Тайный отдел. Дело оборотня

Анна обернулась.

– Подлечи себя. Ты сегодня не умерла. Это прогресс, – в его голосе снова мелькнул знакомый, едкий оттенок, но в глазах было что-то еще. Уважение? – Теперь беги! И не оступись, помнишь, что я слишком стар, чтобы тащить тебя на спине? Я буду за тобой.

Анна кивнула, боль в плече отступила перед адреналином. Он передал ей планшет с координатами. Она рванула в лес, к условленному месту, где можно было вызвать помощь. За спиной оставался Дэн, одинокая фигура на фоне растущего фиолетового зарева некрополиса, его пистолет нацелен в сторону оживающей деревни мертвых.

Глава 9

Точка эвакуации оказалась заброшенным наблюдательным пунктом "Обсидиана" в нескольких километрах от проклятой деревни. Старая бетонная коробка, наполовину вросшая в землю, вся в плесени и пыли. Идеальное место для того, чтобы перевести дух после встречи с армией мертвых.

Дэн пришёл спустя полчаса. Запер дверь массивным засовом, который заржавел и еле сдвинулся с места. Анна, бледная, но уже не шатающаяся, прислонилась к холодной стене, сжимая больное плечо. Синеватые следы от хватки мертвеца ныли, но она успела подлечить себя и заражение не пошло глубже. Останется синяком, со временем и он сойдет, но хуже было чувство поражения.

– Подкрепление вызвано, – доложил Дэн, убирая зашифрованный маячок. – Прибудут через час. Может, два. До тех пор сидим тихо и не высовываемся. Тишина и бдительность. – Он бросил Анне индивидуальный пакет первой помощи. – Обработай плечо. Эта мертвяцкая грязь может вызвать заражение похуже столбняка.

Анна кивнула, с трудом открывая пакет одной рукой. Магию она нейтрализовала, а вот физическая грязь может привести куда к худшим последствиям. Дэн наблюдал за ней краем глаза, его лицо было непроницаемой маской, но в глазах читалось досада. Он проверял оружие, ставил ловушки на единственный вход и сканировал помещение взглядом, ища хоть что-то полезное или опасное для мертвецов.

– Эй, старичок, – Анна прервала тягостное молчание, шипя от боли, когда антисептик коснулся кожи. – Там, в углу, люк. Может, спустимся? Тут наверху слишком… открыто. И пахнет, как в гробу бабушкиной троюродной сестры.

– Старая вентиляционная шахта или бункер, – пробормотал он, с трудом отодвигая тяжелую крышку. Внизу зияла чернота и пахло сыростью. – Может быть безопаснее. Идем. Но осторожно. Очень осторожно.Дэн нахмурился, подошел к заржавевшему люку в полу.

Лестница скрипела жалобно под их весом. Внизу оказалось небольшое помещение, видимо, склад или убежище. Пол был завален ящиками, покрытыми толстым слоем пыли. Единственный источник света – тусклый фонарик Дэна.

– Ладно, – вздохнул Дэн, осматриваясь. – Тут хотя бы не продувает. Сидим, не шумим, ждем.

Они устроились на ящиках, спиной к холодной стене. Тишина снова сгущалась, тяжелая и неловкая после недавнего кошмара. Анна ерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Дэн сидел неподвижно, как статуя, вслушиваясь в каждый шорох снаружи.

– Знаешь… – Анна снова нарушила тишину, ее голос звучал нарочито бодро в темноте. – …ситуация напоминает мне один анекдот.

– Не время, цыпленок.Дэн даже не повернул головы.

– Очень даже время! – настаивала Анна. – Слушай. Заходит как-то оборотень в бар. Бармен ему: "Что будете?" А оборотень: "Что угодно, только не лунный свет!" Ха-ха!

Тишина. Только слышно, как где-то капает вода. Анна фыркнула.

