Сердца в Ноябре

Мы с Ромеро часто готовим – когда редкие выходные совпадают. В этот раз мне хотелось добавить в её день немного тепла, уюта. Или, может, просто сделать его лучше. Она заслуживает наш ужин. И мы сегодня его приготовим.

– Я тут подумал… давай поужинаем? – сказал я.

– Где? Ты всегда такой неожиданный, – она улыбнулась.

– Хотел немного отвлечь тебя. Вот и всё.

– Знаешь, я немного голодная… Хотя нет, я действительно голодная, – засмеялась она.

– Вот и отлично. Поехали. Только заедем в мини-маркет, нужно купить продукты. Ромеро тоже голодный и уже ждёт еду.

– Ромеро – это твой друг?

– Да. Мой друг, почти как брат. Познакомлю вас на работе, когда приедем.

– Хорошо, как скажешь.

Она села на переднее сиденье машины и с интересом огляделась. Видно было, что ей любопытно, в какую машину она попала.

– Это Alfa Romeo Montreal, – сказал я. – Да, она не новая, но ездит не хуже современных спорткаров. Эта старушка разгоняется до сотни за 7.6 секунд, объём двигателя – 2.6 литра, максимальная скорость – 222 км в час.

– Она восхитительна… В ней чувствуется история.

– История Италии.

– Точно. Это ощущается.

– Мы купили её у дяди Ромеро. Он перевёз машину из Рима в Америку. Не хотел оставлять её там. Сейчас ему тяжело – постарел, трудно ходит. Но мы его навещаем и продолжаем его дело – автомастерскую.

– Это достойно уважения. Вместе работаете, помогаете… дяде.

– Возможно.

– Ну что, поехали?

– Поехали.

Она снова улыбнулась. Эти ямочки… они придают её лицу ещё больше очарования. Она умеет радоваться простым вещам. И это – бесценно.

Луиза

Мы ехали осторожно. Казалось, Дарио знал о машинах больше, чем кто-либо. Он говорил о ней с такой любовью, что я сразу поняла – он ценит её, бережёт… как часть себя, как часть своей жизни, в которой есть место и для дружбы, и для памяти.

Машина была божественной. Стиль семидесятых, и сам её облик будто переносил нас в ту далёкую эпоху – куда-то в Италию, под золотое солнце и шелест виноградников.

В ней было всё ретро: матовая обивка, кнопки, форма зеркал. Даже звук двигателя казался из прошлого. Она была сделана с душой – и видно, как за ней ухаживали. Цвет… вишнёвый, глубокий, почти тёплый. Когда я впервые увидела Дарио, взгляд сначала притянула эта машина. Но потом – он. И поняла, они подходят друг другу.

Я чувствовала комфорт. Лёгкий запах кожи, аромат чего-то мужского, спокойного – запах Дарио. Он вёл машину уверенно. Иногда краем глаза смотрел на меня, и, встретившись взглядом, мы оба просто… улыбались. Без смущения. Без слов.

Это было взаимно. Не знаю – по-дружески ли, или что-то больше. Но мне было спокойно рядом с ним. Как будто он – моя тихая гавань. А я – его пристань.

Нам не нужны были слова. Мы знали, что сказать. И что лучше оставить в молчании.

Откусывая шоколад, мне стало ещё лучше, и у меня разыгрался аппетит. Дарио уже закупал продукты – сам настоял на этом, велев мне отдохнуть в машине и пить воду.

Пока мы ехали к нему, он рассказывал, что живёт почти над самой автомастерской. Меня это растрогало: они с другом работают и живут вместе, словно братья, деля кров и заботу. Я вспомнила его мозоли – тогда, в парке, когда он рисовал. Видимо, Дарио всегда в работе и почти не уделяет времени себе.

