Ветер океана звёзд. Часть 2

Сквозь водяную пелену он различил в невдалеке фигуры. Тот самый зловещий силуэт прижимал к себе другого человека. Второй… излучал тепло, свет, вызывал в Роме волну нежности и ужасающей жалости. Он знал, кто это. Во власти тени, в её смертельных объятиях была Саша. Рома вскрикнул без звука, скрючившись от внезапной, режущей боли в животе – будто внутрь вогнали осколки битого стекла. «Чип! – мелькнула мысль. – Это всего лишь чип!»

Но Сашу надо спасти! Ценой всего! Преодолевая адскую боль, пригвождавшую его к мокрому камню, Рома пополз вперёд. Одной рукой он впился в живот, пытаясь унять нестерпимое жжение. Другой, окровавленной, он цеплялся за острые выступы скалы, подтягивая своё искалеченное тело. Прогресс был ничтожен. Ногти впились в мокрый шершавый гранит, срываясь до мяса.

Бессилие душило его. Он лишь протянул дрожащую руку в сторону врага, удерживавшего его любимую. Они возвышались над ним, как боги разрушения. Саша… и… Стефан?.. Найдис?.. Рома издал хриплый, безумный смешок прямо в камень под лицом. Нет. Гораздо хуже. Гораздо страшнее. Это было само Зло, принявшее обличье тьмы.

Лицо Саши, обращённое к нему, исказилось чистым, немым ужасом. Сердце Ромы рвалось на части. И тогда он увидел, как силуэт поднимает руку. В ней сверкало, переливаясь даже в этом мраке, оружие – длинная, идеально гладкая, смертоносная сосулька, заострённая как кинжал. Её отсвет полоснул глаза Ромы страшнее любого солнца. Страх достиг апогея, парализуя. Он не мог проснуться! Не мог вырваться из кресла пилота в реальном космолёте!

Неразличимый демон вознёс ледяной клинок над беззащитной головой Саши. Острие, кристально чистое и неумолимое, зависло на мгновение над её лицом, искажённым мольбой. Рома собрал все силы – мышц, воли, души – и с нечеловеческим усилием разорвал слипшиеся губы. Из его горла вырвался вопль – дикий, первобытный рёв, смесь ярости, ужаса и мольбы о помощи.

Размытый силуэт хлёстко опустил руку. Ледяной кинжал с ужасающим, влажным хрустом погрузился в темя Саши. Оружие исчезло в её черепе до основания. Голова… разошлась. Не как тыква, а с чудовищной, нереальной резкостью. Фонтан алой крови, тёплой и густой, хлынул прямо в лицо Роме, заливая глаза, рот, нос, ослепляя, душа.

С диким, оборванным криком Рома дёрнулся, подорвавшись с кресла пилота в реальности. Сила кошмарного рывка была такова, что он увлёк за собой Сашу. Они вместе с грохотом свалились на металлический пол кабины космолёта, сплетясь в нелепой, испуганной куче тел. Липкая кровь сна ещё пылала на его лице, смешиваясь с холодным потом пробуждения.

– Что случилось?! – встревоженно вскрикнула Саша, потирая ушибленный локоть. Её глаза, ещё полные сонной неги, теперь широко раскрылись от испуга.

Рома сидел, прислонившись к холодному борту кабины. Весь в ледяном поту, он судорожно ловил ртом воздух, словно только что вынырнул из глубин. Сознание плыло, мир качался. Где он? Что произошло? Постепенно, сквозь туман паники, проступали очертания: кресло пилота, приглушённый свет приборов, тёплое тело Саши рядом… Память возвращалась обрывками. Их страсть, блаженное изнеможение, сон, обнявшись… И он – кошмар. Сердце колотилось с такой силой, что казалось, вырвется из груди – но на этот раз, слава богу, без той леденящей боли. Саша была здесь, живая, тёплая. Физически он был в безопасности. Но ледяной страх за неё, посеянный сном, въелся в кости и не отпускал.

– Кошмар… – выдохнул он хрипло, не в силах пока сказать больше. Голос звучал чужим.

– Что тебе приснилось, любимый? – Саша осторожно придвинулась, устроившись на его бедрах. Её ладонь, нежная и тёплая, легла на его щеку, пытаясь унять бешеную дрожь, успокоить безумный ритм сердца. Её близость, её тепло были якорем в этом море ужаса. – Расскажи. Мне часто снятся такие дикие, красочные сны – целые бредовые истории… – она попыталась улыбнуться, чтобы разрядить напряжение.

