Ловец Эха

– Встань, Теодор, – властно, но без повышения тона прозвучал голос мага. Звук его голоса был глубоким и мелодичным, словно звучание древнего колокола. – Встань и выслушай их. Твоё поспешное неверие едва не погубило всех нас. – Он повернулся, и его проницательный взгляд упал сначала на Сати. В его глазах не было ни гнева, ни удивления – лишь глубокая, всепонимающая печаль. – Здравствуй, дочь беглого некроманта Дакара. Не думал, что увижу тебя так скоро после Последнего Совета. – Затем его взгляд скользнул к Фросту, и в нем мелькнуло что-то похожее на усталую усмешку. – И тебе здравствуй, Фрост, благородный вор теней. Тебя я, признаться, предпочел бы видеть пореже и в менее… апокалиптичных обстоятельствах. – Он сделал паузу, давая своим словам проникнуть в ошеломленные умы. – Теодор, повтори, что сказали эти гости? Я почувствовал волну их отчаяния и твою… слепоту.

Воевода, поднявшись с колен, засеменил, сгибаясь в почтительном поклоне:

– Верховный, они… они говорят об армии! Армии демонов, поднятых из мёртвых по всем канонам чернейшей некромантии! Тысяча! Но, Верховный, – он умоляюще сложил руки, – я не поверил! Ибо это немыслимо! Такого не бывало со времен Падения Кад'арим! Никто не обладает такой силой!

Верховный маг не отреагировал на панику воеводы. Его взгляд, тяжелый как свинец, снова впился в Сати.

– Кто разбудил нежить, дитя? – спросил он прямо. Его голос был тих, но каждый слог отдавался гулким эхом в душе Сати. – Чья рука начертала руны пробуждения?

– Этот парень… – заискивающе, тыча пальцем в Фроста, начал было воевода, надеясь перевести стрелки. – Он утверждает, что видел обряд! Не так ли, вор? Ты же сам сказал!

– Говори, Фрост, – приказал Верховный, игнорируя воеводу. Его аметистовый взгляд зафиксировался на лице вора.

Фрост выдержал этот взгляд, хотя Сати видела, как напряглись мышцы его челюсти. Он сделал шаг вперед, его обычная насмешливость уступила место предельной серьезности.

– Так и есть, Верховный, – сказал он четко. – Видел, как энергия сгущалась над поляной. Видел, как земля трескалась и поднимались… они. Видел вспышки темных рун. Но не видел, кто это делал. Маг был скрыт – маскировкой, иллюзией, просто расстоянием. Простите, Верховный, больше ничего сказать не могу. Виновного не знаю. Только результат.

– Но, Верховный, – залебезил воевода, видя молчание мага, – мы же все знаем, чьих это рук дело! В Королевстве много белых магов, неспособных на такое кощунство! И лишь один известный чёрный маг, некромант, беглец – идеальный кандидат! Его дочь тут как тут! Она пытается его выгородить! Все очевидно!

Верховный маг медленно поднял руку, и воевода мгновенно замолк, словно ему перекрыли воздух.

– Виновен Дакар или нет – решит Магический Трибунал, когда мы переживем этот день, – громко, так что задрожали стекла в узком окне, произнёс Верховный. Его лицо стало суровым. – Но единственно верным решением сейчас, для спасения тысяч жизней, будет немедленное развоплощение источника этой скверны. Того, кто держит связь с ордой. Того, чья воля ведет их. Разорвать нить управления. Немедленно.

В углу комнаты Сати тихо вскрикнула, как раненый зверек. Ее рука инстинктивно сжалась на груди. У Фроста потемнело в глазах, он побледнел.

Развоплощение.

Самое страшное для мага. Не просто смерть. Это полное, безвозвратное уничтожение магической сущности, души, связи с потоками силы. Растворение в Ничто. Даже быстрая, мучительная смерть перед этим казалась милостью. Это был приговор не только к гибели тела, но и к абсолютному небытию духа.