– Ладно, ладно, не смешно. Тогда другой. Приходит некромант к врачу. Врач его спрашивает: "На что жалуетесь?" А некромант: "Да вот, пациенты вечно умирают!" Ну? Хотя бы улыбнулся?

– Анна… замолчи. Пожалуйста.Дэн издал нечто среднее между вздохом и стоном.

– Не замолчу! – заявила она с вызовом. Страх и напряжение искали выход, ей просто жизненно необходимо было сейчас пошутить. – Вот тебе последний, про нас. Сидят как-то циничный оборотень и слишком болтливая целительница в темной дыре, боясь, что их найдет армия мертвых. И говорит целительница: "Эх, хоть бы привидение показалось, повеселило бы!" А оборотень ей: "Если покажется, стрелять буду. Молча". А потом добавляет: "И твои анекдоты стрелять буду". А она ему: "А у тебя есть серебряные пули от плохого чувства юмора?" И тут… – Анна сделала драматическую паузу. – …тут они поняли, что им действительно нечем заняться!

И тут случилось невероятное. Из темноты, где сидел Дэн, донесся звук. Сначала это было похоже на подавленный хрип. Потом на короткий выдох. А потом… раздался настоящий, низкий, грудной смех. Смех, который, казалось, вырывался наружу против воли хозяина, снося все барьеры раздражения и привычной суровости.

– Ч-черт… – прохрипел Дэн сквозь смех, пытаясь взять себя в руки. – Это… это было ужасно, цыпленок. Просто отвратительно несмешно. Бармен… лунный свет… Боже.

Но он продолжал смеяться. Тихо, сдержанно, но искренне. Анна сначала замерла от шока, а потом и сама расхохоталась, не столько от своих анекдотов, сколько от невероятности происходящего: Дэн, циник и боевая машина, смеялся.

– Видишь?! – воскликнула она, едва переводя дух. – Я же говорила, что тебе нужно разрядиться! Даже у стариков есть чувство юмора, оказывается! Просто оно глубоко запрятано, под слоями сарказма и серебряных пуль!

– Стариков? – он снова сделал грозное лицо, но в глазах все еще играли смешинки. – Это за стариков ты сейчас получишь… эээ… внеочередной урок по молчанию в засаде. С использованием моей старой, но еще крепкой дубинки.Дэн потихоньку успокаивался, утирая несуществующую слезу.

– Обещаю вести себя тихо! – Анна подняла руки в шуточной капитуляции, все еще улыбаясь во весь рот. – Просто… приятно было услышать, что ты еще не совсем окаменел. Даже твой смех звучит, как перемалывание костей, но… это лучше, чем твое обычное ворчание.

– Ты неисправима. И твои анекдоты – преступление против юмора. Но… – он замолчал на секунду, и его голос стал чуть мягче, без привычной колючей оболочки. – …но спасибо. Наверное. На мгновение… это отвлекло.Дэн покачал головой, но углы его губ предательски дернулись вверх.

– Пожалуйста, – тихо ответила Анна, и ее улыбка стала теплее, менее дерзкой. – В следующий раз подготовлюсь получше. Может, про вампиров и зубных врачей? Или про троллей и мосты? У меня целая коллекция ужасных!

– Умоляю, не надо, – Дэн снова застонал, но на этот раз в его стоне слышалась уже знакомая нота сдавленного смеха. – Лучше помолчим. А то я начну рассказывать свои. А мои анекдоты… – он сделал паузу для драматизма, – …обычно заканчиваются расчлененкой и плохими каламбурами про внутренние органы. Не для слабонервных цыплят.

Они замолчали, но тишина теперь была другой. Не гнетущей, а… спокойной. Комфортной даже в какой-то степени. Где-то снаружи мог бродить некромант с армией мертвых, где-то летело подкрепление, но здесь, в этой пыльной, темной дыре, Дэн и Анна сидели плечом к плечу и только что разделенный смех связал их крепче любой формальной присяги.

