Баллада об озере Правды

Верховная Жрица замолкает, сжав губы в тонкую полоску. Одна за другой вверх поднимаются руки градэнов. Четыре, пять, шесть. Ровно половина. Градэн Энсес недовольно цокает.

– А теперь поднимите руку те, кто хочет пойти против священного закона, воспротивиться воле Богини и сохранить жизнь этому магу.

Вверх уверенно поднимаются четыре руки. Градэны Оми и Жюлиа решают сохранить нейтралитет. Полидора победно улыбается.

– Что ж, я думаю, результат голосования ясен всем.

– Уважаемые градэны, – обращается Верховная Жрица к Совету, – подумайте о последствиях. Убив шерона, вы спровоцируете войну между Акратом и Ихт-Караем. Неужели вы так просто это допустите?

– Если исполнение священного закона приведёт к войне, значит, на то воля Богини, – раздаётся голос градэна Оми.

Остальные члены Совета кивают и одобряюще шумят.

Негодование растёт в груди снежным комом. Карлетт смотрит на матушку. Та отвечает ей тяжёлым, измученным взглядом. Синяки под её глазами ярко контрастируют с бордовой тканью платья.

– Раз мы всё решили, – голос Филеи Лайтлил разносится по залу, – то собрание Ковена окончено. Казнь Алкея Тиндаля состоится завтра в полдень.

Градэны медленно встают со своих мест. С важным видом поправляют мантии, стряхивая невидимую пыль с грубой тёмно-красной ткани, и один за другим начинают выходить из зала.

Безысходность накрывает Карлетт с головой. Краем глаза девушка замечает нежную улыбку Алкея, которого под охраной провожают к выходу. События последних дней пролетают перед глазами: пикник, танцы с мадам Дамкер, сон Мароны, её смерть, церемония передачи тела, разговор с матерью. Голос справедливости раздаётся в голове: «Почему? Почему они не хотят услышать правду?!»

«Было бы у меня карманное озеро Правды, жизнь стала бы гораздо легче», – мысленно говорит Марона Карлетт. И тут же перед глазами возникает картина, висящая в комнате Диваля.

– Подождите! – Мысль, глупая, безрассудная и по-детски наивная, настигает Карлетт внезапно. – Подождите!

Члены Совета останавливаются. Полидора Энсес снова раздражённо вздыхает и складывает руки на груди.

– Чего тебе ещё надо, девчонка? – спрашивает старая ведьма.

– Я прошу Совет отложить казнь на неопределённое время, – говорит Карлетт. Сердце бьётся в груди как бешеное, и девушка просто надеется, что её план сработает. – До того момента, пока я не найду настоящего убийцу Мароны.

Градэны окидывают её взглядом с головы до ног, а затем разражаются смехом. Остановившийся в дверях Алкей смотрит с вопросом.

– Смешна, – улыбается Данкан Кантиций. Он выходит вперёд и склоняется к Карлетт. – И как же ты собираешься это сделать?

Несмотря на внешнюю красоту, магия ведьмага дрожит от самоуверенности и надменности. Карлетт чувствует её колючие волны кожей, и по спине ползут мурашки от неприятных ощущений.

– Озеро Правды, – говорит девушка тихим осипшим голосом. Из глотки градэна вырывается смешок.

– Я не ослышался? Видимо, твой разум помутился от горя, – качает головой ведьмаг. – Если ты и впрямь собираешься искать ответы в мифической луже…

– Не будь так груб, Данкан. Юная ведьма преисполнена надеждой и верой. Такое стремление поддержать необходимо, – подходит ближе градэн Жюлиа. Его нежное лицо озаряется улыбкой. От волнистых белокурых волос исходит тонкий аромат земляничного чая. – Итак, дочь Верховной Жрицы, чего именно ты хочешь?

Отец Карлетт любил повторять, что самая абсурдная идея может оказаться самой действенной. Девушке всегда казалось это глупостью. Привыкшая руководствоваться логикой и трезвым рассудком, фильтровать мысли, Карлетт была уверена в каждом своём шаге и действии. Но сейчас, под ждущими взглядами двенадцати пар глаз, она понимает, что дикая идея, пришедшая ей на ум, является самой правильной и верной. Девушка набирает в грудь побольше воздуха и уверенно произносит:

– Я понимаю, что высказанная мной мысль может показаться вам смешной, но и она не лишена доли разумности. Знаю, озеро Правды лишь легенда, но и легенде нужно откуда-то брать свои зачатки. Ведь если есть сказания о таком великом озере, значит, есть те, кто там побывал.

