Шёпот

Анастасия Пименова

Шёпот

Глава 1

За десять лет до дня Х.

Папа обошел машину и открыл мне дверь, после чего я вышла, почти соскользнула, потому что ноги ещё не дотягиваются до земли. Иногда я спрыгиваю, иногда помогает выбираться папа, а иногда, как сейчас. Ведь я ещё не такая высокая, как мой отец.

Он отдал мне небольшой рюкзак и присел на корточки, поправляя мои неровные хвостики. Сегодня я их сама сделала.

– Так лучше.

– Я старалась, – улыбаюсь я, и папа в ответ делает тоже самое.

– Приеду за тобой, как и обычно, милая. Помнишь время?

– Конечно, пап. Когда стрелка часов будет на половине четвертого.

– Всё верно.

Он потрепал ещё раз меня по волосам, а после я поцеловала его в щеку и помахала рукой, направившись внутрь школы.

Сегодня мой второй учебный день второго учебного года.

Мне нравится сюда ходить, нравится учиться, только не люблю математику. Как говорят некоторые взрослые, то просто ненавижу!

Ещё мне нравится проводить время со своими друзьями. С Мэди и с Николь. Мы с ними лучшие подруги. Мальчиков друзей у нас почти нет, только Тэйт напрашивается вечно в нашу компанию, но мне кажется, что он делает это только из-за Мэди. Она ему нравится… то есть, как взрослые нравятся друг другу, хоть подруга это и отрицает. Но мы с Николь видим! Да и он просто противный.

Поднялась уже по ступенькам и зашла в школу, двигаясь прямиком в класс.

Наша школа совсем небольшая. Это все по тому, что мы ещё учимся в младших классах. Но наша будущая старшая школа, которая находится в паре милях от этой, просто огромная! Я видела её и даже была там однажды внутри вместе с папой.

– Шоу! – Мэди при виде меня махнула рукой и подпрыгнула, чтобы я разглядела её в толпе в коридоре, потому что она не сильно выше меня. – Привет!

– Привет, – тоже поздоровалась я, когда мы подошли друг к другу и обнялись.

Подруга отстранилась первой и взяла меня за руку, направляясь прямо в толпу, когда до этого мы отошли в сторону.

Она начала всех расталкивать в стороны и извиняться, чтобы мы скорее добрались до учебного класса, где нас уже ждет Николь. Откуда я знаю, что она там? Николь всегда привозят в школу раньше всех нас. За тот год она ни разу не опоздала.

Если бы не Мэди, то мне вряд ли бы хватило сил… со всеми так справиться, с другими детьми. Хотя она такая же, как и я. Худенькая, как говорит её мама.

– Николь! – крикнула Мэди, как только оказалась в классе. На её голос среагировала не только наша подруга, но и все остальные в классе.

Николь при виде нас подскочила с места и побежала навстречу.

Мы все обнялись.

– Привет, девочки! О, Шоу, у нас с тобой одинаковые хвостики! – заметила она, когда мы отстранились. – Папа сделал?

– Нет. Сама. А тебе?

– Мама, – она улыбнулась, когда я почувствовала что-то неприятное в груди, сразу же подумав на мгновения о своей маме и о том, что… она больше не вернется к нам с папой. Не вернется домой. Ведь, как еще давно сказал папа, то теперь у моей мамы новый дом. А наш… она бросила, как бросают на улицах животных, когда они им надоедают. Это уже я сама поняла, ведь папа так и не говорит больше про неё. Неужели, мы надоели маме?

– Шоу… – Мэди сжала мои пальцы, и я взглянула на неё, когда девочка спросила: – Ты в порядке? Вспомнила про маму, да?

– Прости, Шоу, – тут же извинилась Николь и поднесла руку ко рту, а её глаза стали даже больше моих, в них появилась вина.

– Ничего, – я слабо улыбнулась и качнула головой. – Да, просто задумалась о ней…

Мы расселись по своим одиночным местам, обсуждая последние события, вернее, их полное отсутствие.