Глава 10

В штабе подняли всех агентов, стажёров, помощников. Яблоку негде было упасть в коридорах. Подкрепление вернулось из заброшенной деревни с тревожными новостями: армия мертвых исчезла, словно растворилась в воздухе вместе с Гримволдом и его пульсирующим ядром. Остались лишь пустые, зловещие избы и ощущение надвигающейся бури. Виктор Морозов выглядел мрачнее тучи.

– Нам нужна информация, – бушевал он в своем кабинете, указывая пальцем на карту, испещренную новыми метками. – Гримволд не исчез. Он затаился, готовит следующий шаг. И мы знаем, где он может искать союзников или ресурсы. – Он ткнул в точку на карте, попав в фешенебельный курортный городок на побережье, известный своими тайными клубами для элиты и… негласными торгами магическими артефактами. – "Лазурный Ковчег". Там в эти выходные проходит закрытый аукцион "редкостей". Наши источники предполагают, что Гримволд или его агенты могут там появиться. Вам двоим необходимо внедриться. Добыть список лотов, список гостей, выявить подозрительных. Любой ценой.

Дэн кивнул, уже мысленно прокручивая варианты проникновения. Анна выглядела заинтересованно:

– Охрана? Уровень доступа? План здания?

Виктор усмехнулся.

– Охрана – высший класс. Всё , как ты любишь, Дэн. Биометрика, магические барьеры, личная охрана гостей. Уровень доступа – приглашения только для избранных. План здания есть. – Он отодвинул папку. – И у вас есть приглашения. На имя графа и графини фон дер Штайнен.

Дэн почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Граф и графиня? – переспросил он, стараясь сохранить ледяное спокойствие. – Виктор, ты же знаешь, я не…

– Именно поэтому, – перебил директор. – Кто поверит, что циничный, грубоватый оборотень Дэн – это изысканный граф? Никто. Это идеальное прикрытие. А Анна… – он кивнул в ее сторону, – …идеально сыграет роль юной, очаровательной, но слегка… эксцентричной аристократки. Вам нужно быть парой. Не напарниками. Не коллегами. Влюбленными, неразлучными супругами. Это единственный способ не вызывать подозрений в таком обществе. Любое отдаление друг от друга будет замечено.

Анна засияла как солнышко. Дэн побледнел, как полотно.

– Супругами? – проскрежетал он. – Виктор, это…

– Это приказ, Дэн, – голос Виктора не оставлял сомнений. – Ты лучший в перестрелках и слежке. Теперь докажи, что ты лучший и в актерском мастерстве. Или хоть не убей свою "супругу" от раздражения за эти два дня. Ваши документы, гардероб и легенда – в машине. Вылет через час. Удачи. И постарайтесь… выглядеть влюбленными.

Так начался их личный ад под кодовым названием "Операция: Фальшивая Романтика".

Лимузин доставил "графа и графиню фон дер Штайнен" к парадному входу. Дэн в идеально сидящем смокинге выглядел как дикий зверь, запертый в золотой клетке. Каждое его движение было резким, лишенным аристократической плавности. Анна же, в изумрудном платье, подчеркивавшем ее глаза, и с элегантной прической, казалась рожденной для этой роли. Если бы не ее ехидный взгляд.

– Милый, – прошипела она сладким голоском, цепко вцепившись в его руку, когда они шли по красной ковровой дорожке мимо швейцаров, – твоя улыбка напоминает гримасу человека, которому только что наступили на любимую мозоль. Расслабься. Представь, что мы на стрельбище, а все вокруг мишени.

– Я бы предпочел настоящие мишени, – пробурчал Дэн, пытаясь придать лицу выражение томной неги и получая только маску мрачного страдания.

– О, смотри, фотограф! – Анна внезапно прижалась к нему, обвив рукой его талию и закинув голову с обворожительной улыбкой. – Улыбнись, дорогой! Для истории!

Дэн дернул уголками губ вверх. Получилось так, что фотограф вздрогнул.

