Свет и Сумрак. Пик Смерти

– Их убили у вас под носом, – мрачно добавил регент.

Сделав еще несколько шагов, Фабиан вытащил кинжал и подкинул его в воздух. Поднявшись к потолку, оружие сделало несколько кульбитов и, изменив направление, спикировало вниз, острием войдя в деревянный пол. Охотник, в чью стопу оно чуть не вошло, не отрезав при этом несколько пальцев, тяжело сглотнул.

– Морт, как ты считаешь, – обратился регент, подойдя к смуглому, крепко сложенному мужчине, – ты хороший охотник?

– Только вы можете судить, – как можно мягче ответил он.

– А ты, Гросс?

– Я не вправе…

– А кто вправе?! – заорал Фабиан, сотрясая зал. – Может, невинное дитя, найденное убитой несколько дней назад? Или, может, женщина, которую вскрыли, как устрицу?

В таком разъяренном состоянии Арн еще никогда его не видел. Все это время ему казалось, что он размеренный, спокойный и невозмутимый. Как паук.

– Каждый из вас когда-то сделал свой выбор и стал жнецом. Мечом, очищающим тьму. – Его голос чуть смягчился, перейдя с крика на более умеренные тона. – Так делайте свою работу!

За эти несколько секунд Арну показалось, что он увидел тысячи масок. И все они испепеляли, пожирали и ужасали своим отражением злости и гнева. От странного нависшего чувства тревоги ему удалось избавиться лишь тогда, когда Фабиан повернулся к нему спиной.

Подойдя к двери тренировочного зала, регент обернулся.

– Найдите мне убийцу, или я сделаю с вами то же самое, что случилось этой ночью с несчастной шлюхой, – крайне спокойно произнес он. Но все вокруг понимали, что лучше бы он кричал и злился.

Лязг от кинжалов и мечей прервал напряженную тишину только спустя несколько минут. Тренировка продолжалась. Однако задерживаться на ней уже никто не собирался. Оставшиеся силы стоило поберечь для грядущей ночи. С ее наступлением они начнут прочесывать город и рыть землю в поисках того, кто совершил уже два кровавых убийства.

До заката оставалось еще несколько часов, и Орис хотел провести их с максимальной пользой.

Поднявшись в покои, наставник позвал мальчика и усадил за стол. Подойдя к большому стеллажу с книгами, он выбрал довольно толстый пыльный фолиант.

– Ты умеешь читать?

– Плохо, – признался Арн. – Мать совсем немного успела обучить меня.

Орис сдул пыль с громоздкой, обернутой в кожаную шкуру книги и положил ее перед ним.

– Это бестиарий. Тебе придется выучить его наизусть.

– Он очень большой, мистер, – посетовал Арн, оценив размеры.

– Тебя это не должно смущать. По крайней мере, если ты хочешь прожить долгую жизнь.

– Но ведь регент…

– До заката оно никого не убьет. Скорей всего, это произойдет даже не этой ночью. Поэтому время у тебя есть. – Орис лег на кровать и отвернулся, оставив Арна наедине со здоровенным фолиантом.

Развернув его в произвольном месте, Арн увидел рисунок: крупное рогатое существо, стоявшее на задних копытах, держало топор, по лезвию которого каплями стекала кровь. Около огромного чудовища лежала женщина с вытянутыми руками, слезно молящая о пощаде. Сверху и по бокам были начертаны слова. Мальчик попробовал прочитать самое жирное из них.

– Ми-но-тавр. Минотавр! – сам того не ожидая, воскликнул Арн.

– Если ты не заткнешься, я прибью тебя этой же книгой! – недовольно выпалил пытающийся задремать Орис.

– Хорошо, мистер, – почти не обращая на него внимания, ответил Арн, уже вчитываясь в следующую строчку.

Когда мать обучала его, у нее в руках лежала захудалая рваная книга без рисунков и иллюстраций. Иногда она читала ее вслух. Реже они пробовали это делать вместе. Арн не понимал, для чего вообще одни люди писали книги, а другие их читали. К тому же он слышал, что эти штуки, ко всему прочему, могли вызывать грусть, страх и уныние. У его матери их хватало с лихвой, но вопреки всему она все равно любила книги. Иногда ее глаза наполнялись водой, и Арн успокаивал ее, гладил по спине и вытирал текущие по щекам капельки. Книга «Последняя роза» досталась ей от отца по наследству, как и сгоревший дом. По неизвестной для Арна причине она берегла ее как зеницу ока. Однажды мать сказала ему, что в каждой книге есть тайна, разгадать которую удается, только дочитав до конца. К сожалению, он уже никогда не сможет разгадать ее и восстановить сгоревшие страницы. Как и больше вытереть слезы с лица матери.