Я заметила, как в класс зашел Тэйт и махнул нам рукой, и если Мэди с Николь махнули в ответ, то я лишь поджала губы. В глазах Тэйта тут же появилось недовольство. Вот он настоящий! Он только хочет казаться милым, а на самом деле… он плохой. Я просто так чувствую и говорила об этом не только своим подругам, но и отцу.

– Привет, – поздоровался мальчик, когда сел позади Мэди.

– Привет, Тэйт, – отозвались Николь и Мэди, и последняя посмотрела на меня, когда я лишь отвернулась и заметила, как в класс входят остальные, в том числе Зак и Эмерс. Если первый ещё… хороший, то последний такой же, как и Тэйт. Мерзкий. В том году я носила очки по рекомендации врача, так вот Эмерс называл меня очкастой и смеялся, так, что из его рта слюни брызгали в разные стороны.

Я плакала, ведь это было обидно… в груди было какое-то неприятное плохое чувство. И в один из дней меня в слезах забрал папа, которому я рассказала обо всём случившемся. Тогда он сказал, чтобы я не обращала на это внимания, а если это продолжится, то дала бы Эмерсу отпор. Как? Также словесно, как это делал и он. Я сделала это, назвала его скользким червем, на что мальчик толкнул меня! Это было подло. Тогда я снова чуть не разрыдалась, стерпела и просто ушла.

В этом году я более не ношу очки из-за того, что проблема со зрением разрешилась, но всё ещё вижу, как Эмерс ищет к чему придраться. Как оскорбить меня. А ещё он хорошо общается с Тэйтом. И если последний будет с нами дружить, то и Эмерс тоже. А я не могу и не хочу этого. Ужасно!!! Я по отдельности их терпеть не могу, а когда они вдвоем, то… повторюсь, ужасно!!!

Они садятся также на свои места, когда остальные так и продолжают приходить.

Пока кто-то о чем-то говорит, то я беру в руки карандаш и начинаю рисовать на тетради с обратной стороны. Просто узоры, погружаясь в этот процесс, как говорит папа, с головой. Мне нравится это.

Чувствую, как мне в голову прилетает что-то легкое, поэтому вздрагиваю и оборачиваюсь, замечая смеющегося Эмерса.

– Ой! Прости, Шоу, твоя голова помешала моему самолету!

Тэйт усмехается на его реплику, а я смотрю вниз, где у моих ног валяется самолет, сделанный из бумаги. Поднимаю его и хмурюсь, когда Эмерс протягивает руку, ожидая, что я его ему верну.

Не дождется.

Разрываю бумагу на глазах мальчика, а после сжимаю её в руках и иду к мусорке, куда и выкидываю остатки.

– Эй! – ноздри Эмерса раздуваются, когда он вскакивает с места и уже хочет подойти ко мне, но в этот момент в класс заходит учитель, поэтому ему приходится вернуться на место. Как и мне.

Мои губы подрагивают в легкой улыбке. Так ему и надо.

Мистер Карлайс начинает вести наш урок, на котором я внимательно его слушаю и записываю, стараясь ничего не упустить. Вечером обязательно расскажу всё папе, чему нас сегодня учили и что проходили.

Учитель дает нам задание, после чего садится за стол, а я приступаю к его выполнению. Трачу на это не так много времени и даже освобождаюсь раньше всех. Сдаю свой листочек, кладя на его стол, после возвращаюсь на место и продолжаю рисовать в тетради, ведь теперь до конца урока свободна. Лишь иногда оборачиваюсь и усмехаюсь, видя, как Эмерс морщит лоб и сжимает ручку до побелевших костяшек. Ну и дурак. Там ведь всё легко! Хотя он и Тэйт никогда не отличались умом, хоть и пытаются выставить себя иначе.

Неожиданно для всех нас открывается дверь, и в класс заходит сам директор школы вместе с… каким-то мальчиком.

Другие отвлекаются от решения задачи, а я от рисования, прослеживая за тем, как они останавливаются около мистера Карлайса.

