Десятый

Тихо дыша в унисон, мы сблизились настолько, что расстояние между нами испарилось.

Я хотел узнать ее имя. Выяснить, кем она была, и откуда в ней столько власти надо мной.

– Ты… – начал я, но девушка мягко положила палец на мои губы, прерывая поток слов.

– Иногда молчание говорит больше слов, – прошептала девушка, ее голос был мягким и теплым, как летний ветер. Она звучала так, словно заколдовывала меня, а я, потерявший контроль над своими чувствами, позволял ей делать это со мной.

Возможно, дело в алкоголе, что бурлил в моих венах, но я не протестовал и вместе с этим отчаянно хотел отдать этой загадочной незнакомке все. Контроль, душу, сердце…

Всего себя.

И будь, что будет.

Я притянул ее к себе, и наши губы слились в длительном, пылком и отчаянном поцелуе. Этот момент выходил за пределы времени и пространства, и я чувствовал, что нашел нечто, что давно искал. Независимо от того, кем окажется эта девушка, в этот миг она дала мне чувство абсолютного освобождения от боли и ненависти, превратив их в нечто незнакомое, светлое, чистое и настоящее. Даже если завтра я проснусь один в своей кровати и не вспомню ничего из произошедшего, сегодня я хотел полностью отдаться этим незнакомым чувствам и потеряться в них. Лишь бы не чувствовать эту боль за маму и ненависть к собственному отцу…

***

Резкий, назойливый звук вибрации вырвал меня из сна, в котором я стоял на футбольном поле в финальном матче чемпионата мира, готовый поднять над головой заветный кубок. Картина была настолько яркой, что казалось, будто это не сон, а реальность. Но этот раздражающий шум и солнечные лучи, проникающие сквозь полупрозрачные шторы, разрушили магию мгновения, не позволив мне завершить триумфальный момент.

Очередной звук заставил меня окончательно открыть глаза, пытаясь понять, что за адский механизм появился в моем доме.

Я перевернулся на спину, неохотно открывая глаза. Голова пульсировала, во рту пересохло, а тело ныло, будто тренер заставил нас пробежать целый марафонский забег. И хотя воспоминания о прошлом вечере расплылись, как туман, оставляя лишь смутные ощущения, словно смотришь на мир через мутное стекло, я точно помню, что никакой тренировки вчера не было.

Наконец, собрав силы, я приподнялся на локтях, с трудом фокусируя взгляд. Глаза слезились от яркости. Видимо, я забыл закрыть шторы перед сном.

Когда я вообще вернулся домой и лег в постель?

И почему стены такие красочные?

Что за это отвратительно… розовый диван? Какого хрена?!

Я тут же пришел в себя, когда в глаза начали бросаться совершенно незнакомые предметы мебели, выглядевшие так, словно их достали из гламурного журнала принцесс или окунули в банку с краской всех оттенков розового и лилового. Стол, стул, шкаф, письменный стол, заваленный огромным количеством всего: книги, разноцветные ручки, карандаши, ярко-сиреневый стаканчик с чем-то недопитым внутри и с крышкой в виде… Это единорог? Серьезно? Матерь божья…

А что это за картина на стене? Пузырьки из розовой жвачки? Кто вообще в здравом уме мог придумать такое?

А эти подушки в форме сердец? Они были слишком… милыми?

Казалось, единственное, что выглядело более-менее нормальным в этом хаосе из розового и неоново-сиреневого был белый пушистый ковер, на котором лежали мои брюки, кажется жилет и маска.

Mierda.3

Воспоминания о прошедшей ночи постепенно начали всплывать в сознании, словно обрывки кинопленки, где отдельные сцены – яркие вспышки света, что оставляли между ними лишь пустоту.

Все началось с ужина основателей, где мой отец сделал объявление о предстоящей свадьбе со своей подстилкой, вечеринка команды, которую я проигнорировал, как и десятки звонков от парней из команды, побег в «Феникс», попытка ненадолго сбежать от реальности, музыка, сцена, загадочная незнакомка, чьи глаза манили, как свет маяка среди тумана, переулок, поцелуй и больше ничего. Все как в тумане.

Внезапно я ощутил легкое движение рядом. Повернув голову, увидел спящую девушку, укрытую мягким одеялом, которое едва закрывало ее тело, обнажая гладкую кожу спины и плеч. Длинные пряди темных волос, словно шелковые нити, разметались по подушке, скрывая черты лица, но я уже знал, что это именно она. Та самая девушка, что вчера вечером завладела моим вниманием, притянувшись ко мне, как магнит.