Но её попытка лёгкости разбилась о каменное выражение его лица. Рома отвёл взгляд, сжав кулаки.

– Мне приснилось… что я не смог тебя спасти. – Слова прозвучали мрачно, как приговор. – Кто-то… Он… убил тебя. У меня на глазах.

Лёгкая улыбка Саши замерла и исчезла. Она прижалась лбом к его виску.

– Милый… это же всего лишь сон, – прошептала она, обвивая его шею руками. – Пугающие картинки в голове. В реальности… – она откинулась, глядя ему прямо в глаза, – …в реальности ты всегда меня спасаешь. Вспомни «Носитель Факела». Это был ты, Рома. Не спорь, я знаю.

Однако тень кошмара не желала рассеиваться. Она висела тяжёлой пеленой между ними, подпитываемая жуткой реальностью сна. Вдруг лицо Саши просветлело – не от облегчения, а от озарения.

– Как ты узнал тогда, что я на «Носителе»? – спросила она, и в её голосе зазвучала нотка недоверия, смешанная с любопытством.

Рома напрягся. Ледяная волна кошмара на мгновение сменилась холодом реальной опасности.

– Найдис Сергеев, – ответил он коротко. – Он прислал угрозу. Это он обесточил корабль. Он хотел тебя убить. Отомстить мне.

– Найдис Сергеев? – Саша нахмурилась. – Тот самый, которого признали психически нездоровым? Кого потом объявили преступником и изменником после… после того, как «Носитель» был уничтожен? – Она произнесла это с трудом, вспоминая ужас тех событий.

– Он агент Эстерайской Империи. Его отец тоже был завербован шпионами, ещё на Земле. Николай Васильевич рассказывал мне об этом, – пояснил Рома. – Тогда же сорвалась операция по задержанию преступной группировки нелегальных агентов. Они совершили покушение на ЭнДжи, но он сумел спастись.

– А почему Горный сразу тебе всё не сказал? – спросила Саша. – Что тебе угрожает опасность. Ведь он видел Найдиса на борту Академии и знал обо всём с самого начала.

«Он, и правда, ничего не сказал, когда я открыл ему свои опасения насчёт причин неадекватного восприятия Полярином Алфёровым и его недоброжелательного отношения, – вспомнил Рома. – Это произошло ещё в самом начале того года».

– Ну… я так понимаю, что поначалу, Горный не знал, почему Полярин относится ко мне с особым пристрастием, – начал Рома осторожно, выстраивая логическую цепочку. – Наверное, он не знал, что Найдис и Полярин, вообще, знакомы. Но, когда выяснилось, что между ними существует дружеская связь, Николай Васильевич сделал вывод, что я имею отношение к эстерайцам в Североморске, и что я был тем самым курьером. – Рома сделал паузу, глотая ком в горле. – Скорее всего, поэтому он и не предупредил меня о Найдисе и его угрозе мести с самого начала… потому что не знал.

Ответ не удовлетворил Сашу. Либо неуверенность Ромы была слишком очевидна, либо её собственный аналитический ум нашёл слабину.

– Если он работал в разведке, то как мог не знать, что ты являлся подростком-курьером у эстерайцев?

Рома почувствовал, как почва уходит из-под ног. Он попытался найти опору в фактах.

– Разведку тогда интересовали вербовщики, информаторы, главари… а кто курьер не имело значения, – он говорил, но слышал слабость собственных аргументов.

– А как они вообще передавали отправления? В чём состоял их метод? – не хотела успокаиваться Саша.

Рома замер. Память выдавала не абстрактную схему, а конкретные, жуткие детали его прошлого.

– Они использовали обширную сеть подростков-почтальонов, и адреса из раза в раз поручали всегда разным ребятам как раз для сохранения конспирации – таким образом отсеять случайности и вывести на поверхность задействованного было невозможно… – Его голос прервался. Он побледнел, будто увидел что-то ужасное не в кошмаре, а здесь, в кабине.

– Что? – Саша насторожилась, её рука инстинктивно сжала его плечо. – Что такое?

Рома медленно поднял на неё взгляд. В его глазах читался шок от только что осознанной истины.

