Сибирь

– Ну что, пап, вновь путешествие? – прошептала я. – Может, мы, наконец, встретимся?

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Холод хлестанул с такой силой, что я повалилась назад под тяжестью рюкзака. В последний момент мне удалось выровняться, и я крепче затянула ремешок на груди. Снег врезался в кожу, больно царапая. Небо было тучным и грозным, оно опускалось ниже, желая раздавить. Ледяной воздух щипал кончик носа. Я глубже укуталась в шарф.

Идти недалеко, нужно лишь миновать несколько домов и пройти по главной улице аванпоста. Высотки местами защищали от ветра. Чтобы вычистить каждую в «Пути» уходило немало времени, но на верхних этажах все равно никто не жил. Оборудованы только третий и четвертый, самые теплые и менее продуваемые. Пустые, заброшенные магазины так и не облагородили, для этого не хватало ни людей, ни ресурсов. Они стояли призраками с обветшалыми вывесками, битыми окнами и старыми надписями, напоминая о том, что когда-то мы жили, а не выживали.

Вокруг пусто. Слишком раннее время для выхода. Рабочее время начиналось с девяти утра и заканчивалось к пяти.

Передо мной выросли высокие железные ворота. Поверх створок находились вышки, тянущиеся вдоль всего забора, на них стояли вооруженные патрули. Солдаты следили за периметром. Тревожных флажков нет, значит, поблизости чисто.

Звук застывшего металла неприятно резал слух. Полоска света ширилась, пока не открыла спрятанный от меня горизонт, пришлось поднять руку и выставить ее против солнца, чтобы хоть как-то защитить глаза. Каждый раз, выходя за ворота, я испытывала легкий мандраж, будто спящая часть души просыпалась, неприятно вздрагивая, но потом переворачивалась на другой бок и вновь проваливалась в сон.

Вдох. Я сделала шаг. Когда глаза немного привыкли, я встретилась лицом к лицу с «Браво».

Взгляд уцепился за высокого, широкоплечего мужчину, что осматривал меня, словно очередной товар. Или скорее посылку. Он придирчиво оглядел цвет моей куртки – сам он, как и все остальные, одет исключительно в белый и серый, – огромный рюкзак за спиной и, наконец, остановился на лице.

Мужчину скрывала балаклава, оставляя открытыми только зеленые глаза, в которых явно читалось недовольство, и выбившиеся короткая светлая прядь. Я скривилась и также придирчиво оглядела его. Правда, кроме одежды и автомата наперевес, рассматривать было нечего.

До ушей долетели странные звуки. Это был… смешок? Зеленые глаза отразили пушинки снега, и в них я смогла разглядеть искорки смеха.

Мой свирепый – как я надеялась – взгляд метнулся в сторону, увидеть, смеялся ли кто-то еще.

Может, сказать им, что я могу тонким скальпелем разорвать их артерии?

Но стоило мне встретить щелочки глаз одного, как внутри что-то стрельнуло, и я едва не кинулась вперед. Вместо этого я громко спросила:

– Что ты здесь делаешь?!

Глава 3

Этот находчивый взгляд всегда выделялся из толпы. Скучные серые радужки шли вразрез с бесконечным весельем, что отражалось на его лице, но хорошо контрастировали с темными волосами. Веснушки выглядывали из прорези белой ткани, так, будто бы кто-то неудачно набрызгал коричневой краской.

Он смотрел с предвкушением, маниакальной увлеченностью, и ждал моей реакции.

Леон открыл лицо и улыбнулся.

– Сестренка, не рада видеть? – Голос тонул в завывающем ветре, что трепал мех его капюшона.

Погода вторила моему состоянию и, возможно, также мечтала содрать ухмылку с лица брата.

– Я задала вопрос.

Мне не нужно кричать, чтобы он осознал: я не просто зла, а в ярости.

– Какого хрена вы здесь устроили?!

Говорящая стянула балаклаву и впилась в меня острым взглядом.

Я не смогла полностью рассмотреть ее, потому что все внимание на себя перетягивал огромный уродливый шрам на правой щеке, тянувшийся от брови по всей линии скулы. Круглые зеленые глаза не скрывали эмоций, выворачивая душу наизнанку. Девушка злилась.

Плевать.

– Берете в отряд детей, командир? – Мои слова прозвучали как плевок, и все сразу утихли.