Градэны переглядываются. Кто-то тихо фыркает и закатывает глаза, другие недовольно поджимают губы.

– Доля истины есть в твоих словах, – произносит градэн Эдон. – Легенда об озере стара как сам мир. Желание людей знать правду не иссякало никогда. Ты права, дитя, озеро существует, но все, кто знал к нему дорогу, давно уже не в этом мире.

– И всё же шанс есть, – упрямо кивает Карлетт. – Позвольте мне отправиться на поиски.

Эгерия Эдон вздыхает и переводит взгляд на градэн Энсес. Та, сморщив тонкий нос, встаёт перед Карлетт, смотря на девушку сверху вниз, и говорит:

– Месяц. Если за этот срок ты не найдёшь озеро и не выдашь нам преступника, твой муж будет казнён.

Её слова обдают холодом. Карлетт кивает.

– Милое дитя, – градэн Жюлиа кладёт ладонь девушке на плечо. – Позволь дать тебе совет. Самую ценную информацию обычно хранят подальше от лишних глаз. Особенно, если информация эта способна навредить.

Мужчина улыбается и, похлопав Карлетт по плечу, уходит. Наблюдая за удаляющимися спинами градэнов, ведьма чувствует переполняющую её решимость.

***

Массивный фолиант падает на стол, поднимая в воздух облачко пыли. Эта часть дворцовой библиотеки давно не видела заботливых рук горничной. Запретные книги, пожелтевшие от времени свитки и трухлявые пергаменты лежат забытые на дальних полках. Карлетт смахивает с книги толстый слой пыли, разглядывая обитую металлом обложку.

– Апчхи! – Эмрис потирает свербящий нос. – Почему здесь так грязно?

– После окончания войны и захвата дворца в этот павильон перенесли все вещи, связанные с кровавой магией. Рукописи, свитки, книги, магические предметы и атрибуты для ритуалов. Павильон закрыли, а матушка запретила кому-либо приближаться к нему, – отвечает ведьма, перелистывая жёлтые страницы. – Считай, мы нарушаем приказ Верховной Жрицы.

Эмрис пугливо ойкает.

– Не волнуйся, – улыбается Карлетт. – Я получила разрешение от матушки находиться тут.

– Вы считаете, в одной из этих книг есть информация об озере Правды?

– Должно быть хоть что-то. – Карлетт закрывает книгу и придвигает к себе несколько свитков. – Этим рукописям сотни лет. В одной из них точно найдётся упоминание об озере.

Затхлый пыльный воздух проникает в лёгкие, вызывая у девушки приступ кашля. Карлетт убирает свитки в сторону и, взяв подсвечник с наполовину сгоревшей свечой, идёт в сторону покрытых паутиной стеллажей.

– Моя Шерон, – начинает Эмрис осторожно, – что будет, если вы не найдёте путь к озеру? Или не успеете дойти?

Карлетт останавливается, занеся руку над книгой в красной кожаной обложке. От подрагивающего пламени свечи на лицо падают тени.

– Я не хочу об этом думать, Эмрис, – тихий бесцветный голос кажется оглушающим в тишине закрытой библиотеки.

Фамильяр кивает. Карлетт ставит подсвечник на полку и достаёт фолиант. На красной коже чёрным выбита надпись на старолеурдинском. Книга хрустит, когда ведьма открывает её на первой странице в надежде найти полезную информацию. Приписка в уголке страницы, оставленная, к удивлению Карлетт, на древнем ведьмовском языке, гласит: «Ища правду, будь готов ко лжи».

Ведьма хмурится и перелистывает слипшиеся от времени листы. Кривые буквы иностранного алфавита сливаются в кашу. Как бы ни была ведьма языковедчески подкована, старолеурдинский она не изучала. Карлетт переворачивает очередную страницу, но вместо текста – криво вырезанное углубление в бумаге, внутри которого лежит продолговатая деревянная шкатулка. Карлетт удивлённо моргает. Она вытаскивает шкатулку и убирает фолиант в сторону. Деревянная поверхность неестественно гладкая и холодная, а сама шкатулка лёгкая настолько, что кажется, будто сделана из бумаги. По бокам изделие украшено филигранной резьбой.

– Что это? – любопытствуя, заглядывает через плечо Эмрис.

Карлетт пожимает плечами и щёлкает кованым замочком. Внутри пожелтевший перевязанный бечёвкой конверт. Твёрдая пористая бумага неприятно шуршит между пальцев. На тёмно-бордовой, почти чёрной печати изображено дерево. Одна его сторона покрыта густой листвой, другая же, наоборот, лишена растительности. Карлетт аккуратно вскрывает конверт. От старой бумаги в стороны летят крошки пыли.

