Невеста адского инквизитора

– Эй-эй, потише, – предупредил Люцифера мэр. – Ты запамятовал, из-за чего мы здесь собрались? Еще и головой приложился?

Несомненно, Элигор постарался как-то сгладить то, что Риус уже воспринял как оскорбление. Инквизитор стал выше ростом примерно на голову. Тут же показались внушительные обсидиановые рога, немного наклоненные друг к другу, – чтобы удобнее было наносить удар, сообразила Эллис. Вряд ли такие рога были всего лишь элементом экстерьера.

Она же видела их раньше, но разве к такому можно привыкнуть!

– Мало ли что вбил себе в голову этот мальчишка. Есть вероятность, что он пленил монну, – это же инквизитор, ему добраться до нелегалов проще – надругался и пригрозил, что с нами ей будет еще хуже. Я не вижу ни одного признака, что крошка согласилась на этот союз добровольно. У нее напуганный вид. А все эти стихийные клятвы – баловство. Набериус обманет любого.

Риус выпустил предплечье герцога и отошел обратно к Эллис. Ей показалось, что от него шел пар. Неужели Люцифер настолько силен или настолько безумен?

– Неподходящий момент для поединка, брат. Ты не в себе. Но живым ты отсюда не выйдешь, – слова Риуса не были похожи на пустую браваду.

Эллис поймала напряженный взгляд мэра. Он явно призывал ее вмешаться. Но Риус в таком состоянии грозил ожогами даже ей. Де Агуэра жестом показал, что прикасаться к нему не следовало.

– Интересно, ты понял, как тебе повезло? Золотые считаются самыми горячими среди всех самочек в Чертогах, – Люцифер не сводил с нее липкого взгляда, умудряясь и раздевать, и обещать одновременно. – Собираешься убить меня? Так иди сюда.

Элигор зарычал, тоже обращаясь в здорового краснолицего демона. Рога у него оказались ветвистыми, но почему-то сходство с оленем не пришло ей в голову. На их кончиках собирались зарницы.

– Назад, недоумки. Не сметь уничтожать друг друга в моем присутствии! Куда я дену ваши высокородные трупы? Владыка вернется со дня на день.

– Мне плевать, невеста она или не невеста. Я первый герцог. Я могу забрать себе любую, кого захочу, и какой-то щенок с древней кровью мне не указ. Пресветлая, кем бы она ни была, отходит сильнейшему, готовому за нее биться.

Рога Люцифера, напротив, почти не имели изгибов. Всей тушей он бросился на Риуса, но был задержан Элигором, который накинул на демона что-то вроде удавки, а затем схватил его за искалеченную руку.

– У каждого есть право искать смерть. Герцог решил покончить со своей унылой бесконечностью. Не смею отказать ему в этом.

Инквизитор поднял руку в перчатке, полностью закрывавшей кисть и стал медленно ее стягивать. Это тоже своего рода ритуал-предупреждение – он не мог стянуть ее быстро, и окружающие получали возможность среагировать. Эллис уже видела его обожженную ладонь и невольно прикрыла глаза.

Люцифер ревел от боли и ярости, не в силах дотянуться до Элигора. Он сжал кулаки и вокруг них зажглись огненные сферы. Причем поврежденная правая рука сработала так же четко.

– Нечего грозить мне подарочком Астарота. Я прекрасно прожарю тебя и верхним огнем Бездны. А потом… Дофантазируй сам, что будет дальше, де Агуэра. Твоя невеста скрасит мне не одну ночь. Я же не зверь. Гарантирую тебе, что ей понравится.

Люцифер нанес удар первым, несмотря на то, что Элигор на нем буквально повис. Две сферы объединились в одну и столкнулись с пологом, который Риус поставил в полуметре от них с Эллис. Он мигнул и погас. Маркиз немедленно выпустил короткий разряд прямо из пентаграммы, зиявшей в его ладони

Эта вспышка, по сравнению с предыдущими шарами, смотрелась не так внушительно, однако девушка знала, что спасения от огня из самого сердца Бездны не существовало. Все зависело лишь от того, какое его количество попадает в Люцифера. Наверное, стоило попробовать активировать защиту…

Словно в ответ на ее мысли, Элигор высунул голову из-за спины едва стоявшего на ногах герцога и крайне отчетливо произнес:

– Адразортис. Мемезис. Буранус.

