Мертвые земли Эдеса

Луций поднялся и рывком вдохнул. После горячей воды воздух казался прохладным и свежим. За спиной раздался плеск, и по поверхности бассейна прокатилась упругая волна. Орхо вынырнул, резким движением откинул длинные волосы назад и забрызгал каплями Луция.

Вода скрывала его по пояс, и Луций невольно уставился на жилистый крепкий торс. Его покрывали шрамы. Очень много шрамов. Вызывающе бледных на фоне смуглой, как скорлупа грецкого ореха, кожи. Больше всего в глаза бросался огромный ожог – он обхватывал ребра и талию. Тонкая светлая кожа выглядела как застывшая кипящая вода.

– Кто это тебя так? – Луций едва сдержался, чтобы не протянуть руку к блестящей поверхности шрама.

– С братом подрался.

– Он выжил?

– К сожалению. Тот еще мудак, – усмехнулся Орхо.

Луций сел на низкую скамью, погрузившись в воду по грудь. Орхо опустился рядом. Он расслабленно раскинул руки, опираясь на край бассейна, и посмотрел на Луция пристально, чуть прищурившись, как будто оценивал, и от этого взгляда хотелось нырнуть в воду по самую макушку.

– Так гораздо лучше.

Луций не мог понять, как он раньше не замечал этого. Для того чтобы так смотреть, так двигаться, нужно быть уверенным в своем праве на это. Наивно было ожидать, что этот человек сможет изображать его раба. Сам Тит Корвин лучше подошел бы на эту роль. Луций проигнорировал пробежавшую по коже дрожь и не отвел глаз.

– Почему Иалак тебя слушается?

– Потому что я сильнее.

– Почему он узнал твое имя?

– Обо мне многие слышали.

– Почему…

– Эдера, – оборвал его Орхо, – не надо.

– Не тебе решать, что мне надо. Я имею право знать, кто живет со мной под одной крышей.

– Я просто твой раб. Стираю твои вещи и готовлю еду. Отлично готовлю. – Он щелкнул пальцами по воде, и Луция окатило теплой волной. – Ты знаешь, что я не причиню тебе вреда. Иначе не остался бы со мной наедине в лесу в двух милях от города, где тебя бы никто никогда не нашел.

Луций знал. Знал он и то, что Орхо мог без особых сложностей сварить его заживо в этом самом бассейне. Мог – но не сделает этого. У этого знания не было разумных оснований, но это было столь же очевидно, как то, что солнце завтра встанет на востоке.

– Ты можешь устроить мне столько проблем одним своим существованием.

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, – выпалил Луций прежде, чем успел обдумать вопрос.

– Отлично, – Орхо прикрыл глаза, – потому что я бы в любом случае остался.

– Зачем это тебе?

– Я тебе должен. Этот долг важнее всего.

– Раб не должен скрывать ничего от хозяина.

– Хороший раб предугадывает желания хозяина, – Орхо упер подбородок в ладонь, взглянул на Луция с нескрываемым ехидством, – а хозяин любит загадки. Но сейчас у тебя есть другая, так ведь?

Луций тряхнул головой и сердито покосился на Орхо. Ну и прах с ним и его тайнами. Ими и правда можно заняться позже. А вот чем занималось семейство Корвинов, Луция интересовало гораздо больше.

Луций подтянулся на локтях и сел на бортик бассейна спиной к талорцу. Он смочил губку в ароматной мыльной воде и принялся отмывать распаренную кожу.

– Этот несчастный, как там его…

– Ерлан?

– Да, – Луций старательно растер грязные от земли ладони, – Ерлан сдал тебя Корвину. Но последнего талорца община потеряла недавно, и Младшие продолжают пропадать, значит, Корвин не один…

– Ты смешиваешь факты с предположениями. – Луций услышал тихий плеск воды. Орхо сел рядом и перекинул через плечо мокрые волосы, хлестнув ими по лопаткам Луция. – Мы знаем, что Корвин пытался похитить меня и, возможно, перед этим он похитил девчонку. Про его связь с Младшими ничего не известно.

Луций поморщился. Ему хотелось верить, что Квинт Корвин был причастен к исчезновению магов. Логику своих рассуждений он строил на этом предположении, и замечание Орхо – до отвратительного разумное – злило. Связь семьи Корвинов с похищениями эдесских граждан – это большой скандал, а пропажа талорцев с Нижних улиц – едва ли серьезная проблема.