Но то, что лежало сейчас в руках Арна, несомненно, являлось бесценным даром очень многих людей, состоящих когда-то ранее в гильдии. По крайней мере, это представляло ценность для тех, кто хотел стать охотником и не умереть на первом же контракте. Орис был прав: без этих знаний его дни сочтены. Листая книгу все дальше и дальше, он понимал, что здесь в подробностях и мелочах описывались все известные порождения зла: ведьма, вульвер, гуль, фаготт и сотни других кровожадных монстров и чудовищ, живущих в Кимбрии и за ее пределами. Но что самое главное, в конце каждой страницы лежало то, ради чего эту книгу необходимо было не только подробно прочитать, но еще и вызубрить. В ней находились пояснения с подробным описанием, как покончить с тем или иным существом.

Сзади раздался храп Ориса, на который Арн невольно обернулся. Он лежал в том же положении, в котором мальчик его запечатлел всего несколько минут назад, с той лишь незначительной разницей, что теперь его гортань издавала отвлекающее натужное сопение. Встав поздним вечером, он будет свеж и полон сил перед предстоящей ночью. Такой роскоши Арн позволить себе не мог. Ослушаться наставника сулило большими неприятностями.

Открыв книгу с первой страницы, Арн стал вчитываться в каждое слово и углубляться все сильнее в знания, оставленные теми, кто убивал и проливал кровь, рискуя собственной жизнью ради остальных.

Глава 3

Луч света упал на лицо Ориона. Повернув голову к окну, он заметил, как длинное причудливое облако, заслонявшее солнце, неохотно двигалось к горизонту. Сегодня ветер дул в сторону его дома. Юный флэй тоскливо надул щеки и поглядел вдаль. Больше всего ему сейчас хотелось вернуться в поместье, обнять мать, поиграть с Джаспером, а с утра отправиться в храм и показать своему иподьякону Иверию все, чему он успел научиться в школе «Звезд».

Тяжело вздохнув, он проводил облако свинцовым взглядом и снова уперся в доску. Возле нее уже долгих пять минут стоял Филери, пытаясь вспомнить, как выглядит созвездие Дельфина, дающее возможность плавать под водой. Строение звезд не представляло ничего сложного, но его сосед, как правило, только и делал, что тратил все свое свободное время на игры с Берном и Лони, всячески игнорируя все, что задавали на дом.

– Итак, Филери Баркенвав, что скажете?

– Мисс Дори, – воскликнул Филери с такой интонацией, словно бы находился на пороге грандиозного открытия, – не могли бы вы мне дать еще минутку? Знаю, что я у вас ее уже просил, но, мне кажется, еще чуть-чуть, и я точно вспомню.

По классу пробежалось тихое хихиканье. К слову сказать, так было почти всегда, когда Филери пытался улизнуть от очередного провала. Лишь за редким исключением у него получалось выкрутиться и потянуть время так, чтобы услышать подсказку или звонок. Во всех остальных случаях он лишь оттягивал неизбежное.

– Садитесь, Баркенвав. Времени было предостаточно.

– Но, мисс Дори! Я почти…

– Вспомнить, Филери Баркенвав, можно только тогда, когда это есть у вас в голове, – отрезала учительница и указала ему на парту.

Следующим к доске пошел Берн Игловиц. Сегодня Дрема решила основательно пройтись по заядлым двоечникам и не щадила никого. Остальные флэи, уткнувшись в книги, старались не попасть в их число. Единственным, кто в кабинете сохранял ледяное спокойствие, был Орион Роклор. С самого начала урока он не удосужился даже открыть свой справочник по астрономии. Но на то была убедительная причина: все созвездия сын маркиза помнил наизусть. И возможно, даже лучше самой мисс Дори.