По идее, всполох должен был шарахнуть Люцифера еще до того, как мэр закончит творить заклинание. Однако черный сгусток замедлился примерно посередине. Он двигался едва-едва, но по своей траектории, и в конце концов превратился в ледяной шарик, который разбился у ног двух демонов.

Люцифер огрызнулся: рык вышел слабеньким, хотя должен был был прозвучать как победный. Он снова закрутил сферы вокруг кистей, но на этот раз пламя сворачивалось как будто неохотно. Эллис скорее почувствовала, чем услышала, как затрещал огонь в ладони Риуса для повторного удара. На этот раз он постарается создать поражающий объект большего объема.

Конец эпичному поединку положил Элигор, который приложил Люцифера кулаком по затылку. Наверное, этот исполин обладал природным утяжелением или нашептал что-то себе под руку перед ударом (как она могла забыть, что герцог-мэр считался чуть ли не лучшим чароплетом в Аду).

Первый герцог рухнул с грохотом. Для него этот тяжелый день, определенно, закончился. Риус же прилагал все усилия, чтобы удержать рвущееся пламя. Это было невыносимо тяжело, но и бить по поверженому сопернику он не мог.

– Это лучшее решение. Я попробую настоять на том, чтобы Люцифер на время покинул город. Два инцидента с его участием за один день – перебор даже в его случае.

Эллис видела, как напрягся Набериус – как он борется с собой, чтобы вернуть смертельное пламя обратно. Повинуясь порыву, она прижалась к его плечу, готовая к тому, что на нее сейчас дыхнет само пекло… Но кроме каменных мышц – ничего необычного.

Она потянулась к его страшной руке. Нельзя сказать, что ей не было страшно. С чего она взяла, что родовая пентаграмма не примет ее за врага… Сначала соединились их локти, потом соприкоснулись ладони. Маркиз не успел отстраниться и теперь завороженно наблюдал, как их сплетенные пальцы излучают равномерное золотое сияние. Замерцала одна золотая дуга, затем другая.

– Какой знатный фейерверк, – пробормотал Элигор, запихивая тело Люцифера в портал. – Насколько я помню, это означает, что ваш союз благословлен еще и митрой Золотого дома. Связь, которая привязывают монну к избраннику, крепче любых уз. Такая редкость в наши смутные времена.

Глава 25

Эллис могла бы предположить, что Риус захочет поговорить о том, что случилось, – хотя бы о срыве ее маскировки и о помолвочном ритуале, который они только что наблюдали. Но вместо этого он помогал Элигору втащить тяжеленного Люцифера в проход и задержался подле нее всего на несколько минут.

– Прости, малышка, я не рассчитал всех рисков. После ранения Люци слетел с катушек. И все равно легко отделался. Однажды ему сильно не повезло, и с тех пор удача играет на его стороне.

– Ты бы организовал эту встречу, если бы я явилась в качестве той, кем являюсь – первой монны Золотого дома?

Он уже почти привычно коснулся губами ее макушки.

– Тебе бы она не понравилось, но правила именно таковы. Уверяю тебя, я бы заставил герцога держать себя в рамках. Сейчас я перемещу тебя прямо домой, хотя, видит Бездна, больше всего мечтаю провести эту ночь рядом.

Это признание ее успокоило. Потому что она чувствовала то же самое. Как она умудрилась столетиями балансировать над пропастью, не имея возможности прислониться к его надежным плечам…

«Это демон, – напомнила она себе. – Вся его забота сведется к тому, что он закроет тебя в упомянутом родовом замке и будет каждые три года одаривать ребенком. Или сколько там длится межрасовая беременность».

– Зато на других у него уже сил не останется, – прошептал коварный внутренний голос. – Сколько женщин ты спасешь от этого ужасного соблазнителя! К тому же в нем развито чувство справедливости. Его энергию можно будет направить на правильное русло.

Щеки Эллис покрылись персиковым румянцем. Риус разглядывал ее с улыбкой, словно умел читать мысли. Девушка поспешила разделить с ним свои переживания. Правда, совсем другого характера.

– Вот еще, и не мечтай! – воскликнула она, вложив в эти слова больше чувства, чем собиралась. – И, Риус, мне кажется, мы все делаем неправильно. Мы должны повторить основное из того, что случилось, а вместо этого проживаем совершенно другую историю.

