Пепел

Александр Сосновский

Пепел

Эта книга о надежде, которая продолжает жить в сердцах людей даже тогда, когда кажется, что всё потеряно, заставляя их бороться за неясное будущее.

Глава 1. Последние дни

Апрель 2032 года выдался необычно теплым. Роман Иванов стоял у окна своей квартиры на третьем этаже старого кирпичного дома на улице Советской и наблюдал, как весна вдыхает жизнь в город. На липах, выстроившихся вдоль тротуара, набухали светло-зеленые почки. Прозрачный утренний воздух искрился в косых лучах солнца, наполняя душу необъяснимым предвкушением.

Псков пробуждался после долгой северной зимы. На улицах становилось многолюднее, открывались летние кафе, устанавливались уличные зонтики, выносились шезлонги. В парках дети с визгом носились по только что освобожденным от снега площадкам, а молодые мамы, подставляя лица солнцу, неторопливо переговаривались, сидя на скамейках. Воздух наполнился запахами – свежей зелени, кофе из ближайшей кофейни, теплого асфальта. Обычный апрельский день провинциального города.

Роман глубоко вдохнул, прикрыв глаза от удовольствия. В феврале ему исполнилось двадцать шесть, и впервые в жизни он чувствовал странную, непривычную стабильность. Словно корабль, долго блуждавший в открытом море, наконец вошел в спокойную гавань.

Из кухни доносился аромат свежесваренного кофе и тостов. Роман прошел туда, машинально пригладив непослушные рыжеватые волосы. Он работал инженером-программистом в небольшой IT-компании, занимавшейся автоматизацией производства – не самый романтичный выбор профессии, но он приносил не только стабильный доход, но и удовлетворение от понимания, что созданные им программы упрощают жизнь реальных людей.

После пяти лет мытарств по съемным квартирам, половину платы за которые перечисляли родители, он наконец мог позволить себе жить самостоятельно. Квартира была небольшой – всего одна комната с эркером, служившим одновременно рабочим местом и столовой, но она была полностью его, и это наполняло сердце тихой гордостью.

Роман отхлебнул кофе, наслаждаясь горьковатым вкусом. На экране ноутбука мигало напоминание о видеоконференции через час. Рутина, установившаяся за последние месяцы, его вполне устраивала: подъем в семь, пробежка по набережной реки, душ, завтрак, работа в офисе до шести, иногда пиво с коллегами в пабе «Старый Псков» по пятницам, выходные с родителями на их даче в пригороде или с друзьями на пейнтболе.

Жизнь казалась предсказуемой, но в этой предсказуемости было что-то уютное, словно старое кресло, в котором всегда удобно устроиться с книгой и чашкой чая.

Телефон завибрировал на столе, прерывая его размышления. На экране высветилось фото матери – Валентина Андреевна улыбалась, сидя в саду среди цветущих пионов. Роман провел пальцем по экрану.

– Привет, мам.

– Рома, ты видел новости? – в её голосе слышалось беспокойство, которое Роман научился узнавать с детства.

– Нет, а что случилось? – Роман поморщился, предчувствуя очередную волну паники. За последние десятилетия люди научились впадать в истерику по любому поводу – от появления новой версии гриппа до угрозы астероида, который, по данным некоторых псевдонаучных источников, должен был уничтожить Землю каждые пару лет.

– В Азии какая-то новая болезнь. – Голос матери дрогнул. – Говорят, люди стареют прямо на глазах. Это не обычный грипп, Рома. Что-то серьезное.

Роман вздохнул. Валентина Андреевна всегда была склонна к излишней тревожности, особенно когда дело касалось здоровья.

– Мам, успокойся. Сколько уже было этих эпидемий? И всегда все заканчивалось нормально. Помнишь, как все паниковали из-за птичьего гриппа? А потом из-за свиного? И где они сейчас?

– Это другое, сынок. – В её голосе послышались слезы. – Твой отец смотрел репортаж – там показывали людей, которые состарились за несколько дней. Тридцатилетние превращались в стариков.

– Звучит как сюжет фантастического фильма, – Роман попытался пошутить, но мать не отреагировала.

– Я просто хочу, чтобы ты был осторожен. Отец говорит, это похоже на утечку из какой-то лаборатории. Сейчас столько всяких опытов проводят, играют с генами, вирусами… – Валентина Андреевна всхлипнула. – Береги себя, ладно?