Девушка стушевалась и шагнула обратно, в то время как сам мужчина быстро приблизился ко мне.

Выше в несколько раз, он навис надо мной, словно медведь. Дыхание было тяжелым и быстрым, брови нахмурены.

Я не стала задирать голову, просить отодвинуться. Во мне не загорелся страх, не пробежала дрожь или любая другая реакция на человека, что стоял слишком близко и загораживал собой свет.

Здесь он мой проводник, а я ценный груз, что ему предстоит доставить.

Сдвинув края шапки вниз, он наклонился еще ближе, чтобы заглянуть мне в глаза.

– В моем отряде все соблюдают дисциплину, и никто не смеет подрывать авторитет друг друга, а тем более командира. Так что будь добра, – он вкрадчиво отчеканивал каждое слово, – закрой рот.

Прямой нос, светлая, почти сливающаяся с камуфляжем кожа с обветренными полосами вокруг глаз, тонкие симметричные губы. Заурядная, ничем не примечательная внешность.

Мне не нашлось что ответить, и командир не стал ждать и отвернулся, как от назойливой мухи.

– Сейчас идем в блок за вещами и выдвигаемся. Думаю, надо объяснить дамочке, что к чему. Это займет время, а нам нужно к вечеру добраться к месту ночлега. Янис, – девушка со шрамом выпрямилась, давая понять, что слушает, – ведешь первой. В окру́ге чисто, но не забываем про Пепельщиков.

Пепельщики в основном прятались в подвалах, переходах и других темных местах, куда мало проникал свет. Из-за своей слепоты и ненависти к свету они забивались в углы, но выбраться больше не могли. В основном эти твари бродяжники, за стадом им не угнаться.

Если при жизни у человека был сифилис, герпес или ВИЧ, то Остер вступал в очередную мутацию. Зараженный с таким комплектом становился слеп. Вдобавок Rabies virus поражал связки, и при спазме зараженный испускал ультразвук такой силы, что дезориентировал, поражая слух и зрение своими вибрациями.

– Здесь все вычистили, никого нет, – вставила я. В голове повторялось его: «дамочка».

Мужчина не повернулся ко мне, но я смогла увидеть его снисходительную ухмылку.

– Я пойду с новенькой, не хотелось бы, – а вот теперь он посмотрел на меня, скривив губы, – потерять нашу посылку.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Улицы застилал глубокий снег, в котором тонули сапоги. Я не жаловалась, молча преодолевая расстояние, запрещая себе даже мысль об усталости или просчете, сколько же еще идти до блока.

Через десяток метров, заметив мои усилия, командир, что шел строго за мной, обогнал. Он продолжал держаться рядом, и я не совсем понимала, в чем разница, пока не обнаружила, что могу наступать в его глубокие следы.

Забота или желание быстрее добраться до места?

Впрочем, какая разница, если идти стало удобней?

Пятиэтажки с побитыми окнами и выбоинами выглядели мертвыми. Они будто поддались вирусу и стали зараженными версиями себя прежних. Куски штукатурки и опадающие кирпичи выглядели как ошметки кожи на тех, кто раньше считался людьми. Перекошенные подпорки напоминали искривленные позвоночники. Свистящий ветер, что ходил по открытым подъездам – дыры в разложенных телах, а торчащие трубы – бывшие полные крови артерии, которые теперь полностью сухи.

Когда-то здесь было оживленно. Машины, что сейчас стояли грудой ржавого металлолома, двигались по магистрали, по бордюрам шли пешеходы, ездили велосипеды. Скошенные вывески говорили, что здесь размещались кофейни и магазины.

Здесь кипела жизнь. А теперь правила смерть.

Нас было шестеро, включая меня. Янис завернула за угол, и мы последовали за ней, но сам командир дождался, когда это сделаю я, и только потом продолжил идти.

Узкий проход привел нас к двери, которую Янис легко открыла, и мы все зашли внутрь.

Здесь также холодно, даже, может, острее от промерзшего бетона, но отсутствовал сквозной ветер. В углу комнаты валялась груда рюкзаков, к которым потянулись остальные. Я же скатилась по стене и, облокотившись на свой, дала себе отдых.

– Барс, сказали, что будет груз! – заговорил один парень, недовольно глядя на командира. – А это, – его ладонь указала на меня, – человек!

Какой смышленый.

– Ты такой наблюдательный, Макс, – вставила Янис, поддерживая мои мысли, и сделала глоток воды.