– Хорошо, ты прав, – Луций вздохнул и постарался унять фантазию, – мы знаем, что сенатор вместо того, чтобы официально казнить на форуме, напал на тебя в темном переулке и пытался похитить. Мы знаем, что похожим образом исчезли два талорца. Это может быть совпадением, но маловероятно.

– Согласен. Тебя интересует, кто продолжил его начинание. Если сенатор занялся этим лично, а не выслал наемников, для него это было очень деликатное дело. Так?

– Так. – Луций отмыл испачканные в земле ладони и неловко запустил руку за спину, чтобы протереть лопатки. Орхо перехватил губку чтобы помочь ему, но Луций отобрал ее назад. Ладно раб, пусть и странный. Но от мысли, что его будет мыть какой-то опальный вождь, генерал, хан, или как там у них на Севере это называется, Луцию становилось неловко. – Я бы сказал, семейное дело. Ни за что не поверю, что такой олух, как Квинт Корвин, занимался похищением людей без ведома старшего брата. Но Тит вряд ли занимался этим лично. Гай Корвин – командующий армии, находится на Рубеже. – Луций задумался. Марк говорил, что не всех талорцев казнят на месте, их увозят, и это тоже наводит на подозрения. – А здесь…

Договорить он не успел – Орхо прижал ладонь к его рту и склонился к нему так близко, что капли воды на его щеках коснулись уха Луция и стекли теплыми дорожками по шее.

– За дверью кто-то есть.

Луций вздрогнул. На двери была Печать Тайны, услышать их не могли. Прислушиваясь, он не различил ни шагов, ни голосов.

– Нет там… – начал мычать Луций.

В дверь постучали.

Он кожей ощутил перемену, которая произошла в талорце за считаные мгновения. Его лицо разгладилось, взгляд сделался цепким и сосредоточенным. Орхо прислушивался к тому, что происходило за дверью, сгруппировавшись, как степной кот: пружинистый, настороженный, хищный.

Луций осторожно коснулся его руки и убрал ее с лица.

– Хватит трупов на сегодня. Я разберусь.

Луций выбрался из воды и наскоро натянул тунику. Отсыревшая шерсть раздражала распаренную кожу. В дверь продолжали барабанить с завидным усердием. Орхо оделся раньше Луция и замер, прислонившись к колонне. Только по тому, как он сжимал челюсти, можно было заметить волнение.

Луций подошел к двери и привел в порядок лицо. Он предпочел выражение легкого раздражения, свойственное человеку, которого оторвали от дел. Если ты делаешь что-то не так, сделай вид, что так и планировал.

Он провел по двери рукой, снимая печать, и распахнул ее.

– Ни на секунду не сомневалась, что это ты. Ладно, ты шаришься здесь ночами, но кто тебе, собаке, разрешал запираться?

Талия влетела в купальню и раздраженно уставилась на него. С перепачканными босыми ногами и в грязной короткой тунике. Ее длинные светлые волосы были стянуты в неаккуратный пучок, а на лице блестели капли пота.

Луций выдохнул.

– Где ты так извозилась? – недоуменно спросил Луций, разглядывая ее.

– Тренировалась.

– Посреди ночи?

– Да, посреди ночи. Еще вопросы? О, раб… – Она уставилась на Орхо. Тот, поняв, что угроза миновала, расслабился и теперь отжимал мокрые волосы. Он приветственно махнул ей рукой. Талия снова перевела на Луция взгляд, полный скепсиса. – Это бордель. Здесь есть комнаты. По такому случаю для тебя бесплатно.

– Я не… – сконфузился было Луций, но быстро собрался. – Мы выезжали за город, вернулись поздно. Я не думал, что кому-то еще придет в голову мыться тут после полуночи.

– Он извалялся в грязи. Совершенно не умеет ездить верхом, – пояснил Орхо, поднял с пола испорченную обувь Луция и встал рядом с ним.

Талия цокнула языком и покачала головой.

– Плохой наездник, значит?

– Ужасный.

– Еще шутки будут? – проворчал Луций, чувствуя, как горят кончики ушей.

Талия прыснула.

– О боги, ладно. Выметайтесь отсюда.

Они вышли во внутренний двор и выскользнули оттуда через знакомый лаз между домами. Пронизывающий ночной ветер приятно холодил разгоряченную кожу только первые несколько минут. Вскоре Луций начал ежиться. Орхо шел рядом.

– Эдера?

– Мм?

– Зачем ты полез в это дело с Корвинами?

