Волк одичал

Бэм. Что это вообще за имя такое – Бэм? Вы издеваетесь? Такой франт. Слишком чистенький и опрятный, чтобы заправлять магазином комиксов. Владельцы подобных заведений должны быть лохматыми, бородатыми и носить выцветшие футболки. Когда он коснулся волос Иви…

Ты должен был выдрать ему руку из сустава.

Господи. Ты можешь оставить меня в покое хотя бы на пять минут?

Держал бы он свои глазенки поглубже в черепе, не то я их вытащу ложкой.

Ложкой? Кто ты?

Невнятное ворчание.

Я Альфа. Мы вроде это уже обсуждали? Неужели у тебя деменция началась? Тебе всего-то чуть больше ста.

Это означало, что я оборотень в самом расцвете сил, но Альфа заставлял меня сомневаться в этом. Я определенно сходил с ума.

– Ваш кофе, мистер Круз.

Мисси заглянула в комнату, в руках она держала чашечку ароматного, как всегда, идеально приготовленного напитка. Я неоднократно пытался уговорить ее называть меня просто по имени, но она наотрез отказывалась. Когда я ее нанял, Мисси было всего восемнадцать, и обращение по имени казалось ей фамильярным, хотя сам я придерживался другого мнения. Она, бывало, подолгу смотрела на меня, и я довольно быстро понял, что Мисси влюблена. На этом я и оставил свои попытки убедить ее звать меня по имени. На работе границы лучше не переходить. К тому же она была совсем ребенком.

А знаешь, кто у нас настоящая женщина?

Умоляю, только не сейчас.

Иви.

– Спасибо, Мисси, – сумел выдавить я.

– Мистер Круз, у вас все хорошо? В последнее время вы, кажется, много нервничаете. Я могу что-то сделать для вас?

Да, притащить сюда Иви.

Прекрати!

– Нет, Мисси. Мне просто нужно кое-что обдумать.

Научись сдерживать свои инстинкты.

В том-то и проблема. Я их сдерживаю. Пока что. Но скоро я дам им волю.

Если я спущу тебя с цепи, то, клянусь, к воскресенью получу целый букет венерических заболеваний.

Оборотни не умирают от заразы. Так что я готов рискнуть.

Разбежался. Решения пока что принимаю я.

Вот именно, пока что.

Испытав животный ужас, я вздрогнул всем телом. Его угроза захватить власть над моим разумом действительно пугала. Я держал волка на привязи всю свою жизнь. За исключением ранней юности.

Каждый месяц, как только волк начинал скрести меня изнутри, я собирал вещи и на неделю или даже больше уходил в лес, подальше от людей. Давая волю животным инстинктам, которые томились внутри меня, я словно тушил встречным палом[21] надвигающийся пожар.

И тут это заклятие. Черт бы его побрал. Волк вторгся в мою душу, завладел моими мыслями, заставляя каждый день выслушивать бесконечный поток его слов – и я всерьез начал опасаться, что произойдет, если спустить его с цепи. Кроме того, я боялся, что, если он одержит надо мной верх, я уже никогда не обрету человеческий облик. Все желания, потребности и мысли принадлежали не только Альфе. Они становились частью меня. Чтобы хоть как-то утолить жажду крови, я питался полусырыми стейками несколько раз в неделю.

Оборачиваясь волком, я охотился до тех пор, пока жажда крови не стихала. Животную похоть я без проблем утолял в обличье человека, слава тебе Господи. Альфа хотел, чтобы я вел себя как бродячий пес, но я не мог так жить – в этом и заключалась проблема. Я придерживался последовательной моногамии, стремился находиться в отношениях с одной женщиной до тех пор, пока не начинал надоедать ей или она – мне. Кэролайн ушла месяца три назад, после того как поставила мне ультиматум: или мы съезжаемся, или расходимся. Я никогда ни с кем не съезжался. Не мог. Никогда не мог.

Если бы я завел с кем-то более серьезные отношения, пришлось бы объяснять, почему я каждый месяц на неделю уезжаю в лес, а со временем она бы заметила, что я не старею. На самом деле я старел, конечно, просто намного медленнее, чем обычный человек. Мне было немного за сотню, но выглядел я на тридцать. И буду выглядеть так следующие лет пятьдесят. Нет. Ничего не остается, кроме как заводить отношения на пару месяцев, максимум – на год, а затем двигаться дальше. Все, что мне было нужно, я мог получить и так.

