и следуем друг за другом. Иногда папа что-нибудь говорит, поправляет и подсказывает, но чаще молчит, потому что за столько времени мы уже успели обучиться этому. Конечно, до профессиональных бойцов и стрелков нам ещё далеко, но для того, чтобы сражаться с безумными наших навыков должно хватить.

Я иду следом за Майки.

Когда очередь доходит до друга, то он привычно подходит к рубежу, встаёт в позицию.

Наблюдаю за ним: плечи ровные, дыхание спокойное, пальцы чётко ложатся на спусковой крючок. Он стреляет. Несколько выстрелов подряд, и глухие хлопки разносятся по тренировочной.

Папа лишь кивает, но я знаю, что он доволен.

Теперь моя очередь. Делаю шаг вперёд, после ещё один. Подхожу к стойке, беру оружие. Пальцы слегка дрожат, но я быстро беру себя в руки.

Мишень впереди. Всё выглядит просто.

Голова. Сердце.

Поднимаю оружие, когда приклад удобно ложится в плечо, словно подстраивается под меня, становится продолжением руки. Передо мной всего лишь манекен, вдобавок ничего не чувствующий, не дышащий.

Я не представляю на его месте безумных или людей, что могут представлять опасность, а такие точно будут, если им удалось каким-то образом выжить.

Я просто стреляю. Первый – в голову, второй – в сердце, чтобы следом перейти к другой цели и повторить свои действия.

Тело не дрожит, руки не срываются. Всё отточено до автоматизма.

Даже позволяю себе лёгкую, почти незаметную улыбку. Совсем крошечную не для кого-то, а для себя.

Ну, хоть в чем-то я хороша. Не в борьбе, а в стрельбе. Многое зависит от «учителя», поэтому останусь при своем мнении, что проблема в Акселе, а не во мне.

Когда возвращаюсь и прохожу мимо папы, то вижу, как родитель кивает. Не быстро, не демонстративно. Просто… чуть заметное движение головы. Своего рода хвалит меня.

Следующим выходит Джоэл. Он, как и обычно, старается выглядеть расслабленным, будто это развлечение, а не подготовка к выживанию. Но стоит взять оружие, и маска спадает. Он сосредоточен, дыхание ровное.

Первый выстрел мимо, чуть выше головы.

Он тихо выдыхает, поправляет стойку, и второй, и третий уже по мишени. Голова.

Сердце.

Папа тоже лишь кивает и мысленно отмечает что-то про себя. Я знаю его этот взгляд.

Когда Джоэл уходит, то его место занимает Женева. У неё отличная техника, но иногда она тянет с выстрелом, будто ждёт идеального момента. Правда, это не очень хорошо, ведь в реальности такого не будет. Вряд ли какой-нибудь безумный или человек остановятся, если их вежливо попросить это сделать, сказать, что нам нужно сосредоточиться. Если это будет первый, то они вообще никак не среагируют, а если кто-то из последних, то лишь посмеются.

Следующий – Лиам, мой ровесник, то есть ему тоже уже двадцать лет. Самый молчаливый из всей нашей группы, напоминает мне чем-то Роя, того военного, который погиб из-за пули Дакса.

Лиам промахивается дважды. В группе никто не смеётся. Не из вежливости, а из понимания. Все помнят, как это было в начале. Все знают, что одна ошибка в реальности может стать последней.

Один за другим, все проходят тренировку. Мы отрабатываем стрельбу с карабинов, затем только с короткоствольников.

Последними идут тактические пистолеты. На случай, если основное оружие даст сбой, а времени не будет.

Стараюсь попадать только в цели, не тратить зря пути, вспоминая, как было раньше, когда мы с папой ничего толком о этих мутантах и не знали. Отказываюсь думать, каково будет провалиться, когда счёт пойдёт на секунды.

– На сегодня достаточно, – через время сообщает Ричард Брайс. – Можете быть свободны.

Все, как обычно, собираются быстро. У кого-то запланирована уборка, кто-то идёт в медотсек, кому-то ещё предстоит смена на посту. На каком посту? Да, у нас нет связи с внешним миром, но дежурство внутри бункера никто не отменял.

Майки поворачивается ко мне:

– Идём?

Я качаю головой:

– Иди без меня. Догоню.

Он чуть хмурится, но не спрашивает. Просто кивает и исчезает вместе с остальными в коридоре.

Когда за ними закрываются двери, в тренировочной становится удивительно тихо.