– Боже, Дэн, – засмеялась Анна, когда они прошли, – это не улыбка, это оскал. Ты хочешь напугать бедного фотографа до смерти? Хотя… учитывая нашу специализацию, это могло бы быть полезным навыком.

– Я не умею делать эти… дурацкие улыбки на заказ, – отрезал Дэн, чувствуя, как воротничок душит его.

Вечер был чередой комичных кошмаров для Дэна и безудержного веселья для Анны. Когда начались танцы, Анна утащила его на паркет. Дэн двигался с грацией бронированного трактора. После того, как он наступил ей на ногу в третий раз, она громко прокомментировала: "Ох, милый, твоя страсть просто… сокрушительна!"

Еще не отказывала себе в удовольствии театрально вздыхая шептать ему: "Дорогой, твои объятия напоминают захват при задержании. Ты хоть можешь представить, что я не подозреваемая, а твоя возлюбленная? Попробуй посмотреть на меня с… томлением? Или хотя бы с меньшим желанием заковать в наручники?"

Дэн попытался сделать "томный" взгляд. Получился взгляд человека, страдающего от острого несварения.

– Лучше уж наручники, – пробормотал он.

Анна показала себя той, которой не чуждо было светское общество и беседы обо всем и ни о чем. Анна блистала остроумием и легкой болтовней, ловко выуживая обрывки полезной информации. Дэну же приходилось изображать молчаливого, загадочного аристократа. Его немногословные ответы "Хм.", "Возможно.", "Интересно." Анна тут же комментировала с нежностью: "Ах, мой медведь такой лаконичный! Он весь – в глубоких мыслях!" или "Не обращайте внимания, он просто стесняется своих чувств… особенно нежности".

Однажды, когда Дэн особенно мрачно крякнул в ответ на вопрос о погоде, Анна шепнула ему на ухо: "Нежность, Дэн! Ты хоть раз в жизни говорил что-то нежное? Хотя бы котенку?"

Дэн нахмурился: "Котенку? Я говорил: 'Отойди, а то наступлю'. Это считалось?" Анна закатила глаза и рассмеялась, словно он сказал ей что-то приятное.

За ними наблюдали. Приходилось выкручиваться как получалось. Анна требовала подносить ей шампанское, целовать руку, поправлять несуществующую прядь волос. Дэн выполнял это с видом сапера, разминирующего бомбу. Его поцелуй руки напоминал медицинский осмотр. Когда Анна попросила его накормить ее клубничкой с канапе, он сунул ей в рот ягоду так стремительно, что она чуть не подавилась.

– Ты… ты кормишь меня, как птенца, которому вот-вот перережут горло! – закашлявшись, прошипела она. – Где же романтика? Где томные взгляды? Где шепоток на ушко?

– Я шепчу, – парировал Дэн, наклоняясь так близко, что она почувствовала его дыхание. Его шепот был ледяным и четким: – Вон тот мужчина в синем. У него под пиджаком кобура. Магнитная застежка, видна, когда поворачивается. А тот, что разговаривает с ним… пахнет некромантией. Слабый, но запах есть.

Анна замерла, игра моментально ушла из ее глаз. Это был их первый реальный след. Она прижалась к нему, уже не играя.

– Вижу, – ее голос стал деловым. – Синий костюм, бородка клинышком. Его собеседник… да, что-то не так с глазами. Слишком блестящие.

Именно в этот момент, когда они оба сосредоточились на цели, к ним подошел сам хозяин аукциона, обаятельный и подозрительный, как и все тут. Он засыпал Анну комплиментами, а потом обратился к Дэну:

– Граф, вы производите впечатление человека… действия. Не слов. Ваша супруга – очарование! Вы, должно быть, завоевали ее сердце невероятными подвигами?