– Сам же сказал, я люблю загадки.

– Но выбрал ты именно эту.

Луций вздохнул.

Если бы ему давали по денарию каждый раз, когда он слышал вопрос «зачем ты в это полез?». – он бы уже накопил на собственное поместье. Зачем он полез в старый храм за городом, когда ему было восемь? Хотел понять, откуда берется магия. Зачем сбегал на пепелище, оставшееся от сгоревшего поместья его семьи? Искал доказательства, что отец невиновен. Зачем сунулся на Мертвые Земли, когда дядя привез его на южную границу? Хотел изучить. Стоило ему столкнуться с какой-то загадкой, она становилась навязчивой идеей.

Худшее, что угрожало ему раньше. – побои за то, что влез куда-то без разрешения. Сейчас ставки стали сильно выше.

– Если Корвины в этом замешаны и я найду доказательства, я смогу выстроить обвинение против них, и это станет самым громким делом за последнее десятилетие, – он говорил медленно, словно убеждая самого себя, – или я смогу выстроить карьеру, зная об их секретах. Полезно иметь рычаги давления.

Орхо посмотрел на него насмешливо.

– Не успокоишься, пока не разберешься? – помолчав, спросил он.

– Нет.

– Тогда не лезь никуда без меня.

– Всю жизнь как-то справлялся. – Луций пнул босой ногой мелкий камешек, и тот весело поскакал по мостовой. – Ладно. Должен же быть толк от тебя.

– И еще, хозяин, – Орхо наклонился к нему и убрал с лица влажные волосы, – не смей меня бояться.

8

Змеиные речи

Волосы казненных напоминали паклю. Серые, иссушенные солнцем, они покачивались на ветру, иногда скрывая высохшие лица. Луций скривился и сжал губы. Трупы уже давно не пахли, словно рассыпались на глазах, и ему казалось, что их прах оседает на губах. Он не мог отвести взгляд и перестать представлять себе их лица. Думал только о том, были ли эти люди при жизни похожи на Орхо? С кожей, отливающей темной медью, ленивым сытым прищуром и заразительным смехом. От этих мыслей становилось совсем не по себе.

Поежившись, Луций украдкой обернулся. Орхо стоял за его спиной, рассеянно поглаживая навершие заткнутого за пояс кинжала. После стычки в Средних улицах он покопался в своем наследстве и нашел для талорца неприметный торбенитовый клинок – простой, без богатой инкрустации, он отличался только каменным лезвием глубокого, густого зеленого цвета. Отец привез этот кинжал с западных гор и всегда предпочитал его другому оружию. Хотя на клинке не было усиливающих печатей, проклятый камень мог ранить мага, даже если на нем было защитное тавро. Редкая и полезная вещица.

Орхо улыбнулся одними глазами, словно прочитал мысли Луция. Его волосы, тяжелые и гладкие, под лучами утреннего солнца приобретали глубокий фиолетовый оттенок, как у ягод черной смородины. Луций заставил себя снова посмотреть на казненных. Их было всего трое, и они висели на крестах больше месяца. По безглазым останкам их лиц с впалыми щеками и иссушенной кожей было сложно понять, мужчины это были или женщины. Труп слева казался мельче и изящнее остальных. Возможно, это была девушка. Или мальчик-подросток.

Новых казней так и не случилось. Сначала Луций ждал объявлений о публичной расправе. Потом подумал, что их могли поднять на столбы без лишних церемоний. Луций с Орхо стали наведываться на площадь регулярно. И каждый раз их встречали лишь эти три одиноких креста. Куда делись остальные семнадцать талорцев, которым Тит Корвин сулил такую же участь?

Луций потер лоб, сдерживая зевок. Никогда, даже во времена самой отчаянной юности, он не проводил в кабаках Верхнего города столько времени, как за последнюю неделю. Каждый вечер он изменял внешность, и они с Орхо исследовали симпатичные таверны, в которых любили собираться маги Младшей Ветви. Пьяные сплетни – лучший источник информации.

Всякий раз Луций присоединялся к самой шумной компании, представлялся целителем из союзного государства и травил байки, угощал новых знакомых вином, а когда разговор заходил об исчезновениях, аккуратно задавал вопросы: чем занимались пропавшие маги? Где они бывали? Чьими клиентами были?