– Хорошо, мам, буду осторожен, – Роман решил не спорить, зная, что это бесполезно. – Как папа?

– Нормально, в гараже что-то мастерит. Ты приедешь в воскресенье?

– Да, как обычно.

Закончив разговор, Роман все же включил новостную ленту на ноутбуке. Наткнулся на заголовок: «Тайна вируса старения: апокалипсис или выдумка?». Вздохнул и кликнул по ссылке. На экране замелькали кадры из переполненных азиатских больниц. Корреспондент с тревогой в голосе рассказывал о случаях стремительного старения у людей в возрасте от 20 до 60 лет.

«Пациенты, инфицированные неизвестным вирусом, демонстрируют признаки ускоренного старения организма. Клеточная деградация происходит в десятки раз быстрее нормы», – говорил седовласый ученый в белом халате. На фоне виднелись аппараты МРТ и другое медицинское оборудование.

На экране показали мужчину, который, по словам диктора, был заражен неделю назад. Его лицо, руки, все тело выглядели как у человека, который был на тридцать лет старше своего биологического возраста. Седые волосы, глубокие морщины, старческие пятна на руках, выпирающие вены – Роман невольно содрогнулся от увиденного.

«Очередная сенсация для рейтингов», – подумал он, закрывая вкладку с новостями. В конце концов, что бы ни происходило в Азии, до Пскова это вряд ли доберется. Заболевания, вызывающие преждевременное старение, существовали всегда – прогерия, синдром Вернера. Наверняка просто вспышка какой-то редкой генетической аномалии, раздутая СМИ до масштабов апокалипсиса.

Роман вернулся к работе над проектом, который должен был сдать к концу недели. Новая система контроля качества для местной фабрики требовала его полного внимания, и мысли о странной болезни быстро вытеснились из головы кодом и алгоритмами.

Вечером он встретился с Антоном, своим старым другом со школьных времен, в небольшом баре на Октябрьском проспекте. «Красная сова» – уютное место с кирпичными стенами, темным деревом и приглушенным светом. Сюда они приходили, когда хотели спокойно поговорить, а не перекрикивать музыку, как в большинстве других заведений.

– Вау, ты побрился? Почти тебя не узнал, – Антон с улыбкой протянул руку для рукопожатия. – Жаль, борода тебе шла. Скрывала эту твою вечно скептическую физиономию.

– Заткнись, – добродушно отозвался Роман, пожимая руку друга. – С этой твоей шевелюрой ты похож на помесь дикобраза с йоркширским терьером. Стоило бы тебе задуматься о стрижке.

– Ни за что, – Антон провел рукой по растрепанным темным волосам. – Марине нравится. Говорит, я похож на рок-звезду.

– Марина просто слепо влюблена, – хмыкнул Роман. – Как она, кстати?

Лицо Антона просветлело, как всегда, когда он говорил о своей девушке.

– Отлично! Знаешь, я думаю… – он понизил голос, словно боялся, что его услышат, – я думаю сделать ей предложение. Летом, может быть.

– Серьезно? – Роман искренне обрадовался. – Это же здорово, поздравляю!

Официант принес им пиво – темный стаут для Романа и светлый лагер для Антона. Они подняли бокалы, чокнулись.

– За будущую помолвку, – улыбнулся Роман.

– Тш-ш-ш, не сглазь, – Антон огляделся, словно ожидая увидеть Марину среди посетителей бара. – Она ничего не знает. Я даже кольцо уже присмотрел.

– Ну ты даешь, – покачал головой Роман. – Как-то внезапно. Мы же еще недавно двоечники были, контрольные списывали.

– Время летит, – философски заметил Антон, отпивая пиво. – Слушай, а ты слышал про эту дичь в Азии?

– Мать звонила, рассказывала, – кивнул Роман. – Думаешь, что-то серьезное?

– Кто знает, – Антон пожал плечами. – Но выглядит жутко. Я видел видео в сети – чуваки реально превращаются в стариков за пару дней. Как в фильме ужасов.

– Звучит как очередная паника в СМИ, – Роман отпил пиво. Оно было холодным и горьким, как он любил.

– Может быть, – согласился Антон. – Но я все равно заказал маски и антисептики. На всякий случай.

– Ты всегда был параноиком, – усмехнулся Роман.

