Сибирь

Впереди показался каменный забор. Дмитрий затормозил, огляделся и увидел в ограде дыру. Не думая, он ломанулся туда, таща за собой. Юркнув в щель, едва не застревая, Дмитрий уставился на меня в ожидании.

В лобной доле пульсировало, в ушах стоял звон. Позади раздавался рокот зараженных.

– Елена! – Дмитрий протянул руку.

– Ты бросил меня, – затуманено, с трудом шевеля языком, произнесла я. – Чтобы спастись.

– Господи, Елена! Лезь сюда!

Я опустила глаза на ладони.

Не дрожат.

Тогда почему?..

Грубое прикосновение к щекам. Рывок. Дмитрий наполовину пролез через расщелину и притянул меня к себе. Расширенные зрачки с ужасом бегали по моему лицу.

– Елена, мать твою, чтобы с тобой сейчас ни происходило, пожалуйста, пойдем! Я не бросил тебя! Ты вся была в спорах, влекла зараженных за собой. Я не смог придумать лучше способа, чтобы очистить тебя хотя бы отчасти!

Голодный вой уже совсем близко. Хруст снега от десятка ног нисколько не пугал.

– Хочешь спасти, потому что я посылка?

Дмитрий взвыл, сильнее сдавливая скулы.

– Нет, Елена! Потому что каждый достоин спасения.

Достоин. Спасения.

Даже я?

– Пожалуйста, Елена, приди в себя!

Отчаяние, мольба, страх.

Дымка рассеялась. Звуки вернулись с такой силой, что временно оглушили. Спазмы в голове продолжались, но только сейчас я действительно осознала, что происходило. Увидев изменения, Дмитрий отодвинулся и с силой потянул на себя. Я провалилась сквозь, падая на него.

В дыре показались руки, тянувшиеся за нами. Твари глупы и не могли пролезть, хватая друг друга, отрывая конечности.

Мы поднялись и, не оглядываясь, побрели в сторону дома.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Дмитрий не задавал вопросов, и я была благодарна ему.

Из-за моего сломанного разума мы практически расстались с жизнью. Я злилась на себя, на то, что допустила открыться тому ящику. Мне нужно быть осторожней.

Дом из белого кирпича выглядел так, будто хозяева уехали в отпуск. Только заваленный хламом двор говорил, что здесь не раз побывали мародеры. Это значило, что они могли наведаться в любую секунду.

Хотелось верить, что они зачистили территорию.

Поднимаясь по бетонным лестницам, мы внимательно вглядывались в округу. Осторожно вошли внутрь. Разруха, но тихо.

– Ночевать придется здесь. До темноты в лагерь не вернуться. Я, – Дмитрий говорил, не смотря в мою сторону, – проверю здесь все. Может, найду одеяла.

Я смотрела в удаляющуюся спину, испытывая странное, чуждое мне сожаление. Чтобы не поддаваться ему, я тоже обыскала этаж.

Ничего путного не нашла, и когда спустился Дмитрий со стопкой одеял, покачала головой. Но Дмитрий улыбался, не скрывая радости.

– Смотри!

Он протянул мне пузырек, на котором читалось «Кетонал».

– Доставал одеяла из шкафа и случайно сдвинул его с места, а там лежит банка. Видимо, закатилась когда-то.

Он говорил быстро и возбужденно.

Я крепко сжала находку, подняла на него взгляд, вкладывая всю благодарность, на которую была способна. На мгновение Дмитрий замер, а потом, почесав затылок, отошел в сторону.

– Спать придется на первом этаже. В случае чего проще бежать. Будет холодно.

Мы сидели в коридоре друг напротив друга. Каждый завернулся в одеяло и глядел в пол. Мы достали находки из магазина. Какие-то явно не самые свежие сушки и сухую лапшу. Посередине стояла бутылка воды.

При такой температуре засыпать опасно для жизни, но еще немного, и дрема овладеет нами. На ум пришло неожиданное решение.

Потянувшись к рюкзаку, я вынула оттуда свою находку.

– Что это? – Дмитрий выпрямился.

– Водка. Или самогон, – невозмутимо ответила. – Согреемся хотя бы изнутри.

– Где ты ее взяла?

