Некроз пространства

Эдуард Сероусов

Некроз пространства

ГЛАВА 1: СИГНАЛ

Мария Соколова поморщилась, когда голографическая проекция многомерной модели снова окрасилась алым. Третья ошибка за последний час. Она отстранилась от виртуальной консоли и устало потерла глаза. Неоновый свет лаборатории квантовой физики отбрасывал на её лицо бледно-голубые тени, делая и без того острые черты ещё резче. Серые глаза, обычно пронзительные и внимательные, сейчас выглядели воспаленными от многочасового вглядывания в колеблющиеся математические формулы.

– Доктор Соколова, – мягко произнёс искусственный интеллект лаборатории, – ваша активность продолжается восемнадцать часов без значительных перерывов. Рекомендую отдых.

– Ещё один прогон, АИДА, – отмахнулась Мария, пальцами рассекая воздух, чтобы изменить коэффициенты в парящей перед ней формуле. – В седьмом кластере явная ошибка.

Её руки двигались механически, с точностью автомата. Полупрозрачные цифры и символы перестраивались под её прикосновениями, формируя новые конфигурации многомерных пространств. Это была её работа последние пять лет – моделирование теоретических пространств с измененными физическими константами. Рутина, которая заполняла пустоту.

На секунду пальцы Марии замерли над проекцией. В памяти внезапно всплыла яркая картинка: София, её восьмилетняя дочь, завороженно наблюдающая за трехмерной моделью звёздной системы, её каштановые волосы отливают медью в свете проекции. Рядом стоит Андрей, положив руку на плечо дочери, объясняя ей принципы планетарных орбит с терпением, которое всегда вызывало у Марии тёплую улыбку.

– Мама, мы когда-нибудь полетим туда? – спрашивает София, указывая на далёкую звезду.

– Однажды люди обязательно долетят, солнышко, – отвечает Мария, обнимая дочь. – Может быть, именно ты построишь корабль, который сможет…

Резкий звук входящего вызова безжалостно вырвал её из воспоминания, возвращая в холодную реальность лаборатории. Мария моргнула, отгоняя образ, и приняла вызов движением руки.

– Соколова, – её голос звучал сухо и профессионально, без следа эмоций, которые ещё секунду назад отражались на её лице.

– Доктор Соколова, – на голографическом экране появилось лицо директора института, профессора Николаева, обычно невозмутимое, но сейчас на удивление оживлённое. – Вас ожидают на экстренном совещании через тридцать минут. Конференц-зал Института космических исследований.

– Экстренном? – Мария нахмурилась. Её работа редко требовала срочных совещаний. Теоретическая физика обычно развивалась в более размеренном темпе.

– Высший приоритет, – кивнул Николаев. – И… – он на секунду замялся, что было совсем на него не похоже, – присутствуют представители МКК.

Мария выпрямилась. Международная космическая коалиция не интересовалась абстрактными теориями без прямого практического применения.

– В чём дело, Виктор Андреевич?

– На орбите Земли обнаружен "Циолковский", – Николаев произнёс это таким тоном, будто сообщал о явлении Христа народу.

– "Циолковский"? – Мария непонимающе нахмурилась, а затем её глаза расширились от осознания. – Тот самый? Первый межзвёздный?

– Да, тот самый, – директор кивнул, и на его лице промелькнуло нечто похожее на благоговейный трепет. – Корабль, который считался потерянным тридцать лет назад, вернулся. И они хотят, чтобы вы возглавили научную группу по его изучению.

– Но почему я? – Мария невольно отступила на шаг. – Моя специализация – теоретическая физика многомерных пространств, а не…

– Именно поэтому, – перебил её Николаев. – "Циолковский" был оснащён экспериментальным варп-двигателем. А вокруг корабля наблюдается аномалия, для объяснения которой, возможно, потребуются именно ваши знания. Подробности на совещании. Тридцать минут, Мария Александровна.

Экран погас, оставив Марию стоять посреди лаборатории с нехарактерным для неё ощущением растерянности. "Циолковский" – первый корабль человечества, отправленный к другой звезде, символ величайшего технологического прорыва и величайшей трагедии одновременно. Исчезнувший без следа вскоре после активации экспериментального двигателя.