– Всем доброго утра, – здоровается с нами директор и кладет руку на плечо мальчика, – я тут, чтобы сделать небольшое объявление. С сегодняшнего дня в вашем классе будет учиться новый ученик. Он немного опоздал на начало учебного года, поэтому смог присоединиться только сегодня. – Директор ободряюще улыбается, а я, как и другие, упираюсь взглядом в мальчика. – Николас, как я уйду, то расскажи немного о себе, а после мистер Карлайс скажет тебе, куда садиться. Не стесняйся, уверен, у тебя здесь будет множество друзей.

Директор едва сильнее сжимает плечо мальчика, которое такое же тощее, как и моё, возможно, даже ещё меньше, а после разворачивается, кивает мистеру Карлайсу и уходит.

– Николас, ты слышал мистера Хэса. Представься и расскажи о себе.

Внимательно смотрю на него.

Он очень маленький, возможно, даже чуть ниже меня ростом, что редкость. Худенький, с тонкими руками и острыми плечами. Бледный, как мел, словно мальчик никогда не был на солнце. Волосы светлые, почти золотистые, мягкие на вид, слегка растрепанные. Но больше всего цепляют его глаза… тёмно-зелёные, глубокие, как еловая хвоя после дождя. Мой самый любимый цвет! Очень красивый.

Мальчик неуверенно откашливается, но голову не опускает, когда представляется:

– Меня зовут Николас Максвелл. Мне девять лет.

И всё. Никаких «рад познакомиться», никаких рассказов о хобби или прежней школе.

Николас просто смотрит на нас… И взгляд такой… тяжёлый, колючий, как иглы ежика, и одновременно с этим затравленный. Будто щурится на всех нас, как на врагов. В его лице есть что-то сжатое. Он явно напряжён, будто ждет, что сейчас в него кто-то кинет чем-то.

А ещё он сказал это… странно. Я сразу замечаю, что у него акцент. Не очень сильный, но отчётливый. Некоторые слова мальчик произносит не так, как принято здесь. Интонация, какие-то ударения, слог.

Тэйт, конечно же, не упускает шанса:

– Эй, ты чего, с Луны свалился? Или говорить по нормальному не научился?

В классе раздаются смешки, и я замечаю, как плечи Николаса чуть сжимаются ещё сильнее. Он даже не отвечает, только сжимает губы в тонкую линию, как будто пытается что-то удержать внутри.

Я отвожу взгляд и машинально сжимаю карандаш. Почему-то становится немного не по себе.

Мистер Карлайс оставляет реплику Тэйта без комментариев, лишь посылает предупреждающий взгляд в сторону мальчика, а после кивает и смотрит уже на Николаса.

– Спасибо, что представился, Николас. А теперь садись… вот на это место, – рукой учитель показывает на стол рядом со мной. – Между Рэйфом и Шоу.

Николас молча движется к своему месту и больше ни на кого не смотрит.

– Возвращайтесь к заданию. Николас, а ты просто посиди. Урок всё равно скоро закончится.

Я продолжаю смотреть на мальчика, когда Рэйф поднимается со своего места и также сдает листок с выполненным заданием. Наверное, новенький замечает мой взгляд, потому что я вижу, как Николас напрягается, но не поворачивается. Возможно, ему просто некомфортно. В любом случае, я не собираюсь смущать его ещё больше, поэтому отворачиваюсь и возвращаюсь к своим узорам, чем и занимаюсь до конца урока.

Когда звенит звонок, то все вскакивают со своих мест, и я в том числе, складывая вещи обратно в рюкзак, чтобы перейти в другой, соседний класс.

Рядом со мной останавливаются Мэди и Николь.

– Ты, как всегда, долго собираешься, Шоу, – говорит последняя.

– Я не могу так, как вы.

– Даже черепаха быстрее.

Я улыбаюсь, ведь знаю, что она сказала это не со зла, когда в разговор вмешивается Мэдисон:

– Теперь у нас ещё один новенький.