Верховный маг неотрывно смотрел на Сати. Его взгляд был тяжел и неумолим.

– Скажи, дочь некроманта, – его голос стал ледяным, – где твой отец? Где скрывается Дакар? Только он мог совершить такое. Только он способен остановить эту орду, ибо он ее пробудил! Его воля ведет ее! – Последние слова маг выкрикнул не ей, а в пространство, словно бросая вызов невидимому врагу. И Сати поняла – он обращался к нему. К отцу.

– Не знаю… – еле слышно, почти беззвучно выдохнула Сати. Слезы предательски заструились по ее грязным щекам. – Клянусь… не знаю…

– Плохо, – прошептал Верховный, и в его шепоте прозвучала бездна разочарования и… страха. – Лишь он способен остановить то, что начал! Его сила…

– Не ори, Верховный. Горло пожалей, да и нервы нам всем, – раздался в комнате спокойный, старческий голос, звучавший словно эхо из глубины веков, слегка хрипловатый от многолетнего курения.

Сати вздрогнула, обернувшись на звук. Ее сердце бешено заколотилось.

Он сидел в кресле воеводы. Том самом, из-за которого только что вскочил Теодор Седьмой. Как он там оказался? Когда? Некромант построил портал так искусно, так бесшумно и мгновенно, что никто, даже Верховный маг, не заметил его появления. Дакар выглядел… обычным. Худощавый старик в потертом дорожном плаще темно-серого цвета, поверх простой рубахи и штанов. Его длинные, седые волосы были небрежно собраны в хвост. Лицо, покрытое сетью морщин поменьше, чем у Верховного, но не менее выразительных, казалось спокойным, даже умиротворенным. В углу его рта дымилась короткая глиняная трубка – та самая, что лежала на столе воеводы. Он затянулся, выпустил колечко дыма и улыбнулся дочери теплой, но грустной улыбкой.

– Отец?! – Валькирия не помнила, как очутилась рядом. Она бросилась к нему, обвила руками его шею, прижалась лицом к груди, чувствуя запах табака, старого пергамента и чего-то неуловимого, родного и вечного. – Зачем пришёл? Ты же слышал? Они… хотят меня… развоплотить! – Ее голос дрожал от ужаса и непонимания.

Верховного мага передёрнуло. Его величавое спокойствие впервые дало трещину. Глаза расширились от изумления и… досады на собственную невнимательность.

– Но… как? – пробормотал он, глядя на Дакара. – Я не почувствовал… Не слушай её, Дакар! – выкрикнул Верховный, пытаясь взять себя в руки, его голос снова загремел. – Она прикрывает тебя! Или ты прикрываешь ее? В ней нет и капли истинного дара некроманта! Она пустота! Проверь сам, если не веришь! Нам надо остановить твою армию, пока она не сровняла Столицу с землёй! Где твоя совесть?!

Сати не выдержала. Она сползла с отца на пол, у его ног, и заплакала. Глухие, разрывающие рыдания сотрясали ее тело. Весь ужас, усталость, страх и несправедливость обрушились на нее. Дакар наклонился, его движения были плавными и неторопливыми, несмотря на ситуацию. Он обнял дочь, прижал ее голову к своему колену. Его рука, шершавая и теплая, легла ей на волосы.

– Зачем… отец? – шептала она сквозь рыдания, ее слова были едва различимы, срывались, теряясь в комке горечи где-то внутри. – Как жить без тебя? Что ты наделал? Зачем… это? – Она не могла даже произнести слово «развоплощение».

Дакар молчал. Он лишь смотрел поверх ее головы на Верховного мага, и в его глазах, обычно скрытых под полуопущенными веками, горел спокойный, неугасимый огонь. Он не оправдывался. Не отрицал. Лишь в сознании дочери, как легкое прикосновение, как озорной мотылек, вспыхнула одна-единственная мысль, ясная и теплая:

«Если б этот старый сквирх хоть пальцем тебя тронул, доченька, я бы сам развоплотился тут же, чтобы унести его с собой в небытие».