Усевшись на длинную сухую ветку дуба, ворона несколько раз издала протяжное карканье, отвлекшее Ориона от очередного фиаско возле доски. Большая птица с черным оперением, заприметив проходящего под ней человека, перелетела на другой сук и уселась поудобнее. Не останавливаясь, декан Камерис приподнял голову и сдвинул густые темные брови, уставившись на дерево. Взмахнув крыльями, ворона, словно почувствовав опасность, унеслась прочь. Камерис легким прогулочным шагом продолжил двигаться по узкой петляющей дорожке из серого речного камня, ведущей в закрытый сад. В последние недели он редко когда выходил из своего кабинета, в основном появляясь лишь на общих собраниях и праздниках.

Проводив взглядом декана, Орион тяжело вздохнул. Камерис по долгу службы обладал всегда свежими новостями, которые стекались в Террагорн со всего королевства. Наверняка он мог что-то знать и о его отце. С тех пор как он возглавил отряд и отправился по воле короля в опасную и непредсказуемую экспедицию, Орион не получил от него ни одной весточки. В столице все чаще звучала молва, что Сумеречный лес забрал их всех до одного. Но Орион не верил ни одному их слову. Что бы они ни говорили, он с нетерпением ждал, когда отец выберется оттуда, вернувшись победителем.

Оставаться в абсолютном неведении больше не было никаких сил. Если Камерис знает хоть что-то, что может пролить свет на это авантюрное путешествие, он обязан ему рассказать. Хоть он и изменился в последнее время, но он все еще оставался тем, кто всегда его поддерживал и помогал.

– Мисс Дори, – его голос, пронесшийся по кабинету, заставил всех отвлечься и обратить на себя внимание, – разрешите выйти.

Подтянув очки, учительница задрала брови и искоса посмотрела на юного флэя. Дрема постоянно выбирала для себя строгую одежду, и, как казалось Ориону, все это дополняло ее методику преподавания как нельзя лучше. Она всегда относилась к ученикам чрезмерно дотошно и пунктуально, не давая права даже на мельчайшую ошибку.

– Разрешаю, Орион, – как ни странно, мягко отозвалась учительница.

У всех учеников от такого ответа появилось немалое удивление. Орион и сам не ожидал, что она так легко согласится. Но не успел он дойти до двери, как его остановил снова строгий голос учительницы.

– Вы куда, мистер Роклор? – озадаченно спросила учительница в очках.

– Я… Вы же разрешили выйти…

– Да. Но не из кабинета!

У Ориона опустились брови. Он слишком быстро поверил в доброту мисс Дори, поддавшись на ее уловку.

– Тогда куда мне выйти? – непонимающе спросил сын маркиза.

– К доске! – учительница развела руками, как будто ответ был настолько очевиден, что ей стало даже стыдно за своего ученика.

Мисс Дори перевела взгляд на уже стоявшего возле доски ученика.

– Берн Игловец, вы снова получаете неуд. Садитесь, пожалуйста. – Отметив оценку в журнале, она снова подняла голову и обратилась к аудитории: – На этот раз дадим шанс ученику, который считает, что ему не стоит находиться на занятиях, а отведенное время урока можно провести в другом, более интересном месте.

– Я так не считаю, мисс Дори, – резко и громко ответил Орион, после чего сразу мысленно осудил себя и заставил замолкнуть. С Дремой лучше не пререкаться. Себе же дороже выйдет.

– Еще одно слово, юный флэй, не касающееся созвездия Дельфина, и вы закончите свой ответ досрочно.

Сменив Берна Игловеца, Орион сосредоточился, воспроизводя нужную ему последовательность. Она не являлась сложной или трудной для начертания. Мел шустро начал скользить по сухой доске. Без малейших колебаний он с легкостью отнес бы это созвездие к числу быстро запоминающихся.

Когда он закончил, мисс Дори встала со стула и с надменным лицом подошла к нему почти в упор. Ориону пришлось в буквальном смысле отскочить к краю доски, чтобы от ее напора не отлететь в сторону. Весь класс с жадным любопытством наблюдал за происходящим. Изучая нарисованную схему, она проверяла каждый угол, относительно которых строилось созвездие, словно ювелир под мощной лупой. Затем мисс Дори сверила названия звезд и испытующе перевела взгляд на Ориона. Схема была нарисована без единой ошибки. Ее губы поджались, деревянная указка несколько раз ударила по ладони.

Понимая, что учительнице придраться не к чему, флэи перевернули следующую страницу справочника по астрономии, судорожно вглядываясь в следующее созвездие – Разбитой Чаши.

– Теперь я могу выйти, мисс Дори? – спросил Орион.

Класс уставился на учительницу, ожидая ее решения. Неужели впервые кто-то так дерзко сможет утереть ей нос?