– Тише, – говорю ей и шиплю, ведь тот самый новенький стоит очень близко и также складывает свои вещи.

– А что такого? Я ничего плохого не говорю. Просто это… факт.

В этот самый момент мимо Николаса проходит Тэйт с Эмерсом и Заком, и первый специально задевает его плечом, толкая так, что у Николаса выпадает из рук пенал.

Они начинают смеяться, а я хмурюсь и даже делаю шаг, чтобы… вмешаться? Наверное. Но меня останавливает Николь.

– Оставь их, Шоу. Будто не знаешь Тэйта. Он вскоре отстанет от него.

Замечаю, как Николас замирает, смотря на пенал на полу, но ничего не предпринимает, лишь опускается на колени и поднимает его, а я выдаю кивок, когда Николь берет меня за руку и выводит из класса вслед за Мэди.

***

Проходит несколько недель.

В обеденный перерыв мы обычно сидим в столовой у самого большого окна. Наше самое любимое место, куда красиво проникают лучи солнца. В центре, только с края. Иногда к нам подсаживаются другие девочки, с которыми я разговариваю лишь изредка, потому что мне хватает и моих подруг. Мэди и Николь. Бывает даже напрашиваются мальчики, и Тэйт в том числе. Кажется, что им всем нравится наше место.

Сегодня у меня на подносе морковный сок, который Мэди терпеть не может, и сэндвич с курицей.

Я уже съела больше половины и приступила к соку.

Эмерс продолжает делать самолеты из бумаги и запускает их в воздух даже здесь, в столовой. Когда он попадает в кого-то, то смеется, а Зак качает головой, но не останавливает своего друга. Иногда я думаю о том, как эти двое вообще подружились? Они же совершенно разные!

– Смотрите, какой у меня новый браслет, – говорит Николь и показывает свое запястье, – забыла утром показать. Это мама привезла. Она ведь только вернулась со своей работы из другой страны!

– Красивый, – отзываюсь я и улыбаюсь, когда Мэди внимательно изучает его.

– Ничего себе, Николь. Он светится в темноте, да?!

– Да.

– Так это тот… который сейчас популярный.

– Да, да, Мэди, именно он! Я давно просила его у мамы.

Делаю очередной глоток сока, и взгляд сам собой перемещается на вход в столовую.

Николас входит, как и обычно, с низко опущенной головой. За то время, что я наблюдаю за ним, то поняла кое-что. Например, что мальчик старается словно слиться со стенами или просто стать тенью. Он так ни с кем и не подружился, хотя я видела, как Николас подходил к Рэйфу, даже протянул руку, а тот испугался и лишь покачал головой, после чего ушел. Чего испугался? Того, что Тэйт переключит свое внимание и на него тоже. Ему всегда нужно кого-то задирать. Папа говорит, что это просто человек такой. Так вот… пока Тэйт продолжает преследовать Николаса. Пока он его только дразнит словами, Эмерс сыплет оскорблениями, Зак чаще всего молчит, просто смотрит. А другие… делают вид, что им все равно. Но я вижу, как они шепчутся и поддерживают Тэйта, когда тот посылает очередную шутку в сторону Николаса.

Меня бесит это. Не только поведение остальных, но и поведение Николаса. Почему он терпит? Почему не даст сдачи? Боится? Тогда он здесь долго не протянет.

Вот и сейчас Николас, стоя поодаль от остальных в очереди, выбирает, что будет есть. Его появление замечает Тэйт, который кивает в сторону новенького и вновь что-то говорит, а ребята, сидящие с ним, начинают хохотать.

– Как же бесит, – не выдерживаю я.

– Что?

– Тэйт и его компания. Они такие придурки, – поясняю я для Мэди.

– Полностью согласна, – отзывается подруга, когда Николь лишь поджимает губы. – В последнее время они становятся только хуже.

Наблюдаю за тем, как Николас уже все положил на поднос и идет к своему дальнему столику. Он всегда сидит один.