Только шум вентиляции и глухое эхо металла.

Я поворачиваюсь и направляюсь к отцу.

Папа тут же поднимает голову и встречается со мной взглядом, улыбается. Смотрит спокойно, без напряжения, будто оценивает не только мою стрельбу, но и состояние.

– Сегодня ты была молодец, милая.

Эти слова, простые и тихие, всё равно будто оседают в груди тяжёлым, но теплым грузом.

– Спасибо, – благодарю его, а после закусывая изнутри губу, когда папа едва хмурится.

– Что-то случилось?

– Я… – голос сбивается, но быстро исправляюсь. – Я переживаю насчет экзамена по рукопашной. Насчёт Акселя. Я тебе уже говорила. Помнишь? – папа выдает кивок. – Я делаю все, что могу, но он будто ждет, когда я ошибусь. Даже не пытается помочь, – хотя я понимаю, что Аксель не обязан этого делать. – И если он захочет, то завалит меня. Просто по тому, что может.

Говорить это вслух тяжело. Не потому что боюсь реакции отца, а потому что это звучит как жалоба. А жаловаться я не привыкла. Тем более… ему.

Родитель молчит чуть дольше обычного. Смотрит внимательно, оценивающе, но не с холодом с какой-то внутренней сосредоточенностью, как будто просчитывает ситуацию.

– Значит, действуй, как я тебя учил, Шоу.

– Нечестно? – выгибаю одну из бровей, а на губах папы появляется легкая улыбка.

– В бою все средства хороши. На экзамене у тебя будет одна цель – уложить его. Никаких ограничений по поводу того, как ты это сделаешь – нет. Помнишь? – теперь моя очередь выдавать кивок. – И хоть я не должен тебе этого говорить, потому что всё ещё хочу, чтобы ты осталась, но… если нужно, значит, выгрызи себе место. Ты сдашь этот экзамен, милая.

Мои губы растягиваются в улыбку, и я обнимаю папу, а его руки тут же сходятся на моей спине.

– Спасибо, пап.

Давно мы с ним не обнимались. Я даже соскучилась по этому приятному ощущению.

Прикрыла на мгновения глаза и вдохнула поглубже, правда, почти тут же открыла их, так как услышала звук открывающийся двери.

Всё внутри вмиг напряглось, словно меня окунули в ледяную воду, ведь я увидела человека, который зашел сюда.

Папа уловил изменения в моем состоянии, и мы отстранились, а родитель проследил за тем, куда я смотрю.

Лицо Конрада Хадсона не изменилось, лишь одна из бровей слегка приподнялась, когда он застал, произошедшую полминуты назад, картину.

Я заметила, как папа выпрямился и сделал шаг вперед, частично загородив меня собой.

Его напряжение также ощутимо, как и моё. Конечно, отец знает этого человека. Он тоже его запомнил и сразу понял, о ком я говорю, когда сама рассказала ему, что это именно тот военный. И Ричард Брайс опасается его также, как и я. Только я ещё и боюсь.

Когда мистер Хадсон подходит и останавливается в четырех шагах от нас, то я все больше подмечаю, как они с Джеймсом похожи. Не только цветом глаз, но и манерой держаться, говорить и даже ходить. Обманчиво-расслабленно, но в тоже время и собранно.

– Помешал? – задает мужчина вопрос и переводит взгляд с отца на меня.

– Нет. Мы как раз закончили, – отвечает папа.

Я киваю мистеру Хадсону в знак приветствия, а он задает следующий вопрос уже мне:

– Готова к экзамену, Шоу?

– Да, – отвечаю, не мешкая.

– Хорошо. Если всё пройдет хорошо, то вы отправитесь с Джеймсом.

– С Джеймсом?

– Конечно. Я останусь здесь, а он будет по ту сторону. Руководить вашими группами, ведь я ему полностью доверяю.

Не знаю, что чувствую от этой новости. Да, я догадывалась, что Джеймс будет входить в одну из групп, но чтобы руководить… Мне всё ещё сложно привыкнуть к тому, что в новом мире редко, когда смотрят на возраст. Сейчас важны навыки, дисциплина и прочие качества.

– Это… хорошо, – отзываюсь я и надеюсь, что разговор на этом закончится. У этого человека очень тяжелая энергетика, чтобы с ним можно было долго находиться в одном пространстве. Даже у того же Феликса Максвелла не такая, хотя, возможно, моё мнение предвзято. Ведь я знаю отца Ника с детства, и он всегда хорошо относился ко мне. По крайней мере, мужчина хладнокровно не убивал невинных людей.