– Не спешите, Роклор. Чтобы я вас оценила должным образом, сотрите Дельфина и нарисуйте, пожалуйста… хм-м… Паутину Хорома.

Все сидящие в кабинете охнули, начав беспорядочно листать страницы своих учебников в конец. Когда их руки остановились, они вгляделись в огромное созвездие, содержащее в себе целую кучу звезд.

Все знали, что Дрема не любила, когда кто-то отпрашивался и покидал класс. Она считала это неуважением и развязностью. Без наказаний не оставался никто, и даже отличники вроде Ориона. Однако юный Роклор не сдавался. Находясь в епархии на лечении после стычки с заговорщиками, он не терял времени впустую. К тому же изучение справочника по астрономии хоть как-то отвлекало от переживаний об отце и не давало совсем раскиснуть. Созвездие, которое от него требовала мисс Дори, являлось одним из самых трудных в книге и предназначалось для изучения в завершение учебного семестра. Но мисс Дори эта «мелочь» сейчас совсем ничуть не волновала. Постукивая указкой по ладони, она с нетерпением ждала его ответа.

– Итак, Роклор. Вы готовы изобразить Паутину Хорома?

Орион немного помнил череду звезд, получившую свое название в честь гигантского паука, наводившего ужас на жителей Нофингфола много сотен лет назад. История гласила, что убить его удалось, лишь выманив из леса и заманив в ловушку. Но и даже тогда он успел отправить на тот свет не меньше полудюжины охотников за головами. Крайне сложное созвездие для флэя первого круга, а может, даже и для спектра. Хотя и очень лакомое. Овладев им, можно было намертво сковать противника, полностью обездвижив его в паутине.

Немного замешкавшись, юный флэй снова взял мел и обозначил первую звезду в созвездии. Начав с самого легкого – с брюшка паука, Орион вычертил эллипс из звезд и двинулся дальше. Две передние пары лап протянулись до конца доски, а две задние уперлись в подставку с мелом. Сам того не понимая, он продолжал вырисовывать схему. По какой-то неизвестной причине она вспоминалась ему так же легко, как и созвездие Дельфина. Продолжая свою кропотливую работу, он все больше уходил в себя, забывая про окружающий мир и мисс Дори за спиной. Все остальное, что происходило вне доски, ему казалось таким далеким и несущественным, не имеющим никакого смысла. При этом весь класс замер в ожидании, а сама мисс Дори с приоткрытым ртом наблюдала за происходящим.

Закончив с пауком, он принялся за паутину, представляющую обширную сеть вокруг Хорома. Орион не знал, сколько звезд имело в себе полное созвездие. Один только паук состоял из более двадцати. Но он как заговоренный продолжал чертить все дальше. Когда доска закончилась, он выдернул учительский стул, залез на него ногами и продолжил чертить на стене.

Последние штрихи дались с необычайным трудом. Все, что творилось на периферии созвездия, в его памяти было затуманено пеленой темноты и казалось недостижимым и бескрайне далеким. Но все это было лишь на первый взгляд. Напрягая память, он продолжал плести паутину, словно в какой-то момент и сам стал тем самым Хоромом. Поставив точку, Орион отошел на несколько метров и с огромным потрясением взглянул на изрисованную доску и стену. Ему не верилось, что все это он сделал сам, без чьей-либо помощи и подсказки. С такими же ошарашенными глазами на него смотрели и все остальные. Но больше всех – мисс Дори.

– Теперь я могу выйти, мисс Дори?

– Да, – почти неслышно, кое-как выдавила учительница. Затем, окинув загадочным взглядом остальных учеников, пришла в себя и уже более строгим, твердым голосом добавила вслед: – Но не смейте задерживаться, Орион Роклор!

Кабинет и строгая учительница остались позади. Проскользнув через коридор, Орион спустился по лестнице и выбежал из школы во двор. Он торопился, боясь не успеть. Долго в саду архимаг никогда не задерживался, а он и так уже потратил уйму времени, стоя у доски.

От бегущего на всех парах мальчика птицы взметнулись в небо. Не обращая на них никакого внимания, Орион пролетел мимо дерева и через несколько мгновений вбежал в длинное стеклянное строение. Теплый и влажный поток воздуха сразу обдул ему лицо и забрался внутрь мантии. С обеих сторон дорожки тянулись в два ряда самые разнообразные причудливые растения. Некоторые из них использовались в алхимии, другие были всего лишь декоративными украшениями в садах и комнатах Жемчужного района. Но поговаривали, что в этой огромной коллекции выращивались архимагом и редкие необыкновенные экземпляры, обладающие поразительными свойствами.