Когда мы приехали, вокруг оказались магазинчики и крупные строительные супермаркеты. Их автомастерская была скромной: два бокса для ремонта машин, а над ними – маленькая квартирка. Всё здание было выложено из кирпича, рядом росли деревья, а в горшках – подстриженные розы. Весной они наверняка расцветут. Сейчас уже холодно, но видно, что их дядя любит живое и зелёное.

Я вышла из машины, и изо рта пошёл пар – под вечер стало минус. Моё тело тут же покрылось мурашками.

Дарио кивнул в сторону двери, и я послушно пошла за ним.

Внутри было тепло, светло, даже уютно – конечно, здесь работают люди, и нужно хорошее освещение.

Я увидела парня в рабочей форме – весь испачкан маслом или чем-то похожим. Он выглядел серьёзным, пока не заметил Дарио.

Они были немного похожи. Тёмные волосы, короткая, аккуратная стрижка – что-то вроде полубокса, с узорами по бокам. Я не знала, как это называется, но выглядело дерзко, смело, и ему шло. Его глаза были выразительными, жёсткими. Он напоминал мне героев мексиканских фильмов – тех «плохих парней» из картеля, которые держат весь город в страхе. Но при виде Дарио – и меня – он вдруг расплылся в тёплой, настоящей улыбке. Видимо, это просто образ. Внутри он, как и Дарио, – хороший.

– Dove sei stato, stronzo?

– И я рад тебя видеть, друг.

– Ого, вот так встреча. Это она – из-за которой ты утром ушёл и пропал с концами?

– Можно не сейчас? Я хочу приготовить ужин. Помоги мне.

– Познакомиться сперва бы хотелось с твоей спутницей, а не сразу в кастрюли лезть. Так что, представишь нас?

– Извини, просто мы голодны. Знакомься, это Ромеро – мой друг и брат.

– Очень приятно, Ромеро.

– А это прекрасная девушка – Луиза.

– Привет, Лу. Очень рад знакомству. Ты действительно красавица. И, кстати, куда лучше, чем его бывшие. Те пользовались им… ну, ты поняла.

– Чёрт, Ромеро, заткнись. Просто иди вытащи пакеты из багажника. Я пока начну с кухней.

– Окей, только не рычи.

– А ты, Луиза, отдохни у меня в комнате.

– Нет, я хочу помочь вам.

– Луиза, ведь…

– Я же сказала – нет. Мне уже лучше, не беспокойся. Так… где тут можно помыть руки? И что готовим?

Я лишь улыбнулась ему.Он хотел возразить,но кажется передумал.

И вот мы уже готовим втроём, как одна большая семья.Будто все мы были знакомы давно лет десятьТак началась наша дружба. Дружба, которая запомнится на всю жизнь.

Прошёл почти месяц с того момента, как я познакомилась с Дарио. Мы быстро нашли общий язык. После занятий в университете я всё чаще проводила время с ним – гуляли в парке, катались на машине или просто болтали. Иногда к нам присоединялся Ромеро. Он радовался нашему знакомству, часто подшучивал и говорил, что я стала ему как младшая сестра. Это тронуло меня до глубины души.

По вечерам мы готовили ужин, смеялись, отдыхали: ребята – после тяжёлого дня в мастерской, я – от лекций. Особенно я полюбила те вечера, когда мы устраивали «киновечер» прямо в мастерской. У них был старенький проектор, и, завесив окна, мы превращали рабочее пространство в уютный кинозал. Там была своя особая атмосфера – будто мы знакомы всю жизнь, будто мы не просто друзья, а семья.

Но в самые тихие минуты я думала об отце. Он почти не звонил. Прошёл месяц – и я, не дождавшись ни одного весточки, купила билет. Я должна полететь и увидеть его. Я звонила ему на прошлой неделе – он не ответил. Я беспокоюсь. После смерти мамы он начал пить ещё больше. Мне страшно, что он совсем себя запустил и не понимает, к чему это может привести.

Дарио пока не знает. Он спрашивал о моей семье, но я каждый раз отводила разговор, говорила, что не хочу говорить об этом. Он, кажется, грустнел от этого, и мне становилось неловко. Он делился со мной самым личным – рассказывал о себе, о Ромеро, о своём прошлом. А я… я будто пряталась.