Его губы снова накрыли ее нежным обещающим поцелуем. Он умел быть таким сокрушительно подавляющим, а потом, на контрасте, касаться нежнее мотылька. В такие моменты она замирала от нетерпения. Но сейчас, пожалуй, он действительно прощался.

– До завтра, моя золотая стрекозочка. Нам достаточно прожить еще раз основные моменты. Ну, я так думаю. Поэтому предлагаю терпеть еще неделю до тех пор, пока ты не явишься ко мне домой. Я весь в предвкушении и обещаю, что не разочарую и в этот раз.

Эллис оттолкнула самонадеянного нахала, и он вернулся с куда более настойчивыми ласками – сминая ее губы и заставляя забыть, что именно ее возмутило. Но тут из портала высунулась недовольная физиономия мэра:

– Слушайте, у меня там первый герцог скоро очнется. Я бы его в кровать забросил, да левитировать не могу, потому что весь заряд ушел на твой огненный удар, Набериус. Я не хочу торчать у него всю ночь. Влюбленные никогда не заботятся об окружающих. Но пока я должностное лицо, то настаиваю…

Набериус последний раз сжал ее плечи, и развернул лицом к порталу, который должен был вернуть ее в «Саквояж». Эллис почти мгновенно очутилась у пустой стойки на респешене своего отеля и двинулась наверх, стараясь, чтобы ступени лишний раз не скрипели.

Девушка не могла избавиться от навязчивой картины – как их сплетенные с маркизом пальцы опоясывают кольца золотого огня. Это же невозможно. В течение почти полных десяти лет она была помолвлена с великолепным во всех смыслах архонтом, и единения так и не произошло. Ее митра молчала.

Эллис старалась не вспоминать о том, что подтвержденная связь значила для них с инквизитором. Во всяком случае, для нее последствия необратимы.

Из комнаты через две двери от ее спальни пробивалась узкая полоса света. Значит, Виолетта до сих пор не спала: негромкие голоса выдавали, что она не одна. Золотая постучалась; между ними девочками секретеров не водилось.

На лбу она удерживала кусок льда, под которым пыталась спрятаться внушительная шишка.Ее взору открылась картина, которую сложно забыть. Ви, как и положено в это время суток, возлежала на кровати. При этом ее голова покоилась на коленях у расстроенной Бэррион, а ноги были закинуты на один из столбиков балдахина. И вопиющий факт – ни панталон, ни нескольких слоев нижних юбок на изящной троллихе не оказалось.

– Ты не так поздно, как мы ждали. – кисло сказала Ви. – А мы, видишь, отдыхаем. Мне сегодня посчастливилось встретить мужчину мечты. Что было дальше – не спрашивай. Нашей Бэррион он не пришелся по вкусу. Такой очень крупный демон, даже больше Риуса.

– Говорю вам, это тоже кто-то из первого круга. От него так и несло древней гарью. Я не собиралась повредить вам, госпожа Виолетта. Просто вы зачем-то метнулись под руку, – великанша явно повторяла эту фразу не первый раз.

– Разумеется, мне следовало позволить тебе оглушить этого аристократа, чтобы мы попрощались со всеми проблемами сразу. Посмертно, – проворчала Ви скорее для Эллис, чем для несчастной Бэррион.

– Я решила составить компанию в опере нашей графине. Она сразу же потащила туда своего учителя. Это так она понимает не форсировать события. После второго акта, в перерыве, в ложе появился он и попросил Евгению нас представить. И когда после занавеса ихняя светлость герцог оказал мне честь и проводил до экипажа, с нами случилась Бэррион.

Эллис налила для великанши воды из графина. Ви по-прежнему злилась, а успокоить обширную нервную систему Бэрри не так-то легко.

– Возможно, наша Бэррион права, а ты нет. Что-то в последнее время этих герцогов вокруг слишком много. Тщеславие – плохой советчик. Зачем тебе герцог с короной из рогов? Поставить его чучело в прихожей вместо вешалки? Ты слишком привередлива, чтобы играть в любовь в Аду.

– А тебе зачем рогатый маркиз? Сегодня весь день только и слышно, как ты «подцепила на крючок»штатного ловеласа Бездны. Он более избирателен, чем Люцифер, и от его списка побед большинство демонов пускают слюни.

Бэррион такое обращение с Эллис совсем не понравилось. Она перенесла голову Ви на подушку – достаточно бережно; и на том спасибо.