Затем он поднял взгляд на воеводу Теодора, который стоял, окаменев, не понимая, куда смотреть и что делать. Голос Дакара прозвучал спокойно, властно и привычно для командования:

– Слушай, Теодор. Хватит пялиться. Собирай всех, кого можешь. Воинов – в строй на стены. Лучников – на башни, все ярусы. Катапульты – заряжай камнями, калеными ядрами, чем есть. Смолу – грей до кипения. Баллисты на гарпуны переводи. Живо! Каждая секунда – жизнь!

Воевода вдруг опустил голову. Его лицо, еще минуту назад пылавшее праведным гневом, а затем благоговейным страхом, стало серым, как пепел. Его плечи ссутулились под невидимой тяжестью.

– Людей… – прошептал он, не поднимая глаз. – Людей… нет, господин некромант.

– Что?! – вскрикнули в унисон белый и чёрный маги. Дакар приподнял бровь. Верховный маг сделал шаг вперед, его посох чуть дрогнул.

– Вчера… – воевода сглотнул ком, его голос предательски дрожал. – Вчера я… отпустил основную часть гарнизона. Срок службы у них вышел. Увольнительные. Пополнение… – он с отчаянием посмотрел в окно, – только завтра утром должно прибыть. Из столицы. Я не знал… я не мог знать! – Он почти закричал последние слова, в его глазах читался ужас перед грядущим и осознание собственной роковой ошибки.

В комнате повисла гробовая тишина. Даже рыдания Сати затихли. Слышно было только потрескивание дров в камине и тяжелое дыхание воеводы. Верховный маг напряжённо вглядывался в окно, будто пытаясь силой воли разглядеть за горами обещанное пополнение. Со двора доносились отчаянные, но безнадежно слабые крики сержанта, пытавшегося расставить по постам жалкие остатки былой мощи форта – десяток караульных да пару дежурных расчетов у катапульт.

Тишину прервал робкий, нехарактерно неуверенный вопрос Фроста. Он смотрел на портал Верховного мага, который еще не погас, мерцая слабым светом в углу комнаты:

– А людей… солдат… тоже можно перебросить порталом? Из столицы? Быстрее, чем они придут маршем?

Дакар медленно повернул голову к вору. Он ехидно приподнял бровь, выпустив струйку дыма.

– Бежать собрался, ловец чужих кошельков? Через мой или его портал? – Он кивнул на Верховного.

– Наоборот, – резко парировал Фрост, не смущаясь. – Ускорить прибытие пополнения. Чтобы они успели занять стены до прихода демонов. Час-два – и форт будет укомплектован.

Верховный усмехнулся, коротко и безрадостно. Он покачал головой, глядя на свой посох.

– Через портал такой силы… десяток, от силы. За раз. И после этого, – он с горечью взглянул на Дакара, – я долго не смогу и котёнка заворожить. Мои силы не безграничны. А нам предстоит битва, где каждый джоуль магии на счету. Десять солдат против тысячи демонов? Капля в море.

Фрост закусил губу до крови. Его план рухнул. Отчаяние, холодное и липкое, снова начало подбираться к сердцу.

– Один выход, – тихо, но четко сказал Дакар. Он выбил трубку о подлокотник кресла и встал. Его фигура, невысокая и невзрачная, вдруг обрела невероятную значимость. – Открыть портал. Но не для солдат. Для магии. Вызвать сюда не пополнение, а подкрепление иного рода. Всех сильнейших боевых магов Академии. Которых Верховный сможет собрать заклинанием Тревоги. Сейчас. Прямо на стены. Огонь, лед, молнии, иллюзии – вот что нам нужно против стали и рогов Кад'арим. Армию остановим магией.

Верховный маг замер. Его взгляд встретился со взглядом Дакара. В глазах белого мага мелькнуло сопротивление, нежелание доверять черному некроманту, но затем – холодный расчет и признание неизбежности. Он медленно кивнул. На его лице появилось выражение тяжелой решимости.