Когда она пошевелилась, приподняв ногу, одеяло сползло и оголило спину и ягодицы. На идеальной коже смуглого природного оттенка красовались отметины от моих пальцев. Они были доказательством горячей ночи, которую я смутно помнил. Лишь некоторые обрывки в виде того, как… Черт, я не мог собрать мысли воедино, чтобы понять, что было реальностью, а что воображением или может, даже сном.

Я потер лицо ладонями, не отрываясь от девушки. Это была ее квартира? Почему мы пришли к ней? Обычно такие ночи заканчиваются там, где я мог контролировать ситуацию: мой дом или какой-нибудь отель.

Черт, она же не была журналисткой? Одной из тех, кто охотился за сенсациями, стремящихся поймать знаменитость в ловушку компромата? Или из тех девушек, что после совместной ночи строили планы о свадьбе и плачущих карапузах? Я не против семьи в перспективе, лет через двадцать, но сейчас у меня другие приоритеты.

Пока моя голова пыталась сообразить, взгляд упал на лежащую на полу маску.

Дерьмо!

Я пытался прокрутить в уме каждую деталь вечера и вспомнить, в какой момент я спятил и решил, что разоблачить себя, – хорошая идея.

Она знала, кто я такой? Может, успела сделать пару снимков и отправить их в желтую прессу? Проклятье!

Как я мог так здорово облажаться? Ведь я всегда был осторожен, особенно в таких ситуациях. Но что-то произошло, какая-то сила, какая-то невидимая связь потянула меня к ней, и я не смог сопротивляться.

Магия? Она околдовала меня? Или дело в старине Джеке4, которым я немного перебрал?

Иисус, сколько вопросов и совершенно никаких ответов. Даже имя ее осталось за гранью воспоминаний. Я пытался сосредоточиться, но мозг отказывался сотрудничать. И все-таки, несмотря на весь этот хаос, внутри меня теплилась странная уверенность, что этой девушке можно было доверять. Кем бы она ни была. В конце концов в ней было что-то такое, что смогло обуздать мой гнев и утихомирить полыхающий внутри огонь разочарования и обиды на несправедливый мир и своего предателя-отца. Она сделала то, что не смогла сделать музыка, как это происходило раньше. А это что-то да значило.

Тем не менее я решил, что нужно связаться с своим ассистентом Тобиасом и Софией, пиар-менеджером «Королевских Щитов», чтобы предупредить их о возможных неприятностях и рисках. Но прежде чем я успел найти телефон, снова раздается вибрация откуда-то справа. Это мобильный девушки, лежащий на краю тумбочке. Он не выдержал постоянных сигналов и рухнул на пол с глухим ударом. Почти одновременно раздался продолжительный звонок в дверь.

Несмотря на хаос вокруг девушка продолжала мирно спать, уткнувшись лицом в подушку, и лишь тихий стон отчаяния, свидетельствующий о раздражении, был слышен из-под подушки, когда она потянулась.

Ситуация выглядела запутанной, комично-сюрреалистичной, но я не сумел скрыть легкой улыбки. Она была настоящей соней.

– Ради всего святого, выключите этот звук, – пробормотала она сонным, хрипловатым голосом, и моя улыбка стала еще шире.

Конечно же, ни телефон, ни звонок в дверях не перестали звонить.

– Боюсь, никто тебя не услышит, если ты продолжишь ворчать в подушку, вместо того, чтобы поднять свою прелестную попку и дашь знать, что ты жива.

На звук моего голоса она мгновенно вскакивает и ошарашенно смотрит на меня. Та самая загадочная, волнующая и потрясающая девушка с этими большими блестящими глазами. При дневном свете они выглядели не просто карими. Уверен, если бы я решил подобрать оттенок из палитры Пантон5, то назвал бы его «мокко мусс».

– Доброе утро, соня, – говорю я, полностью поворачиваясь к ней лицом. Мой взгляд спускается с ее глаз ниже, к груди идеального размера с темными сосками, что если верить обрывчатым картинам в моей голове, я ласкал языком этой ночью.