– А ты всегда был безрассудным оптимистом, – парировал Антон. – Помнишь, как ты в детстве был уверен, что сможешь перепрыгнуть с крыши гаража на дерево? До сих пор шрам на колене остался, да?

Роман машинально потер колено под джинсами. Бледный шрам, похожий на полумесяц, действительно напоминал о том безумном прыжке.

– Эй, мне было десять! – возмутился он. – И я почти допрыгнул.

– «Почти» – в данном случае ключевое слово, – рассмеялся Антон. – Я до сих пор помню лицо твоей мамы, когда мы притащили тебя домой в окровавленных штанах.

Они рассмеялись, вспоминая детские глупости. Вечер прошел как обычно – обсуждали работу, новые фильмы, планы на лето. Антон рассказал, что хочет свозить Марину на Байкал, если сделает удачный проект. Роман поделился, что подумывает о покупке подержанного мотоцикла – мечта, которую он лелеял со старших классов школы.

Никто из них не мог предположить, что это один из последних нормальных вечеров в их жизни. Что через несколько месяцев Антон будет лежать в могиле, а Роман будет бродить по пустеющему городу, собирая консервы в заброшенных квартирах.

Никто тогда не мог предположить, что это начало конца.

Две недели спустя первые случаи заболевания были зафиксированы в Москве. Еще через три дня – в Санкт-Петербурге. Роман читал об этом в новостях, но все еще не верил в серьезность ситуации. Подобные вспышки в прошлом всегда удавалось локализовать. Почему сейчас должно быть иначе?

Псков, расположенный между двумя крупными городами, оказался в эпицентре надвигающейся катастрофы. Роман заметил первые тревожные признаки, когда в офисе их компании начали пустеть рабочие места. Сначала это списывали на сезонную простуду или даже на панику – многие предпочли остаться дома, опасаясь заражения. Но когда их системный администратор Виктор, которому недавно исполнилось тридцать пять, пришел на работу с глубокими морщинами и поседевшими волосами, все поняли – вирус уже здесь.

Роман нашел Виктора в серверной – тот наклонился над новым сервером, подключая кабели дрожащими руками. Когда-то крепкие пальцы теперь выглядели как у старика – костлявые, с выступающими венами и старческими пятнами.

– Ты бы сходил к врачу, Витя, – осторожно предложил Роман, когда они остались наедине.

Виктор грустно усмехнулся, поправляя очки, которые теперь соскальзывали с похудевшего носа. В его обычно ясных голубых глазах появилась странная мутная пелена.

– Уже. Вчера провел шесть часов в очереди в поликлинике, чтобы услышать то, что я и так знал – это тот самый вирус из новостей. И они ничем помочь не могут.

Его руки дрожали, когда он подключал новый сервер. Кожа на пальцах стала тонкой, почти прозрачной, как папиросная бумага.

– Но как… так быстро? – Роман не верил своим глазам.

– Три дня назад начались первые симптомы. Просто немного ломило суставы, думал, что простудился, – Виктор потер колено, как будто пытался унять боль. – Вчера утром проснулся и увидел в зеркале… это, – он провел рукой по лицу с новыми глубокими морщинами. – Алена испугалась, думала, что это не я. Врачи говорят, что это необратимо. И что у меня, может быть, неделя.

Роман не знал, что сказать. Виктор был не просто коллегой – они дружили, вместе ходили на рыбалку, играли в онлайн-игры по вечерам. Еще неделю назад Виктор показывал ему фотографии с отпуска на Алтае, где они с женой поднимались в горы, сплавлялись по рекам. На фотографиях был крепкий мужчина с легкой проседью в темных волосах, но все еще молодой, полный энергии.

– Должно быть какое-то лечение, – голос Романа звучал неуверенно.

– Нет. Только паллиативная помощь, – Виктор попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. – Знаешь, что самое странное? Я не чувствую себя стариком внутри. Мозг работает как прежде. Я все тот же Витя, который вчера спорил с тобой о квантовых компьютерах. Только тело… оно предает меня с каждым часом.

Он замолчал, глядя на свои руки с каким-то отстраненным удивлением, словно они принадлежали не ему.

– Виктор… – Роман сделал шаг к нему, но не знал, как продолжить. Все слова казались бессмысленными перед лицом того, что происходило.