– Начинай, Дакар. Я поддержу связь и направлю призыв. – Он поднял посох, аметист на его вершине вспыхнул ярким фиолетовым светом. – Да помогут нам боги… и наши собственные силы. Ибо иного выхода, увы, нет.

Глава 5 "Падение Золотого дракона"

Пока все были заняты суетливой подготовкой портала, от которой пахло озоном и пылью древних свитков, Фрост отозвал валькирию в тень арочного проема. Камни стен, помнившие не одну осаду, казалось, впитывали его шепот:

– Сати, скажи мне правду, – голос его был тих, но напряжен, как тетива. – Это сделала ты? Или все-таки твой отец? Мне… мне очень важно это знать.

Валькирия опустила голову, пряча взгляд в полумраке. Пыль серебристых волос, выбившаяся из-под шлема, колыхалась у щек.

– Я. – Простое слово упало камнем. – Он… он только направлял. Подсказывал слова, жесты. Но сила… она шла от меня.

– Но как?! – Фрост схватил ее за предплечье, почувствовав под пальцами твердость кольчуги и тонкую дрожь мышц. – В тебе же нет магического дара! По крайней мере, Верховный его не увидел! Его взгляд не обманет!

Внезапно мир перед глазами Фроста заплясал, закружился. Пол под ногами стал зыбким, как болотная трясина. Его бросило в леденящий пот, сменившийся адским жаром, сжигающим изнутри. Ноги, налитые тяжелым, вязким свинцом, упрямо отказались слушаться, пригвожденные к холодному каменному полу. Воздух сгустился, стал тягучим и невыносимо спертым. Он осел, сползая по шершавой стене, и беззвучно провалился в бездонный колодец кромешной тьмы…

– …слишком восприимчив к заклинаниям, вор, – прозвучал над ним голос, сухой и насмешливый. Сильные руки, обернутые в потрепанную кожу, подхватили его. Это был Дакар, легко поднимавший потерявшего сознание Фроста, как тюк сена. – С таким вот нежным нутром. Если хорошенько постараться и не сломать по дороге, из тебя, глядишь, и выйдет неплохой боевой маг. Жаль только, учиться уже поздно.

Фрост, придя в себя, лишь слабо отмахнулся, пытаясь отдышаться. Во рту стоял привкус медной монеты и гари. Оглядевшись затуманенным взглядом, он обнаружил на себе около десятка пар пристальных глаз. Они горели холодным, оценивающим светом в полумраке зала.

Боевые маги. Не просто маги – лучшие маги Академии, элита. Каждый из них, как ходили легенды, стоил целой армии простых солдат. Их белые, расшитые серебряными рунами мантии казались призрачными в тусклом свете магических фонарей. Лица – жесткие, словно высеченные из гранита, с глазами, видевшими слишком много смертей. Воздух вокруг них вибрировал от сдержанной мощи, пах озоном и статикой. Среди этого стального строя затерялась пара целителей. Их выдавали не пылающие над головами огненные шары, а громадное количество потертых сумок и мешочков, туго набитых под завязку всевозможными склянками, баночками и пузырьками. Стекло поблескивало в полутьме, а запахи – терпкие, травяные, сладковато-приторные – витали вокруг них плотным облаком. Они выглядели усталыми и напряженными, их руки нервно перебирали завязки сумок.

– У нас около часа, Гедеон. Меньше. – Верховный Маг, его лицо было маской ледяного спокойствия, но в глубине темных глаз бушевала буря, обращался к одному из боевых магов. Тот, высокий, сухощавый, с сединой в черных как смоль волосах и шрамом через левую бровь, стоял чуть впереди других. По его осанке, по тому, как остальные ловили его взгляд, было ясно – он главный здесь. Его белая мантия была оторочена тонкой золотой каймой.

– Что прикажешь, Верховный? – Голос Гедеона был низким, басовитым, и звучал как скрежет камня.