Девушка заметила мой взгляд, поэтому она тут же подтянула одеяло к горлу, закрываясь от меня. Это было мило и глупо, ведь судя по скомканному постельному белью, нашим разбросанным вещам по ее девчачьей комнате и отметинам на ее теле, мы хорошо были знакомы друг с другом. А зная себя и то, как я умел обращаться с девушками, мой рот и язык могли бы начертить карту каждой впадинки и родинке на ее гладкой коже.

Наши переглядывания прервались очередным звонком в дверь и громким стуком по дереву. Кто это с утра пораньше так отчаянно вламывается к ней?

Mierda!

Она же не замужем, да?

Я тут же убедился, что кольца на пальце не было, и расслабился.

– О боже мой! – в эту же минуту, словно она только пришла в себя, незнакомка молниеносно вскочила с кровати, забирая с собой одеяло. – Тебе нужно идти! Нет… Ты не смож… Прикройся, ради всего святого!

– Зачем? Ты же все уже видела, – я не спеша встал и подошел к ней в чем мать родила.

Девушка проскользила взглядом по моему телу и спустилась ниже, громко сглатывая. Ее глаза потемнели, шеки тут же залились красной.

– Ох… Это… Он такой… Ого!

Я не смог сдержать ухмылку на ее реакцию.

– Ага, верно, – было забавно видеть, как она смущалась, но при этом продолжала разглядывать мое достоинство. – Как тебя зовут?

– М? – переспросила она, хлопая длинными ресницами.

Я сжал губы, чтобы не засмеяться.

– Твое имя, – повторил я вопрос, шагнув к ней. – Как тебя зовут?

Она не ответила, но перевела взгляд от меня к своим джинсам, лежащим у моих брюк. Сначала она схватила мои и кинула в меня, затем натянула свои под одеялом, все еще продолжая скрывать свое тело от моих глаз. К несчастью для меня, потому что я, к сожалению, не мог восстановить картинки из прошлой ночи, но отчаянно хотел помнить каждый чертов момент.

– Тебя не должно быть здесь. И меня тоже, – сказала девушка, накинув на себя шелковую рубашку молочного цвета поверх голого тела. Затем она перекинула свои волосы на спину, расчесала их пальцами, что мне хотелось самому, чтобы ощутить их мягкость.

Стоп. Что значит, ее тоже не должно быть здесь? Это не ее квартира?

Вот же…

– Скажи, что мы не взломали чей-то дом в порыве страсти и не трахались всю ночь на пролет в чужой кровати.

– Это моя квартира, – уверила незнакомка, глядя на меня, как на идиота. – И мы не трахались всю ночь.

Я приподнял бровь.

– Ох, правда? – она не стала ждать мой ответ, хотя судя по закатыванию глаз, она все прочитала на моем лице. – Ладно, это не важно.

– Джемма, открой дверь, черт возьми! – раздался смутно знакомый голос мужчины по ту сторону спальни, напоминая о себе, когда телефон вновь начал звонить. – Мы опаздываем!

Джемма. Ее зовут Джемма.

Я не мог позволить себе задержаться на этой мысли и подумать о том, как значение этого имении прекрасно соответствовало ей, как она схватила меня за руку, всунув мне остатки моей одежды, и вытолкнула из спальни.

– Нет, нет, нет! Ну же, давай быстрее. Он не должен увидеть тебя здесь, – взмолилась Джемма, оглядываясь на входную дверь, словно она вот-вот должна была открыться.

– Это твой парень?

От этого вопроса мне почему-то стало дурно.

Судя по тому, как Джемма сморщила нос, оскорбленно глядя на меня, я понял, что мое предположение, к счастью, оказалось неверным.

– Это мой отец, – ответила она, толкая меня дальше по коридору. Когда мой ботинок упал на паркет, она наклонилась, чтобы поднять его. – Поверь, ты бы не хотел видеть этого человека в гневе, а судя по тому, как сильно трясется дверь от его стука, он зол, как чертов Халк. Так что тебе стоит поспешить спрятать свою задницу в прачечной и не издавать ни звука, пока он будет здесь.

– Почему? Ты могла бы нас представить. Я не против новых знакомств.

Джемма фыркнула.

– Поверь, тебе это не нужно.

Мы прошли через небольшую светлую гостиную, в которой я заметил чемоданы, стоящие у стены.

– Ты уезжаешь? – поинтересовался я, когда мы дошли до коридора.

Джемма шикнула и приложила свой указательный палец к моим губам.

– Да, и я опаздываю на самолет. Так что прячься уже.