– Я не с тобой говорил! – Девушка на это только закатила глаза.

Сам этот Барс стоял у окна, затянутого пленкой, которая постоянно хлюпала. Звук раздражал, и мне отчаянно хотелось сорвать ее. Но я продолжала сидеть и смотреть, как они разговаривали, будто меня здесь и нет.

– Я передал вам то, что мне сообщили. Ни о каком живом грузе разговора не шло.

– Херовы Аванпосты, спасибо, что не всю площадь собрали. Хотя вон, – парень, которого звали, кажется, Айзек, ткнул пальцем в Леона, – подкинули. Дальше что? Будем целые семьи тащить?

Я хмыкнула, и, видимо, достаточно громко, чтобы плечо командира дернулось.

– А ты знал? – спросил он, обращаясь к моему брату.

Леон виновато улыбнулся, подняв ладони вверх.

Притворщик!

– Откуда мне было знать, что вы не знаете, кого сопровождаете?

– Ты мог бы обмолвиться, что мы поведем твою дорогую сестренку, – сказала Янис, подходя ближе к командиру. —Кто она вообще такая?

– Вон сидит, можешь у нее спросить. Она разговаривать умеет. – Леон улыбнулся Янис и подмигнул.

Может, он не видит шрама?

– Эй, слышишь? Может, скажешь, кто ты? – на этот раз заговорил Макс, обращаясь ко мне. Остальные члены отряда молча наблюдали за нами.

Я перевела на него взгляд, ловя в ловушку. Отстегнув застежку, скинула рюкзак и поднялась. Я знала, что Леон следил за каждым моим шагом в сторону парня, видела, как напрягся командир, но ничего не предпринял.

Он давал нам полное право установить иерархию здесь и сейчас. Они, словно дикие шавки, увидели перед собой новую особь и принялись обнюхивать, заламывать и пробовать на вкус. Это был способ посмотреть, чего я стоила, что собиралась делать и как ко мне относиться.

Узнать, похожа ли я на них.

Но я не они.

Я намного ниже. В самом аду.

– Назови свое звание, – спокойно попросила я.

– Что? – Он рассмеялся, перевел взгляд на командира, но тот промолчал. – Лейтенант.

Взгляд парня заблестел, ожидая моей реакции. Скорее всего, он уверен, что перед ним если не простой житель, то как максимум рядовой класс.

– Перед тобой главный хирург Аванпоста «Светлый путь», – я говорила это несколько Максу, а скорее всем присутствующим. – Вы здесь, чтобы сопроводить меня в целости и сохранности. Любой ценой. – Мне пришлось привстать на носочки, чтобы прошептать ему на ухо: – Даже ценой своей жизни. И ты это прекрасно знаешь.

Макс отшатнулся, на его лице заиграли желваки, но за моей спиной уже стоял Леон, готовый в случае чего защитить.

– Имя, – послышался голос командира.

– Елена, – ответила, продолжая держать Макса глазами.

– Ребята, возьмите свои рюкзаки и оставьте нас с Еленой одних.

Все послушно выполнили приказ, даже Леон.

Мы смотрели друг на друга. Командир – испепеляя взглядом. Я – равнодушно.

Когда они покинули комнату и их шаги удалились, все изменилось.

За одну секунду мужчина оказался напротив меня, за вторую прижал меня к стене, схватив за грудки, за третью наклонился так близко, что я ощутила его дыхание.

– А теперь послушай меня, хирург. Здесь не пост и не твоя больница. Здесь мир, от которого вы прячетесь за своими стенами. Мне плевать, кому ты подчиняешься. – Его трясло, он плохо скрывал свои эмоции, пока я оставалась неподвижна. Словно мертвая. – Теперь ты подчиняешься мне. Эти ребята подчиняются мне. Не смей выводить их из себя.

Его противоречивость меня смешила. Если он не мог сохранять хладнокровие, что говорить о других?

– Они – твое спасение. Ты права, твоя доставка будет выполнена любой ценой. Только они будут стоять между тобой и зараженными. Они отвечают за тебя. А я отвечаю за каждого из вас.

Командир отпустил меня, сжав кулаки. Во взгляде промелькнуло сожаление.

О том, что не убил?

– Можешь называть меня Дмитрий, Елена.

Больше он не смотрел на меня. Подхватив рюкзак, спешно покинул комнату, оставляя в сыром, холодном помещении.