– Ты права кое в чём, – медленно проговорил он. – Я всегда курсировал по двум адресам без изменений – землян и эстерайцев.

* * *

Рома вернулся в свою каюту далеко за полночь. Дверь общежития охраняла недремлющая комендантша, чьё лицо выражало крайнее неодобрение.

– После отбоя все спят! – прошипела она, преграждая путь. – Что это за курсант, которому ночные прогулки милее сна?

– Честное слово, больше не повторится, – поспешно пообещал Рома, стараясь выглядеть максимально сконфуженным и послушным.

– Конечно, не повторится! – фыркнула она. – Иначе преподаватели узнают о твоих вольностях, и будешь пахать в нарядах до самого выпуска!

Рома усердно кивал, поддерживая образ отъявленного нарушителя дисциплины, и, едва миновав пропускной пункт, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, почти летел по коридору в свою каюту. Сон и разговор с Сашей оставили тягостный осадок, но они тонули в волне счастья и тепла от только что пережитой близости.

Несмотря на поздний час, в каюте горел свет. Тамар не спал. И не он один. Вместе с ним, терпеливо дожидаясь, сидел Армавир.

– Где пропадал? – хором атаковали они, едва Рома переступил порог. В их глазах читалось любопытство, смешанное с лёгким укором.

Рома лишь загадочно улыбнулся. Рассказывать сейчас – значило расплескать хрупкое счастье. Позже. Обязательно позже. Вместо этого он перевёл стрелки:

– А вы что тут делаете, в такую рань? Совещание тайного общества?

– Я привёл дешифровщика, – с торжествующей ухмылкой объявил Тамар и кивнул на Армавира. – Твои светлячки-записки… они заговорили.

Рома на мгновение опешил. За вечер, полный эмоций, он совершенно забыл о загадочных посланиях.

– Что? – не понял он, хотя сердце невольно ёкнуло.

– Рома, Тамар был прав! – вступил Армавир, его голос звучал возбуждённо, но без прежней беспечности. – Под хаотичным набором слов скрывался шифр. Настоящее послание. Смотри. – Он протянул Роме первый из световых листков и указал на аккуратно выписанные ниже строки. – Вот что было спрятано: «Девушка, любившая пиццу с сыром и грушами. Девушка, любившая свой дом. Фратер Нереи.» О чём-нибудь это тебе говорит?

Ледяная волна прокатилась по спине Ромы. Мозаика щёлкнула, вставая на свои жуткие места. Тот неуловимый, странный вкус на чипе, который он не мог опознать из-за смешения солёного и сладкого… Пицца с голубым сыром и грушами. Любимое блюдо Дианы. То самое, над которым они смеялись, называя несочетаемым.

А дом… Четыре особняка на полуострове. Перовы, Алфёровы, Незадачины, Архангельские. «Девушка, любившая свой дом». Кто, как не Саша, с такой тоской вспоминала о своём уголке в Сочи? Или Василиса, чья привязанность к родовому гнезду тоже была известна? Зачем упоминать их – погибшую Диану и живую Сашу – в одном послании? Связь была не просто случайной – она несла в себе тяжёлую, зловещую угрозу. Чем дольше Рома вглядывался в эти строки, тем громче звучал в его голове тревожный звонок.

– Ну? – не выдержал Армавир, нарушив тягостное молчание. – Ты что-то понял?

Рома коротко изложил свои догадки: пицца – Диана, дом – Саша (или Василиса). И добавил тихо, больше самому себе:

– Как связаны девушка, погибшая два года назад, и та, что жива сейчас? Они даже не знали друг о друге…

– Рома, – осторожно перебил Армавир. Его лицо было серьёзным. Он протянул второй листок. – Кажется, я знаю ответ на твой вопрос. У второго послания правило для дешифровки то же самое. А потому у меня не заняло много времени открыть истинную суть послания. Это был адрес. В сети. Там… просто картинка с текстом. – Голос Армавира понизился до шёпота.

Рома взял листок. На нём отобразился скриншот. На чёрном фоне горели белым шрифтом слова:

Рок парня, теряющего любимых женщин. Фратер Нереи.

Мурашки, уже знакомые, с новой силой побежали по коже Ромы. Внутри всё сжалось в ледяной ком, а дух сделал сальто от чистого, первобытного страха. Не страха за себя – страха за них. За Сашу.