– АИДА, – произнесла Мария, собираясь с мыслями, – загрузи мне все доступные материалы по проекту "Циолковский". Особенно технические спецификации варп-двигателя.

– Принято, доктор Соколова, – отозвался ИИ. – Должна отметить, что большая часть технической документации по варп-технологии остаётся засекреченной.

– Загрузи всё, что есть, – Мария уже направлялась к выходу. – И вызови мне такси до Института космических исследований.

Конференц-зал Института космических исследований напоминал военный штаб во время кризиса. Огромные голографические проекции космического пространства занимали центр помещения, вокруг которого за полукруглым столом расположились около двадцати человек – учёные, военные, представители МКК в характерной серо-голубой форме.

Мария скользнула на свободное место, отметив про себя напряжённые лица присутствующих и приглушённые разговоры, мгновенно стихнувшие, когда в зал вошёл седовласый мужчина в строгом костюме с эмблемой МКК.

– Благодарю всех за оперативность, – произнёс он, занимая центральное место за столом. – Я Александр Громов, заместитель директора МКК по научным проектам. Времени у нас мало, поэтому сразу к делу.

Он активировал голографический пульт, и центральная проекция изменилась, показывая траекторию движения некоего объекта в Солнечной системе.

– Три дня назад наши дальние сканеры зафиксировали объект, приближающийся к Земле со стороны созвездия Альфа Центавра, – продолжил Громов. – Компьютерный анализ размеров, массы и характеристик движения с вероятностью 99.8% идентифицировал его как "Циолковский". Тридцать лет назад этот корабль стал первым и пока единственным межзвёздным кораблём человечества, отправленным к Альфа Центавра B с экипажем из двенадцати человек.

– Тридцать лет туда и обратно, – пробормотал кто-то из присутствующих. – Времени как раз хватило бы…

– Сэр, – подняла руку молодая женщина в форме астронавигатора, – мы подтвердили, что это действительно "Циолковский"?

– Насколько это возможно без прямого контакта – да, – кивнул Громов. – Сигнатура масс-спектрометрии, размеры, конфигурация – всё совпадает. Но это ещё не самое интересное.

Он снова изменил проекцию, и теперь все увидели корабль крупным планом – характерный силуэт "Циолковского" с массивной кольцевой структурой варп-двигателя в задней части. Но вокруг корабля было что-то странное – идеально сферическая область, выглядевшая как абсолютно чёрное пятно на фоне звёзд.

– Вот главная причина, по которой мы собрали вас, – Громов указал на чёрную сферу. – Корабль окружён аномалией радиусом примерно один километр. Сфера не пропускает никакие виды излучения – радиоволны, видимый свет, рентген, нейтрино. Просто идеально чёрный шар в космосе.

– Чёрная дыра? – предположил кто-то из учёных.

– Нет гравитационных эффектов, характерных для чёрной дыры, – покачал головой Громов. – Орбита объекта стабильна и точно совпадает с расчётной траекторией возвращения "Циолковского", которую прогнозировали тридцать лет назад. Это не случайно. Корабль следует по идеальной баллистической траектории, будто по рельсам.

– Попытки связи? – спросил военный с генеральскими погонами.

– Все стандартные протоколы коммуникации задействованы, – ответил Громов. – Никакого ответа. Сигналы не проходят через чёрную сферу. Объект достигнет орбиты Луны через 72 часа.

Мария внимательно изучала голографическую проекцию, её аналитический ум уже выстраивал возможные теории.

– Доктор Соколова, – обратился к ней Громов, – именно поэтому мы пригласили вас. Ваши исследования в области многомерных пространств и теоретические работы по искривлению пространства-времени могут помочь нам понять природу этой аномалии.

Мария медленно кивнула, не отрывая взгляда от проекции.

– Я предполагаю, что это может быть связано с варп-двигателем, – произнесла она. – Если произошёл сбой при его активации, мог образоваться локальный пузырь искривлённого пространства-времени. Но чтобы он сохранялся тридцать лет… – она покачала головой. – Это противоречит всем известным нам законам физики.