– Бери своих, – Верховный махнул рукой в сторону узких бойниц, откуда лился тусклый, пыльный свет. – И отправляйтесь на стену. На главный участок. Самое главное – не дать им подойти к форту на расстояние прямой атаки. Пусть хоть до горизонта их полегнет, но к стенам – ни ногой! Боюсь, в рукопашной схватке против этого… – он с отвращением кивнул в сторону окна, – …у наших воинов нет ни единого шанса. Режьте их магией, жгите, крошите. Покуда хватит сил.

Гедеон коротко, по-военному кивнул, бросив быстрый, цепкий взгляд на своих людей. Без лишних слов группа белых фигур развернулась и скрылась в дверном проеме, растворившись в сумраке коридора. Лишь легкий шелест мантий и звон амулетов выдал их уход.

Верховный медленно повернулся к Дакару. Его взгляд, тяжелый и неумолимый, как жернов, упал на некроманта.

– Хочу сказать тебе только одно, темный, – голос Верховного понизился до опасного шепота, в котором звенела сталь. – За каждого павшего в этой битве мага… – он сделал паузу, подчеркивая вес слова, – …или даже самого последнего, заскорузлого воина с зазубренным топором – ты ответишь. И ответишь так, что будешь завидовать мертвецам в их тишине. Мне даже не интересно, зачем ты их поднял, эту прогнившую плоть, но учти – ты жив только потому, что твои кости и твоя гнилая магия нужны, чтобы остановить этот потоп. Остановить любой ценой. Потом… потом тебя ждет Трибунал. И я лично прослежу, чтобы суд был скорым.

– После боя, – ответил Дакар спокойно, встречая взгляд Верховного без тени страха, лишь с усталой решимостью, – если, конечно, мы все будем живы и этот форт устоит, я обещаю никуда не сбегать. Проследую с тобой, Верховный, куда скажешь. Как пленник, как союзник – не важно. А сейчас… – он слегка наклонил голову, – …позволь мне поговорить с дочерью. Наедине.

Верховный лишь усмехнулся, коротко и беззвучно, уголки его губ дрогнули в подобии улыбки, не достигшей глаз. Затем он резко отвернулся, снова прильнув к узкой бойнице, его пальцы впились в холодный камень подоконника, напряженно вглядываясь в клубящуюся за стенами тьму. Его спина была прямая, но в ней читалась непомерная тяжесть ожидания.

Дакар мягко, но настойчиво взял Сати за локоть и отвел в самый темный угол зала, подальше от любопытных ушей и тревожных взглядов. Тень от массивной каменной колонны скрыла их.

– У меня для тебя кое-что есть, дочь, – прошептал он, и в его голосе вдруг прозвучали ноты, незнакомые Фросту – мягкие, почти нежные.

Валькирия вопросительно взглянула на отца, в ее синих глазах мелькнуло недоумение, смешанное с тенью надежды.

Некромант загадочно улыбнулся, и этот оскал на его обычно мрачном лице выглядел почти жутко. Он щелкнул пальцами – резкий, сухой звук, как удар кремня о сталь. Воздух перед Сати сгустился, замерцал, и прямо перед ней, словно вырастая из самой пустоты, повис в воздухе меч. Ее фламберг. Длинный, с характерным волнистым, как змеиный хребет, клинком, который ловил даже самый тусклый свет и отбрасывал на стены причудливые блики. Рукоять, обмотанная потертой черной кожей, знакомая до каждой царапины.

Сначала она не поверила своим глазам. Ее пальцы, дрогнув, протянулись и коснулись холодного металла. Ощущение знакомой шероховатости гарды, баланса оружия – все было на месте. Затем, забыв обо всем – о войне, о нежити, о Верховном, – она резко обвила руками шею отца, прижавшись шлемом к его груди. Ее доспехи звонко стукнули о его кожаную кирасу.

– Спасибо, отец, – прошептала она, и голос ее дрогнул.

– Не стоит разбрасываться оружием, дочь, – ответил Дакар, слегка отстраняясь, но его рука на миг легла ей на плечо. – Тем более таким… уникальным. Фрост! – Его голос снова стал жестким, командным.