– Джемма, твоя мать волнуется! Ты не отвечала на звонки со вчерашнего ужина! Я был виноват, согласен, но… Неужели! Давайте скорее.

Дерьмо. Этот голос. Он уже не казался мне таким уж смутно знакомым, потому что я был уверен, что точно где-то слышал его. Но где?

– Не могу понять, ты бесстрашный или тупой? Ну же, давай… – Джемма толкнула меня в спину, но не успела она спрятать меня, как раздался металлический щелчок электронного ключа. Дверь распахнулась, открывая вид на фигуру мужчины, которого я слишком хорошо знал. Чертовски, мать его, хорошо.

– Тренер Марони?

– Фабиано?

– Papà6?

Мы трое стояли в коридоре, ошарашенно глядя друг на друга.

«Отстой…» – подытожил внутренний голос, и я не смог не согласиться с ним. Я был в полной заднице.

Глава 2. Фабиано

Мадрид, Испания

Июль 2020 года

Первая тренировка после небольшого летнего перерыва стала тяжелым испытанием для любого организма, не говоря уже о том, что накануне в него было залито больше алкоголя, чем за весь прошлый год.

Поле было залито ярким солнечным светом, который отражался от травы, создавая иллюзию бесконечного зеленого океана. Воздух пропитался запахом свежей земли и пота, а гулкий звук ударов мяча о землю наполнял пространство вокруг.

Я стоял на краю поля, тяжело дыша после очередного рывка. Мы провели уже более двух часов под палящими лучами солнца, выполняя разнообразные физические нагрузки: от легких разогревочных упражнений до сложных интенсивных спринтов. Каждый мускул в моем теле ныл от усталости, но тренер был неумолим и требовал полной отдачи.

Как обычно, все началось со стандартной разминки: круговые движения руками, махи ногами, прыжки на месте. Следом шла растяжка мышц ног и спины, а после этого мы приступили к настоящей работе: бег по периметру поля, челночный бег, чередование ускорений и коротких пауз для восстановления дыхания.

Когда мы начали работать с мячом, усталость стала ощущаться еще сильнее. Пасы, удары головой, дриблинг – каждое движение давалось с трудом. Мышцы дрожали, ноги словно наливались свинцом, но тренер продолжал выкрикивать команды, заставляя нас двигаться интенсивность и точнее.

– Работайте над контролем мяча! Каждый удар должен быть точным! – кричал он с края поля. – Гамильтон, ты перепутал балетный зал с космодромом? Какого черта ты творишь?

Тренер обратился к Уиллу, нашему правому полузащитнику под номером пять, который неудачно пробил по воротам, и мяч пролетел выше.

Мы работали в парах. Одни игроки выступали защитниками, другие – нападающими. Цель – обыграть оппонента и забить гол. Один промах означал еще один дополнительный круг по краю поля.

Позже, когда наступила очередь работы в зоне штрафной площадки, необходимо было наносить удары по воротам с различных точек, моделируя реальные игровые ситуации.

– Больше силы! Повысьте концентрацию! Алистер, твой профессионализм ниже уровня вчерашнего новичка!

Под конец тренировки силы иссякли у всех. Мы валились на землю, согнувшись пополам, жадно хватая ртом воздух, пытаясь отдышаться. Пот стекал ручьем, футболки промокли насквозь, волосы липли к лицу.

– Maldita sea7! – выдохнул Лукас, мой лучший друг и одноклубник, играющий под третьим номером на позиции защитника. – Сегодня он ведет себя как одержимый! Что на него нашло?

– Он явно не в духе. Кажется, кто-то испортил настроение, – поддержал Уилл, проведя рукой по мокрому лицу.

Его предположение было правильным: Марони пребывал в состоянии ярости, причиной которой был я.

Но мог ли я предположить, что из всех девушек именно с его дочерью я проведу одну из самых захватывающих ночей в моей жизни? Конечно, черт возьми, нет!

Тем не менее вся команда расплачивалась за мою ошибку.

Нет, я не считал Джемму ошибкой и то, что произошло между нами тоже, но я трахнул дочку своего тренера! Это была гребаная катастрофа!

Наконец, когда солнечные лучи начали тонуть за горизонтом, тренер подал сигнал завершения тренировки. Вся команда собрала мячи в мешки и устремилась к раздевалкам. Мне же пришлось задержаться, получив приглашение от Марони:

– Мартинес, зайди в мой кабинет. Сейчас же.