– В том подвале.

Я пожала плечами, глядя на то, как глаза Дмитрия перемещаются с бутылки на мое лицо и обратно.

– Ты предлагаешь пить это? Из подвала, где сидел зомби?

– Не предлагаю. Рекомендация от доктора.

Я протянула склянку. Дмитрий неуверенно взял ее, откупорил и вернул. Скорее всего, он до конца не верил, что я это сделаю. Но когда я выдохнула и сделала глоток, он вырвал бутылку из рук.

– Ты сумасшедшая!

Я скривилась. По горлу потек обжигающий спирт, встряхивая каждую клеточку организма. Когда жидкость достигла желудка, предприняла попытку вернуться, но я быстро закусила сушкой.

– Я должна была, – хрипло заговорила, – проверить. Не могу же я рисковать жизнью своих пациентов.

С выражения лица Дмитрия можно было писать картину. Расширенные от ужаса и восхищения глаза, приоткрытый рот с подпрыгивающими уголками губ, которые хотели обнажить улыбку.

А потом сам сделал несколько хороших глотков. Шумно выдыхая, он уткнулся носом в рукав, потряс головой и, только удовлетворительно кивнув, закусил сушкой.

– Ну, за спасение! – Дмитрий вернул бутылку мне.

Мутная жидкость плескалась на дне.

Я вытянула ноги и носком ботинка касалась бедра Дмитрия. Он не возражал, расслабленно глядя в стенку. По умиротворенному лицу видно, что он смог, наконец-то, выдохнуть и сбросить напряжение. Мне ничто не мешало бесстыдно разглядывать его черты.

Линия скул аккуратная, даже красивая. Впалые, но не слишком щеки. Они раскраснелись, морщинки разгладились, открывая истинный возврат Дмитрия. Юный, суровый.

Красивый.

Я тряхнула головой, сгоняя наваждение.

– Почему «Барс»?

Дмитрий моргнул, встрепенулся, вспомнив, что здесь не один. Перевел на меня затуманенный взгляд. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл вопроса.

Поджав губы, раздумывал, делиться ли со мной. Потянулся к бутылке.

– Встретил снежного барса однажды.

Сделал глоток. Передал мне.

– Убил?

Дмитрий странно посмотрел на меня, усиленно покачав головой.

– Нет! Я, – выдохнул, провел большим пальцем по губам, – тогда один был. Шел в метель, а тут зверь. Смотрел на меня, будто готовился. Ожидал смерти. Мне ничего не стоило пристрелить его. Но я не смог.

Его взгляд соскользнул, но потом вновь вернулся ко мне.

– В мире столько злобы и жестокости. А я смотрел на него и думал: «Он просто хочет выжить». Я знал, что он может броситься на меня и победить, но все равно не смог. Достал тогда сушеное мясо, что взял себе, и кинул ему. И представляешь, – он усмехнулся, – просто съел и ушел. Он тоже пощадил меня. Когда об этом узнали, стали называть меня «Барсом». Вот такая вот скучная и неинтересная история.

– Ты такой… добрый. – Язык жил своей жизнью, а я и не пыталась остановиться. – Как тебе удается?

– С чего ты взяла, что удается? Каждый чертов день я встаю с мыслью, что бороться со злом куда сложнее, чем уподобиться ему.

– Но ты не сдался.

– Пока нет.

Отчего-то я знала, что светлая сторона этого мужчины никогда не падет. Такие люди, как он, никогда не сдаются под гнетом. С каждым разом они поднимаются, встают с колен и вновь идут дальше. Дмитрий был именно таким. Светлым. Ни корысти, ни злобы. Желание защитить свое. Как настоящий вожак.

– Я бы не бросил тебя, Елена, – вдруг прошептал он, глядя на свои руки. – Ты тогда подумала, что я тебя оставил, но я… никогда бы не смог так поступить.

И вновь зеленые глаза обратились ко мне. В них пылала такая громкая вина и чистая искренность. Любой нормальный человек поблагодарил или, может, стал бы спорить. Но во мне все отреагировало неправильно.

Дьявольская лощина во мне ширилась, обволакивая сознание тьмой. Глядя в мерцание его глаз, по телу прошел дикий вожделенный разряд. Внизу живота запульсировало такой знакомой, но уже забытой болью.