Вор, опершийся о стену и все еще пытавшийся отогнать остатки головокружения, обернулся. Его зеленые глаза, обычно насмешливые и острые, сейчас были усталыми и настороженными.

– Не составишь мне компанию? – спросил Дакар, уже направляясь к потайной лестнице, ведущей вниз. – Давай спустимся в оружейную. Подберем тебе что-нибудь путное взамен твоих игрушечных кинжалов. Тем более… – он обернулся, его взгляд стал пронзительным, – …нам надо поговорить. Я знаю, ты горишь желанием. Отвечу на все вопросы. На те, что вертятся на языке, и на те, что гложут изнутри.

Фрост нехотя кивнул, оттолкнувшись от стены. Вопросов у него действительно было хоть отбавляй. Они клубились в голове, как рои ос, жалящие и не дающие покоя. Он последовал за некромантом в зияющий чернотой провал лестницы.

Оружейная пряталась глубоко в подвалах форта, в каменных чревах, пропитанных сыростью и запахом вековой пыли, смешанной с маслом и металлом. С одной стороны, это было хорошо: в случае захвата форта найти этот схрон самостоятельно не представлялось возможным – лабиринт ходов, тупиков и потайных дверей сбил бы с толку кого угодно. С другой – порой даже сами воины, служившие здесь годами, с трудом находили дорогу к заветному хранилищу. Но Дакар шел вперед с убийственной уверенностью, его шаги гулко отдавались в узких каменных трубах коридоров. Он не колебался на развилках, не зажигал светильников – будто сам проектировал эти своды и знал каждый камень. Фрост шел следом, погруженный в молчание, прислушиваясь к капанью воды где-то в темноте и к стуку собственного сердца. Холод сырости пробирал под тонкую тунику.

Внутри вора кипела невидимая битва. Одна его часть, темная и стремительная, жаждала придушить этого наглого старикашку здесь и сейчас, в этом мраке, где никто не увидит. За его высокомерие, за угрозы, за ту тень, что он набросил на Сати. Другая часть, более холодная и расчетливая, удерживала порыв. Она показывала, как этот «старикашка» смотрит на дочь – с обожанием и тревогой, как Сати отвечает ему доверием, пусть и сдержанным. Запрещенный прием – напомнить себе о боли в ее глазах, если она узнает – дал второй части перевес. Ярость отступила, оставив лишь едкий осадок.

– Почему ты молчишь, вор? – Голос Дакара, усиленный эхом каменного мешка, в котором они сейчас шли, заставил Фроста вздрогнуть. – У тебя что, язык проглотил? Или ко мне нет вопросов? Ни одного?

Фрост на секунду остановился, его тень на стене замерла, искаженная неровным светом факела в руке Дакара.

– Я не понимаю тебя, некромант, – наконец произнес он, и голос его звучал хрипло. – Ты… ты любишь свою дочь. Это видно. Заботишься о ней. Стараешься сделать ей добро, защитить. Даже в этой… твоей мрачной манере.

Дакар, спускавшийся на пару ступенек ниже, кивнул, не оборачиваясь. Свет факела выхватывал из тьмы его профиль – орлиный нос, жесткую линию сжатых губ.

– И что же тебя смущает, юноша? – спросил он, и в голосе его послышалась усталая ирония. – Разве любовь отца к дочери – нечто непостижимое для вора?

– Но с другой стороны, – Фрост сделал шаг вниз, сжимая кулаки, – …ты едва не убил ее. Там. В лесу.

Внезапно глаза Дакара полыхнули. Не метафорой – они буквально вспыхнули адским багровым светом в темноте, как два уголька из преисподней. От этой внезапной, ослепительной вспышки Фрост вскрикнул и зажмурился, отшатнувшись, ударившись спиной о холодную стену. Некромант в одно мгновение оказался рядом, его рука, сильная и костлявая, вцепилась Фросту в ворот туники, приподняв его и прижав к камню. Запах озона и древней пыли ударил в нос.