– Именно, – Громов слегка улыбнулся. – Мы формируем научную группу проекта "Лазарь" для изучения аномалии и, если возможно, спасения экипажа "Циолковского". Мы хотим, чтобы вы возглавили теоретический отдел этой группы. Всё исследование будет проводиться на орбитальной станции "Фарадей", расположенной на безопасном расстоянии от прогнозируемой орбиты объекта.

Мария почувствовала, как её сердце учащённо забилось – впервые за долгое время не от тревоги или боли, а от научного любопытства и вызова.

– Когда вылет? – спросила она, уже зная свой ответ.

– Через восемь часов, – ответил Громов. – Времени в обрез.

Мария стояла посреди своей квартиры, глядя на полупустые стеллажи и минималистичную мебель. Пять лет после аварии она жила здесь, но это место так и не стало домом – скорее, временным пристанищем, функциональным пространством для сна и работы. Без следов настоящей жизни.

Она методично собирала небольшую сумку, складывая только самое необходимое. Когда-то этот процесс сопровождался шутками Андрея о её способности забыть половину нужных вещей и взять с собой три научных журнала. Теперь – только механические движения и тишина, нарушаемая лишь тихим гулом системы климат-контроля.

Закончив с личными вещами, Мария активировала домашний терминал. На голографическом экране появились архивные видеозаписи запуска "Циолковского" тридцатилетней давности. Торжественная церемония, флаги стран-участниц МКК, оптимистичные речи о новой эре межзвёздных путешествий.

Она остановила запись на кадре с экипажем корабля. Двенадцать человек в синих форменных костюмах, стоящих перед массивным кораблём. Мария увеличила изображение, вглядываясь в их лица. Молодые, полные энтузиазма и надежды. Они не знали, что станут, возможно, величайшей загадкой в истории космонавтики.

Её взгляд остановился на командире экипажа. Капитан Андрей Вихров, 45 лет, опытный космонавт с безупречной репутацией. Высокий, с военной выправкой и проницательным взглядом.

Интересно, жив ли он сейчас? И если да, то что он пережил за эти тридцать лет? Что видел? Что с ним случилось?

Мария закрыла архив и переключилась на более свежие данные, отправленные ей из института – все доступные материалы по "Циолковскому" и особенно по его варп-двигателю. Большая часть технической документации действительно оказалась засекреченной, но даже из открытых источников она могла составить общее представление.

Теоретическая основа варп-технологии была разработана русско-китайской группой учёных в начале 2030-х годов. Идея заключалась в создании "пузыря" искривлённого пространства-времени вокруг корабля. Внутри пузыря пространство оставалось нормальным, но сам пузырь мог двигаться быстрее света, технически не нарушая принципа относительности, поскольку корабль внутри пузыря фактически оставался неподвижным относительно своего локального пространства.

В теории это звучало элегантно. На практике требовалось колоссальное количество энергии и решение десятков технических проблем. "Циолковский" стал первым кораблём, на котором удалось реализовать эту технологию, хотя и в экспериментальном варианте.

Мария погрузилась в чтение технических деталей, но внезапно её внимание привлекла папка с личными делами экипажа. Она открыла её и начала просматривать биографии людей, отправившихся к звёздам.

Среди них был теоретический физик Аркадий Зотов, один из разработчиков варп-двигателя. Мария нахмурилась, вспоминая, что читала некоторые его ранние работы по квантовой физике. Блестящий ум, немного эксцентричный, с репутацией человека, готового идти на риск ради научного прогресса.

Интересно, какие модификации он мог внести в двигатель прямо на борту? Какие эксперименты могли привести к появлению аномалии?

Мария закрыла файлы и подошла к окну. Снаружи мерцали огни ночной Москвы, но её взгляд был устремлён выше, к тёмному небу, где среди звёзд двигался невидимый отсюда объект – корабль, возвратившийся из тридцатилетнего путешествия, окружённый необъяснимой аномалией.

Она вспомнила последний раз, когда смотрела на звёзды вместе с семьёй. Это было за неделю до аварии. Они выехали за город, подальше от городских огней, разложили одеяло на холме и лежали, глядя на Млечный Путь. София засыпала между ними, а они с Андреем тихо разговаривали о космосе, о будущем, о том, как люди однажды долетят до других звёзд и что они там найдут.