Вот дерьмо…

Он не стал ждать моего подтверждения, направившись к дверям в спортивный комплекс. Антонио, его помощник и сын, бросил на меня подозрительный взгляд, прозрачно намекая: «Что ты сделал на этот раз, парень?».

Похоже, его сестра и папа Карло, как я имел привычку называть тренера, не рассказали ему о произошедшем. Думаю, это к лучшему: вряд ли бы я справился с гневом двух Марони одновременно, а так возможно, еще были шансы.

«Откуда столько наивности, чувак? Ты уже покойник», – внутренний голос озвучил мне приговор, не оставив место для споров

– Мне следует знать за что тебе собираются надрать зад? – Роберто Муньос, мой капитан, подошел и положил руку мне на плечи.

От проницательности в его карих глаз мне стало не по себе. Я мог бы рассказать ему, ведь любое решение Марони коснется и команды, но я предпочел решать проблему по мере ее поступления.

– У меня есть право хранить молчание? – попытался сострить я, но взгляд Роберта и слегка нахмуренные брови показали, что юмор здесь неуместен, а мои попытки тщетны.

– Расскажу после разговора, – пообещал я, чувствуя, как рука Роберто сжала мое плечо чуть крепче. – Слово скаута, капитан!

К нам тут же присоединились остальные: Уилл, Лукас и наш вратарь Андреас. Последний активно вытирал полотенцем пот с лица, после чего осведомился:

– В чем дело?

Я сбросил тяжелую руку Роберто с плеча.

– Просто помолитесь, чтобы я вернулся оттуда живым и со своими яйцами, тогда вы все узнаете, чертовы сплетники!

Предоставив коллегам пищу для домыслов, я поспешил в кабинет Марони, не желая вызвать дополнительный повод для раздражения. Прежде чем постучать, произнес короткую молитву и набрал воздуха в легкие.

– Войдите, – раздался сухой, скрипучий голос из-за двери.

Осторожно толкнув дверь, я перешагнул порог и замер на месте, словно мои ноги приросли к полу. Я оглядел комнату, как в первый раз, хотя посетил ее десятки раз за последние три сезона, проведенных в составе «Королевских Щитов».

Дело было не только в шалостях и вечных подколах, что мы с Лукасом устраивали над командой и тренерским штабом для контента его блога. Реальная проблема крылась в другом: на поле я зачастую оказывался заложником неконтролируемых эмоций. Адреналин буквально захлестывал, а инстинкт «бей или беги» запускался автоматически, провоцируя опасные ситуации, ведущие к потенциальному голу в наши ворота. Желтые карточки сыпались одна за другой, красные тоже были не редкостью. Казалось, мой путь к успеху был вымощен этими предупреждениями, и каждый раз, когда эмоции брали верх, сердце замирало.

Однако я никогда сознательно не стремился нанести травму сопернику, старался соблюдать осторожность при отборе мяча и подкатах. Тем не менее футбол – жестокий спорт, в котором травмы случаются нередко. Поэтому, покидая поле после очередной неудачи, я вынужден был возвращаться сюда, выслушивая длинные лекции о важности дисциплины, уважения к правилам игры и правильного отношения к партнерам и конкурентам.

Сейчас обстоятельства были иными, но я не сомневался, что этот разговор выйдет за рамки обычных нравоучений.

– Что бы между вами с Джеммой не происходило, это должно прекратиться.

Марони всегда был прямолинейным и кратким, никаких разговоров вокруг да около. Мне импонировало это, и я уважал его за это качество, но сейчас его слова имели странное влияние на меня, хотя причина мне не была ясна.

Между нами с Джеммой ничего не было. Ничего, кроме потрясающего секса прошлой ночью. Я помнил события фрагментарно из-за алкоголя, но понимал, что эта ночь, эта девушка оставила глубокий след внутри меня. И как бы глупо это не звучало, но часть меня знала, что дело не в сексе, не в физической связи, а в нечто большем…

Черт, абсурдно, но меня не покидало ощущение, что эта девушка что-то сломала во мне, когда захватила мое внимание и увлекла за собой из клуба. Или же починила…

«Иногда молчание говорит больше слов».

«Кто причинил тебе боль, Фабиано?»

– Мартинес, – голос тренера прорвал туман мыслей, кружащихся у меня в голове, и вывел меня из блужданий в коридорах смутных воспоминаний. – Ты меня услышал?