– Не переживай, – Виктор хлопнул его по плечу с неожиданной бодростью. – Я уже принял это. Даже составил список того, что хочу успеть сделать. Ты не поверишь, но среди первых пунктов – настроить этот чертов сервер. Хоть что-то после меня останется работающим.

Он улыбнулся, и на мгновение сквозь маску старости проглянул прежний Виктор – с его неиссякаемым оптимизмом и любовью к технике.

Они закончили настройку молча. Когда работа была завершена, Виктор запустил тестовую программу и удовлетворенно кивнул, глядя на экран. Строки кода бежали по монитору, создавая иллюзию нормальности, порядка в мире, который стремительно разваливался на части.

– Вот и все. Теперь он проработает годами без вмешательства человека, – он повернулся к Роману. – Береги себя, парень. И если увидишь Алену… присмотри за ней, ладно?

– Ты говоришь так, словно… – Роман не смог закончить фразу.

– Словно я умираю? – Виктор грустно улыбнулся. – Так и есть. Но эй, мы все умираем, верно? Просто обычно этот процесс растянут на десятилетия, а у меня все сконцентрировано в несколько дней. Как концентрированный бульон вместо обычного супа.

Он засмеялся своей шутке, и Роман тоже попытался улыбнуться, хотя внутри все сжималось от ужаса и сострадания.

– Витя, может, тебе лучше домой? Отдохнуть? – предложил Роман, видя, как тяжело Виктор поднимается со стула.

– Нет, – Виктор покачал головой. – Дома я только и делаю, что думаю обо всем этом. Здесь хоть могу быть полезным. К тому же, – он подмигнул, – не хочу упустить ни одного дня из тех, что мне остались. Даже если это будет день в серверной.

Через три дня Виктор не пришел на работу. Роман позвонил ему вечером, но телефон не отвечал. Странное, гнетущее чувство не отпускало его весь день. На следующее утро он решил заехать к другу домой. Виктор с женой жили в новом микрорайоне на окраине города, в типовой многоэтажке из стекла и бетона. Роман нажал на кнопку домофона, но ответа не последовало. Он уже собирался уходить, когда из подъезда вышла пожилая женщина с маленькой собачкой.

– Вы к кому, молодой человек? – спросила она, придерживая дверь. Ее глаза изучающе оглядели Романа с головы до ног.

– К Виктору Самойлову, в 57 квартиру, – ответил Роман.

– А, к Вите, – женщина покачала головой, и её лицо смягчилось. – Он вчера умер, бедняга. Такой молодой был. Его жена сейчас у родителей, кажется.

Роман почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он ожидал услышать что угодно – что Виктору стало хуже, что его увезли в больницу – но не это. Не так быстро.

– Спасибо, – выдавил он и побрел к остановке.

Роман не поехал домой – не мог сидеть в четырех стенах. Вместо этого он долго бродил по городу, пытаясь осознать произошедшее. Он шел по набережной Великой, мимо древнего кремля, вдоль парков и скверов. День был на удивление ясный и теплый, люди сидели на лавочках, катались на велосипедах, гуляли с детьми. Большинство в масках, но все же – обычная жизнь продолжалась, несмотря ни на что.

Виктор был первым человеком из его близкого окружения, кто умер от вируса. И страшно было думать, что он, скорее всего, не последний.

На следующий день Роман решил все же навестить Алену, жену Виктора. Он узнал адрес её родителей в отделе кадров их компании. Алена открыла дверь сама – осунувшаяся, с красными от слез глазами, но собранная. Ее русые волосы были собраны в неаккуратный пучок, а на бледном лице не было ни следа макияжа.

– Рома, – она слабо улыбнулась. – Проходи.

В квартире было тихо. Родители Алены, похоже, вышли, чтобы дать им возможность поговорить наедине.

– Я не знал… – начал Роман, но она перебила его:

– Он умер во сне. Просто не проснулся. Врач сказал, что это самый легкий способ уйти при этой болезни, – её голос звучал почти спокойно, но руки, сжимающие чашку с чаем, дрожали. – Он не мучился в конце.

– Мне так жаль, Ира, – Роман не знал, что еще сказать.

– Знаешь, что он сделал в последний день? – она подняла на него глаза. – Починил старые часы моего отца. Антикварные, которые всегда его раздражали своим тиканьем. Сказал, что хочет оставить что-то работающее после себя.