Продвигаясь все дальше, Роклор невольно любовался пышными разноцветными цветами, огромными, с человеческий рост, грибами и живыми карликовыми деревьями. Все они требовали невероятно тщательного ухода, поддерживать который мог только действительно уникальный человек.

– Орион Роклор! – раздался старческий голос Камериса, стоявшего возле бело-синего кустарника. – Ты почему не на занятиях?

Так увлекшись любопытным наблюдением, сын маркиза, скорей всего, прошел бы дальше, если бы декан своим вопросом сам не нарушил тишину.

– По-другому я не знал, как поговорить с вами, декан Камерис, – ответил Орион.

Несколько раз он поднимался по длинной винтовой лестнице на самый верх башни, чтобы узнать у него, нет ли вестей от отца. Однако дверь в его покои всегда была закрыта, хотя он точно видел силуэты в окне.

– После того как мы сорвали планы заговорщиков, вы отстранились от всех! – продолжил Орион. – Кроме этого школьного сада и общих собраний, вы почти нигде не появляетесь.

– У меня много работы, Орион. – Наклонив лейку, декан полил куст, сделав вид, что пропустил мимо ушей неуважительный выпад юного флэя. – Тебе не стоило отпрашиваться с урока. Мисс Дори этого не любит.

– В этом я уже убедился. Но я не мог не выйти и не поговорить с вами.

Камерис непонимающе отвел глаза, перенаправив носик лейки на соседнее причудливое растение. Как и весь последний месяц, он выглядел очень задумчивым и напряженным.

– Неужели вы и вправду верите, что земли Обреченных окончательно опустели, а сами они сгинули навсегда? – Орион не мог держать эти мысли в себе. Слова побежали, будто бурлящий поток горной реки. – Охотник за головами лжет, и вы это знаете! Вы же сами говорили, что чувствуете…

– Не забывай, с кем разговариваешь, флэй, – строго ответил архимаг.

Лейка стала на землю, так и не опустев до конца. Брови декана сомкнулись, а взгляд стал непривычно суровым.

– Простите, декан, – успокоившись, ответил Орион. – Я не хотел вам грубить.

Сын маркиза понимал, что перегнул палку и в какой-то момент заговорил с архимагом как с равным себе.

– Выжившего охотника допрашивала Небесная Триада и те, от кого правда никогда не уйдет. Никто не усомнился в его словах. В том числе и я.

– Тогда в Обители Сумеречных я слышал заговорщиков. Они все говорили, что он вернулся и сила его растет!

– Мы не нашли этому подтверждения. Все мятежники были убиты при попытке сбежать из города. – Архимаг сорвал больные листья с лоз и сжег их в своем кулаке. – Поэтому все, что у нас есть, – это слова уцелевшего охотника. А исходя из них, там лишь выжженные земли и больше ничего.

– Но они утверждали обратное! – возмутился Орион.

– Король не поверит словам мальчишки. Если у тебя более весомые доводы, тогда изложи их, или не сотрясай попусту воздух, пока это не услышал кто-нибудь еще, кроме меня.

Орион понимал, что архимаг со своим прагматизмом был более чем прав. Король не соберет войск и не отправит в Миргрет, основываясь только лишь на том, что он слышал. Скорее он упрячет его в темницу или, что еще хуже, отправит к инквизиторам. Дурные языки в Террагорне на свободе долго не задерживались.

– Когда вернется отец, ему будет что сказать.

Наконец-то на лице Камериса появилась хоть малая толика умиления, отбросившая усталость и равнодушие.

– Мы все ждем его возвращения, – произнес декан.

– Вам что-нибудь известно о нем, декан Камерис? В городе ходит молва, что их всех забрал Сумеречный лес.

– Не верь. Никто из них этого не видел.

– Обещайте, что я узнаю первым, когда он вернется.

– Сразу после короля, – улыбнулся Камерис. – А теперь возвращайся в класс, я все-таки декан и не могу спокойно смотреть, как один из моих учеников прогуливает занятия.

Глава 4

– Вставай, кимбриец!