Сегодня я всё ему расскажу. Он заслуживает этого. Он всегда ждал меня. Мог стоять в парке часами, ничего не говоря. Мог просто смотреть на меня, молча, с таким терпением и заботой, будто знал, что я приду и всё объясню. Я вижу, как он старается быть рядом. И я хочу быть искренней с ним. Он заслуживает ответы на свои вопросы.

После учёбы я даже не пошла в свою съёмную квартиру – ноги сами привели меня к автомастерской.

Подходя к знакомому зданию, я заметила табличку «Закрыто» на двери. Но что-то внутри толкнуло меня постучать.

За дверью послышался голос Дарио:

– У нас сегодня выходной. Работаем только с завтрашнего дня.

– Это я.

Повисла короткая пауза.

– Луиза, это ты? Что ж ты стоишь, заходи.

Я открыла дверь. Дарио был в рабочей форме, весь в мазуте, что-то ковырялся в моторе той самой машины, которую они с Ромеро делили как общую. Он выглядел так же, как всегда – в масле, но сосредоточенный и спокойный.

– Извини, я должен переодеться…

– Не стоит, Дарио. Я пришла поговорить. Это важно. Ты, наверное, догадываешься, о чём речь.

Он посмотрел прямо в глаза, и я сразу поняла – да, он понял.

– Хочешь рассказать о своей семье?

Я кивнула. Я долго не решалась, но теперь – пора. Он из тех, кто должен знать всё.

– Хорошо, – тихо сказал он. – Я сейчас принесу стулья. Не стоять же нам вот так.

Мы сели. Я слегка нервничала – мне снова предстояло вспомнить детство, переезд, маму… Всё то, что я долго прятала внутри.

Я сжимала руками саои колени, сжала так сильно, будто пыталась удержать всё внутри. Дарио это заметил. Он придвинулся ближе.

– Луиза, дай мне руку.

Я молча протянула правую. Он взял её в обе ладони и начал аккуратно греть, дыша на неё своим тёплым дыханием.

– Ты замёрзла. Я принесу одеяло.

– Не нужно. Просто я немного нервничаю.

Он кивнул.

– Знаешь, я всегда говорил о своей тёте… Но, наверное, и мне стоит рассказать, где мой отец. Где моя мать. Не только ты должна открываться. Я ведь тоже прятал свои скелеты.

– Я просто не хотела надавить на тебя, Дарио. Ты говорил о тёте с такой теплотой… Я не решалась спросить про твою маму или отца. Хотела дать время. С вами мне и так было хорошо. Настолько хорошо, что я иногда забывалась.

Он улыбнулся уголками губ.

– Луиза, ты – та, с кем не обязательно говорить часами. Ты – та, с кем можно просто молчать. Я понял это в нашу первую встречу.

– Дарио, мне уже тепло.

– Оу, прости, – он чуть засмущался, не отпуская мою руку. – Я, кажется, увлёкся.

Мы улыбнулись друг другу. И тогда я начала. Медленно, запинаясь сначала, а потом всё быстрее – рассказала всё. С самого начала. Всё, что произошло со мной. Что стало с мамой. Что стало с отцом. Почему я поступила сюда. Как менялись города, и вместе с ними – мои чувства. Как со временем боль в груди будто бы притупилась, но никогда не исчезла.

Дарио слушал внимательно. Не перебивал. Только смотрел в глаза – тёмные, глубокие, спокойные, как вечернее озеро. Когда я начинала плакать, он вставал, приносил воду, снова садился, держал мои руки, будто бы говоря: «Я рядом».

Он действительно понимал. Понимал не словами – понимал сердцем.

А потом он встал:

– Луиза… ты сильная. Всё, что с тобой произошло, вызывает уважение. Не каждый способен пройти сквозь такую боль и остаться собой. Я тебя слышу. И я тебя понимаю.