Роман вспомнил похожие слова Виктора о сервере, и горло перехватило от комка.

– Хочешь… увидеть его? – неожиданно спросила Алена. – Он еще здесь. Завтра кремация.

Роман не был уверен, что хочет этого, но кивнул. Алена провела его в спальню. На кровати лежал человек, которого Роман с трудом узнал. Седые редкие волосы, глубоко запавшие глаза, истонченная кожа с возрастными пятнами и морщинами. Виктору можно было дать все восемьдесят. Ему было тридцать пять, и неделю назад он поднимал штангу в тренажерном зале.

– Когда он только заболел, мы думали, что у нас есть время, – тихо сказала Алена. – Врачи говорили о нескольких неделях. Но все произошло так быстро…

Она замолчала, глядя на мужа.

– Что ты будешь делать теперь? – спросил Роман.

– Не знаю, – она пожала плечами. – Пока останусь с родителями. Говорят, в городе уже не хватает мест в больницах. Каждый день все больше заболевших.

– Если тебе что-нибудь понадобится…

– Спасибо, Рома, – она слабо улыбнулась. – Ты хороший друг.

Когда Роман уходил, на улице начинался дождь. Он шел пешком до своего дома, не обращая внимания на мокрую одежду. Мимо проезжали машины, разбрызгивая лужи, спешили домой прохожие, прикрываясь зонтами и капюшонами. Обычная весенняя картина. Но в голове крутилась одна мысль: «Это только начало».

Он не ошибся.

Виктор был первым близким человеком, которого Роман потерял из-за вируса. Но далеко не последним.

Глава 2. Яблоня

К середине мая эпидемия охватила весь Псков. Власти пытались организовать карантин, но было уже поздно – вирус распространялся с невиданной скоростью. В новостях говорили о тысячах заболевших и сотнях умерших ежедневно. Больницы переполнились, медперсонал работал на износ, а многие врачи и сами заболевали.

Улицы опустели. Магазины закрывались один за другим – сначала на карантин, потом насовсем. На дверях висели объявления: «Закрыто до окончания эпидемии», «Закрыто по техническим причинам», «Закрыто навсегда». Жизнь словно замедлилась, отступила, сжалась до размеров отдельных квартир, где люди прятались от невидимой, но смертельной угрозы.

Роман перешел на удаленную работу, хотя работа постепенно теряла смысл – интернет работал с перебоями, электричество начало отключаться на целые районы, а заказчики перестали выходить на связь. Мир словно замедлялся, погружаясь в хаос и панику.

В магазинах начались перебои с продуктами. Люди скупали консервы, крупы, туалетную бумагу – все, что могло храниться долго. В аптеках выстраивались очереди за масками, антисептиками и витаминами, хотя медики уже объявили, что они бессильны против нового вируса.

Родители Романа, Алексей Петрович и Валентина Андреевна, жили в своем доме на Красногорской улице. Окна небольшого по современным меркам кирпичного строения выходили на живописную речку – Пскову, по которой, как маленькие кораблики, плавали утки. Роман старался навещать родителей ежедневно, привозил продукты и лекарства, которые становилось все труднее достать.

– Ты не должен рисковать, Ромашка, – говорила мать, когда он в очередной раз появлялся на пороге с пакетами. – Мы с отцом можем сами о себе позаботиться.

– Все в порядке, мам, – Роман успокаивающе улыбался. – Я осторожен. Маску ношу, в транспорте не езжу.

Он не говорил им, что транспорт уже почти не ходил – слишком много водителей заболело или просто боялись выходить на работу. Не рассказывал и о том, что видел в городе – пустеющие улицы, заколоченные витрины магазинов, патрули полиции в защитных костюмах.

В тот день, когда отец начал кашлять, Роман понял – время на исходе.

– Это просто простуда, – упрямо говорил Алексей Петрович, сидя в своем любимом кресле в гостиной. – Может, аллергия на пыльцу. Каждую весну одно и то же.

Но его руки, лежащие на подлокотниках, уже начали покрываться старческими пятнами, а вокруг глаз появились новые морщины.

– Папа, нужно в больницу, – настаивал Роман, хотя и сам понимал бесполезность этого предложения.

– В какую больницу? – горько усмехнулся отец. – Ты видел, что там творится? Люди умирают в коридорах. Врачи сами заболевают. Нет, сынок, я лучше дома. Здесь по крайней мере чисто и спокойно.