– Что там? – спрашивает Эмрис.

Карлетт достаёт сложенный в несколько раз рваный листок.

– Похоже на часть карты, – отвечает Карлетт, разглядывая рисунок на старом пергаменте.

На стёршемся изображении плохо угадываются очертания границ, рек и городов. Ведьма внимательнее вчитывается в названия.

– Не могу понять, что за язык. Что-то среднее между старолеурдинским и древним ведьмовским. Это карта какой страны? – хмурится Карлетт. – Подожди, тут ещё что-то есть.

Девушка достаёт из конверта письмо. В размытых чернилах с трудом различаются очертания букв, записанные кривоватым почерком. Карлетт зачитывает:

«Дорогой мой друг,

Надеюсь, ты благополучно добрался до родных земель. Выполняю условия нашего уговора и отправляю тебе твою часть карты. Свою половину я уже спрятал. И пусть мне претит мысль о том, что путь к озеру Правды должен быть забыт, я сдержу своё слово.

Это было удивительное, незабываемое путешествие. Я благодарен святым Альдьере и Альбьору, что связали мою жизнь с тобой, пусть и на такой короткий срок. Был рад знать тебя.

Твой верный друг, Лист».

Карлетт дочитывает письмо, переводит с него взгляд на карту и снова обратно, а затем смотрит на Эмрис. Понимание приходит не сразу, и ведьма перечитывает текст письма ещё несколько раз, то и дело бросая взгляды на кусок карты. У Эмрис, быстро прочитавшей текст письма через плечо Карлетт, в глазах загорается радость.

– Вы смогли? Моя Шерон, вы смогли найти путь к озеру!

– Не спеши, – качает головой ведьма. – Это лишь часть карты, и неизвестно, где находится вторая. Тот, кто написал это письмо, навряд ли ещё жив.

– Но ведь это лучше, чем ничего, правда? – улыбается Эмрис.

Карлетт улыбается в ответ и согласно кивает. Девушки выходят из библиотеки и расходятся по своим комнатам. Спальня ведьмы залита солнечным светом. Красивым бликом мерцает тёмное стекло винной бутылки. Карлетт вытаскивает пробку, делает глоток и, зажигая свечу, садится за письменный стол. Вертит в руках письмо, перечитывает ещё раз.

– Святые Альдьера и Альбьор, – хмурится девушка. – Хм, Леурдин? Но какой из?

Карлетт берёт в руки карту. Шершавая поверхность неприятно колет подушечки пальцев. Ведьма крутит пергамент в руках, но не может найти ничего, что помогло бы продвинуться в поисках озера. Делает ещё глоток.

Неожиданно накатывает злость, подпитываемая отчаянием и горем. Она накрывает её с головой, словно огромная волна, и выбивает слёзы из глаз. Карлетт хочется кричать. Она бранится, вскакивая и опрокидывая стул. Ногти скрежещут по столу, впиваясь в деревянное покрытие. Девушка взмахивает рукой. Поток магии, неконтролируемый, толчками выбрасываемый из тела, сносит книги и вазу с цветами. Хрупкий фарфор разлетается вдребезги. Бутылка падает, заливая паркет вином. Карлетт дрожит, царапая ногтями собственные руки.

– Нет, нет, нет, нет. Нет! – яростно кричит ведьма. – Почему она? Почему?!

Поток магии вырывается из девушки неуправляемым импульсом, сбивая стоящую на столе свечу. Та падает, задевая пламенем край карты. Старый пергамент вспыхивает, привлекая внимание тут же пришедшей в себя Карлетт.

– О нет-нет-нет! – испуганно тараторит девушка, подбегая к карте и гася огонь.

Внимательно осмотрев пергамент и поняв, что большая его часть не пострадала, девушка облегчённо выдыхает. А затем её взгляд цепляется за левый нижний угол карты. Там под светом солнечного луча, бьющего из окна, видно еле различимое искусно выполненные тиснение. Ведьма удивлённо распахивает глаза, когда понимает, что уже видела его раньше. Проверив свою находку ещё раз, Карлетт выбегает из комнаты. Постоянно кидая взгляд на карту, будто боясь, что она в любой момент может исчезнуть из рук, девушка добегает до родительских покоев. Мадам Лави сидит в любимом кресле под радужным светом витража, покручивая на пальце обручальное кольцо.

– Матушка? – Карлетт подходит ближе, восстанавливая дыхание.