Последний вопрос был самым важным. Сложная иерархия патрон-клиентских отношений пронизывала республиканское общество сверху донизу. Каждый гражданин, который занимал положение чуть выше помойной крысы, имел патрона – человека чуть более богатого и влиятельного, который обеспечивал ему покровительство в обмен на службу. На вершине этой пирамиды находились четыре семьи: Корвины, Овикула, Брассы, Цеттины – самые влиятельные люди Эдеса. Как Луций и ожидал, все пропавшие были связаны именно с семейством Корвинов. А значит, они были причастны. Теоретически. Истребление Корвинами собственной вертикали власти выглядело абсурдно. Ни очевидных мотивов, ни неопровержимых улик у Луция не было.

Единственный прорыв в расследовании случился, когда Луций и Орхо побывали в доме одного из пропавших. Их привел туда пьяный брат жертвы. По его словам, маг исчез прямо из своей спальни. Осмотревшись, Луций сразу вспомнил снисходительную уверенность, с которой Тит Корвин объяснял исчезновения талорской диверсией. Однако, глядя на нетронутое помещение, Луций лишь утвердился в мысли, что за преступлениями стоял эдесский маг, владеющий Печатью Перемещения – двери в доме ремесленника остались целы. Более того, по словам брата, двери оставались запертыми изнутри до тех пор, пока он сам их не вскрыл. В маленькой аккуратной спальне не было ни крови, ни следов применения разрушительной магии стихий. Если бы на Младшего мага напал талорец, в комнате непременно остались бы свидетельства обрушившегося на жертву урагана, потопа, пожара или чего похлеще. Мысли Луция невольно возвращались к злополучному Квинту Корвину. Бедолага исчез уже после его смерти. И это страшно злило.

Чем больше Луций узнавал, тем меньше понимал, что происходит. Информации было много, однако она не давала ответов. Он строил одну теорию за другой и по кругу возвращался к Корвинам, но без домыслов связать благородное семейство с похищениями не получалось. Если бы Луций собственными глазами не видел, как сенатор чертил Печать Перемещения с бесчувственным телом Орхо на руках, он сам ни за что бы не поверил в его причастность.

Ворох странных, вроде бы не связанных друг с другом событий не давал покоя. Вот и сейчас Луций чуть свет притащил своего ручного талорца на площадь, чтобы в очередной раз увидеть лишь три креста с останками погибших. Ни одной из семнадцати обещанных казней не случилось.

– Нужно узнать, куда их увезли, – Луций рассеянно потер шею, – может, их распределили по разным городам? Три – для Эдеса, три – для Савротаны и дальше. Показательные казни повсюду, чтобы люди помнили о войне и видели, что не зря платят налог на армию. Как думаешь?

Орхо молчал. Луций нетерпеливо посмотрел на него, но тот только поднял бровь, напоминая про внешний вид. Луций раздраженно одернул плащ. Каждый день, меняя внешность, он избавлял их обоих от необходимости играть роли хозяина и раба. Сегодня же он был собой – Луцием Авитусом Эдерионом, молодым патрицием с прекрасным породистым лицом. На нем была белоснежная плотная туника, лазурный шерстяной плащ, заколотый серебряной фибулой изящной работы с узором в виде плюща. Но отчего-то именно сейчас племянник сенатора, брат будущего консула и помощник претора чувствовал себя лжецом, напялившим чужую шкуру.

В таком виде вести разговоры с рабом посреди людной площади не подобало. Хорошо хоть, Орхо об этом помнил.

Луций оглянулся. До того как прийти на площадь, они с Орхо успели побывать в курии, чтобы Публию не бросилось в глаза, что младший братец забросил дела. Там Луций мельком услышал, что уже начался сезон подготовки новобранцев. Выдающиеся трибуны уже два дня как лично дрессировали молодую поросль на потеху горожанам. Луций подумал, что Марк Центо не упустит случая оставить бюрократию и заняться любимым делом. А значит, сейчас он, скорее всего, находится на тренировочном полигоне.

Луций давно не видел друга. Со дня небольшого приключения, которое закончилось сломанной шеей сенатора, их общение как-то не ладилось. С того момента, как Луций выяснил, что Орхо – талорец, он вообще старался не пересекаться с Марком. У того были личные счеты с талорцами: он похоронил брата и дядю, погибших на войне, которую начала Орда. Но сейчас, разглядывая казненных, Луций понимал, что только Марка можно расспросить о судьбе остальных пленных. Ради этого можно было и придержать свое мнение. Тем более Луций понял, что и правда соскучился по другу.

Легионерские кварталы находились как раз неподалеку. Луций коснулся локтя Орхо, подавая ему сигнал следовать за ним.