Захотелось попрыгать на его члене? Так предложи, он не откажет!

Я знала, что могла встать и сесть ему на колени, могла впиться голодным удушающим поцелуем, до крови закусить его губы, вкусив их мягкость. Я могла сорвать с него одежду, могла взять то, что хотела.

И Дмитрий не отказал бы. Я видела это по его опьяненному взгляду. Этот голод шел из глубин, просачивался наружу. Он тоже чувствовал его и желал поддаться.

Но завтра… Завтра бы он возненавидел себя. И меня. Потому что Дмитрий боролся с тьмой. А я…

Я отвернулась, провела ладонью по лицу.

– Пора ложится, завтра нужно выйти, как только рассветет.

– Я сяду рядом? – спросил Дмитрий. – Так будет теплей.

Черт возьми, он спрашивает! Ангел. Проклятый ангел.

Я не такая.

– Конечно.

Дмитрий опустился рядом, накрыл своей частью одеяла, а моей укрыл нам ноги. Без стеснения придвинул меня ближе, накрывая теплыми руками. И я, вдохнув, мгновенно провалилась в дрему.

И впервые за долгое время захотела остаться где-то подольше. Задержаться.

Насладиться.

Глава 9

Дмитрий

Голова качнулась вниз, и меня вырвало из сна.

От неудобного положения спина встала колом. Я хотел разогнуться, но ощутил чужой вес. Елена, свернувшись калачиком, лежала на моих ногах.

Стыдливая волна жара согрела шею и щеки, заставляя отвести взгляд. Нужно заставить ее проснуться, подняться и сделать вид, что вчерашнего дня не существовало.

Или… Я мог позволить себе то, чего не разрешал в другое время.

Борясь с сами собой, я вернул глаза к ней.

Косички давно растрепались, но Елена либо не считала нужным, либо не замечала этого. Слишком блеклые, серые губы слегка приоткрыты. Синие вены проступали сквозь тонкую белую кожу. Весь ее вид вызвал немедленное желание защищать. Хрупкое тело казалось немощным, окостенелым. Неспособным к самостоятельному существованию.

Но так мог подумать лишь тот, кто видел ее впервые.

Как думал я.

В Елене горел огонь. Странный и непонятный. Неподвластный. В минуты отчаяния, сильного эмоционального стресса, она будто ломалась. Или становилась собой.

Даже вчера, на пороге смерти, нечто завладело ее разумом. Опустило в бездонный колодец, полный тьмы и кошмаров. Два серебряно-голубых глаза заволок дурман. И пока она прожигала меня чернотой, я испытывал смешанные чувства.

Не страх. А нечто другое. Будто в подкорку впиваются иглы, они не приносят боли, но неизбежно стягивают невидимыми нитями. С каждым разом все сильней хотелось разгадать тайну.

Это не была симпатия, или дружеские чувства. Это что-то другое, более низменное и неотвратимое.

Помешательство.

– Елена.

Под воздействием того самого веления большой палец провел по линии спутанных волос.

Девушка завертелась, сжимая тонкими пальцами мое бедро. Стрелой пролетевший разряд, заставил повозиться и немного сдвинуть ее ниже.

– Елена, – уже громче повторил я.

Она сжалась, пытаясь укрыться от холода, и мне, стало по-настоящему жаль девушку. Хотелось спрятать, дать отдыха. Но мы не могли рисковать. Ни собой, ни отрядом.

– Пора идти, просыпайся.

Сонные веки распахнулись, глаза забегали по помещению, а потом она повернулась и посмотрела прямо в меня.

– Дмитрий.

Хриплый, заспанный голос. То, как она произнесла мое имя…

Хотелось спросить, за что я так провинился, за что мир испытывает меня?

– Пора идти, – как можно спокойней сказал я.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Сквозь кроны елей мы заметили тонкую линию дыма, и направились в его сторону и уже через двадцать минут увидели лагерь.

Леон стоял настороже, прислонившись к стволу дерева. Янис сидела на пне, которого ранее здесь не было. Увидев нас, они встрепенулись. Лицо девушки осветила однобокая улыбка, и я поздоровался кивком головы.