Дэн, только что переключившийся на рабочий режим, отреагировал на автомате, с присущей ему прямотой солдата, забывшего о легенде:

– Подвигами? Нет. Просто был рядом, когда она вляпалась в неприятности. Вытащил. Ну и… – он запнулся, осознавая провал. Анна замерла. Хозяин поднял бровь.

Но тут Анна залилась серебристым смехом и обвила Дэна руками:

– Ах, мой скромный герой! Он всегда так говорит! – Она посмотрела на Дэна с внезапной, искренней теплотой, вспомнив и заброшенный наблюдательный пункт, и многие другие моменты. – Но он прав. Иногда самые сильные чувства рождаются не на балах, а… в гуще событий. Когда кто-то просто оказывается рядом и не дает тебе сломать шею. "Или спасает от мертвецов", – последнее добавила она мысленно. – Это и есть его… романтика. Немного грубая, без роз и серенад, но зато настоящая. – Она прижалась щекой к его плечу, и на этот раз это не было игрой.

Дэн почувствовал, как что-то внутри дрогнуло. Он посмотрел на Анну, на ее глаза, светящиеся не только вызовом, но и этим странным теплом. И, к своему удивлению, его рука сама обвила ее талию, не по ее просьбе-приказу, а потому что так само получилось. Исчезла скованность. Его взгляд на мгновение потерял привычную ледяную твердость, став просто… человеческим.

– Да, – сказал он хозяину просто, но без прежней резкости. – Она права. Быть рядом – это главное.

Хозяин аукциона улыбнулся, удовлетворенный и, кажется, купившийся на эту неожиданную искренность. Он отошел, оставив их одних.

Анна подняла глаза на Дэна. Ее ехидство куда-то испарилось.

– Видишь? – прошептала она. – Ты можешь. Когда не думаешь об этом. Когда это… настоящее.

Дэн не ответил. Он лишь слегка сжал ее талию, его взгляд уже сканировал зал, выискивая "синий костюм" и "слишком блестящие глаза". Но теперь в его профессиональной сосредоточенности не было прежнего отторжения к роли супруга. Было что-то новое. Что-то, что заставляло его держать Анну чуть ближе, чем того требовала легенда. Миссия продолжалась и опасность была рядом. Хотя даже циничный Дэн не мог отрицать, что этот момент был не таким уж плохим. Хотя он бы ни за что не признал этого вслух. Пока.

Глава 11

Информация, добытая на аукционе в "Лазурном Ковчеге", привела их в мрачные подземелья старого города. Не канализация, а нечто более старое – сеть забытых ходов, пролегающих под современными улицами. Здесь, по данным "Обсидиана", скрывался агент Гримволда, маг, известный под кличкой Тенеплет. Его специализацией было не просто управление тьмой, а ее овеществление, превращение в оружие, способное пожирать свет, жизнь и саму волю.

Воздух в туннелях был тяжелым, пропитанным запахом сырости, пыли веков и… озона, как в деревне мертвых. Что значило, что идут они по верному следу. Фонари Дэна выхватывали из мрака обвалившиеся своды, покрытые странными, мерцающими в УФ-спектре символами. Анна шла за ним, ее целительный дар тонким щитом прикрывал их обоих от гнетущего воздействия места, но страх сковал ее сильнее холода камней. Она сжимала специальный излучатель "Обсидиана" – устройство, генерирующее узконаправленные импульсы света, их единственную надежду против Тенеплета.

– Он рядом, – прошептал Дэн, его оборотничьи чувства, обычно острые, здесь притуплялись. – Чувствую… пустоту. Движущуюся пустоту.

Едва он произнес это, как фонари погасли. Не сломались – их свет просто… исчез, поглощенный наступающим мраком. Абсолютная, всепоглощающая чернота обрушилась на них. Анна вскрикнула от неожиданности и страха.

– Спокойно, цыпленок! – рявкнул Дэн, но в его голосе тоже слышалось напряжение. – Включай излучатель! Медленно! На минималку!