Кресты отбрасывали длинные черные тени. Только перешагнув контур мертвой головы, он смог полноценно вдохнуть.

* * *

Близость тренировочного полигона ощущалась во всем. Луций угадывал ее по вычищенным до блеска широким улицам, алеющим знаменам, по надменным взглядам боевых магов и солдат, которые были повсюду. Им словно доплачивали за косые усмешки, чтобы каждый взрослый мужчина, который не удостоился военной карьеры, в квартале легионеров чувствовал себя ничтожным.

Еще пять лет назад в этом районе располагались бойцовые ямы. Консул Нума Брасс принял решение снести их, чтобы построить образцовые казармы и тренировочный лагерь прямо в городе. Его замысел был прост – пусть вместо босяцких драк в грязи жители приходят посмотреть на спарринги военных. Их мастерство напомнит горожанам, куда идут бесконечные налоги и сборы, повысит престиж армии и привлечет новобранцев. План сработал. Толпы мальчишек, разинув рты, глазели на солдатские общежития, разглядывали отполированную песком и пемзой броню, липли к ограждениям тренировочных арен и следили за спаррингами. Пройдет лет семь, и эти детишки с энтузиазмом побегут вносить свои имена в списки новобранцев.

Орхо вышел вперед и проложил Луцию путь через толпу у ограждения. Он вклинился в стайку мелюзги, и дети разбежались от него, как шакалята от льва. Луций увидел Марка Центо издалека – он муштровал солдат.

Луций невольно улыбнулся. Марк стоял перед легионерами недвижный, словно титан из легенд, суровый, как гнев небес. Даже на Луция это производило некоторое впечатление, солдаты же вытягивались по струнке и ловили каждое его слово. Для них Марк был если не богом, то как минимум сыном богов.

При том, что внешне Марк Центо был огромным и сильным, как зубр, Луций знал его робким и вспыльчивым. Сам же Луций Эдера внешне казался хрупким. Однако по своей природе он был гибкой ивовой веткой – злой, хлесткой и абсолютно бесстрашной.

– Хаосу мы противопоставляем порядок. – Голос Марка гремел так, что его речь можно было услышать на самом Рубеже. Он стоял перед шеренгой солдат, заложив руки за спину и высоко подняв подбородок. Багряный плащ небрежно скользил по мраморно-белой коже. – Ордынцы грубы и безыскусны, как и их магия. Ваша сила – в дисциплине и единстве. Но это не снимает ответственности с каждого из вас. Напротив. – Марк скользнул брезгливым взглядом по одному из легионеров. Тот съежился, нарушая идеальный строй. – Вы не можете прятаться за спинами товарищей и рассчитывать, что они справятся лучше. Каждый из вас должен быть способен победить талорца один на один.

Луций расслышал смешок за плечом и обернулся. Орхо смотрел на Марка, а в его глазах плескалось задорное ехидство. Похоже, он был готов выйти на полигон прямо сейчас, чтобы Центо продемонстрировал, как именно он собирается побеждать талорца в поединке. Луций, хоть и привык верить в непобедимую мощь Марка, не был уверен, кто выживет в этом спарринге. И совершенно точно не хотел проверять. Луций бросил на Орхо укоризненный взгляд и выразительно округлил глаза, но тот лишь приблизился, задиристо склонив голову набок.

– Ты. – Луций вздрогнул и резко повернулся, словно Марк обращался к нему. Но тот шагнул вперед и с размаху ударил затупленным мечом одного из солдат в колено так, что тот упал. – Тренируй ноги, тебя легко сбить. – Марк перешел к следующей жертве. – Бери утяжеленный меч и отрабатывай удары с ним. А ты, – обратился он к следующему, тому самому, который сгорбился под его взглядом, – если ты так трясешься даже на тренировке, выметайся из армии торговать рыбой, задницей, или чем ты раньше занимался. – Кончиком меча он ткнул его в грудь и вытолкнул из ряда. Солдат упал на спину.

Луций не сдержал злорадной усмешки. Годами он отбивался от Марка, отказываясь идти в боевые маги, и теперь наслаждался, глядя на кошмар, которого избежал. В армии от тебя требовали подчинения, дисциплины и субординации – трех вещей, которые Луций ненавидел всем сердцем.

– Свободны, – спустя несколько минут муштры наконец гаркнул Марк, и легионеры повалили в сторону терм.