– Думаю, мне пора, – произношу и обхожу папу, после чего прощаюсь с мистером Хадсоном и ухожу, чувствуя на себе секундный взгляд.

Мне неизвестно знает ли мистер Хадсон, что мы учились в одной школе с Джеймсом. Наверняка, ему это известно. Не могу сказать, хорошо это или плохо. Но главное одно – то, что мужчина точно знает меня. А данный факт уже не особо радует.

Я боюсь его. Да, он пугает меня до неприятной дрожи в пальцах, и я ничего не могу с этим поделать.

Глава 3

День экзамена.

Сегодня всё решится. Либо я отправлюсь с остальными уже через неделю на поверхность, либо останусь здесь, в Возрождении, ещё на неопределенный срок.

У меня так и не получилось уложить Акселя, и моя ненависть к нему… я просто не могу её даже описать. Каждый раз, когда он видит меня, то ухмыляется. Ему прекрасно известно, что у меня почти нет шансов. Даже с учетом того, что я начала тренироваться дополнительно, а именно с Майки, который согласился на это, то у меня всё равно ничего не получается. Вернее, я могу уложить на лопатки даже друга, но не Акселя. Этот придурок вкладывает все силы ради меня.

Именно из-за собственных мыслей я плохо спала сегодня ночью и с трудом встала, едва разлепив глаза.

Я могу ещё бесконечно жаловаться и выражать недовольство, но это никак мне не поможет. Просто у меня такое ощущение, что если я не выйду наружу, то… задохнусь здесь. Как я и говорила ранее, с каждым днем здесь становится только сложнее находиться.

Многие уже ушли, в том числе и Женева. Осталась только я и Лара, но она не входит ни в одну из групп, просто работает в медицинском отсеке.

Я тоже встала и надела обычные штаны, чтобы после отправиться в общие душевые. Здесь есть вода, но только холодная, к которой за два года уже просто привыкаешь.

Приняла быстрый душ, помыв и волосы, мысленно отсчитав секунды. Так всегда легче.

После вернулась в общую комнату и подошла к шкафчикам, наподобие тех, что были у нас в школе, только шире в два раза, и открыла свой. Это всё, что мы можем себе позволить. Вся наша одежда, вещи и просто предметы хранятся именно здесь. Всё, что было у меня в рюкзаке, я разместила, использовав максимально возможно всё имеющееся пространство. Также здесь висит и моя форма, несколько её видов. Две обычные, сменные, другая – парадная, та самая, которую предстоит надеть сегодня и тогда, когда отправимся на поверхность. Отказываюсь думать, что не пройду.

Достала её из шкафа и провела рукой по светло-серой одежде, а именно брюкам, которые, словно вторая кожа, и кофте, что также плотно прилегает. Они сделаны из какой-то специальной ткани. Она обладает влагозащитой, то есть не промокает, даже если искупаться в ней. Также сохраняет тепло и прохладу, зависит от того, в каких погодных условиях мы можем оказаться. А ещё в ней очень удобно. Было бы странно, если бы это было не так. На плечах кофты есть нашивки, по которым можно определить, кто перед тобой. Две нашивки – просто обычные бойцы, как я или Майк. Четыре нашивки – руководитель группы. Шесть будет уже и у Джеймса, так как он будет самым главным.

Помимо этого, к форме прилагаются накладки на руки и ноги. Они сделаны из мягкого металла, крепятся на кисть и достигают до изгиба локтя, на ногах примерно та же длина. Служат своего рода защитой от случайных царапин или укусов в самые распространённые места. Обувь обычная – легкие ботинки на шнуровке.

Переоделась, а влажные волосы высушила феном, после чего заплела косу. Я уже перепробовала и хвост, и пучок, и даже оставляла их распущенными, но поняла, что лучше косы так ничего и нет.

Встала и подошла к общему зеркалу, где взглянула на собственное отражение.

– Ты справишься, – раздалось откуда-то сбоку, словно мои мысли прочитали. Через отражение увидела Лару, что улыбнулась и подняла палец вверх. – Я буду болеть за тебя. Надери зад Акселю. Он этого заслужил.

– Постараюсь, – с улыбкой отозвалась я, зная их историю. Они встречались некоторое время, после чего разошлись и Аксель практически сразу же нашел себе новую пассию. Предпочитаю всё знать о тех, кого записываю в потенциальные враги.