– Зря вы, госпожа, так высоко задрали ноги. Может, и помогает справиться с болевым синдромом, но вся кровушка вниз стечет и будет огромная шишка. Пойду проверю, в порядке ли постель у нашего ангела.

Эллис открыла было рот, чтобы сказать, что ей маркиз не нужен и это просто стечение обстоятельств. Затем вспомнила про возникшую связь и придержала язык.

Скорее бы уже завершился этот день, думала она, глядя, как Бэррион подбрасывает углей в жаровню в ее спальне. Столько событий… Учитывая, что начинала она его в приготовлениях к балу, а заканчивала на две недели раньше.

Глава 26

«Дорогая, я примерно разобрался, в чем дело – из-за чего личины трещат по швам. Тебе уже доставили аметистовые сережки. Надень их, пожалуйста, и пока не снимай. Пусть они напоминают тебе о родине. Не забудь, что сегодня ужин с коллегами из ведомства. Ты поймешь, что Альпенгау – настоящий душка. Кстати, во сне я не выпускал тебя из рук. Уверен, это потому, что снился тебе целую ночь», – прочитала Эллис, склонившись над блокнотом.

Клятый напоминальник поднял на полчаса раньше, чем она вставала обычно, и тренькал до тех пор, пока девушка не долистала до станицы с посланием Риуса. Отвечать она не стала. Переписка грозила растянуться на целое утро, а Эллис не сомневалась, что у маркиза дел ни чуть не меньше.

Нельзя не отдать должное его изобретательности. Аметист – это главный камень первого Дома в Чертогах. Она по-прежнему имела право на его защиту, так как от своей крови не отрекалась. Всего лишь отказалась признать себя неправой и согласилась на ссылку. В умелых руках артефактора камень мог усилить отдельные свои свойства.

Когда Аманда, исполнявшая обязанности не только кучера, но и курьера, занесла ей футляр с сережками, Эллис убедилась, что не ошиблась в Риусе. Она едва сдержала изумленный и восхищенный вздох.

Неизвестный мастер соединил в одном изделии лучистые аметисты и загадочные черные опалы. Последние считались мощнейшим оберегом против всех видов магического воздействия. Золотая подозревала, что комплект появился на свет буквально только что – специально для невесты маркиза де Агуэра – и включал себя охранную магию их рода.

Блокнот продолжал нетерпеливо позвякивать, намекая, что сеанс связи не окончен.

– Да, демон. Надела я их. Надела. Голограммер в доказательство включать не буду. Не успела вчера зарядить, – громко произнесла девушка.

– Хотел бы я посмотреть на тебя в одних сережках. Платья лишь прячут твою красоту.

Эллис очень хорошо представляла себе выражение его лица. Как блестели в этот момент глаза, в которых тьма становилась все гуще.

– Тогда сядь поглубже в кресло и жди. Сотрудников можешь распустить и предвкушать во все тяжкие. Рано или поздно я появлюсь, – Золотая постаралась звучать максимально серьезно.

Риус заметно оживился. Наверное, он поднес блокнот совсем близко к губам.

– Была бы ты суккубой, я бы уже задергивал шторы и придумывал, чем бы занять дежурных жандармов. Но ты это ты. И, не переставая мысленно тебя раздевать, на полном серьезе спрашиваю: что вы там задумали? Не ты ли убеждала меня, что мы повторяем точь-в-точь каждый день недели…

Эти бархатные нотки в его голосе обещали бессонные ночи, полные покаяния. Ее собственного.

– Мда. Мне следовало выяснить, что же, по твоей версии, случилось с маскировочными чарами в Бездне, а не поощрять флирт главного инквизитора на рабочем месте… Но в знак моего партнерского расположения… Я постараюсь убедить Виолетту не связываться с Дуксом. Похоже на то, что именно он сдал нас владыке, хотя информаторов могло быть гораздо больше. И по секрету, то есть только вам светлейший маркиз, мы не вытащили у него ничего ценного. Бессмысленная трата времени.

– Стрекозочка, я тоже предоставил вам слив сомнительной ценности. Но ради того, чтобы ты обнесла мой дом второй раз, я поищу что-нибудь интересное, – Набериус сделал паузу, и Эллис показалось, что нагрелся не только блокнот, но и поверхность письменного стола. – Я исправлюсь. Фартук для горничной будет еще более накрахмаленным, а платьице – коротким.