Со слезами я встала и обняла его обеими руками. Прижалась к нему, к его груди. Слышала, как бьётся его сердце под мягкой тканью. Он был тёплым, как рассвет. Нежным – настолько, что в его объятиях легко было утонуть.

Я не знала, что между нами. Мы были друзьями. Но я – девушка. А он – парень. И дружба будто превращалась во что-то большее. Между нами нарастало напряжение, как электрический разряд. Нас что-то тянуло друг к другу. И я… я боялась влюбиться.

Дарио

Она обнимала меня так, будто мир вокруг остановился.

Я ответил тем же – одной рукой обнял её за спину, другой прижал голову к себе. Она дышала в мою шею, такая далёкая… и такая грустная.

Да, в моей жизни были девушки. Те, кто хотели меня, и, признаться, я хотел их тоже. Мы гуляли, смеялись, вечера проводили шумно и страстно. Я провожал их домой, они приглашали меня к себе. Всё было просто: желание, огонь, игра.

Но с Луизой… всё было иначе. Чёрт, совсем иначе.

Она превращала меня в тихую волну. Только с ней вечер становился мягким, как бархат. Своим присутствием она могла замедлить время, успокоить душу. Я хотел её – не как всех до неё. Я хотел оберегать. Самый красивый, самый редкий цветок в саду – вот кем она была. А я… я мог только любоваться.

Сколько раз я хотел коснуться её щеки…

Было столько моментов, когда мы оставались вдвоём. Мы гуляли допоздна, Ромеро даже специально исчезал, оставляя нас наедине – словно чувствовал, что мне нужно время с ней.

Но я держал себя в руках. Я не был тем идиотом, что думает только о сексе. Я не хотел провести с ней просто одну ночь. Я хотел проводить с ней всю жизнь – дни и ночи, закаты и рассветы.

Хотел просто держать её в объятиях, смотреть в её зелёные глаза.

Иногда я просто смотрел на неё – как она поправляет волосы, как улыбается, когда думает, что никто не видит.

Она могла сидеть напротив меня с чашкой чая, рассказывать какую-то ерунду про день, а у меня внутри всё горело. Я слушал, но не слышал слов. Я только ловил каждое движение её губ, каждый взмах ресниц, каждый вдох.

И хотел сказать: «Луиза, чёрт возьми, ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь». Но молчал.

Я был другом.

Я хотел поцеловать её.

Моё сердце билось так, что, казалось, она вот-вот услышит его.

Я осторожно коснулся её подбородка, приподнял его ладонями – нежно, будто боялся сломать что-то хрупкое.

Смотрел ей в глаза. Такие живые, глубокие… но есть ли там я? Есть ли хоть часть меня в её мыслях?

Я медленно наклонился ближе. Она не отстранилась. Она закрыла глаза.

О, Боже. Неужели она не против? Неужели она хочет этого так же, как и я?

Мои губы уже почти коснулись её. Я дышал ровно, в унисон с ней. В этот момент не было ничего – только она. Только мы.

И вдруг – щелчок двери.

– Друг, чё там? Как дела с нашей тачкой?

Ромеро.

Его голос как ведро холодной воды.

Луиза резко открыла глаза, отстранилась, опустила взгляд.

Я молча отнял руки, провёл ладонью по затылку, словно пытаясь стереть это мгновение, которое ускользнуло, как песок сквозь пальцы.

– Всё нормально, – ответил я, не оборачиваясь.

Сердце всё ещё грохотало, но уже от боли, а не от надежды.

Мы с Луизой не сказали ни слова.

Но в этом молчании было всё: почти-поцелуй, почти-признание, почти-мы.

–Кажется, я опять не вовремя сказал Ромеро.

–Как обычно, брат твёрдо ответил я.

– Тут… эмм, мне нужно срочно в аптеку, ребята.

– Ромеро, не уходи. Это из-за нас? – Луиза смотрит на него.