Сиагрий неохотно поднял глаза на орущего мальчика. Будь он в своем поместье, он бы приказал его выпороть, а затем отправить чистить конюшни. Но вернувшаяся очень быстро память остудила пыл и мгновенно привела его в чувство.

Маркиз вскочил как ошпаренный и в страхе огляделся по сторонам. Сумеречный лес проснулся и наступал. Из зияющей дыры терновника высунутая наполовину голова мертвеца зловеще наблюдала за каждым его движением. Повсюду раздавался треск сухих сучьев и корней. Это секвойи выходили из спячки. Вырываясь из земли, они медленно, но упорно окружали их, отрезая всяческие пути отступления. Помимо прочего, все это еще сопровождалось душераздирающими воплями, звучавшими из ветвистой кольцевой стены кустарника. Замурованные трупы вытягивали свои костлявые конечности, пытаясь слепо схватить хоть что-то, чтобы утолить свой вечный голод.

От происходящего повсюду безумия маркиз начинал терять контроль над собственным телом. Его глаза метались из стороны в сторону. Лицо исказила маска ужаса и отчаяния. В ногах появилась предательская слабость, рождающая новую волну страха. Всем своим нутром он боялся до остолбенения остаться здесь навечно, заняв пустующее место в терновнике.

Резкий шлепок по лицу снова привел его в чувство.

– Если хочешь жить, следуй за мной!

Развернувшись, Хакон заметил одно из деревьев, чьи корни все еще торчали в земле. Мертвец снова раздвинул пасть и заорал, подгоняя тех, кто слишком долго пробуждался по его зову. Сиагрия он пугал больше всего. Даже оставаясь замурованным в лесной гробнице, он наводил на него истерический ужас и страх, которого он еще никогда не чувствовал.

Пролетевший сук чуть не оторвал голову бегущему впереди северянину. Увернувшись своевременным рывком, он перекатился по сырой земле и тут же вскочил. Хакон перестал рассуждать и двигался теперь так, как подсказывало внутреннее чутье. Когда совсем не хватает времени, чтобы принять решение, приходит время инстинктов. Он увиливал, обегал и изворачивался, оставляя весь оживший ужас позади.

Следуя за спиной северянина, Сиагрий выжидал момент, когда ожившее дерево нанесет свой удар по мальчишке, а затем проскальзывал дальше. На удивление, он был не просто крепко сложен, но еще обладал хорошей ловкостью и координацией движений. Пытаясь не отставать, Сиагрий молил богов, чтобы у него хватило сил держать темп, заданный северянином.

Вглядевшись вдаль, Хакон собрался повернуть, но пути отхода больше не существовало. Деревья плотно сжали кольцо, оставляя им всего одну лазейку. Но и та брешь больше походила на смертельную ловушку. Плотный бурелом с одной стороны и болотистая топь с другой. А между ними узкий ход, охраняемый ожившей секвойей.

Хакон приготовился.

Ветвь максимально изогнулась и со свистом полетела на него по косой. Собираясь совершить очередной кувырок, он вдруг почувствовал, как что-то обвило сапоги, крепко привязав ноги к земле. Удержать равновесие не получилось, и туловище полетело на кишащие внизу отростки корней.

Сиагрий в самый последний момент успел остановиться.

– Чтоб я сдох! – выругался маркиз. Пробежать мимо не получалось. С ужасом он посмотрел назад: секвойи, оставшиеся позади, хоть и не быстро, но сужали расстояние между ними. Времени что-то предпринять оставалось чудовищно мало.

Из-за неловкого падения Хакону удалось избежать хлесткого удара оттянутого сука. Оказавшись на земле, он тут же почувствовал, как его правую руку оплел черный отросток. Единственная оставшаяся все еще свободной левая рука вытащила кинжал из-за пояса и со всей силой воткнула его в черные кольцеобразные оковы. Из дупла секвойи вылетел ожесточенный вой.

Маркиз перебирал с ноги на ногу, не понимая, что ему делать дальше. Все пути побега захлопнулись, а круг, образованный пробудившимися деревьями, сужался катастрофически быстро.

Изгибаясь, сук вновь поднялся вверх. Через долю секунды он со свистом полетел на Хакона. Опутанные ноги не давали шанса даже на самый простой маневр. Все, что оставалось в его положении, – это нервно колотить кинжалом по кровоточившей конечности секвойи. Громадному дереву это сильно не нравилось. Оно ревело от каждого удара, но отпускать не собиралось.