– Что бы мы ни нашли там, – сказал тогда Андрей, обнимая её, – это изменит нас навсегда.

Мария моргнула, возвращаясь в реальность. Пора было ехать в космопорт. Новая глава её жизни начиналась, и она чувствовала странную смесь тревоги и возбуждения. Что-то неуловимо изменилось внутри неё – впервые за пять лет цель, ради которой стоило жить, замаячила впереди.

Она бросила последний взгляд на квартиру и вышла, не оглядываясь.

Стартовый комплекс космопорта Восточный встретил Марию привычным шумом и вибрацией – рёв двигателей взлетающих кораблей, гул систем обеспечения, чёткие команды диспетчеров. Вокруг сновали техники и инженеры, готовящие к запуску орбитальный шаттл "Союз-М15", который должен был доставить научную группу на станцию "Фарадей".

Мария предъявила свой идентификатор на контрольном пункте и была немедленно проведена в предстартовую зону для участников миссии. Здесь она впервые встретилась с другими учёными, приглашёнными в проект "Лазарь".

– Доктор Соколова, – к ней подошёл высокий мужчина с седеющими висками и протянул руку. – Дмитрий Корнев, руководитель проекта "Лазарь". Рад, что вы присоединились к нам.

– Взаимно, – ответила Мария, пожимая его руку. – Хотя должна признать, что всё произошло слишком быстро. У меня было мало времени ознакомиться с деталями проекта.

– У всех нас, – Корнев усмехнулся. – "Циолковский" не предупредил о своём возвращении. Позвольте представить вам ключевых членов научной группы.

Он подвёл её к небольшой группе людей, ожидающих у панорамного окна с видом на стартовую площадку.

– Алексей Громов, специалист по квантовой механике, – Корнев указал на высокого худощавого мужчину с острым, будто ястребиным профилем. – Не путать с однофамильцем из МКК.

– Наслышан о ваших работах, доктор Соколова, – Громов скупо кивнул. – Хотя должен признаться, считаю некоторые ваши выводы о многомерности пространства излишне… спекулятивными.

– Научный скептицизм – основа прогресса, – спокойно ответила Мария, мысленно готовясь к будущим профессиональным спорам.

– Вера Ломова, астрофизик, – продолжил Корнев, представляя энергичную женщину с яркими рыжими волосами. – Эксперт по звёздным аномалиям.

– Невероятно взволнована возможностью изучить этот феномен, – Вера энергично пожала руку Марии. – Если эта аномалия действительно связана с варп-двигателем, мы стоим на пороге революции в понимании пространства-времени!

Мария почувствовала симпатию к энтузиазму Ломовой – такие люди часто генерировали самые неожиданные и ценные идеи.

После знакомства с остальными членами научной группы – всего около пятнадцати ведущих специалистов в различных областях – наступило время предполётного инструктажа. Шаттл "Союз-М15" был последней модификацией легендарной серии космических кораблей, адаптированной для быстрых перелётов между Землёй и орбитальными станциями.

– Время в пути до станции "Фарадей" составит приблизительно шесть часов, – объяснял офицер безопасности. – Станция находится на высокой лунной орбите, в точке, оптимально расположенной для наблюдения за траекторией "Циолковского". На борту вас встретит директор станции Виктор Савин, который проведёт дальнейший инструктаж.

Вскоре научная группа была направлена к шлюзам для посадки на корабль. Мария заняла своё место в пассажирском отсеке, пристегнулась и приготовилась к старту. Рядом с ней сидел молчаливый мужчина средних лет, которого Корнев представил как Ивана Степанова, специалиста по космической медицине.

– Первый раз в космосе? – спросил он, заметив, как Мария крепче сжала подлокотники при запуске предстартовой последовательности.

– Третий, – ответила она. – Но последний был семь лет назад. Немного отвыкла.

– Как велосипед – навык не забывается, – улыбнулся Степанов. – Просто дышите глубже во время старта.