Жаль, Дмитрий, ты не знаешь, кого доставляешь. Иначе убил бы на месте.

Глава 4

Дмитрий

– А у тебя сестра ничего такая, морда у нее симпатичная. – Айзек растянул губы в плотоядной ухмылке, глядя на Леона.

Елена сидела на упавшем дереве, кроны которого расстелились ковром и стали удобным местом для привала. Вечерело, а значит, у нас осталось всего несколько часов добраться до ночлега. Последнего в границах бывшего города.

Силуэт девушки отсюда казался безжизненным и сухим. Точно изваяние, высеченное из камня, не дышащее, с омертвевшей плотью. Глазницы выглядели пустыми, радужки столь тухлые, что не отличались от белков. Яркая куртка для здешней белизны слишком привлекала внимание, а голубая шапка только сильнее выделяла бесцветность кожи.

Когда нам дали задание, уточнили только, что идти придется к «Пути». Мы же находились в «Эхо». Нам пришлось месяц пробираться по заснеженным склонам и равнинам, обходить стада и сражаться с бродяжниками. Но сумма вознаграждения этого стоила.

И даже когда мы дошли, ребята не захотели останавливаться внутри поста. Каждый из нас нес собственный груз, и сбежать из этой «общины» казалось единственным выходом. Им никогда не понять нас, и наоборот. Система спасала, но и губила. Даже погоревший мир не изменил некоторых вещей.

Если на тебе есть ярлык, его уже не снять.

Отряд «Браво» давно одичал. И мы не хотели меняться.

Когда железо выпустило девушку, мы подумали, что груз мал и его передадут из рук в руки, но, стоило разглядеть рюкзак, совершенно не подготовленную форму одежды, ее безоружность… Я ощутил прилив негодования такой силы, что едва удержался на месте. Нового бойца, что прислали к нам в помощь, я расценивал не более как мальчишку, хотящего показать миру, чего он стоит. О «Браво» мало-помалу складывались рассказы. Кто бы не хотел стать частью легенды?

Но новость о том, что они брат и сестра, многое изменило. Я присмотрелся к Леону внимательнее. За маской клоуна и добродушия что-то скрывалось. Столь умело спрятанное, что мне не удавалось разгадать с первого раза.

Но вот Елена читалась с одного взгляда.

Холодная, расчетливая. Робот. Такая же, как и вся верхушка постов. Она не смотрела, а сканировала. Не чувствовала, а анализировала. Но тогда же, в первую встречу я решил не делать поспешных выводов. Однако стоило ей посмотреть на Янис, я вскипел.

Этот взгляд… Отвращение с брезгливостью.

Мне не нужно было видеть Янис, чтобы понять, что она чувствовала, какой стыд испытала. Не было еще человека, кто встретил ее такой, не судил бы по клейму на лице.

Разлад в отряде – верная гибель. Недосказанность, злость – все отражалось на результате. Мне не хотелось отдавать своих на съедение, но для Елены решил дать исключение. Мне нужно было увидеть, как она себя поведет, что предпримет, какую нишу займет и на что посягнет.

И вновь оказался прав.

Элита подчеркивала свое возвышение.

Когда мы оказались один на один, я решил дать понять, что здесь она лишь живая посылка и прав у нее не больше, чем у тварей в подвале этих домов.

Но только она не испугалась, не заробела. Смотрела точно так же, свысока, будучи ниже. А мне самому стало противно и мерзко. От себя. Что позволил ей так легко выбить из равновесия.

В конце концов, путь расставит все по местам.

Мы шли до первого привала четыре часа. За все это время она ни разу не попросила об остановке, не выказывала признаков усталости. Я невольно проникся к ней долей – совсем крошечной – уважения.

Но если присмотреться, были видны капельки пота на линии волос. На шарфе замерзшие кристаллы влаги от чрезмерного дыхания. Упертый немигающий взгляд в дорогу, чтобы не сбиться.

Я достал рацию и попросил Янис, что шла впереди, найти укромное место для привала. Заходить в дома, далекие от постов, слишком опасно, открытая местность подходила лучше. Оставив Елену и Янис, как единственных женщин в отряде, одних, мы ушли по своим делам.

– Завали, уродище. Ты без шансов.

Айзек хохотнул и хлопнул Леона по плечу.