Анна дрожащими руками нащупала кнопку. Тонкий луч холодного белого света прорезал тьму. Он не освещал пространство широко, но создавал вокруг них небольшой, шаткий островок безопасности. И в этом луче они его увидели.

Тень. Не просто отсутствие света, а живая, пульсирующая субстанция. Она струилась по стенам, капала с потолка, как черная смола, собираясь в центре туннеля в нечто, напоминающее человеческую фигуру, но лишенную четких черт. Где должны были быть глаза, горели две угольные точки, бездушные и голодные. Это был не маг в плаще, а сама Тьма, принявшая сознательную форму.

– Гра…аа…аа… – заскрежетал голос, исходящий не из точки, а из самой окружающей темноты.

– Све…ееет… Гаси…ииить..!

Из тенистой фигуры вырвался сгусток чистой тьмы и черной стрелой устремился к лучу Анны. Контакт сопровождался шипением, словно раскаленное железо опустили в ведро с водой. Луч излучателя дрогнул, погас на мгновение, прежде чем Анна, стиснув зубы, выкрутила мощность на максимум и снова вытолкнула его вперед. Тьма отступила с шипением.

– Держи его! – скомандовал Дэн, выхватывая пистолет с серебряными пулями, на которые была нанесена светящаяся краска. Он выстрелил в центр тенистой фигуры. Пули вошли в нее, как в масло, не причинив видимого вреда. Угольные точки-глаза сузились, выражая что-то похожее на презрение.

– Серебро… Бесссильно… – прошипел голос Тьмы. – Свееет… Иссякнет…

Новая атака была мощнее. Не один сгусток, а целая лавина черных копий тьмы обрушилась на их световой островок. Анна вскрикнула, почувствовав, как излучатель раскаляется в ее руках, как ее собственный дар, питающий щит, истощается под натиском. Луч дрожал, сужался.

– Дэн! Я не… не уверена, что долго продержусь! – крикнула она, голос сорвался.

Дэн понял, что обычное оружие бесполезно. Он почувствовал, как тьма липкими щупальцами пытается проникнуть в его разум, высасывать силы, навевать ужас и апатию. Оборотень черпал силу из инстинктов, из жизни, а здесь сама жизнь подвергалась атаке. Он увидел страх в глазах Анны, но не желание сдаться, яростную, отчаянную решимость бороться.

– Анна! – закричал он сквозь гул тьмы. – Не в щит! В атаку! Концентрируй весь свет! В него! Прямо в "сердце"! Я открою тебе путь!

Анна не поняла до конца, но доверилась. Она перестала пытаться освещать пространство. Вместо этого она сфокусировала весь луч излучателя, а главное, свой дар, в тончайший, ослепительно яркий луч света. Он бил из ее рук, как лазер, пронзая наступающую тьму.

– Ааааргх! – заревел голос Тенеплета. Тень заколебалась, в месте удара появилась дыра, из которой лился не свет, а… пустота светлее окружающего мрака. Фигура дрогнула.

– Держи! – зарычал Дэн. Он не стал стрелять. Он бросился вперед, в самое пекло, навстречу черным копьям тьмы. Он использовал свою скорость и ярость не для атаки, а для отвлечения. Он метался, уворачивался, принимая на себя рассеянные удары тьмы. Каждый удар был высасывающим силы, оставляющий синяки-ожоги на коже даже в человеческой форме. Он кричал от боли, но не останавливался, притягивая к себе основное внимание Тенеплета.

– Смотри на меня, тварь! – орал Дэн, чувствуя, как тьма сковывает его ноги, пытается проникнуть в рот, в глаза. – Я здесь! Я светлее твоей жалкой дыры! Правда, ужасно светлый парень?!

Тенеплет, разъяренный его дерзостью и болью от луча Анны, сосредоточил свою мощь на Дэне. Черная смола обволокла его, сжимая, пытаясь поглотить.

Сейчас!

– Анна! – закричал Дэн, уже почти теряя сознание от удушья и холода тьмы.