Он молчал. Слова застряли в горле. Воздух в каюте сгустился, стал тяжёлым, давящим. Армавир и Тамар, понимая всю меру этого молчания, не решались его нарушить. Гнетущая тишина тянулась, казалось, вечность.

– А… а что это за Фратер Нереи? – наконец выдохнул Рома, отрывая взгляд от роковых слов и обращаясь к друзьям как к последней надежде на рациональное объяснение.

Уверенности у парней не было. Армавир первым предложил версию:

– Может, подпись? Автора этих… «посланий»?

– Да, но что она значит? – настаивал Рома. – Слова чужие. Написано на русском, но смысла нет.

– Может, это эстерайский? – предположил Армавир. – Просто записано нашими буквами? – и они с Ромой синхронно посмотрели на Тамара, последнее время показывавшего лучшие результаты на ксенолингвистике.

Тамар нахмурился, мысленно перебирая звуки.

– «Фратер Нереи»… – протянул он задумчиво. – Фонетика… и впрямь напоминает общий эстерайский.

Они штурмовали электронные словари, но те хранили молчание. Ни одного совпадения.

– Может, диалект? – не сдавался Армавир после минуты напряжённого молчания. – Какой-нибудь региональный вариант или язык малой народности?

– Спрошу у Рейка Руна, – осенило Рому.

Парни поддержали эту идею, но без особого оптимизма. Рейк вырос на эстерайском корабле, а последние четыре года жизни вообще на Земле. Было бы большой удачей, если бы парень интересовался или, тем более, понимал речь из некоего диалекта, бытовавшего у народности, затерянной где-то на Эстерау.

– Осталась ещё одна загадка, – нарушил затянувшуюся тяжелую паузу Тамар, и в его глазах снова мелькнул знакомый озорной огонек.

– Какая? – насторожился Рома.

– Где ты пропадал до глубокой ночи? – Тамар расплылся в ухмылке.

Рома снова улыбнулся, на этот раз широко и беззаботно. Он видел, как любопытство пожирает друзей, и наслаждался моментом. Понимая, что дальнейшее затягивание может обернуться дружескими тумаками, он сдался:

– Я был с Сашей, – И сопроводил это такой красноречивой, счастливой и немного смущённой улыбкой, что никаких дополнительных пояснений не потребовалось.

Тамар и Армавир переглянулись. Мгновенное понимание сверкнуло в их глазах. А затем каюта взорвалась:

– У-у-у-уххууу!!! – Их ликующие вопли оглушили Рому.

Он отмахивался, смеялся, пытаясь увернуться от восторженных тумаков по плечам, дружеских душащих объятий, и победоносных ударов кулаками по воздуху. И хотя страшный сон и тревога от посланий ещё висели где-то на периферии сознания, в этот момент Рома был непередаваемо счастлив – счастлив поздравлениями друзей, их искренней радостью за него, этим шумным, живым праздником посреди ночи.

Счастье молодых, оно не для всех

Расписание курса, к облегчению курсантов, по сравнению с прошлым годом не изменилось: дополнительные занятия по теории или физподготовке не покушались на драгоценное время отдыха. Молодые люди были благодарны командованию за разумный подход. Ведь какой смысл выматывать будущих защитников Флота ещё до всеобщей мобилизации? Такая тактика принесла бы лишь вред, выпустив на фронт измождённых бойцов.

Благодаря этому, у дивизии Академии хватало времени и на гору заданий, и на редкие минуты досуга. Корабль-Академия, стальной ковчег с парой тысяч судеб на борту, неотвратимо рассекал космическую пустоту, неся их навстречу судьбе – горькой или счастливой. А пока курсанты в увольнительные устремлялись на маршрутных шаттлах в «Балдерс» или в торговый центр «Золотое руно». Там они примеряли новую одежду, устраивали скромные пиршества в кафе или погружались в мир старых кинолент.

– Рейк, сегодня воскресенье, все свободны, вот я и подумать – не развеяться ли ты и я? Хочу предложить – может сходить сегодня в кино? – Рейнар широко улыбнулся, заглядывая другу в лицо.

– Извинь, Рейнар. Я хочшу сегодня быть занятым, – ответил Рейк, избегая взгляда.

– Как так? У тебя планы? – удивился немец.

Эстерайец слегка съёжился, выдавая смущение.

– Да. Я хочу звать одна девушка на свидане.