А вот Леон сорвался с места и прижал сестру к себе, тихо говоря на ухо: «Прости, я не хотел. Прости».

Елена уткнулась в его грудь и ощутимо выдохнула, даже ее плечи опустились. Она показалась совсем крошечной на его фоне, позволив себе расслабиться.

Меня ужалил невидимый укол в районе солнечного сплетения. Неужели, я не приносил должного чувства безопасности? Со мной ей неспокойно?

Но я сразу откинул прочь грязные мысли. Я не имел права и не хотел этого испытывать.

– Елена? – послышался голос Айзека.

Он сидел возле палатки на еще одном пне. На костре Айзек подогревал чашку с мутной жидкостью.

Елена мгновенно оторвалась от брата, лицо до неузнаваемости изменилось, и, позабыв обо всем, девушка бросилась к нему. Потрогала лоб, щеки и нежно улыбнулась.

Я отвел взгляд.

– Соберу еще хвороста.

– Я с тобой! – сразу же сказала Янис.

– Я думал, ты хотела отдохнуть. – Леон подошел ближе, наклонил голову и широко улыбнулся, глядя на Янис плотоядным взглядом. Она тут же зарделась и отвела глаза. – Ты же устала. Хотела выспаться.

Промямлив что-то, Янис бросила на меня косой взгляд и быстро ушла.

– Я пойду с тобой, – сказал Леон, и первым вошел в чащу, тихо насвистывая.

Подозрения ускорили пульс. Горло сперло, и за два шага я нагнал его, впечатывая в ствол. Локтем зажал ему шею, мешая поступлению воздуха. Наклонившись прямо к лицу щенка, тихо, сквозь зубы спросил:

– Ты обидел ее?

– Ты хоть уточняй, – прохрипел Леон, откашливаясь.

– Янис!

Лицо Леона изменилось, сбрасывая маску клоуна. Глаза стали круглые, зрачки расширились, челюсть плотно сжалась. Он заговорил очень быстро:

– Я что, похож на ублюдка, который принуждает? Таким видишь меня, командир? Твою Янис я не трогал, сама пришла. Можешь сам у нее спросить.

Надавив сильнее, чтобы глаза Леона распахнулись шире, я несколько секунд вглядывался в него, пытаясь понять, говорил он правду или нет.

Отпустил.

Леон закашлялся, сплюнул.

Я отвернулся, смотря на лагерь и Елену, что сидела рядом с Айзеком.

– Надеюсь, сестренка не видела, как ты обижаешь ее младшего братика. Она на многое способна ради семьи. Твои шансы резко упадут.

– Не понимаю, о чем ты.

Елена поднесла руки к костру, грея их.

Леон выровнял дыхание и поравнялся со мной. Мы молчали, глядя, как она берет из рук Айзека кружку и делает пару глотков.

– Раньше я считал себя единственным. Маленьким лучиком света в жизни Елены, – Леон говорил тихо, чтобы слышал только я. – Потом появился ты. Хотя я не боялся.

Я сглотнул. «Появился ты». Закрыв глаза, отогнал наваждение. Мы знали друг друга слишком мало, чтобы делать такие поспешные выводы.

– Елена – наша кошка, а мы – солнечные зайчики, за которыми она охотиться. Мы в угоду готовы прыгать. Только вот, появился этот… Сраный прожектор, – теперь я явственно слышал улыбку в его словах, но поворачиваться, чтобы проверить, не стал, – с ним нам не тягаться.

Мне не хотелось вникать в смысл этих слов, думать, что они значат для меня.

– Но он ей нужен, – серьезно вставил Леон. – Нужен. Сильнее, чем мы. Кто-то о ком она может заботиться, выплеснуть то, что скопилось.

Не выдержав, я все же повернулся.

Взгляд усталый, поникший. Даже уголки губ стекли вниз. Леон походил на глубоко скорбящего, потерянного человека. Как и Елена, он носил маски. Осознанно или нет, я не знал, но сейчас Леон открыто демонстрировал свою уязвимость.

– Ты хороший, командир. Притворяешься плохим, но не выходит. – Леон ухмыльнулся. – Такой, как ты, ей подходит. Но, этот сопляк… – Мои глаза против воли метнулись к Айзеку и Елене. Она следила за каждым словом с живым интересом. – Нам придется мириться с ним. Если хотим быть рядом.