Я попрощалась с Ларой и покинула комнату, чтобы направиться по коридору в тренировочную, которую уже должны были подготовить специально для проведения всех испытаний в одном месте.

Лица людей по пути стали сменяться одно за другим, а я же отметила то, о чем думала и ранее.

Здесь нет знакомых. Не считая Джеймса, миссис Солинс, я более никого не знаю. Из Норт-Лэнда здесь более никого нет.

Я помню слова Мэди о том, что она была в одной эвакуационной группе с Тэйтом, и, по всей видимости, их доставили в другое убежище.

Тех, у кого сегодня экзамен, легко отличить. По форме. Я вижу волнение в глазах некоторых, такое же, как и у меня.

Всего будет участвовать около двухсот человек, но пройдут точно не все. Было бы хорошо, если наберется хотя бы половина. Те, кто не пройдут, для них будет еще один экзамен, но позже. Когда вернется первый отряд… если вернется.

Я верю, что газ уже не так опасен и что мир частично остался прежним, а это самое важное. Стоит только это подтвердить.

Захожу в переделанную тренировочную, где вижу отдельные зоны, а ещё множество людей, в том числе и группу в форме. Иду к ним.

Когда меня замечает Майки, то друг отделяется от толпы, и я вижу, как на нем идеально смотрится форма. Он не очень худой, высокий и, как я упомянула, ловкий. Его верхняя губа приподнимается в подобие улыбки, и я тоже улыбаюсь.

– Не буду спрашивать, готова ты или нет, Шоу, ведь мы не можем к этому быть готовы на сто процентов.

– Тебе не о чем волноваться, Майки. Ты справишься.

– Ты тоже, Шоу, – он кладет руку мне на плечо и на секунду прижимает к себе в знак поддержки. – Мы справимся вместе.

Киваю, потому что только это и остается.

Напряжение только усиливается, и от него даже начинает немного мутить. Я специально не завтракала, хоть и понимаю, что силы понадобятся.

– Давай поднимемся и посмотрим на всё с высоты.

– Хорошо, – соглашаюсь я, и мы отходим в сторону, чтобы подняться на лестницу, ведущую на второй этаж, откуда до потолка всё равно не достать. Интересно, на какой глубине мы находимся? Мне это так и неизвестно.

Сверху всё выглядит… хуже. До сегодняшнего момента я не знала точную последовательность того, что нам предстоит пройти.

– Первая стрельба, – говорит Майки и указывает рукой. – Здесь уже многие провалятся. Дальше… моё самое любимое, – он закатывает глаза, – полоса препятствий. – Это полоса включает в себя и канаты, и турники, и движущиеся предметы, что создают дополнительные… проблемы. Здесь главное – не свалиться вниз, то есть любой ценой удержать равновесие. – Следующее… метание ножей. Нормально. Далее уже твое любимое, Шоу, бой.

Конечно, они поставили его почти в самом конце. Это логично. Хотят, чтобы мы выдохлись и действовали уже на пределе.

– И последнее, пустая комната.

Что там, нам отсюда не видно, но уже догадываюсь.

– Проверка на то, сможем ли мы убить, – произношу я, а Майк молчит.

Да. Это единственное, что нам неизвестно. Как они собираются проверять, способны ли мы на убийство? Будет какой-нибудь симулятор наподобие того, что будет на стрельбе?

– Уже скоро начнется, – произносит друг, – давай спустимся к остальным.

Нас будут вызывать в алфавитном порядке, а это значит, что я пойду одной из первых, в отличие от друга. Но это и хорошо, не люблю тянуть до последнего. Боюсь, тогда мои нервы точно не выдержат.

Внизу мы сели на места с края, стулья, которые для этого вынесли специально, поставив их напротив небольшой сцены, которую тоже успели соорудить за два дня. Конечно, же будет какая-нибудь речь.

Замечая несколько инструкторов, в том числе и отца, который сегодня тоже сменил форму.

Вижу и Акселя, который смеется над шуткой мистера Родриго, нашим инструктором по бою на ножах и их метанию. Словно почувствовав мой взгляд, Аксель встречается со мной глазами, и на его губах расползается наглая ухмылка. Он словно говорит, что я не справлюсь.

Если бы у меня была возможность вернуться в прошлое, то я бы свернула в другую сторону, лишь бы его не встречать. Хотя… не думаю, что это помогло бы. Парень нашел бы к чему придраться. Я думала, что он воспылал ко мне ненавистью из-за Джеймса, что я знаю его… Но всё больше убеждаюсь, что нет.