Когда Николас проходит мимо столика Тэйта, то последний что-то говорит и встает, чтобы… в следующую секунду толкнуть его!

Мальчик теряет равновесие и вместе с подносом падает на пол, когда в столовой раздаются лишь смешки. Повара не обращают внимания, лишь одна из женщин закатывает глаза, потому что ей теперь предстоит вытирать пол. Такое происходит не впервые, имею в виду, что кто-то раскидывает или роняет еду, поэтому они так спокойно реагируют.

Николас, не поднимая головы, складывает еду обратно на свой поднос, когда Тэйт продолжает тыкать в него пальцем и что-то говорить.

Я не выдерживаю и встаю из-за своего стола. Иду прямо туда, когда слышу голос Мэдисон позади:

– Шоу!

Это уже перешло все границы. Ладно оскорбления… но это? Папа говорил, что слабых нужно защищать и помогать. Правда, он это упоминал в контексте с животными… но да ладно.

Когда подхожу, то слышу обрывки фраз Тэйта:

– … если бы ты был нормальным, может, с тобой бы кто-то и заговорил…

Я останавливаюсь прямо за его спиной и твердо произношу:

– Тэйт!

Он оборачивается, смеется и спрашивает, глядя на меня:

– Чего тебе, Шоу?

Даже в голосе слышится насмешка. Это бесит только сильнее.

Чувствую, как мои руки едва подрагивают.

Я не собиралась это делать. Правда. Просто… все накопилось.

На ближайшем столике замечаю стакан с каким-то напитком, кажется, тоже с соком. Хватаю его и без единого слова выплескиваю прямо на лицо и грудь Тэйту.

Воцаряется тишина, он замолкает, как и другие.

– Почему же больше не смеешься? – спрашиваю у него, когда вижу, как мальчик открывает глаза и замечаю в них столько бешенства, словно его собака укусила.

– Ты…!!! Жалкая девчонка!!!

– А ты придурок!!!

Мы делаем с ним шаги на встречу друг другу одновременно, и я рефлекторно сжимаю кулаки, словно готовлюсь с ним драться. Вижу, как рядом со мной останавливаются Мэди и Николь, и как Тэйт переводит на них взгляд. Его губа подрагивает от злости, когда он вновь смотрит на меня:

– Зря ты это сделала, Брайс! – после этой фразы Тэйт разворачивается и покидает столовую, а Эмерс отправляется вслед за ним.

– Спасибо, – благодарю девочек и киваю им, когда Мэди крутит пальцем у виска.

– Ты сумасшедшая, знаешь? Он мог и кинуться на тебя.

– Тут есть взрослые.

– И что? Он бы все равно мог что-нибудь сделать.

Я лишь выдаю улыбку, когда Николь сообщает, что уже пора идти, иначе мы опоздаем. Говорю, чтобы они шли без меня и что догоню их позже.

Девочки уходят, а Николас в этот момент поднимается с подносом и смотрит на меня.

Его еда в ужасном состоянии. А поесть он уже не успеет.

– Иди за мной, – велю ему и разворачиваюсь, двигаясь в сторону выхода, но всё же один раз оборачиваюсь, чтобы проверить последовал ли за мной мальчик или нет.

Мы выходим и попадаем в коридор, где я двигаюсь вдоль стены с краю, чтобы ни с кем не столкнуться. Мальчик идет строго за мной, что вызывает у меня совсем легкую улыбку. Он уже успел избавиться от подноса, положив его на стол.

Сворачиваем несколько раз, когда вскоре доходим до невысоких шкафчиков, и я останавливаюсь рядом со своим. Открываю его и достаю печенье, которое приготовила миссис Прескотт, наша соседка. Иногда она это делает, угощает нас с папой. То пирогом, то сладкими булочками, то, как сейчас, печеньем.

Закрываю шкафчик и протягиваю печенье мальчику, который не торопится его брать.

– Возьми. Ты голодный, и из-за придурка Тэйта так и не поел.