Рейнар чуть не прыснул от восторга, но, заметив неловкость друга, сдержался. Он подскочил к Рейку и одобрительно хлопнул его по плечу.

– Super gemacht!

– Что?

– Я сказать «молодец» – на свой родно язык, – пояснил Рейнар, стараясь унять излишний пыл.

Рейк ответил благодарной улыбкой. Поддержка товарища пришлась вовремя, придав ему капельку уверенности.

– Это поступок, я имею волю делать, – твёрдо сказал он.

– А кто она, эта девушка? – не унимался Рейнар, запрыгивая на койку друга.

– Одна девушка… Котора мне очен нравиться, – уклончиво ответил Рейк.

– Но кто? – допытывался Рейнар.

Эстерайец помедлил, колеблясь.

– Я скажу тебе кто она, когда… когда у меня с ней всё получится, – произнёс он, словно просил об одолжении. – А если нет… Тогда и не важно, – закончил он с тенью грусти.

Рейнар понял: дело серьёзное. Таким растерянным он друга ещё не видел. Он лишь одобрительно кивнул и пожелал удачи.

Однако расстраиваться Рейнару долго не пришлось. Буквально через несколько минут раздался звонок Ромы Никитина. Он предлагал как раз то, от чего только что отказался Рейк – сходить в кино. Рома сообщил, что уже позвал Офелию и даже звал Рейка, но тот сослался на занятость. Рейнар, не раздумывая, согласился, и они договорились встретиться на причальной палубе.

***

Офелия ждала его у аудитории Инженерии терраформирования. В воскресенье здесь царила непривычная тишина и безлюдье – именно то, что было нужно Рейку. Не шумная кают-компания, не комната досуга или библиотека. Только это место! Место, находившееся рядом с кабинетом его специализации, имевшим для него особый смысл. Девушка вежливо наблюдала, как он приближается по пустому коридору. Случай с мячом-будильником и нарядом вне очереди Офелия простила и уже давно забыла. Злопамятность не входила в число её качеств, и это ещё сильнее разжигало в Рейке симпатию к ней.

Собравшись с духом, Рейк остановился перед Офелией. Голос его звучал неуверенно.

– Офели, – произнёс он, как всегда, стараясь точно выговаривать чужие звуки, – я хочу… – Сердце бешено колотилось. Самый трудный момент настал – сделать шаг к девушке, которая ему нравилась. Свет ламп казался ослепительным, а её вопросительный, чуть задорный взгляд сбивал с толку. Но он пересилил себя, сжал кулаки и выпалил:

– Я хочу звать тебя на свидане! Сегодня!

Он выдохнул – адское напряжение спало. На миг в глазах Офелии блеснул огонёк, но тут же погас, сменившись искренним сожалением.

– Рейк, прости, – мягко сказала она. – Но сегодня меня уже пригласили друзья в «Золотое руно». Я не смогу.

Рейк энергично закивал, стараясь не показать разочарования. Офелия участливо погладила его по руке. Но отступать было нельзя! Это означало бы поражение духа, не сумевшего довести дело до конца.

– Может… друго день? – тщательно подбирая слова, спросил он.

Офелия на мгновение задумалась, слегка поджав губы, но затем ответила с той же мягкой, сожалеющей улыбкой:

– Да, может быть… Как-нибудь.

Рейк почти не расстроился. Он видел – ей правда жаль отказывать. Она уже дала слово друзьям. Планы просто не совпали – ну что ж, не навсегда же! Окрылённый этой переменчивой, но упрямой надеждой, он радостно попрощался и пошёл прочь, оставив Офелию одну в тихом мерцании палубных огней.

Через некоторое время Рейк решительно отряхнул романтическую меланхолию и набрал Рейнара.

– Я хочу идтить в кино, – заявил эстерайец.

– Да, очень хорош! – обрадовался Рейнар. – Но корабль отчалить без тебя, друг! – Известие об опоздании мгновенно омрачило Рейка, но немец тут же нашёл решение. – Мы лететь «Золотое Руно». Ты – найти транспорт. И лететь к нам. А мы ждать. – Удивительно, но Рейнару удалось, несмотря на языковой барьер, донести до компании необходимость задержаться ради друга.

– Я буду быстр. Очень быстр, – пообещал эстерайец.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Человек, так трепетно относившийся к кораблям американского, британского и немецкого подразделений Флота просто обязан уметь изъясняться на языках их инженеров.