– Запомни, юноша, – прошипел Дакар, его лицо, искаженное яростью, было в сантиметрах от лица Фроста. Багровый свет в глазах пульсировал. – Запомни и заруби себе на носу – я никогда, ни при каких обстоятельствах, не причиню ни малейшего вреда Сати! Я прикончу любого, кто только посмеет поднять на нее руку! Разорву на части, развею пепел по ветру и вытравлю саму память о нем! Понял?!

– Но… там… в лесу… – Фрост попытался вырваться, но хватка была мертвой.

– Что было в лесу?! – Дакар тряхнул его, искреннее недоумение смешалось с яростью в его голосе. – Говори!

– На нас напал Пересмешник! – выдохнул Фрост, задыхаясь от давления на горло. – Он… он внушал нам гадости! Страхи! А когда я с ним разделался… перед тем как рассыпаться… он показал того, кем был послан! Он показал твое лицо, некромант! Твою физиономию! Как на ладони!

Дакар замер. Багровый свет в его глазах погас так же внезапно, как и вспыхнул. Он отпустил Фроста. Вор сполз по стене, отчаянно хватая ртом сырой, холодный воздух. Дакар медленно опустился на ступеньку ниже, его плечи вдруг ссутулились. Он сидел, уставившись в темноту перед собой, словно увидел там что-то ужасное.

– Это… правда? – спросил он тихо, почти беззвучно.

Фрост, потирая шею, кивнул.

– Скажу тебе честно, Фрост, – Дакар не оборачивался, его голос звучал приглушенно, устало. – Да. Это я послал Пересмешника. Мне… мне не понравилось, какой напарник будет сопровождать мою дочь в столь опасном деле. Мне вообще была странна сама мысль – зачем она вызвалась идти за этой проклятой короной? Но… – он тяжело вздохнул, – …я ей уже не приказчик. Не могу диктовать. Пересмешник должен был просто наблюдать. Со стороны теней. Он был плотно опутан, скован моим заклинанием контроля. Но что-то… что-то случилось. Я на время перестал его чувствовать, эту нить. А потом… потерял из виду окончательно. Кто-то… – Дакар сжал кулаки, костяшки пальцев побелели, – …очень грубо, варварски оборвал мое заклинание. Как потерявший от страсти голову мужчина рвет с женщины одежду, вместо того чтобы просто расстегнуть. Прости. Это целиком и полностью моя вина. Моя слепота, моя недооценка противника. – Он наконец поднял голову и посмотрел на Фроста. Взгляд был прямым, без тени лукавства. – И еще… я виноват перед тобой.

Фрост вопросительно уставился на внезапно ставшего сентиментальным и признающего вину мага. Это было непривычно и настораживало.

– Моей главной ошибкой было недоверие к тебе, – продолжал Дакар. – Да, я был решительно против твоего участия. У тебя дурно пахнущая репутация, Фрост. Вор, мошенник, перебежчик… И твое внезапное решение помочь Королю показалось мне… неестественным. Слишком выгодным. Неужели тебя прельстило обещание его величества? Полное прощение? Стирание всех грехов? Тебе захотелось вдохнуть полной грудью этот сладкий, пьянящий запах свободы? Ты мог сбежать в первую же ночь, прихватив что-нибудь ценное по пути. Именно поэтому я послал Пересмешника – не как убийцу, а как стражника. В случае твоей измены он должен был доложить об этом не Королю, а мне. А я… – тень зловещей усмешки скользнула по его лицу, – …я уже готовил для тебя целый букет неприятностей. Готовил с особым тщанием. – Усмешка исчезла. – Приятно сознавать, что я в тебе ошибался. Что мои приготовления оказались напрасны. Ладно, – он резко встал, отряхивая мантию от невидимой пыли, – хватит болтовни. Пойдем вниз. Я чувствую… чувствую костями, что скоро все начнется. Воздух трещит.