– Что-то случилось, Карлетт? – Диона переводит взгляд на дочь и слабо улыбается. Невооружённым глазом видно, как устала за эти несколько дней главная ведьма Акрата.

– Мы нашли письмо и… карту. – Карлетт протягивает ведьме конверт. – Я думаю, она сможет привести нас к озеру Правды.

– Вы думаете? – Верховная Жрица поднимает бровь, изучая текст на трухлявой бумаге.

– Я… – Карлетт ёжится от холодного тона.

– Неважно, – Диона тяжело выдыхает и начинает изучать рисунок на пергаменте. – Это лишь часть карты. И насколько ты уверена в её достоверности? Знаешь ли ты, сколько раньше было подделок? Каждый второй искал путь к озеру. Продажа карт стала выгодным бизнесом. Треклятые торгаши дурили простаков почём зря.

– Уверена, что на подделки не ставили отличительные знаки.

Диона хмурится и всматривается в карту внимательнее. Она окидывает взглядом рисунок и останавливается на его нижнем левом углу. Верховная Жрица удовлетворённо усмехается.

– Ты права, дочь моя. – Диона отдаёт карту девушке и лукаво улыбается. – Думаю, ты уже знаешь, где находится это место, я права?

– Верно, матушка, – кивает Карлетт.

– Когда собираешься выезжать?

– Сегодня же.

Глава 5. Иршин

Карлетт придирчиво осматривает достаточно лёгкое для своих габаритов седло и, довольная выбором, подходит к своему коню. Черногривый жеребец мотает головой при виде хозяйки и, тихо фыркнув, опускает голову, подставляя мощную спину. Карлетт накидывает седло на спину коня, потуже затягивая приструги. Похлопывает по крепкой шее и поглаживает, перебирая пальцами короткий чёрный волос. Животное издаёт тихое ржание.

– Карлетт, – сухая трава под ногами Верховной Жрицы шуршит при каждом её шаге, – ты уверена, что не хочешь отправиться с экипажем и сопровождением?

– Нет, – качает головой девушка. – Времени и так мало. Нагруженная свита будет лишь мешать и задерживать меня. Ты бы тоже отказалась.

– Верно, – усмехается ведьма. – Иногда я забываю, насколько ты на меня похожа.

Женщина протягивает руку, касаясь кончиками пальцев густых каштановых волос. Улыбается вымученно, с безнадёжной тоской. Смотрит с любовью и нежностью в глазах.

– Я и не заметила, как ты выросла, – шепчет ведьма, поджимая губы.

– Это проклятие всех родителей, – усмехается Карлетт.

– Верно, – вздыхает Диона. – Жаль, что Глион не увидел, какой красивой и смелой девушкой ты стала.

Карлетт болезненно поджимает губы. Любое упоминание об отце отзывалось под грудью тупой болью.

– Он наверняка дал бы мне мудрый совет.

Верховная Жрица лишь грустно улыбается и спрашивает:

– Ты говорила с Алкеем?

– Да, – отвечает девушка, заметно погрустнев. – Он не был в восторге от этой идеи.

– И я его понимаю.

Карлетт бросает на матушку укоризненный взгляд. Висящая под потолком люстра, сделанная из старого сломанного колеса, тихо покачивается, бросая тени на лица ведьм. Конюшня наполнена тихим ржанием и цокотом копыт. Воздух пропитался кисло-сладким запахом сена и смолистым ароматом дерева.

– Я тут принесла тебе… – Диона протягивает дочери небольшую сумку. – Учитывая твои умения готовить отвары, тебе это пригодится.

Карлетт открывает сумку из мягкой коричневой ткани. Внутри лежат флакончики с различными зельями и мешочки с ведьмовскими травами. До Карлетт доносится запах полыни, лаванды и зверобоя – часто используемых в заклинаниях трав.

– Из её личных запасов.

Карлетт не отвечает. Лишь слегка кивает, закрывает сумку и вешает её через плечо.

– Ты уверена, что хочешь взять её с собой? – спрашивает Диона, недоверчивым взглядом наблюдая за тщетными попытками Эмрис сильнее натянуть стремена. Серые взъерошенные волосы делали её похожей на нахохлившегося воробья.

– Она мой фамильяр, – с нежностью смотря на Эмрис, отвечает Карлетт. – Я в ответе за неё. К тому же будет лучше, если в дороге я буду не одна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Блио – средневековая верхняя женская и мужская одежда. Особенно распространена с XI–XIII века. Женские блио представляли собой длинное платье с рукавами, узкими до локтя и расширяющимися к запястью. Мужское блио было узким, с боковыми разрезами и короткими рукавами или же вообще без рукавов.