Ладно. Хотя бы он оставил ту затею с проверкой на наличие вируса. А его скверный характер я как-нибудь переживу.

Взглядом прошлась по остальным людям, таким, как я, кто захотел добровольно отправиться на поверхность. Желающих было не так много, и из них большинство отпало из-за возраста. Не знаю, с чем это связано, но тому, кому больше пятидесяти, их кандидатуры сразу же отклонили. В основном здесь всем до тридцати, лишь немногим около сорока.

Скрещиваю руки в замок и большим пальцем трогаю шрам на ладони. Это уже вошло в привычку.

Я не знаю, как обстоят дела с городами на поверхности, про которые рассказывал мистер Смарт, как и не знаю, есть ли там что-то похожее, имею в виду, обучают ли там людей? Как нас. Чтобы те после вышли за пределы городов. Могу только гадать.

– Схожу за водой, – произношу я, вставая с места.

– Успеешь?

– Да.

Встаю и покидаю это место, чтобы быстрым шагом дойти до столовой и взять одну бутылку с водой.

Если меня спросят, нравится ли нынешняя жизнь, не считая того, что происходит в мире, конечно, а самого процесса подготовки, то я отвечу, что да. В большей степени да, чем нет. Но всё чаще я скучаю по прежним временам. По разговорам с Мэди, по тому, как она иногда подвозила меня до школы, по… Нику. Я скучаю по всему этому. Тогда было спокойно и по-старому. А сейчас… хренова неизвестность.

Делаю глубокий вдох и выпиваю сразу полбутылки воды, потому что нервы уже на пределе. Плохая идея пить перед началом экзамена, однако не могу ничего поделать. Это раздражает. Я даже собственные чувства взять под контроль не могу.

Выхожу из столовой и иду обратно, захватив с собой уже частично выпитую воду.

Я отвлекаюсь на что-то под ногами, кажется, что шнурки развязались, именно поэтому не замечаю, как рядом открывается дверь и оттуда выходит человек. Врезаюсь и извиняюсь, когда понимаю, что шнурки и правда развязались.

Присаживаюсь, думая, что человек, в кого я врезалась, уже ушел, поэтому ставлю бутылку на пол и завязываю их по новой.

– Лучше на двойной узел, – слышу знакомый голос и поднимаю взгляд, встречаясь с серо-голубыми глазами Джеймса. – Так они постоянно будут у тебя развязываться. Это может стать проблемой не только на экзамене, но и на поверхности.

Слушаюсь его совета и после встаю, беря и бутылку.

– Так говоришь, будто я туда отправлюсь.

– Отправишься в любом случае, даже если не пройдешь сегодня. Просто не сразу. Не думаешь же, что ты застрянешь здесь навечно, Шоу?

– Именно так и думаю, Джеймс.

Он легко улыбается и рукой указывает в ту сторону, куда я шла.

– Пойдем. Я направляюсь туда же.

Конечно, он будет сегодня присутствовать.

Сначала между нами повисает неловкая и слишком длинная пауза, которая, возможно, только мне кажется таковой. Затем Джеймс первым нарушает тишину.

– Нервничаешь? – спрашивает он, не глядя прямо, будто невзначай. Тон спокойный, но с каким-то скрытым вниманием.

Я моргнула, чуть крепче сжав бутылку в руке.

– А ты нет? – как только задаю вопрос, то понимаю, что это глупо. С чего бы ему нервничать, если он не участвует в этом?

Джеймс улыбается краешком губ, всё ещё не поворачивая головы.

– Уже нет. Знаешь, сколько я таких экзаменов видел? – делает вид, что считает. – Около восьми раз. Это если не брать те, где меня ставили в пару против особо заносчивых новичков.

– Не знала, что раньше такое практиковалось здесь.

– Не здесь. Ещё когда я был в школе. Отец всегда брал меня с собой на летние каникулы в военные лагеря и там было… что-то похожее.

– А я, по-твоему, заносчивая?

– Нет, – Джеймс наконец поворачивает ко мне лицо. – Ты просто не веришь в себя. Это другая крайность.

Я чуть замираю, иду в ногу, но ничего не отвечаю. Как будто парень вскрыл что-то, что я и сама старалась не трогать. Он, похоже, это чувствует, поэтому больше не добавляет.