Ну что, кто у нас следующий по списку? Рука – решение временное. Нам нужна плоть. Теплая кожа. Та бойкая ведьма.

Размечтался.

– Мисси! – Она уже вышла в коридор, и я крикнул ей вдогонку.

– Да, сэр? – Она вновь появилась в дверном проеме.

– Я жду кое-кого в гости. Иви Савуа. – Ее имя я произнес неожиданно хрипло. – Позовешь меня, когда она придет?

– Да, сэр. – Девушка вышла за дверь, глаза ее были широко раскрыты.

Бедняжка. Она замечала мои перепады настроения, но вела себя со мной, как обычно, мило и вежливо.

Вернемся к Иви. Почему не она?

У тебя совсем мозгов нет? Потому что она пытается помочь нам избавиться от заклятия.

И что с того?

Что с того?

Я обхватил голову руками, мое колено дергалось и подпрыгивало с бешеной скоростью. Из груди вырвался рычащий смех. Смех принадлежал Альфе, но звук издавал я.

Я серьезно. Отступись от нее, Альфа.

Иностранный язык. Не понимаю, что ты говоришь.

Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мы не станем за ней бегать. Конец дискуссии.

Ты хочешь ее.

Я хочу, чтобы она помогла нам, да. Разрушила это чертово заклятие, чтобы мы могли вернуться к прежней жизни.

Еще один грубый смешок вырвался из моей груди, отозвавшись эхом в стенах маленького офиса. Он насмехался надо мной.

И вот опять. Очередной приступ страха пронзил меня насквозь, в груди что-то сжалось и больно кольнуло. Вездесущее и зловещее «а что случится, если» вновь замаячило на горизонте.

Меня беспокоило не только следующее обращение в полнолуние или то, на что волк мог пойти для того, чтобы утолить жажду крови и насилия. Я боялся, что он полностью одержит надо мной верх. Было страшно подумать, каких дров он наломает, если я в таком состоянии решусь лечь в постель с женщиной.

Особенно с той, которую я…

Я взял в руки следующий счет, даже не обращая внимания на цифры, указанные в нем, – моя нога продолжала отбивать ритм, стуча каблуком по полу.

Боже. Да ты правда хочешь ее.

Радостное приветствие Мисси донеслось до моих ушей – кто-то вошел в галерею.

– Да, я пришла к Матео.

Иви. Внизу живота странно кольнуло, а кожу будто обдало жарким огнем. Я не понимал, что это за чувство. Понимал только, что поднялся со стула и мои ноги начали двигаться. И мужчина, и волк хотели находиться рядом с ней – и я ничего не мог с этим поделать, отрицать было бесполезно.

Мне бы только быть поближе к ней. Да. Свои желания и непрошенные мысли я могу держать под контролем.

Ну попробуй.

Когда я вошел, Иви пожимала Мисси руку, тепло улыбаясь. Эта улыбка. Благодаря своим сверкающим – действительно сверкающим – глазам Иви казалась не просто хорошенькой, а неземной, излучающей какую-то ангельскую ауру девушкой. Я был ошеломлен. Чертовски ошеломлен, сбит с толку, одурманен ее волшебной улыбкой. Я действительно сходил с ума. Я стал почти одержим этой девушкой, хотя познакомился с ней меньше двадцати четырех часов назад.

Почти – явно не то слово, братишка.

Я спешил отвести ее в мастерскую, чтобы поскорее начать работать и перестать зацикливаться на ее небесной улыбке, поэтому торопливо представил ее Мисси:

– Мисси, это моя… Иви. Иви, это мой ассистент, Мисси.

– Приятно познакомиться, – едва успела сказать Иви, как я подтолкнул ее в сторону коридора, положив руку на спину. Одно легкое касание – и меня окутало волной спокойствия. Она выгнула бровь, оглядываясь через плечо. – Куда-то торопишься?

– Да. Мне нужно работать.

– Без проблем. – Иви похлопала по кожаному рюкзаку, который висел у нее на плече. – Я тоже кое-что принесла с собой, будет чем заняться, пока ты работаешь.

– Отлично.