Обратный отсчёт начался, и Мария почувствовала, как напряглись все мышцы её тела. Не от страха – от предвкушения. Что-то подсказывало ей, что эта миссия изменит всё. Не только науку или её карьеру, но что-то гораздо более фундаментальное.

Двигатели шаттла взревели, прижимая пассажиров к креслам нарастающей перегрузкой. Мария закрыла глаза, позволяя себе полностью погрузиться в ощущение стремительного подъёма, отрыва от Земли, от прошлого, от всего, что держало её последние пять лет.

Перегрузка постепенно уменьшалась, пока не сменилась невесомостью. Мария открыла глаза и увидела, как другие пассажиры с благоговением смотрят в иллюминаторы на открывшийся вид Земли – величественный голубой шар, окутанный белыми завитками облаков.

Но её взгляд быстро вернулся к портативному планшету с данными о "Циолковском". В отличие от других, она не могла позволить себе момент благоговения перед красотой космоса. Её ждала работа – возможно, самая важная в её жизни.

Шесть часов полёта прошли в подготовке и обсуждении предстоящих исследований. Научная группа собралась в центральном отсеке шаттла, где Корнев развернул голографическую проекцию траектории "Циолковского" и станции "Фарадей".

– Наша основная задача на первом этапе – безопасное наблюдение и сбор данных, – объяснял он. – Никаких активных контактов без полного понимания природы аномалии. Безопасность прежде всего.

– А если на борту есть выжившие? – спросила Вера Ломова. – Мы будем просто наблюдать?

– Сначала нам нужно убедиться, что контакт вообще возможен, – ответил Корнев. – И что он безопасен. Эта аномалия нарушает фундаментальные законы физики. Мы не знаем, что произойдёт при прямом взаимодействии.

Мария молча слушала, анализируя имеющиеся данные. Чёрная сфера вокруг корабля явно была чем-то большим, чем просто искажение света. Это было фундаментальное нарушение структуры пространства-времени, возможно, даже локальное изменение физических констант.

– Приближаемся к станции "Фарадей", – объявил пилот по внутренней связи. – Расчётное время стыковки – пятнадцать минут. Просьба всем вернуться на свои места и пристегнуться.

Мария вернулась в своё кресло и посмотрела в иллюминатор. Вдалеке уже была видна станция "Фарадей" – массивная орбитальная конструкция с характерными солнечными панелями и множеством исследовательских модулей. Но её внимание привлекло нечто другое – едва заметная тёмная точка на фоне звёзд, движущаяся по предсказанной траектории.

"Циолковский". Даже с этого расстояния его окружающая аномалия была видна как абсолютно чёрное пятно, поглощающее свет звёзд позади него.

– Вот он, – тихо произнёс Степанов, заметив направление её взгляда. – Наш блудный сын вернулся из глубин космоса.

– Вопрос в том, – так же тихо ответила Мария, не отрывая взгляда от тёмной точки, – тот же это корабль, что уходил, или нечто совершенно иное?

Её слова повисли в воздухе без ответа, но Мария чувствовала, что этот вопрос будет ключевым для всего, что произойдёт дальше. И что ответ на него может оказаться гораздо более пугающим, чем кто-либо из них мог себе представить.

ГЛАВА 2: ПЕРВЫЙ КОНТАКТ

Стыковка со станцией "Фарадей" прошла в штатном режиме. Мария ощутила лёгкий толчок, когда магнитные захваты шлюзовой камеры станции сцепились с шаттлом, и услышала характерный шум выравнивания давления.

– Стыковка завершена успешно, – объявил командир корабля. – Добро пожаловать на станцию "Фарадей".

Переходной шлюз открылся, и пассажиры начали по одному переходить на станцию, где их встречал персонал в серо-голубой форме МКК. Гравитация здесь была искусственной, создаваемой вращением жилых секций станции, но составляла лишь 70% от земной, что создавало странное ощущение лёгкости при движении.

В приёмной зоне их ждал директор станции Виктор Савин – высокий, подтянутый мужчина с военной выправкой и пронзительным взглядом. Несмотря на гражданскую должность, в нём безошибочно угадывался бывший военный.