– Эй! – голос Елены обратился к нам, и мы оба встрепенулись.

Леон предсказуемо хохотнул, возвращаясь к себе прошлому, и двинулся на зов. Я последовал за ним.

Из палатки вылез сонный Макс, заметив меня, выпрямился и пробормотал, оправдываясь:

– Я ночью дежурил.

– Все нормально.

Он благодарно кивнул.

– Айзек, как ты? – спросил я, пожимая ему ладонь.

– Лучше, спасибо доку, – Айзек повернулся к Елене и подмигнул ей.

Я напомнил себе, что он и так ранен.

– Нужно будет его осмотреть перед выходом, – взглянув на меня, сказала Елена.

– Кстати, об этом.

Леон отошел за палатку и выволок оттуда большие самодельные носилки из еловых ветвей, связанных между собой.

– Леон здорово помог, – заговорил Айзек. – Сам сделал.

– Чего? – выплюнув чай, возмутился Макс.

– Максимка тоже помогал! – Леон кивнул ему.

Елена благодарно посмотрела на них.

– Думаю, тогда нам пора двигаться дальше.

– Сколько до Лары?

Янис вернулась и теперь стояла прямо, гордо выпрямившись. На Леона она подчеркнуто не смотрела.

Драма в отряде разрасталась с каждым днем, и теперь, кажется, спокойные деньги будут нам только сниться.

– Если повезет, к ночи придем.

– Тогда вперед.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Мы с Леоном постоянно сменяли друг друга. Макс нес рюкзаки. Айзек не переставал извиняться от чувства вины и замолчал только после того, как Леон пообещал выбить ему все зубы, если тот не заткнется. Янис шла впереди, молчаливо ступая по сугробам. Елена была рядом с ней, но они не обменялись и словом.

– Кто вообще эта Лара? – Леон отставал на пару шагов.

В этот раз тащил Айзека я. Усталость накатывала с каждым шагом все сильней, и возможность поговорить, даже с Леоном, я встретил с благодарностью.

– Она держит маленькую общину.

– Фанатики?

– Нет.

– Тогда почему не в посту?

Леон, первый раз выходящий за пределы своего мирка, не понимал, как устроен современный мир. От его наивности становилось смешно, но, с другой стороны, радовало, что хоть кто-то сумел избежать разочарований.

– Скажи, Леон, твой Аванпост – спасение?

– Да, – уверенно ответил он.

– А что, места в нем резиновые?

Леон промолчал.

– Куда деваться тем, кто не поместился? Кого не впустили, посчитали сбродом? Ты же не идиот, знаешь, сколько было раньше городов, поселений. Даже выжившие 35% – огромная цифра. А Аванпостов? Их мало.

– И много таких общин?

– Очень много, Леон.

– За горами, – подал позади голос Айзек, – вообще не пускают людей. На юге тоже. Раньше там был тоннель, по которому ходили поезда. Они загнали туда зараженных и забаррикадировались. Отрезали нас от себя.

– Зачем им это? – Леон все еще не мог уложить в голове простую истину.

– Таких, как мы – диких, убивают чаще, чем зараженных. Никому не нужны лишние рты. Особенно тех, кто научился выживать без них.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Высокий железный забор с тремя рядами колючей проволоки сверху и двумя снизу, встретил нас неприступным, безмолвным взором. Ворота с несколькими рядами замков громко разнесли стук. Здесь всегда есть караульные.

– Смотри, не назови ее Ларисой, – шепотом прошептала Янис, стоящая позади меня, Елене. – Она ненавидит полное имя.

– Кого-то напоминает, – с ухмылкой сказал Леон.

Он хотел облокотиться на забор, но Янис крепко схватила его за руку и дернула на себя. Леон легко поддался, нависая над девушкой.

– Забор под напряжением!

– Как они питают его? – спросила Елена, не замечая, как Леон пожирал глазами Янис.

– За забором большая бывшая станция, у них полно генераторов, заряжаются от солнечных батарей. Они построили этот комплекс специально вокруг.

– Ничего себе.