Айзек, на первый взгляд напыщенный идиот, совершенно миролюбивый парень. С крайне гадкими шутками. Черноволосый, с оливковой кожей и карими глазами, он должен выделяться, но при этом был главным звеном, скрепляющим «Браво».

С ним мы были знакомы еще до. Их семья переехала из-за границы, когда его отца определили на новое место работы. Мы вместе поступили в военную академию, выпустились и поступили на службу.

А потом все, что мы знали, исчезло, оставив только вкус горькой скорби.

Отряд «Браво» основался не сразу. На месте Байкальска начал расти Аванпост «Эхо», причем так стремительно, что казалось, они готовились заранее. Поселения очищали, быстро уничтожая вспышки радикальными методами. Всех военных в окру́ге собрали, объявив новое положение.

Но я не мог больше оставаться в том месте, где всех потерял. Я ушел, а Айзек двинулся вместе со мной. Многие года борьбы скрепили нас, делая не просто друзьями, а братьями.

Именно тогда нас и поймал глава поста, предложив узнать, какие города еще выжили и кому нужна помощь. Так появился «Браво», отряд двух покинутых и отвергнутых собственным миром.

Позже к нам присоединился Макс, такой же путник. Совсем мальчишка на тот момент. Колючий взгляд темных глаз, вечный прищур и большое желание сбежать. Макс имел отличные навыки, а нам не хватало людей.

Следующей стала Янис. Она пришла из «Феникса». Сказала, что наслышана о нас, и захотела присоединиться. Гордая, упрямая, но готовая броситься в бой. Янис стала ещё одной из потерянных душ.

Мы все стали семьей друг для друга. Новой, неидеальной, но такой, какие мы есть. Без прикрас и упреков.

Я шел чуть позади, позволив себе немного расслабиться. Только Макс ускорился, хмурясь. Елена ему не понравилась, как и всем нам, но скрывать он этого не мог.

– Думаю, перекусим пайками, – сказала Янис, когда мы подошли ближе. – Долго с костром возиться.

Я кивнул, и каждый потянулся к своему рюкзаку. Ветер утих, делая передышку. К ночи будет в десятки раз холоднее. Это был маленький сквер. Впереди виднелись остатки былой цивилизации. Небольшой, разбитый фонтан, окруженный скамейками. Ряды деревьев, что теперь росли во все стороны, неаккуратные кусты.

Самым неестественным была тишина. Поглощающая, пробирающаяся зудом под кожу. Она вызывала тревогу и желание поскорее сбежать. В лесах было спокойнее.

Елена сидела, не шелохнувшись, сложив руки в замок. Леон, ничего не говоря, сел рядом с ней на соседнюю ветку. Молча открыл свой паек и сунул ей в руки, не задавая вопросов. Та машинально приняла и также поднесла сушеное мясо ко рту.

– Своих нет? – спросила Янис. В вопросе отсутствовала издевка, лишь любопытство.

– Есть.

– А чего тогда его берешь?

– Елена не открывает сама упаковки. Никакие, – пояснил Леон.

Макс усмехнулся и покачал головой. Янис вопросительно подняла брови. Остальные также прислушались. А я продолжал наблюдать за Еленой и сумел различить едва заметное движение бровями. Будто в матрице что-то сбилось, система слетела и на короткий миг обнажила истинные чувства. Но все быстро вернулось на свои места. Возможно, мне показалось.

– Королевская привычка?

Макс не смог удержаться. Я бросил на него предостерегающий взгляд, и он сразу виновато опустил глаза. Но Елена решила ответить.

– Можно порезаться, – тихо, но со сталью произнесла она. – В этих условиях легко занести заражение. Даже крошечный порез может принести неудобство во время операции. А это означает неминуемый провал.

– И ты всегда так?.. – Янис не могла подобрать слов.

– Педантична?

Елена не смотрела на собеседника. Взгляд направлен в никуда, но при этом голова поворачивалась в сторону того, кому она отвечала.

– Хирургов осталось очень мало. Нас учили. А мы пытались учить других. Но это трудно. Особенно сейчас. Если со мной что-то случится, меня некому заменить.

В ее словах отсутствовало бахвальство, как в первый раз. Скорее, констатация факта, от которого веяло горечью.

Елена посмотрела на ладони, и отчего-то мое нутро сжалось. Было в этом секундном взгляде что-то пугающее.

Безумие.