– Простите, тренер, – ответил я, скрестив руки на груди. – Со всем уважением, но думаю, Джемма уже взрослая девушка и вправе сама принимать решения.

«Какого хрена ты творишь?» – возмущался внутренний голос, и я не мог его винить, потому что откуда взялась эта смелость?

Откуда взялась идея выступить защитником Джеммы? И почему я не стал отрицать, что между нами что-то есть или было, или будет?

Тренер молчал, вперив в меня тяжелый взгляд, будто читая мои мысли и пытаясь понять мотивацию моего поведения.

– Ей восемнадцать, и она моя дочь, – произнес он, сжав челюсти, при этом некоторое мимолетное удовлетворение прочитывалось в его взгляде, словно он оценивал мою готовность встать на защиту своей дочери.

– Эм, тренер, – я решил попытаться смягчить ситуацию юмором в привычной мне манере. – Вы же в курсе, что независимо от возраста Джемма останется вашей дочерью, верно?

Ледяной взгляд тренера и саркастичный изгиб губ ясно дали понять, что шутка не удалась. Мои попытки разрядить атмосферу потерпели крах.

– Послушай меня, Мартинес, – продолжил тренер, с силой сжимая ручку, так что костяшки пальцев побелели. – Джемма – моя единственная дочь, и у нее мечты, амбиции и планы на будущее. Она вложила столько труда, чтобы достичь того, что имеет сейчас и что ей еще предстоит достигнуть. Ты же слишком молод, своеволен, неустойчив. Ты не способен оценить последствия своих поступков и не готов обеспечить стабильность, которая необходима Джемме.

Каждое слово тренера врезалось в мою душу острой гранью ножа, оставляя глубокий след. Черт, возьми, мы с Джеммой провели одну-единственную ночь, когда мы оба находились под действием алкоголя. Ни о каких отношениях не могло идти речи. Мы даже имен своих не знали, и едва ли обмолвились несколькими фразами, пока ехали в такси к ней и начали раздевать друг друга, чтобы поскорее я смог уложить ее в постель.

Эпизоды этой ночи вспыхнули в моей памяти как кадры фотопленки, разбросанной по полу: Джемма, раскинувшаяся передо мной без одежды, наши тела, переплетенные в танце страсти на ее кровати. Это было здорово, и я бы не возражал повторить, но данный разговор с ее отцом казался лишним и нелепым.

Мы с Джеммой являлись взрослыми людьми, которые просто переспали. Без обязательств и клятв друг другу в вечной любви. Эта ночь – ничто иное, как одноразовая связь, привычная в современном обществе. К тому же, маловероятно, что мы увидимся вновь.

Но слова Марони вызвали во мне странное чувство сожаления. Возможно, это связано с тем, что я почувствовал некую связь с Джеммой? Или, может быть, причиной стало убеждение тренера, что я неспособен к серьезным отношениям? Безусловно, я не хотел отношений сейчас, да и в ближайшем десятилетии не планировал их заводить. К тому же я понимал, что Марони всегда видел во мне лишь шута, легкомысленного парня, но почему же сейчас его точка зрения приобрела такое значение? Почему его комментарии задевали ту часть меня, которая и так была изранена поступками из прошлого, и лишь подтверждали слова проклятого голоса в голове, твердившего, что я был никчемным придурком с ворохом ошибок и грехов.

– Ты неплохой парень, Фабиано, но мы оба понимаем, что тебе это не нужно. Не сейчас, – тренер положил ручку на стол и наклонился вперед, внимательно изучая мое лицо. – Мне неважно, как и почему ты оказался в ее доме, но тебе нужно держаться подальше от Джеммы, если не хочешь закончить свою карьеру на скамейке запасных. Я говорю серьезно, – указал он пальцем на меня. – Увижу тебя рядом с моей дочерью – и твое пребывание в команде закончится досрочно. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Какого хрена? Он серьезно угрожает мне?

Невероятно. Просто замечательно, черт возьми!

Я не собирался продолжать этот бессмысленный разговор и ставить под угрозу свою карьеру ради какой-то девчонки, даже если она успела оставить отпечаток глубоко в моей душе. Как бы ни ранили меня слова тренера, завтра я полностью забуду обо всем, что произошло. Удалю ее из своих воспоминаний и уничтожу все мысли о той странной связи, которую ощущаю даже кончиками пальцев в этот момент.