Анна увидела его, скованного, исчезающего в черной массе. Ужас сдавил горло, но он сменился яростью, белой и чистой, как ее свет. Она вложила в луч всю себя – всю боль от потери матери, весь страх перед мертвецами, всю злость на Гримволда, всю… странную, зарождающуюся привязанность к этому грубому, смешному, безумно храброму оборотню. Ее дар вспыхнул с невиданной силой. Луч превратился в ослепительное солнце, сконцентрированное в одной точке.

– Отпусти его! – закричала она, и ее голос прозвенел под сводами, отдаваясь эхом.

Она направила этот сгусток чистой, яростной световой энергии не просто в Тенеплета, а сквозь Дэна, в самое "сердце" тенистой сущности. Она верила, что ее свет не причинит ему вреда. Она верила в него.

Луч пронзил тьму, окутавшую Дэна. Он почувствовал не боль, а… тепло. Очищающее, животворное тепло, разрывающее оковы. И в следующее мгновение луч ударил прямо в угольные глаза Тенеплета.

Раздался оглушительный, немыслимый визг, как будто рвалась сама ткань реальности. Фигура Тьмы вздулась, заколебалась, а затем схлопнулась внутрь себя, как черная дыра, и… исчезла. Абсолютная тьма отступила, сменившись привычным мраком подземелья. Фонари Дэна, лежащие на земле, снова зажглись, слабо освещая закопченные стены и груду тлеющей черной слизи там, где стоял Тенеплет.

Дэн рухнул на колени, отплевываясь от вкуса пепла и тьмы. Он весь горел, но не от боли, хотя синяки и ожоги остались, а от адреналина и… невероятного облегчения. Он поднял голову.

Анна стояла в нескольких шагах, излучатель дымился у ее ног, выработав ресурс. Она была бледна как смерть, дрожала, по лицу струился пот. Но в ее глазах горел огонь и свет.

Они смотрели друг на друга сквозь рассеивающийся дым и мрак. Никто не говорил. Слышно было только их тяжелое дыхание.

Дэн первым нарушил тишину. Он поднялся, пошатываясь, и подошел к Анне. Он посмотрел на нее, не как на "цыпленка", не как на напарника, а как на человека, который только что вытащил его из самой пасти вечной ночи. В его глазах, обычно таких колючих, появилась признательность.

– Ты… – он хрипло прокашлялся. – Ты сегодня не просто не померла, цыпленок. Ты… – он искал слова, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – …ты сожгла эту тварь как следует. И… – он сделал паузу, глядя ей прямо в глаза, – …спасибо. За луч. И за то, что не промахнулась. Мне еще… ну, планы есть.

Это было не просто "спасибо". Это было признание. Признание ее силы, ее воли, ее незаменимости. И в его грубоватых словах было больше искренности, чем в любых красивых речах.

Анна выдохнула. Дрожь начала стихать, сменяясь теплой волной облегчения и гордости. Улыбка, сначала робкая, а потом все шире, тронула ее губы.

– Планы? – она подняла бровь, возвращаясь к привычной роли, но голос ее был теплым. – Надеюсь, там нет темных подвалов в ближайшее время? А то я сегодня свою норму по тьме выполнила. И… – она посмотрела на его обгоревшую куртку и синяки, – …пожалуйста. Взаимность. В следующий раз, когда меня будет душить тень, вытащишь? Хотя… – ее глаза блеснули знакомым озорством, – …учитывая твою грациозность в танцах, я начинаю сомневаться.

Дэн фыркнул, но в его фырканье не было прежней злости. Было что-то похожее на сдавленный смех. Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться сделать шаг, ее ноги тоже подкосились от напряжения и опустошения после выброса энергии.

– Цыпленок, после сегодняшнего, – сказал он, и в его голосе снова зазвучал привычный сарказм, но смягченный только что пережитым, – я тебя из любой тени вытащу. Даже если мне придется для этого воскреснуть.