– Но у тебя осталось всего три часа и двадцать минут.

– Это еще почему?

– Четыре часа в день. Таков был наш уговор. В магазине Бэма мы провели как минимум сорок минут. И как я уже сказала, я не собираюсь целый день торчать в какой-то душной студии.

Я практически вытолкал ее за дверь в конце коридора, вывел на улицу и потащил через маленький кирпичный дворик, который соединял мою галерею с мастерской и квартирой. Когда мы шли по внутреннему дворику, Иви резко развернулась и направилась к его центральной части.

– Ничего себе, – прошептала она.

Посреди небольшого, огороженного кирпичом сада, в котором в середине октября росли в основном зеленые растения (в столь позднее время года цветы уже не распускались), стояла одна из моих самых первых работ. Это была скульптура Аида, бога подземного мира. Он возвышался над садом, выставив вперед обутую в сандалию ногу, его туника развевалась на невидимом ветру, одной рукой он сжимал двузубец, а другая покоилась на голове доходившей ему до пояса адской гончей.

Иви обошла скульптуру по кругу, и ее восхищенный взгляд заставил меня подойти ближе. Но я не проронил ни слова, когда она, вновь осматривая мою работу, протянула изящную руку и провела ею по предплечью Аида, державшего скипетр, похожий на вилы.

– Как… как тебе удается в металле воплощать иллюзию движения? – Она тряхнула головой. – Кажется, будто его туника колышется на ветру. Невероятно. – С трудом оторвав взгляд от скульптуры, Иви посмотрела на меня. Уголки ее губ были слегка приподняты, в глазах читалось неподдельное восхищение.

Я не нашелся что ответить. Другие художники и критики неоднократно спрашивали меня, какие техники я использую при создании своих работ. По какой-то причине мне всегда сложно было подобрать слова, чтобы объяснить.

Она провела кончиками пальцев по голове собаки, а затем подошла ко мне.

– Ты чертовски хорош, не так ли?

По моим венам резко прокатилась волна адреналина, вызванная ее искренним восхищением. И тем, как она прикасалась к металлу. С трудом сглотнув, я сделал два шага вперед и открыл дверь, придерживая ее для Иви.

– После тебя.

Войдя в мою мастерскую, девушка глянула на закрытую дверь, которая вела в квартиру, расположенную наверху, а затем принялась изучать мое рабочее место.

Присвистнув, она рассмеялась.

– Ну и чистюля.

Я попробовал посмотреть на мастерскую ее глазами, отмечая, что на рабочем столе все вещи лежат на своих местах – за исключением шлема, который продолжал валяться на полу, там же, где я его с утра и оставил. Я поднял его.

– Люблю порядок.

– Это видно.

Иви внимательно осмотрела комнату. Я проследил за ее взглядом и вдруг осознал, что у меня даже нет стула, на который она могла бы присесть.

– Ох, черт. – Я направился к двери, которая вела наверх, в мою квартиру. – Я забыл принести стул для тебя.

– Нестрашно, – сказала она, усаживаясь на пол возле стены. – Я все равно больше люблю сидеть на полу, вытянув ноги.

– Уверена? Потому что я могу…

Но Иви, махнув рукой, уже принялась расстегивать молнию на рюкзаке. Оттуда она вытащила комикс, который купила утром.

Который мы купили.

Да. Небольшая плата за ее присутствие в мастерской. Впервые за все время, что она находилась здесь, Альфа подал голос. Психологическое напряжение, которое я испытывал из-за постоянного присутствия волка, мгновенно рассеялось, как только она оказалась в паре метров от меня.

Я по-прежнему хочу встретиться с Росомахой лицом к лицу и вызвать его на поединок.

Да. Ты уже говорил это в магазине комиксов.

Это недоразумение – то ли человек, то ли животное – думает, что может претендовать на нашу Иви? Он просто не знает, с кем связался.

Ему бы в зеркало почаще смотреться.

Как я уже говорил, Росомаха – не настоящий.

Но она послала ему воздушный поцелуй и сказала, что у нее от него мурашки.

Разговаривать с волком – все равно что вести беседу с пещерным человеком.

Мурашки у нее могут быть только от нас.

– Хорошо, – сказал я, сосредоточившись на Иви. – Значит, тебе удобно и все в порядке?