Эллис смеялась про себя. При этом самонадеянный маркиз ее неимоверно злил. Достаточно намекнуть, что она может пролезть в любой дом в столице, примерить любую униформу – и он не справится с собой и явится сюда немедленно.

– Оставь его на память, дорогой. Я не люблю повторяться.

Несмотря на то, что перепалка доставляла ей радость, в которой она отказывалась себе признаться, девушка не переставала следить за тем, что происходило в «Саквояже». Над ее столом горели проекции со всех помещений на первом этаже, где постояльцы не размещались. Магические технологии Ада по-прежнему уступали привезенным из Чертогов.

Она убедилась, что большинство гостей закончили завтракать, Виолетта возилась с бухгалтерией в кабинете управляющего, а сестры, точнее, братья-близнецы распаковывали в арсенальной новую поставку боевых аксессуаров.

– Приветствую твою тягу к переменам. Давай на этот раз ты побудешь госпожой, а я переоденусь дворецким?

Ему все-таки удалось ее шокировать. Эллис в первый момент решила, что ослышалась. Рука сама потянулась к рычажку голограммера. Однако Набериус лично положил конец интриге:

– Извини, Золотко. У нас тут кое-что срочное требует моего присутствия. Вечером я твой, но, к сожалению, не весь, – не постеснялся добавить этот нахал.

Блокнот сразу потерял весь свой жар, как только демон перестал использовать этот канал. Из-за того, что весь разговор крутился исключительно вокруг поддразниваний, она не успела сказать ему, что на сегодня у нее все же записаны два клиента. Не в правилах Золотого Дома не исполнять обязательств.

Ее рассеянный взгляд зацепился за одно из окошек проекции – там Ева и Джина закончили тестировать носовые платки, вызывающие слезы, и перешли к конвертам, которые после вскрытия наводили на адресата непреодолимую сонливость. Это, кстати, еще одно отличие этого мира от Небесных территорий. Здесь магию предпочитали использовать и вместо технологий, и даже вместо старых добрых снадобий.

«На все у демонов только два ответа – немножечко жахнуть или как следует вдарить родимой огненной мощью, – сокрушалась про себя Эллис. – Зачем тратить ценный магический ресурс на эти идиотские конверты, когда достаточно насыпать вовнутрь прозрачного сонного порошка, увеличив содержимое действующего вещества?»

Тут на ее глазах произошло невозможное. Джина показывала Еве один из конвертов, возможно, бракованный – и, когда сестра разглядывала его на ярком свету, положив на подоконник, подошла сзади и одним точным движением перерезала Еве горло.

Эллис гордилась своей реакций, но ей потребовалось две-три секунды, чтобы поверить, что одна из близняшек только что убила другую. В следующий момент леди Таури уже жала тревожную кнопку, спрятанную под письменным столом.

Далее события развивались стремительно и практически одновременно: Виолетта заскакивала в комнату в боевом воплощении, с готовыми к драке тролльими кулаками размером с обеденную тарелку. Джина вываливалась в окно, справедливо рассчитав, что встречи с Ви не переживет. А Эллис установила над «Саквояжем» полог, который не давал пробиться к ним извне и не позволял покинуть отель.

Однако Джину, слабенького человеческого мага, он не удержал. Из «Саквояжа» она исчезла в неизвестном направлении.

Глава 27

Мафусаил взирал на невесту шефа с такой грустью, как будто все еще пытался привыкнуть к мысли, что теперь они будут видеться каждый день. Виолетта нервно расхаживала по комнате. Сама же Эллис так и застыла у окна, пребывая в состоянии дикого нервного напряжения – ее сознание как минимум расстроилось. Возможно, составных частей было еще больше.

Одна ее часть продолжала раз за разом прокручивать преступление, свидетелем которого она стала. Альпенгау, кстати, тоже первым делом запросил сохраненную проекцию – и высоко задрал бровь-гусеницу, когда оценил масштаб системы слежения в средней руке отеле.

Другая, вместе с новостью о смерти соратницы, следовала по городу и появляясь в каждом доме, где жили и работали участницы «Сопротивления»: по светским салонам и модным магазинам, театральным гримеркам и закуткам, в которых принимали посетителей целительницы, по переходам университета и будуарам дома Фантазий на Алой аллее… Это не пьяный супруг или буйный клиент не рассчитал силу, а некто неизвестный подготовился и нанес удар, скорее всего метя не в Еву, а в их организацию.