Он закашлялся, и Валентина Андреевна подала ему стакан воды.

– Может, есть какие-то новые лекарства? – с надеждой спросила она, глядя на сына.

Роман покачал головой:

– Ничего эффективного. Только симптоматическое лечение – обезболивающие, жаропонижающие. Но если станет хуже, я отвезу вас в больницу, хотите вы этого или нет.

Алексей Петрович слабо улыбнулся:

– Всегда был упрямым. Весь в меня.

Роман улыбнулся в ответ, но улыбка не коснулась его глаз. Внутри нарастала паника – он видел, как быстро развивается болезнь у других. Счет шел на дни, иногда на часы.

Через два дня Валентина Андреевна тоже начала проявлять симптомы. Её волосы, еще недавно темно-каштановые с редкой проседью, за ночь побелели. Морщины избороздили когда-то гладкое лицо. Глаза запали, а под ними появились темные круги.

Теперь оба родителя были прикованы к постели. Роман перебрался к ним, разместившись в своей старой комнате, которую они сохранили такой, какой она была в его подростковые годы – с постерами рок-групп на стенах и моделями самолетов на полках.

– Мама, – Роман сжал её руку, удивляясь, какой хрупкой она стала, словно птичья косточка под тонкой кожей.

– Я не боюсь, Ромашка, – она слабо улыбнулась. – Только за тебя переживаю. Почему ты еще не заболел?

Роман и сам задавался этим вопросом. Он жил в эпицентре заражения, контактировал с больными, не соблюдал особых мер предосторожности – и все же оставался здоровым. Ни кашля, ни ломоты в суставах, ни малейших признаков старения. Анализы, которые он сделал в одной из последних работающих клиник, показали, что вируса в его крови нет.

– Просто мне повезло, – отвечал он матери, хотя сам не верил в такое везение.

– Возможно, дело в твоей группе крови, – предположил отец, который, несмотря на болезнь, сохранял ясность ума и интерес к происходящему. – У тебя ведь четвертая отрицательная, верно? Редкая группа. Может, в этом дело.

– Может быть, – согласился Роман, хотя знал, что врачи не нашли корреляции между группой крови и восприимчивостью к вирусу. Люди всех групп крови заболевали и умирали с одинаковой скоростью.

Неделю он практически жил с родителями, спал на диване в гостиной, готовил еду, помогал им передвигаться, когда суставы начали отказывать. Наблюдал, как два самых близких человека превращаются в стариков у него на глазах.

Алексей Петрович держался дольше всех, кого Роман видел с этой болезнью. Может, сказывалась природная выносливость – отец всегда был крепким, в молодости занимался тяжелой атлетикой, а потом всю жизнь физическим трудом. Но даже его сильный организм не мог бороться с вирусом вечно.

На шестой день он почти перестал вставать с постели. Дыхание стало тяжелым, хриплым. Кожа приобрела землистый оттенок.

– Рома, – позвал он сына вечером. – Сядь рядом.

Роман присел на край кровати. Отец протянул руку – морщинистую, в пигментных пятнах, с выступающими венами – такую непохожую на его прежнюю сильную руку.

– Я хочу, чтобы ты знал, – голос Алексея Петровича был слабым, но решительным. – Я прожил хорошую жизнь. У меня была любимая работа, дом, который я построил своими руками, жена, которую я любил каждый день нашей совместной жизни, и сын, которым я горжусь. Многие не могут сказать того же даже в восемьдесят. А мне всего шестьдесят два.

– Папа, не надо прощаться, – Роман почувствовал, как к горлу подступает комок.

– Надо, сынок, – отец слабо улыбнулся. – Я чувствую, что времени мало. И хочу успеть сказать главное. Что бы ни случилось, не теряй надежды. Мир меняется, но люди всегда находят способ выжить. Ты сильный. Ты справишься.

Он закашлялся, и Роман подал ему воды. Алексей Петрович сделал маленький глоток и продолжил:

– Сын, тебе где-то нужно достать оружие, чтобы ты смог себя защитить. Я уверен, что совсем скоро город между собой поделят многочисленные банды, которые будут убивать людей за краюху хлеба. Когда заканчивается закон, начинается время наглости и силы… Из города нужно бежать… в деревню… на хутор…