Он кивает и нерешительно берет их, когда тихим голосом произносит:

– Спасибо.

– Пожалуйста. Это готовила наша соседка. Очень вкусно… и очень сладко. Ты же любишь сладкое? – только сейчас задумалась о том, что, возможно, он и не ест такое, однако, мальчик выдает кивок. – Отлично! Тогда уверена, что ты никогда прежде не ел ничего вкуснее. Попробуй прямо сейчас! А то скоро уже начнется урок.

Николас нерешительно кивнул и достал одно печенье, после откусил и начал тщательно его жевать, а я наблюдать за тем, как меняется его выражение лица.

Сначала там проскальзывает удивление, затем – осознание, и… появляется слабая улыбка, такая, что я сама улыбаюсь. Даже его глаза будто светлее становятся.

– Очень вкусно.

– Знаю. Говорю же, что это лучшее печенье. Меня зовут Шоу, – представляюсь я и протягиваю руку.

– Знаю. Мы же в одном классе, – он пожимает её, – а я Николас.

– Тоже знаю, – улыбаюсь я. – Но теперь мы знакомы лично, как говорит мой папа. И Николас… слишком длинно. Я буду называть тебя Ник. Тоже три буквы, как и у меня. Ник… и Шоу. Шоу и Ник!

– Шоу и Ник, – повторяет мальчик и откусывает ещё один кусочек, – мне нравится.

Глава 2

Очередной бросок, и я оказываюсь лежащей на матах, сильно ударяясь спиной. Так, что весь воздух вырывается из груди, и вспышка боли ослепляет всё на мгновения.

Плохо дело!

Кашляю, но даже это не получается из-за удара. Хорошо, что хотя бы на маты, а не на железный пол. Тогда я точно могла бы себе что-нибудь повредить. Уже проходила.

Заставляю открыть глаза даже через боль.

– Давай, Брайс. Отрывай свою тощую задницу и вставай.

Ненавижу.

Как же ненавижу!

Если раньше я считала, что человека хуже Тэйта просто быть не может, то ошибалась. Стоит запомнить, что всегда найдется, кто похуже. И в моем случае этим кем-то оказался Аксель Андерс. Мой личный мучитель.

Встаю, смотря на него и его легкую ухмылку. Ему это нравится. Издеваться.

– Ты слишком медленная. Выйдешь и будешь трупом. Хотя… может, ты этого и добиваешься? Тогда ты только попроси. Я помогу.

Сжимаю кулаки и встаю в стойку, готовясь нанести первый удар.

Ему не объяснить, что безумные не будут меня опрокидывать через себя или бить, стараясь ударить, как можно больнее. Нет. Единственная их цель – заразить, а не сожрать, как я думала изначально, как многие думали изначально. Поэтому то безумные и стремились укусить или поцарапать кого-нибудь. Да, они могут… съесть кого-то, но это лишь в том случае, когда в их организме происходит сбой.

Двигаюсь прямо на Акселя, внимательно смотря за его действиями. Он слишком быстрый, этого у него не отнять. Мне нужно всего лишь сделать так, чтобы это он оказался лежащим на матах.

Я иду к нему, медленно, словно выжидая. Но это не игра. Просто не могу идти быстрее, ведь дыхание до сих пор сбито, в груди колет, словно легкие сжались в кулак.

Аксель смотрит с ленцой, почти с насмешкой, будто я очередной новичок, который не понимает, как ему повезло стоять на этих матах с ним, а не с кем-то из "настоящих противников".

Бросаюсь вперёд. Не думаю, просто действую. Моя цель заключается в том, чтобы не просто ударить, а дестабилизировать. Увести баланс, чтобы хоть на миг парень потерял устойчивость. Тогда я смогу сбить его с ног. Сначала ложный выпад в левую, парень уходит в сторону, как и ожидала. Преувеличенно легко. Следом… правый апперкот снизу, и…

Он ловит моё запястье.