– Приветствую научную группу проекта "Лазарь", – он обвёл взглядом прибывших. – Я Виктор Савин, директор станции. Мы подготовили для вас лаборатории и жилые помещения. После короткого брифинга вас проводят в ваши каюты для отдыха. Завтра в 08:00 по станционному времени начнём полноценную работу.

Группу проводили в просторный конференц-зал с панорамными иллюминаторами, открывающими вид на космическое пространство и, что более важно, на приближающийся "Циолковский". С этого расстояния чёрная сфера вокруг корабля была уже хорошо различима – идеально круглая область абсолютной черноты, поглощающая свет звёзд за ней.

– "Циолковский" достигнет расчётной орбиты через 48 часов, – начал Савин, активируя голографическую проекцию в центре зала. – Наша станция расположена на безопасном расстоянии, но в оптимальной позиции для наблюдения и потенциального контакта.

Проекция показывала детальную схему орбит Земли, Луны, станции "Фарадей" и прогнозируемую траекторию "Циолковского".

– За две недели наблюдений мы собрали достаточно данных для предварительного анализа, – продолжил Савин. – Но природа аномалии остаётся загадкой.

Он переключил проекцию, и теперь она показывала результаты различных сканирований чёрной сферы.

– Аномалия имеет форму идеальной сферы радиусом 1,02 километра с центром, совпадающим с геометрическим центром корабля. Она непроницаема для всех известных типов излучения – электромагнитного спектра от радиоволн до гамма-лучей, нейтринного потока, гравитационных волн. Фактически, это область пространства, полностью изолированная от внешнего мира.

– Что-то вроде ивент-горизонта чёрной дыры? – предположил один из учёных.

– Нет, – покачал головой Савин. – Никаких гравитационных эффектов, характерных для чёрных дыр. Объект имеет массу, соответствующую массе "Циолковского" по архивным данным, плюс-минус погрешность измерений. Нет ни искривления пространства вокруг, ни приливных сил, ни аккреции материи.

– Какие-либо попытки активного зондирования? – спросила Мария, внимательно изучая данные сканирования.

– Только дистанционные, – ответил Савин. – Мы не рисковали отправлять автоматические зонды до вашего прибытия. Это будет одной из первых задач научной группы – разработать безопасный протокол прямого исследования аномалии.

Брифинг продолжался ещё около часа, после чего уставших от перелёта учёных проводили в их каюты. Мария получила небольшое, но функциональное помещение с рабочей станцией, подключённой к научным системам станции, и минималистичной жилой зоной.

Оставшись одна, она не стала отдыхать, а немедленно приступила к работе, изучая свежие данные о аномалии. Что-то не давало ей покоя – идеальная сферическая форма границы, её абсолютная непроницаемость для любых видов излучения, отсутствие каких-либо флуктуаций или изменений со временем.

Это не было похоже на природное явление или технологическую неисправность. Скорее, на… преднамеренно созданный барьер? Но кем и зачем?

Утро на станции "Фарадей" началось для Марии с сигнала будильника в 06:30 по станционному времени. Она обнаружила, что заснула прямо за рабочим столом, окружённая голографическими проекциями данных об аномалии. Быстро приведя себя в порядок, она направилась в научный модуль станции, где уже собирались другие члены группы.

Лаборатория наблюдения представляла собой впечатляющее зрелище – просторное помещение с круговыми экранами, отображающими данные со всех сенсоров станции, направленных на "Циолковский". Десятки специалистов работали за консолями, анализируя поступающую информацию.

– Доктор Соколова, – к ней подошла Вера Ломова, – вы уже видели последние данные спектрального анализа?

– Ещё нет, – покачала головой Мария. – Что-то интересное?

– Граница аномалии демонстрирует идеальные характеристики абсолютно чёрного тела, – объяснила Ломова, ведя Марию к своей рабочей станции. – Но есть нечто странное в её поведении при сканировании мультичастотным лазером.

Она показала результаты последнего сканирования – диаграммы, демонстрирующие реакцию границы на различные частоты лазерного излучения.

– Смотрите, – Ломова указала на аномальный паттерн, – при определённой последовательности частот граница демонстрирует микроскопические флуктуации. Слишком регулярные для случайного явления.