Эллис чувствовала их смятение. Их неуверенность, которая у некоторых резко сменялась яростью. Они объединились не только из-за желания помогать. Многие потеряли близких или даже самих себя – только вера в то, что они приближают справедливость удерживала их на плаву. Она покосилась на Виолетту. Та наконец перестала мерить шагами кабинет и уткнулась в блокнот.

– Это личное, – ответила троллиха на невысказанный вопрос. – Похоже, я потеряла своего герцога. Он не привык к отказам, а я сообщила, что сегодняшний обед отменяется.

Эллис рассеянно кивнула. Какая-то часть ее билась в отчаянии, как пойманная в силки птица. Пролитая кровь – это то, что делает магический откат невозможным. Ее не отменить. Девушка бы поняла, если бы, да не позволь такого Светоч, жертвами стали Виолетта или Бэррион. Или они обе. Это значило бы, что камень Забвения не справился и свершившееся потихоньку возвращается. Но то, что произошло сейчас, безвозвратно меняло прошлое.

Де Агуэра что-то упоминал про трещины на поверхности реальности, которые вызвал их скачок во времени. И он же давал понять, что все стабилизировалось. Странно, они союзники на протяжении последних суток, а ей уже не хватало Риуса, с его едкой иронией и несгибаемой энергией. Он бы, наверняка, тут же предложил две-три рабочие гипотезы.

В дополнение ко всему, что ее мучило, она снова увидела, как маркиз прижимает кулон к сердцу; плоть на груди рвется, он бледнеет, но продолжает что-то говорить, обращаясь к ней. Если бы кристалл не принял его жертву, то им бы не удалось вернуться на две недели назад. Однако вдруг она ошибается?

Что если силы в демоне столько, что он компенсировал жизни всех несчастных, погибших на Большом балу, и ему осталось еще несколько дней? Нет, камень так не работал – он сразу брал плату за переход, одернула она себя.

– Мой герцог настроен по-боевому. Он готов приехать и решить все наши проблемы, – ошеломленно выдохнула Ви. – Обещает прогнать надзирателей.

– Кто же у вас там такой дерзкий, позвольте полюбопытствовать, дорогая леди? – сразу же вмешался барон. – Это этическое нарушение, пренебрежительно высказываться о тех, кто исполняет свой долг. А уж мешать нам обеспечивать безопасность госпожи невесты в свете разверзнувшейся пучины…

Альпенгау бесцеремонно заглянул в блокнот Виолетты, и его глаза на миг остекленели. Каракули отправителя, очевидно, произвели на него впечатление.

– Даже если так, – пробормотал он, отступая на шаг, словно со страниц на него могла вылететь молния. – Милорд маркиз – не тот демон, который посторонится…

Мафусаил понизил голос и, казалось, не до конца верил в собственную смелость.

– Я лично слышал, как он спорил с владыкой. Он даже называл его по имени . Ни одному герцогу это не по зубам.

Преданность патрону долала ему честь. Только Эллис все равно не могла взять в толк, чем им поможет очередной аристократ. Тем более инквизитор стал абсолютно ручным, а вся надзорная служба сейчас занималась тем, что доказывала пользу «Сопротивления» для адского общества. Мол, все эти годы движение служило чем-то вроде профсоюза – защищало права отдельной категории населения.

– Успокой своего поклонника, Ви. Ты умеешь быть чуткой и не оскорбишь его в лучших чувствах… Поиски в здании уже закончены?

Последний вопрос относился к Альпенгау. Дело в том, что пройти через защитный экран Джинна не смогла бы. Имелось всего пара-тройка артефактов, которым под силу что-то подобное, и все они оставляли следы. Набериус связывался с ними как минимум два раза и во второй уже прямо заявил, что из окна на ее глазах выпрыгивала не Джинна. Инквизитор дал указание искать второе тело.

– Леди Эллис и леди Виолетта, я понимаю, что вы взволнованны. Но было бы лучше, если бы вы проверили личные и прочие вещи. Пристальное внимание уделите артефактам. Вижу, что у вас их достаточно. Но это могут быть и менее очевидные предметы. Надо разобраться, с какой целью столь могучее магсущество проникло к вам.

Набериус часом раньше прямо заявил, что судя по прорехе в установленном Эллис экране это был демон верхнего уровня. Хотя почему именно демон? Бездна купалась в деньгах; сюда стекались представители разных рас , несмотря на почти нулевые условия для их нормального существования.