Все это время Луций вальяжно опирался локтями на ограждение и ждал, когда Центо обратит на него внимание. Наконец они пересеклись взглядами, и лицо Марка озарила мягкая улыбка.

Когда Марк подошел, Луций потянулся через забор и стряхнул песчаную пыль с его плеча.

– Салве, трибун. Совсем запугал детишек.

– Я еще даже не начинал, – Марк усмехнулся и мельком посмотрел на Орхо, – меня они должны бояться больше, чем Орды. Пришел добровольцем? Обещаю, с тобой буду добрее. – Он приблизился к Луцию и растрепал ему волосы.

– Ты всем своим новобранцам так говоришь? – Луций придал своему голосу бессовестно похабные интонации и лукаво поднял бровь. Но в этот раз Марка пронять не удалось. В нем было слишком много боевого задора.

– Ты не все, – рассмеялся он, – залезай, потренируемся, как раньше.

– Раньше ты был не таким огромным, – проворчал Луций, но легко перебрался через забор и отстегнул лазурный плащ. Мальчишеский азарт Марка был заразительным. – Меч и щит?

– Меч и щит, – радостно кивнул Марк, – меч затупленный. Посмотрим, что ты можешь.

Таким счастливым Луций не видел его уже давно.

Луций передал плащ Орхо. Тот подарил ему хмурый взгляд: ему не нравилась эта идея, и Марк ему тоже не нравился. Отдавая плащ, Луций легко коснулся руки талорца и улыбнулся уголками губ – «здесь мне ничего не угрожает, выдохни». Тот нахмурился и неохотно кивнул.

Луций двинулся к центру широкой площадки, где на скамье лежало снаряжение. Он взял тренировочный гладиус и придирчиво выбрал круглый кулачный щит, окованный металлическими пластинами. На вид он был самым легким из представленных вариантов, но все равно неприятно оттягивал руку. Марк уже ждал его – он скинул броню, оставшись в одной тунике, и легко держал на весу огромный скутум, прямоугольный изогнутый щит, который закрывал его от плеч до коленей. Взглянув на выбор Луция, он изумленно поднял бровь.

– Уверен?

– Я уверен, что вот этим, – Луций кончиком меча указал на его щит, – я могу только накрыться, если лягу.

Он обошел Марка так, чтобы солнце светило тому в лицо, и встал в боевую стойку. Она чуть отличалась от типичной, принятой в эдесской армии, – он отводил ногу назад и чуть сильнее пригибался к земле. Профессиональным бойцом Луций не был, но тренировался в своей жизни достаточно, чтобы знать свои сильные и слабые стороны. Легионером он был бы отвратительным. Ему не хватало массы и силы, чтобы выдерживать натиск в строю. Зато он был проворным и находчивым, что делало его неплохим соперником в спарринге.

Марк возвышался перед ним горой.

– Начали, – улыбнулся он.

Луций сорвался с места мгновенно, по-кошачьи пригнулся к земле и резко сократил между ними дистанцию. Он обогнул Марка слева, двигаясь так, чтобы тот не мог ударить его мечом из-за собственного щита, и попытался полоснуть по колену. Однако Марк развернулся, оттолкнул Луция щитом так, что тот едва не потерял равновесие. В его руках и щит был оружием. Марк направил удар в ключицу. Луций размашисто отвел его и отскочил на шаг. Несмотря на то что лезвие чиркнуло по щиту, запястье вспыхнуло болью. Центо был несоизмеримо сильнее, рука Луция едва ли выдержала бы прямой удар.

Он отступил.

– Мы тут не в догонялки играем. – Центо двинулся на Луция, замахнулся мечом и, когда тот приготовился парировать удар, резко толкнул его, сбивая с ног.

– Ты умер. – Марк демонстративно махнул мечом в дюйме от горла Луция и отошел, давая ему возможность подняться.

Луций с раздражением отбросил щит. Толку от него было немного, он только оттягивал руку и замедлял. Он оперся ладонью на землю, переводя дыхание. В кожу впилось что-то острое. Луций усмехнулся. Он незаметно подхватил камень, вскочил на ноги и бросился на Марка. Пригнулся, скрылся в слепой зоне за его щитом и швырнул поверх него свой нехитрый снаряд. Центо опешил всего лишь на мгновение – достаточно, чтобы Луций скользнул за его защиту. Ему пришлось прижаться к нему всем телом, чтобы собственный щит помешал Марку нанести удар. Луций полоснул Центо по ребрам мечом, вывернулся, отскочил и победно улыбнулся.