– Кто там?! – грубый мужской голос заставил всех умолкнуть.

– Дмитрий.

– Барс, ты что ль?

Щелка на воротах открылась, из них на нас посмотрел хмурый, старый взгляд Борисыча.

– Я.

– Ха! Лара будет рада тебя видеть.

Посмотрев за меня, Борисыч открыл ворота.

Самокрутка источала неприятный запах, дымом окружая его лицо. Покрутив ее в зубах, Борисыч прищурился и стиснул меня в мужских объятиях.

– Свору припер. Чем отрабатывать будете?

– Что скажете – сделаем.

– Андрейка, ты чо, ходить разучился? – Борисыч присел на корточки перед Айзеком и по-доброму похлопал его по щеке.

– Андрейка? – тихо-тихо прошептала Елена Янис, та только успела покачать головой, как вдруг ястребиный взгляд Борисыча устремился к ней.

Все радушие ушло с его лица.

Леон напрягся, незаметно подкрадываясь к Елене, я поймал его взгляд и молчаливо приказал остановиться. Но Леон, наплевав на все, уже стоял рядом с сестрой. Впрочем, той явно не нужна была чья-то помощь.

Это была не та Елена, что мы успели узнать. Не та, что спала на моих ногах или беспокоилась об Айзеке. А та, что я видел в первый день.

Высокомерность плескалась в глазах так естественно, что я задался вопросом, какая же она настоящая? Та, что я знал этим утром, или та, что стояла сейчас?

– А ты кто?

– Елена. Хирург.

– Врач?

Леон хмыкнул.

– Да, – Елена ответила без доли шутки.

– Ну заходи, врач. Кажется, я знаю, чем вы расплатитесь в этот раз.

Глава 10

Елена

Территория поистине оказалась огромной.

Мы шли по тропе вдоль небольших домиков, сараев и прочих построек. На расстоянии друг от друга стояли малочисленные патрули, лениво неся свою вахту. По бокам имелись небольшие загоны для животных. Неужели у них был свой скот? Всю землю так или иначе использовали. Если не для живности, то под слоем снега угадывались огороженные маленькие садики для выращивания культуры. Слева за деревянным забором стояли укутанные тканью плодовые деревья.

Было видно, что община процветала.

– Как вас еще не разгромили? – Вопрос не удержался и сам слетел с губ.

– Думаешь, не пытались? – Мужчина, что вел нас, не оборачиваясь, ответил. – Только вот мы им не по зубам. Да и понимание сразу приходит. Вот они нас выгнали. И что? С хозяйством, сетью как управляться? Предположим, что они могут научиться. Только вот, не в обиду вашему командиру, в этих отрядах или мародерстве мало толковых, в боях и выживании они, может, и могут, а на одной земле сидеть трудновато, даже если она тебя кормит. Вот и проще им прийти сюда, заплатить или услугу оказать и спокойно переждать зиму.

– Возможно, вам еще умных захватчиков не попадалось.

Леон поравнялся со мной.

– Ну, – Борисыч глянул через плечо и усмехнулся, – ты еще молодой, ничего не понимаешь. Тебе только в руки ружьё, да и пошёл. Умный человек как раз знает, где можно, а где нельзя. Тем более, если сможешь нашу Лару выкурить отсюда, точно героем Сибири станешь.

Мы оказались на пороге большого дома, и мужчина, распахнув тяжелую дверь, впустил нас внутрь.

Привычной обстановки, когда видишь подобный дом, здесь не было. Ни светлых тонов, ни теплоты. Когда-то богатое убранство заменили на практичное. Множество полок, видимо, для обуви и одежды тех, кто сюда заходит. Диваны и столы выглядывали из-за открытой створчатой двери. Минимум света для дневного времени создавал немного мрачную атмосферу.

– Кто там? – раздался женский низкий голос изнутри.

– Димка со своей шайкой.

Мужчина разделся, аккуратно складывая одежду, и оглянулся на нас, как бы спрашивая: «Чего застыли?!»

Дмитрий забрал рюкзак у Янис. Макс, придерживая Айзека, провел его внутрь. Мы с Леоном единственные, кто остался настороженно стоять.

– Здесь безопасно, – отчеканил Дмитрий, глядя мне в глаза.