– Нет, Лу. Правда, я просто кое-что забыл купить. Всё нормально, ребята.

Ромеро всё понял без слов. Он не хотел портить момент… но уже испортил.

Я был почти зол. Луиза в такие моменты становится как ребёнок: уходит в себя, меняет тему или ищет повод сбежать.

Снова. Она опять сбегает.

Я молчал всё это время, давая ей пространство. Но каждый раз она закрывается. Только что она могла меня поцеловать… и в следующую секунду – её лицо холодело.

Я держусь. Но внутри уже срываюсь, как вулкан перед извержением.

– Дарио… Я купила билеты до Джордж. Я не знаю, когда вернусь. Скоро каникулы, и я должна лететь к отцу. Через день – улетаю.

– Когда ты вернёшься?

– Не знаю… может, через неделю.

– Спасибо, что выслушал. И понял.

– Да не за что. Всё как обычно, да?

– Дарио… что-то не так?

– Ты убегаешь тогда, когда тебе удобно.

– О чём ты?

– О том, что делаешь вид, будто мы просто друзья.

– Так и есть.

– Ясно… значит, просто друзья.

Она начинает собирать сумку, ищет телефон по карманам.

– Луиза, твой телефон – на крыше машины. Видимо, ты случайно оставила его там.

– Благодарю…

– Тогда поблагодари сейчас.

Она смотрит мне в глаза. Я снова чувствую – между нами вот-вот пройдёт разряд. Что-то должно случиться. Это не дружба. Это совсем другое.

– Тогда скажи, чем это… другое?

– Поцелуй меня в щёку.

– Хорошо. Без проблем.

Обычно, при встрече или прощании, мы лишь на пару секунд обнимались. А сейчас… я хочу только одного – тепла её губ.

Она делает шаг… ещё один. Всё ближе.

Я снова задыхаюсь, как будто в груди не хватает воздуха.

Она поднимается на носочки… и её алые губы касаются моей щеки.

Я чувствую летний бриз где-то на моей родине. Солнце садится за горизонт. Цветы пахнут в саду. Летний дождь касается лица. Всё это – в одном лёгком поцелуе.

Я закрываю глаза. И уже знаю – она уходит.

Оставляя лишь след в моей памяти.

– Дарио, до скорого. Я буду звонить. И не переживай за меня.

Я молча киваю.

Луиза

Я была не глупа – я знала, он зол.И, кажется, во всём виновата я.

Мы оба запутались.Хотели одного и того же, просто по-разному.

Я хотела поцеловать его уже давно.Впервые, встретив такого человека, я почувствовала огонь – настоящий, мучительный – внутри себя.Но Дарио никогда не добивался меня. Он просто был рядом. И этого оказалось достаточно, чтобы я влюбилась… без остатка, без памяти.

Я же… всё это время держала его на расстоянии.Я не хотела причинить ему боль. Он не заслуживает боли. Не от меня.

Я не та, с кем можно строить отношения.Во мне самой слишком много сломанных частей.Слишком много опросов, тянущих в прошлое.Я – не "пара для счастья", не лёгкая и не простая.И где-то глубоко внутри мне казалось, что он тоже это чувствует.Что мы оба, может быть, изначально не хотели любви…

Но теперь… теперь жалеем, что вообще встретились.Не потому что было плохо – а потому что было слишком хорошо.

Прости, Дарио.Мне правда нужно разобраться с отцом.Мне нужно разобраться с собой.Я не готова.

Я держала телефон в руке – хотела позвонить, рассказать ему всё.

Сказать, что люблю. Что скучаю. Что жалею.Но… не сейчас.

Я надеюсь, он поймёт мою отдалённость. Простит.

Я сама запуталась в своих мыслях.Писала о нём стихи…Он даже об этом не знает.

Я писала о нём по ночам,как только гасли все фонари на улицах.

В эти минуты тишины я уловливала его образ —чистый, тёплый, как свет сквозь занавески.