Проходим мимо пустого отсека, за которым виднеется один из аварийных выходов, обшитый металлическими щитами. Прямо над ним – табличка с выцветшей надписью «НА ПОВЕРХНОСТЬ». Наверняка, там должна быть лестница или что-то такое. Я непроизвольно отвожу глаза.

– Ты хорошо дерешься, Шоу. Поэтому просто поверь в себя.

– Так заметно, что я нервничаю? – прикусываю изнутри губы после того, как задаю этот вопрос. На что парень кивает. – Хорошо, но недостаточно, чтобы справиться с Акселем.

При упоминании этого имени непроизвольно морщусь. Возможно, сейчас самое время поговорить с Джеймсом, попросить его о переводе. Он ещё может это сделать, до тех пор, пока я не приступила к сдаче, но… Не буду.

– Я видел тебя, Шоу, и поверь, знаю, о чем говорю.

– Ты видел мои бои?

– Конечно, – отвечает так, будто само собой разумеющееся, и мы встречаемся взглядами, когда атмосфера вмиг накаливается, становится такой, что тяжело сделать новый вдох. Он словно превращается в гигантский ком, который не проходит в легкие.

Это наш с ним самый длинный разговор за последнее время.

– Если вдруг Аксель завалит тебя, то я попрошу возможность пересдачи для тебя. Поставят с кем-нибудь другим.

Его слова отражаются где-то теплом внутри меня, такое приятное и немного позабытое чувство.

Обращаюсь к парню с лёгкой усмешкой:

– Ты собираешься защищать меня, как герой из старых фильмов, Джеймс?

– Не обязательно. Я просто знаю, что такое справедливость. А еще знаю, что у тебя достаточно силы, чтобы справиться и без меня. Но иногда поддержку всё равно нужно озвучивать.

Сердце будто вздрагивает. От неожиданности и от того, как просто он это говорит. Без давления.

Мы уже подходим к залу, и массивная дверь впереди полуоткрыта. Внутри слышны голоса.

Замираю на секунду, вцепившись в бутылку и вновь смотрю на парня перед собой, который успел измениться за прошедшие два года.

Джеймс тоже останавливается.

– Даже если Аксель попытается задавить тебя морально, не дай ему этого. Ни взглядом, ни телом. Он любит чувствовать контроль. Не давай ему эту власть.

Беззвучно киваю.

– Я постараюсь.

Он прищуривается:

– Не старайся. Просто делай.

С этими словами он первым проходит внутрь, оставляя меня в коридоре на пару мгновений с пульсирующим сердцем, тяжёлым дыханием и… странной уверенностью внутри.

Уже вслед ему говорю тихое:

– Спасибо.

Захожу следом и иду пока за Джеймсом, но на расстоянии от него. Наша появление замечает и Аксель, который тут же прищуривается. Ну, что за раздражительный человек! Я вижу осуждение в его взгляде. Что? Думает, я пожаловалась? Отчасти.

В воздухе ощущается напряжение… такое плотное, почти физическое. Оно висит между каждым взглядом, каждым движением.

Всё готово к испытанию.

Джеймс слегка кивает, оборачиваясь, и уходит в сторону к другим инструкторам, в том числе, где находится и его отец.

Иду обратно к Майки, который поднимает на меня взгляд и говорит:

– Ты долго.

– Просто взяла воды. Завязала шнурки. Врезалась в Джеймса. Всё как обычно, – отвечаю так, будто это совсем не имеет значения, и сажусь рядом.

– Ну, если врезалась в Джеймса, значит, день уже интересный, – он усмехается, но глаза у него остаются тревожными. – Не говорила с ним?

– Имеешь в виду о переводе? – друг кивает. – Нет.

Он собирается сказать что-то ещё, но не успевает, потому что мы все отвлекаемся на того, кто заходит через тот же вход, откуда пришла и я. Миссис Лу.

Женщина уверенной походкой движется к центру, а тишина в этот момент сгущается.

Все взгляды обращаются к подиуму, куда она поднимается. На ней старый костюм, который она надевала уже несколько раз. Каждый – на какое-нибудь важное собрание. Женщина всегда одета в строгое, приглушённое, сегодня в серо-стальной жилет и тёмные брюки. Седина аккуратно уложена в гладкий пучок, голос спокойный, но с тем стальным оттенком, который не перепутаешь ни с чем.

Она главный координатор бункера, и когда миссис Лу говорит, то слушают все.