Пальцы, как стальные клещи, вцепляются в мою руку. Я чувствую, как напряжены его сухожилия. Аксель мог бы сломать мне кисть слишком легко. Но не ломает. Он учит.

– Слишком предсказуемо, – говорит он тихо, почти с интересом, и делает шаг вперёд.

Я пытаюсь вырваться. Безуспешно.

Он тянет меня к себе, резким движением, и я понимаю, что опаздываю. Снова!

Парень переносит вес, сгибает колени, и прежде чем я успеваю придумать, как вывернуться, его бедро врезается мне под живот. Аксель поднимает меня в воздух рывком, будто я бумажная кукла.

В следующую секунду я снова в полёте.

Тело летит назад, а вместе с ним и дыхание, мысли, злость, страх. Всё растворяется в одном длинном, расплывчатом мгновении.

Удар!

И перед глазами на секунды темнеет, когда я чувствую вновь лишь одну сплошную боль, что растекается по телу.

– Очередная попытка ещё хуже предыдущей. Начинаю думать, что ты действительно безнадёжна, Брайс.

Не отвечаю. Не могу. Всё внутри вибрирует от боли. Но хуже боли – это осознание: я проиграла. Опять. И он знал, что победит.

Принимаю положение сидя, когда Аксель машет рукой, чтобы я освободила место и ушла с матов.

Он ненавидит меня. Невзлюбил ещё с самой первой нашей встречи. Впрочем, это взаимно.

С поднятой головой ухожу с матов и сажусь на лавку к остальным, а именно к нашей небольшой группе, состоящей из десяти человек.

– С тобой Аксель всегда более жесткий, – отзывается Майки, когда Аксель вызывает на маты Эби, девчонку, с которой периодически спит. Они улыбаются друг другу, а мне блевать хочется от этого зрелища. Её он так перекидывать не будет.

– Я уже говорила по какой причине.

– Да, по той, что ты знаешь Джеймса Хадсона. Только какой толк? Вы же с ним почти не общаетесь.

Молчу, смотря на то, как эти двое «дерутся», а мыслями ухожу в себя, ведь Майк напомнил, с чего всё началось.

Когда мы с папой и миссис Солинс добрались сюда, то я даже не думала встретить Джеймса. Это было неожиданно, но и приятно. Я была рада, что он остался жив. В ту нашу первую встречу за долгое время, когда он меня проводил до комнаты… тогда-то я окончательно и убедилась, что распрощалась с прежней жизнью.

На что я рассчитывала, оказавшись здесь? Наверное, на отдельную комнату. Но её не оказалось. С того самого дня я живу в комнате, рассчитанную на восемь человек. Благо, что хотя бы есть разделения на женские комнаты и мужские. Правда, за свое место, которое я заняла раньше, пришлось повоевать, и закончилось всё моим успехом. Ладно. Общую комнату я ещё как-то смогла стерпеть, хоть до этого ни с кем и не жила в подобных условиях. Когда наступает конец света, то не время жаловаться на спальное место. В первую же неделю нашего здесь пребывания нужно было определиться с тем, что мы будем делать. Какую полезную функцию станем делать на благо большинства?

Так как повар, уборщица и человек, что разбирается в компьютерной или связной технике из меня никакой, то я напросилась, чтобы меня зачислили на работу к отцу. Родитель выбрал направление в отделении с оружием, а именно чистить его, проверять состояние и прочее. Изначально меня не хотели брать туда в силу возраста, но я убедила, что разбираюсь в этом весьма не хуже более старших. Поэтому в первый год нашего пребывания здесь я работала с отцом, а после его повышения он стал обучать людей стрельбе и обращению с оружием, это произошло после того, как один из прежних инструкторов умер естественной смертью. Я осталась одна, вернее, почти одна, так как с теми, с кем работала… почти не контактировала. До тех пор, пока не перевелся Майки. Просто Майк. Это я его так зову. Парень, старше меня на два года, и до этого занимался техникой, пока… все мы окончательно убедились, что это бесполезно. Пытаться связаться с внешним миром.