Он был тем,с кем можно мечтать о будущеми верить в невозможное.Он – надежда.Он – опора.

Он тот, кто отдаст всего себя

ради одной моей улыбки.И ради него…я начала писать стихи.

Искала я спасение, смотря вокруг.

Он появился из сна моего вдруг.

Чёрным дымом и чёрным взором,

Окружая тёмной пеленой своей,

Касаясь души и слёз моих,

Зашивая мои раны до прошлого,

говоря себе: «А это возможно?»

Он есть и будет прощением —

тем, кто умел молчать и быть мною.

Если Дарио думал, что я держусь от него на пару сантиметров или пару метров, – это совсем не значило, что он мне не нравится. Наоборот, он мне, пожалуй, даже слишком нравится. Я, возможно, влюбляюсь – в каждый его дюйм, в каждый миллиметр.

В нём было что-то такое, чему можно было бы подражать. Он умел слушать – по-настоящему слушать – и не осуждать. Он мог заглянуть в глаза и будто заглядывал в самую душу, точно зная, где болит, где кровоточит.

Иногда мне казалось, что он вовсе не человек, а ангел. Может, это звучит как преувеличение, но он действительно был другим. И я всегда буду говорить себе: он послан мне Богом.

Мама говорила мне, что нам посылают ангелов, чтобы мы смогли встать на свой путь – найти себя, обрести счастье. И что моё время тоже придёт. Что кто-то однажды подарит мне новое дыхание и новую жизнь.

Всем сердцем я ждала этот момент. Возможно, он уже наступает. Возможно, это был он.

Знал ли Дарио, какие чувства я к нему испытываю?..

Утро перед вылетом в Джордж. Я решила написать Дарио.

Пусть он знает – я совсем не такая, какой он, возможно, меня считает. Я тоже хочу дать ему немного тепла. Того самого, что он дарил мне. Может, моё тепло и не сравнится с его… Но оно искреннее.

Его тепло – как лучи солнца перед закатом. Оно касается кожи, обволакивая её мягким, золотым светом. Оно нежно охватывает до самых краёв души.

Боже… одна лишь мысль о нём – и я уже представляю, как он идёт ко мне сквозь лабиринты, чтобы просто взять мои руки и положить их на своё сердце. Показать мне мир, где мы можем быть собой.

Я набираю сообщение:

Я: «Доброе утро, Дарио. Мой рейс в 8:45. Хотела сказать, что как только прилечу – напишу. Спасибо тебе за то, что ты есть».

Через несколько секунд – ответ.

> Дарио:

«Луиза, я хочу увидеть тебя перед вылетом».

Мои зрачки расширились мгновенно. Я перечитываю.

Я:«Ты действительно хочешь меня увидеть в аэропорту?..»

> Дарио:

«Да. Потому что я не увижу тебя почти неделю… А я просто хотел бы взглянуть на тебя. И…»

Я: «И?..»

> Дарио:

«И я бы хотел снова увидеть твои глаза.

Прошу, Луиза… только не исчезай от меня, будто мы просто друзья».

Моё сердце дрогнуло. Я отвечаю:

Я: «Приезжай. Я только начала собирать вещи – через час уже буду в аэропорту. Буду ждать тебя, Дарио».

> Дарио:

«Хорошо, Лу».

Перед уходом я увидела своих соседок. Мы жили в разных комнатах, между нами – длинный коридор и общая кухня. Честно говоря, я почти не видела их и не особенно стремилась знакомиться. Я приходила домой только чтобы отдохнуть и выспаться. Всё остальное время – учёба, университет… и, конечно, Дарио. Точнее, ребята. Ромеро тоже был добр ко мне, и мне было уютно среди них.

– Оу, Луиза, верно тебя зовут? – остановила меня одна из них.

– Мы так и не познакомились поближе, красавица.

– Привет… Милли, кажется?

– Да-да, правильно! Я Милли. Куда ты собираешься? Ведь скоро праздники. Не хочешь остаться с нами? В тот раз ты сбежала от нас.