В этот момент Леон напрягся, наклонив голову вперед. Будто прямо сейчас готов броситься на каждого, кто косо посмотрит на сестру. Их симбиоз был донельзя странным. Леон хамелеоном перевоплощался рядом с ней. Когда двигалась она, двигался он. При этом они всегда держались отстраненно. Леон полнился весельем, Елена походила на лед. Но младший брат всегда верным псом следовал за ней.

Елена расслабилась, вновь откусила кусок. Леон моргнул и как ни в чем не бывало сказал:

– Ну, что интересного расскажете?

Я задумался, а не совершили ли мы страшную ошибку, согласившись на это задание?

Кого мы ведем? А главное, зачем?

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

– Почему здесь?

Голос Елены вывел меня из задумчивости.

Мы зашли в одну из нужных пятиэтажек. Каждый устал и замерз, сил на разговоры не осталось, и хотелось только скорее оказаться в тепле.

– Зачищенное здание, – ответил я, пока Айзек снимал засовы.

– Слишком далеко от поста.

– Зачищено нами.

Елена вскинула брови, и я остался доволен этой реакцией.

– Отряды имеют свои пристанища, – вмешался Айзек, услужливо открывая некоторые тайны Елене. – Поодиночке не выжить, поэтому помогаем друг другу.

– Как?

– Этот дом помечен. Последний перед выходом из города. Таких по периметру еще десяток.

Мы поднимались по лестнице на третий этаж и вышли к отмеченной двери.

– Видишь, – я указал на большой белый крест. – Это пометка, что здесь храниться провиант и можно переждать.

Айзек и Макс принялись отодвигать доски, которые забаррикадировали проход. Предосторожность от зараженных.

– А если мародеры? – спросил Леон, а Елена кивнула, подписываясь под его вопросом.

– Они тоже могут здесь останавливаться. Мы не делимся на плохих и хороших. Только на выживших и зараженных. Теперь ты в отряде, – глядя в глаза парнишки, говорил я, – и должен это понимать. Сюда может зайти кто угодно, но обязан что-то оставить взамен.

Наконец дверь открылась.

Внутри квартиры было чисто, но отклеенные обои, пробитый потолок не давал обмануться. Два дивана, смотрящих друг на друга, а между ними широкая железная бочка, в углу кровати, на которых сложены вещи, одеяла и прочая мелочь. На столах возле заклеенных картоном окон стояли керосиновые лампы. Кто-то недавно был здесь и пополнил запас воды в огромных девятнадцати литровых бутылях. Для питья она негодна, но умыться сойдет.

Елена остановилась посередине комнаты и задрала голову, глядя на огромную дыру.

– От нее холодно, почему именно здесь? – спросила она.

– Видишь бочку? – заговорила Янис. – На улице в такую погоду бесполезно греться огнем. В помещении легко задохнуться, но эта дыра, – лицо девушки осветила однобокая улыбка, – наше спасение.

– Мы будем разжигать бочку? – спросил Леон.

– Да, а дым уйдет вверх. Там окна специально до конца не закрывали. Конечно, холодней, но лучше так.

– Янис, – обратился я к девушке, – ты одеяла взяла?

Она кивнула и принялась копошиться в своем рюкзаке.

– Раздевайтесь, одежду нужно просушить.

Все кивнули. Янис и Елена ушли в дальнюю комнату, мы же, быстро скинув куртки, достали из большого ящика на полу сухие дрова. На обратном пути нужно будет обязательно пополнить запас.

Макс уже занимался костром, Айзек доставал спальные мешки, когда Елена и Янис вернулись. В этот момент я хотел выпить воды, но так и застыл.

Янис, пусть и тощая, все же была крепкой. Черные короткие волосы убраны в хвост, поверх термобелья она накинула тонкую куртку и такие же штаны цвета сливы. Они с ней были почти одного роста, но Елена…

Девушка надела спортивный, бесформенный костюм серого цвета, над грудью которого красовался красный маленький крест, но даже в этом мешке она выглядела болезненно. Маленькая, хрупкая, подобно скелету с двумя белыми косичками. Словно ребенок с серьезным, повзрослевшим лицом. Как же она несла этот рюкзак?

Мы с парнями переглянулись, думая об одном и том же.

На нас простые черные толстовки с застежкой, темно-зеленые штаны. То, что выдавали на базе. Лишь Леон в таком же костюме, что и сестра, только отсутствовал отличительный знак.