– В полном. – Она глянула поверх комикса, улыбнулась, затем вновь углубилась в чтение.

Эти глаза. В тускло освещенной студии они казались темно-зелеными, по цвету напоминая мох. Не зацикливайся!

Я не зацикливаюсь. Я размышляю над стратегией. Планирую.

Я не с тобой разговариваю.

Игнорируешь меня и предпочитаешь вести беседы сам с собой? Братишка, да тебе помощь нужна.

Невероятно.

Да, это определение подходит. Я невероятный. Я бы даже сказал – потрясающий. Как только доберусь до Росомахи, смогу на деле это доказать.

Закатив глаза, я направился в другой конец комнаты и поднял дверь гаража, выходившую на узкую дорожку, где обычно был припаркован мой пикап. Комната наполнилась солнечным светом и свежим воздухом, теперь в ней было не так душно – запах, который источали работавшая горелка и расплавленный металл, немного рассеялся.

– Не возражаешь, если я включу музыку? – поинтересовался я.

Иви вновь глянула на меня поверх комикса и, пожав плечами, сказала:

– Матео, это твоя мастерская. Делай, как тебе удобно. – Постучав по часам, она добавила: – Осталось три часа.

На этих словах я зашевелился, положил мобильный телефон рядом с беспроводными колонками и включил плейлист под номером три. Надев шлем и перчатки, вооружившись горелкой и устроившись на табуретке возле скульптуры, я принялся за дело.

Господи. Работать стало так легко, мне даже не верилось в это. Находясь в мастерской, Иви как будто шепотом призывала мою музу, наполняла мои руки и пальцы энергией – и теперь они выполняли предназначенную для них работу. Сделав глубокий вдох, я наклонился ближе к скульптуре и позволил музыке унести меня в мир, где значение имело одно лишь искусство. Впервые за последние несколько месяцев я мог спокойно работать, и Альфа даже не пикнул.

Черт, четырех часов в день, скорее всего, будет недостаточно. Но сейчас я был рад довольствоваться тем, что Иви могла мне предложить.

Глава 7

Иви

Пресвятые угодники! Как можно сидеть и смотреть на это по четыре часа в день и не захлебнуться при этом собственной слюной?

Первые полчаса все шло хорошо, я полностью погрузилась в чтение комикса. Успела даже сделать кое-какие наброски на планшете, но, когда в исполнении Florence & the Machine заиграла песня Seven Devils[22], я подняла взгляд на Матео и едва не заработала сердечный приступ.

Он трудился над интересной, но довольно простой скульптурой русалки, выныривающей из воды. Русалка опиралась выпрямленными руками на камень, а ее хвост за спиной выгибался дугой. Матео мастерски умел обращаться с металлом, волшебным образом переплавляя проволоку в многослойные объемные произведения искусства, но дело было не в этом. Я своими глазами видела, как он это делает.

Сосредоточенно. Напряженно. Он низко склонился над скульптурой, поношенная футболка облегала его спину и торс как вторая кожа. Было видно, как напрягались косые мышцы его живота, когда он нагибался и вытягивал руки вперед во время работы. Отложив в сторону шлем и горелку, Матео не стал снимать перчатки и с помощью какого-то металлического инструмента принялся формировать грудь русалки. Мягкими поглаживающими движениями он надавил на верхнюю часть бюста, а затем прошелся пальцами до ключицы, и под его умелыми руками грудь русалки начала принимать очертания. У меня начало покалывать кожу от одной только мысли, как прикосновения этих рук могли бы ощущаться на моем теле.

И почему я об этом подумала?

Никаких оборотней. Никаких оборотней. Никаких оборотней.

Возможно, если напоминать себе об этом достаточно часто, мысль проникнет в подсознание и возымеет действие. Но прямо сейчас мое тело и мой мозг прямым текстом говорили Джулс, что она вместе со своими правилами может идти к черту.

Матео встал с табуретки, затем поднял горелку и взял щипцами новый моток проволоки. Расплавив стержни, он начал укладывать их слой за слоем, создавая очертания лица, работая над самой незавершенной частью скульптуры. По сути, у русалки были готовы череп и челюсть. Волос на голове у нее пока не было. Но Матео двигался легко и уверенно – я знала, что в его воображении уже существует финальный образ. Он вновь отложил горелку, чтобы свободной рукой пройтись по подбородку русалки и придать форму размягченному металлу возле уха.

Когда он поднял голову вверх, его волосы упали назад. Он был сосредоточен на работе, и его рот был слегка приоткрыт. Из колонок доносилась ритмичная музыка, и по его мускулистым плечам градом струился пот. Его бицепсы напрягались с каждым движением пальцев, а вены на руках вздувались оттого, что кровь в них буквально бурлила от духоты в мастерской. А затем Матео буквально убил меня.

Он вернулся к работе над очертаниями рта русалки, поглаживая пальцем нижнюю губу и надавливая на нее подушечкой большого пальца. То, с каким усердием он ваял; быстрые, ловкие движения его пальцев; невероятная красота, которую он создавал, используя только сталь, жар огня и талант, – все это невероятно восхищало меня. Я была очарована. И сказать по правде, я даже немного завидовала ему.

Вот оно что.

Засунув планшет в рюкзак, я поднялась с пола и, оттолкнувшись спиной от стены, направилась к двери.

– Ты куда?

Он замер с поднятыми руками, прижав ладони прямо к груди русалки, и уставился на меня в непонимании – в его глазах читался ужас. Боже. Неужели моя близость действительно была важна для него настолько, что он, казалось, запаниковал от одной только мысли, что я ухожу? Я облизнула губы. Взгляд его карих глаз упал на мои губы, затем он вновь посмотрел мне в глаза.

Показав большим пальцем куда-то назад, я сказала:

– В туалет. Заодно сделаю перерыв, разомнусь. У тебя в галерее есть дамская комната?

Тот медленно кивнул, на его лице читалось беспокойство.

– Не задерживайся.

Командует.

– Хорошо.

Я прошла во внутренний двор, и мне показалось, что Аид возвышается надо мной как часовой, наблюдает за моими передвижениями. Я отсалютовала ему и продолжила свой путь. Туалет располагался в коридоре напротив офиса. Прежде чем возвратиться в мастерскую, я решила заглянуть в галерею.

Его ассистентка Мисси стояла рядом с парой, восхищавшейся одной из работ Матео. Скульптура была раза в два меньше той русалки, над которой он работал в мастерской. Она представляла собой греческого воина с мечом в руке. Воин стоял лицом к красивой женщине, облаченной в тунику, и держал ее за руку. Женщина смотрела в глаза воину, а ее ладонь покоилась у него на груди.

Мисси отвечала на вопрос, который пара задала по поводу скульптуры.

– Это Царь Леонид накануне Фермопильского сражения. Он последний раз в жизни видит свою жену, королеву Горго.

– Поразительно, – ответил мужчина средних лет, – мастер смог так точно запечатлеть в металле выражения их лиц.

– Не правда ли искусно? – Мисси явно гордилась работами начальника, ее глаза блестели от восхищения. – Все скульптуры мистера Круза уникальны. Он никогда не изображает одного и того же греческого персонажа дважды.

– Никогда? – спросила женщина, сжав предплечье мужа. Я не знала наверняка, но предположила, что это ее муж. На изящной руке дамы сверкало кольцо с бриллиантом размером с булыжник.

– Да, мэм. Он хочет, чтобы каждый покупатель мог приобрести в свою коллекцию поистине уникальное произведение искусства.

– Впечатляет.

– Не могу не согласиться.

Боже ты мой. Кажется, Мисси боготворила своего начальника. Хотя кто я такая, чтобы ее осуждать.

– Мистер Купер, вас заинтересовала эта скульптура?

Прикусив губу и скрестив руки на груди, мужчина некоторое время внимательно рассматривал скульптуру, а затем наконец кивнул.

– Да, мы ее берем. Но мы живем в другом городе. Вы сможете упаковать ее для транспортировки? Мы летим домой в воскресенье.

– Разумеется. – Мисси прошелестела мимо них и не спеша направилась в сторону прилавка, ее юбка-трапеция изящно всколыхнулась на повороте, а упругие очаровательные кудряшки рассыпались по плечам. – Давайте оформим сделку, и дальше мы обо всем позаботимся.

Пара последовала за ней, чтобы оплатить покупку, и, глядя на счастливое лицо мужа, жена не смогла удержаться от улыбки. Когда женщина взяла его за руку и их пальцы нежно сплелись, она поднесла сцепленные руки к губам мужа – и тот мягко поцеловал костяшки ее пальцев, затем разомкнул ладони и повернулся к Мисси. Мое сердце отчего-то… сжалось. Вроде бы ничего особенно не произошло. Но этот едва заметный жест показался мне таким интимным – видно было, что они давно друг друга любят. Прикосновение не было требовательным или настойчивым, скорее мимолетным и аккуратным, рассказывающим целую историю. Историю глубокой искренней любви.

Сердце защемило. И хотя я выглядела моложе своих лет, мне уже было тридцать восемь, но ни разу в жизни мне не довелось испытать нечто подобное, сродни тому, что было у этой пары. Разумеется, у меня было множество парней – в основном обычных людей, но я разрывала отношения с ними, пока дело не заходило слишком далеко. Я не могла себе позволить долгосрочные отношения с обычным человеком. Даже если бы он примирился с моей сверхъестественной сущностью, я бы пережила его лет на двести, а мне этого не хотелось. Серьезные отношения у меня были всего лишь раз. Да и те закончились разрывом, потому что он меня не понимал.

Дерек переехал в Новый Орлеан для того, чтобы закончить ординатуру, – он готовился стать врачом. Нас с сестрами с ним познакомил мой двоюродный брат Дрю – Дереку нужны были связи в ведьмовском сообществе. И поначалу он казался мне замечательным. Очень нежный и внимательный, он интересовался моими увлечениями и хобби. Хотя тут нужно уточнить, что рисование для меня – это не хобби. Это дело всей жизни. Мою одержимость комиксами и причудливыми рисунками Дерек находил очаровательной. По крайней мере, именно так он мне говорил. Но по прошествии года он стал намекать, что мне пора повзрослеть, в переводе на человеческий язык это означало носить одежду, более подходящую моему возрасту, и заниматься более взрослыми вещами – например, ходить с ним на унылые коктейльные вечеринки, организованные ковеном.

Я пыталась. Я правда пыталась. Но когда Дерек прямым текстом заявил мне, что я должна перестать вести себя как подросток и стать подходящим для него партнером, который будет соответствовать его статусу и стилю жизни в высшем ведьмовском обществе, я поняла, что отношениям конец.

Я усмехнулась, хотя мне по-прежнему было горько вспоминать, какое шокированное выражение приобрело идеальное лицо Дерека, когда я сообщила ему, что мы расстаемся. И когда я говорю «идеальное», я имею в виду, что оно будто было создано рукой Микеланджело. Смотреть, как на безупречном мраморе проступает трещина, было скорее смешно, чем грустно. Он не мог поверить, что какая-то незрелая псевдохудожница и официантка может отвергнуть великое чудо, коим являлся Дерек Чарльз Салливан, богатый аристократ и уважаемый колдун. Я уж не говорю о том, что он использовал меня и связи моей семьи для того, чтобы попасть в высшее общество, о котором так мечтал. Иногда мне казалось, что встречаться со мной он начал только ради этого.

Спустя несколько месяцев после нашего разрыва он даже не поленился прислать мне на день рождения электронную открытку, в которой сообщил, что желает всего наилучшего и не держит зла. Пф-ф-ф. Серьезно? И только потом я обратила внимание, что письмо было отправлено с рабочей почты и внизу сообщения был указан его титул: Глава ковена Батон-Ружа и прилегающих территорий. Его карьера пошла в гору, он получил власть и сумел стать главой ковена в Батон-Руже и его окрестностях всего через три месяца после нашего расставания. Таким образом он хотел наглядно продемонстрировать мне, чего я лишилась, разорвав с ним отношения. Я была благодарна ему за это, потому что лишний раз убедилась в том, что сделала все правильно. Отправив эту треклятую поздравительную открытку, он хотел утереть мне нос, но на деле лишний раз доказал, что он мне не подходит. Вот козел. Я была рада избавиться от него.

Мир ведьм был тесен, и выбирать жениха в нем особенно не из кого. Вот почему мы с сестрами до сих пор не вышли замуж, хотя всем нам уже за тридцать. Джулс вообще исполнилось сорок два, но выглядела она моложе всех нас – не в последнюю очередь благодаря тому, что была ростом с эльфа.