– Я занята в последнее время… И после праздников собираюсь искать работу.

– Хорошая девочка, – фыркнула она с лёгкой усмешкой. – А вот мы не такие. Ну, не идеальные, ты поняла.

Кстати, куда ты уезжаешь? Думаю, наша соседка недолго будет в разъездах?

– Нет, всего на неделю.

– Отлично! Значит, на Новый год будешь тут. Обязательно надо отметить! Поболтаем, пообщаемся, как подруги. А то ты всё куда-то уходишь, и парня вроде не видно. Короче, нам стоит как-нибудь потусить!

– Да, как-нибудь… До скорого, Милли.

– И тебе, красавица!

Когда я закрыла за собой дверь, то вздохнула с облегчением.

О боже. Они меня немного пугают. Особенно их навязчивые разговоры. Помню, как звали меня на какую-то вечеринку – даже не поняла где и с кем. Эти девочки были теми, кто явно любил "отрываться", и судя по их поведению, вряд ли учились на медиков. Это пугало меня ещё больше.

Я и не заметила, как в углу кухни стояла её подруга – брюнетка с мутным взглядом. Вот она пугала меня ещё больше, чем сама Милли…

Дарио

Я спросил у Луизы, в какой именно аэропорт мне ехать – в Нью-Йорке их четыре. Одев куртку, завязав шнурки на кедах, я надел шапку и уже выходил, как услышал голос Ромеро:

– Брат, ты к ней?

– Да. Луиза улетает к отцу. Я должен её увидеть.

– Ясно… Обними её за меня.

– Хорошо, брат. Я скоро буду. Заменю тебя.

"Una bestia innamorata non è più una bestia."

(Влюблённый зверь – больше не зверь.)

Я только усмехнулся. Ромеро знал, что говорил. И я знал, что он понял меня.

Я сел в машину, завёл её. Она не заводилась сразу, как всегда – принцессе нужно было время, ей нужно было согреться. Я ждал.

Но с каждой минутой внутри всё сильнее разгоралось нетерпение – увидеть её. Просто увидеть.

Я держу себя в руках, сколько могу. Уже больше месяца мы делаем вид, что "друзья". И будто это нормально.

Но чёрт его знает, насколько ещё я выдержу.

Луиза всегда ставит барьер. Как только я делаю шаг к ней – она отступает. Я знаю, это её травмы, её страхи, её прошлое.

Я даю ей время.

Но чем больше проходит времени, тем сильнее я теряю самого себя.

Моя влюблённость сжигает меня до боли.

Чем больше она проводит с нами времени – тем больше я к ней привязываюсь. Тем больше я чувствую её.

Даже Ромеро это замечает.

Только Луиза не видит.

Знает ли она, как мне тяжело?Знает ли, как часто я думаю о ней, молча?Знает ли она, что однажды я тайком сфотографировал её – только для того, чтобы по ночам рисовать её портрет?..

Только так я могу чувствовать, будто она рядом.

Я приехал быстрее, чем ожидал. А может, просто не заметил времени – будто ехал на инстинктах, не помня светофоров, не помня улиц. Я припарковался где-то сбоку, у терминала, выскочил из машины и вбежал внутрь.

Толпа людей. Чемоданы, гудки, объявления, дети, женщины, мужчины, шум шагов. Всё размывалось – будто я был под водой, ища один единственный знакомый силуэт.

Где ты, Луиза?..

Я вглядывался в лица. Она должна быть здесь. Я не мог не успеть.

И вдруг – она.

Стоит в очереди к стойке регистрации. Её спина. Её волосы. Пальто, которое я видел на ней в ту самую первую нашу встречу. Она слегка оборачивается, поправляет прядь за ухо.Мир замер.

Я сделал шаг. Потом ещё один. И только когда оказался почти рядом – произнёс её имя, чуть тише, чем хотел, но с такой силой внутри, что она сразу обернулась: