Десятый

Я улыбаюсь его шутке, но моя улыбка быстро тускнеет, когда мне приходится задержать дыхание, потому что он приближается ко мне почти вплотную и нависает надо мной, возвышаясь на целую голову. Я не маленькая ростом, но явно ниже его.

Фабиано щелкает пальцем по моему носу и говорит:

– Извини, но мне пора идти. У меня тренировка через пару часов. К тому же не хочется снова столкнуться с твоим отцом в коридоре, – он наклоняется и ставит свои руки на стену позади меня, и теперь я оказываюсь зажата между ним и стеной. – Но я бы хотел снова увидеть тебя.

Я сглатываю.

– Это плохая идея. Чертовски плохая.

– Ты это уже говорила, Джемма.

– Правда?

– Да, вчера в баре.

– О, значит, я точно не была настолько пьяна.

Мы оба смеемся над шуткой, пока его рука не поднимается к моему лицу, и он не проводит костяшками пальцев по моей скуле. Тишина окутывает нас, как кокон. Фабиано смотрит на меня, изучает, словно хочет запомнить каждую деталь, каждую линию и каждую родинку на моем лице. Сначала его взгляд останавливается на моих глазах, затем переходит к носу, на котором, уверена, он замечает несколько веснушек, не закрытых слоем косметики, и, наконец, опускается к моим губам. На них он задерживается чуть дольше, отчего я сглатываю и сжимаю ноги вместе, чтобы унять возникающую пульсацию внизу живота.

Черт.

Он собирается поцеловать меня?

Думаю…

– Встретимся сегодня вечером. Я напишу тебе.

Я не успеваю сообразить, возмутиться или отказаться, как Фабиано наклоняется и целует меня в щеку, ровно в то место, где секунду назад касались его пальцы. Затем он покидает мое поле зрения, кухню и квартиру, оставив за собой обаятельный и сводящий с ума шлейф Фабиано Мартинеса. Из меня вырывается отчаянный и неудовлетворенный стон, когда запрокидываю голову к стене и осознаю, что влипла.

Глава 9. Фабиано

Мадрид, Испания

Октябрь 2025 года

Завтрак с девушкой, с которой я провел ночь пять лет назад, а затем случайно встретился в баре, не входил в список дел на сегодня. Но каким-то чудом он вписался в мой график, и все из-за того, что я не мог отказать Джемме, когда она смотрела на меня своими глубокими шоколадными глазами.

«Пожалуйста, останься», – звучало чертовски соблазнительно, чтобы навсегда запомнить, как мольба срывается с ее губ цвета зрелого персика, как мелодично, но при этом с легкой хрипотцой это было сказано. Уверен, Тобиас, мой ассистент, бы не одобрил такое решение и счел бы мой аргумент недостаточно веским, чтобы считать сегодняшнее изменение графика нормой и добавлять его в список регулярных занятий, требующих внимания. Он бы закатил глаза, а через пару часов на моем столе или в электронном ящике появились бы бумаги о неразглашении. Такое происходило каждый раз, когда я упоминал очередную девушку.

Тобиас был превосходным помощником – профессионалом, знающим свое дело. С его появлением моя жизнь значительно облегчилась. Мне не нужно было беспокоиться о забытых делах, о посещениях важных мероприятий, встречах, переговорах со спонсорами, фотоссесиях, пресс-конференциях и таких значимых вещах, как обеспечение безопасности и соблюдение личных границ, которые неизбежно нарушаются, когда становишься богатым, известным и востребованным. Репортеры, фанаты, недоброжелатели и охотники за деньгами используют любую возможность, вплоть до мошенничества.

В прошлом году Алистер узнал, что девушка, с которой он провел ночь в отеле на выезде в Монако, находится на седьмом месяце беременности благодаря использованному презервативу, похищенному из мусорной корзины, пока он мылся в душе. Теперь мой одноклубник официально носит звание молодого отца, выплачивает алименты и трижды в неделю проводит время со своей дочерью.

После этого инцидента тренер Марони провел с командой долгую лекцию о чести и ответственности, обязав всех подписать необходимые соглашения со своими партнершами. Это было предусмотрительно и безопасно. Я не собирался становиться отцом в столь раннем возрасте.

Черт, моя жизнь – это полная неразбериха, океан проблем, а я в ней тот самый утопающий, который не способен разобраться в собственных чувствах и внутренних демонах. Какой из меня отец?

Нет, увольте.

– Мартинес! – голос Антонио Марони, сына и помощника тренера, словно волшебной палочкой устранил незваные мысли из моей головы. – Не уверен, что начинать сезон с опозданий – хорошая идея.

Антонио приблизился ко мне, когда я уже почти дошел до двери, ведущей на тренировочную площадку комплекса. Его руки были спрятаны в карманы спортивных брюк синего цвета, простая белая футболка плотно облегала его торс, на шее болтался свисток. Антонио выглядел чуть старше своих тридцати пяти и был точной копией своего отца, но, в отличие от Карло, с ним можно было договориться.

– Извини, Антонио, – я приложил руку к груди и продолжил. – Машина сломалась в пути, пришлось ждать, пока Тобиас за мной приедет. Сам знаешь, такси – не самый подходящий вариант в час пик, не говоря уже о метро.

Я мысленно отметил необходимость уведомить своего ассистента о своем героическом поступке, о котором он не был осведомлен, и попросить его пригнать мою машину с парковки «Красной луны».

Антонио посмотрел на меня прищурившись, и мне было сложно понять, верил он мне или нет, но парень перевел взгляд на часы и сказал:

– Тренировка началась уже пять минут назад, но моего отца задержали на собрании, поэтому у тебя есть небольшая фора, чтобы вспотеть достаточно, пока он не заметил, что твоя жалкая задница только что прибыла сюда. А я пока заскочу отлить и сделаю вид, что этого разговора не было.

Клянусь, этот парень был послан мне небесами!

– Понял. Я тогда пойду сделаю очередной подход, пробегу кросс или что там запланировано, – я указал пальцем за спину и, не дождавшись ответа, двинулся к дверям. Но Антонио снова меня остановил.

– Фабиано, не знаю, что ты сделал, чтобы попасть в немилость моему отцу, помимо того, что временами ты доводил его до белого каления вместе с Вальехо, но он намерен был дать тебе еще один шанс в этом году. Не облажайся.

Проклятье…

Тяжкий ком в груди подступил к горлу, и мне стало неуютно под его взглядом, а может, дело было в другом. Вероятно, это было связано с тем, что я собирался повторить свою ошибку, из-за которой его отец меня невзлюбил. И это должно было случиться сегодня вечером.

Я отдал ему честь и, кивнув в знак благодарности, направился к игрокам на улицу.

***

Осеннее солнце пробивалось сквозь редкие облака, освещая футбольное поле мягким светом. Завершив круговой бег и разминку, мы приступили к основной части сегодняшней тренировки – отработке отбора мяча. Он катился по траве, подхваченный ветром, а звуки ударов по нему эхом отдавались в воздухе. Карло Марони командовал с кромки поля, раздавая указания каждому игроку. Его голос доходил до меня, но казался далеким и неясным. Я слышал, как ребята обсуждают предстоящий матч, смеются над шутками друг друга, но их разговоры звучали приглушенно, словно происходили в параллельной вселенной. Мне нужно было сконцентрироваться, но мысли продолжали блуждать где-то далеко.

– Марти! Давай, соберись! – крикнул кто-то из ребят, возвращая меня к реальности.

Я кивнул, пытаясь сбросить с себя странную отстраненность. Получив мяч, я начал выполнять стандартные упражнения: удары по воротам, передачи, ведение мяча, дриблинг. Постепенно мышцы заработали, напряжение ушло, но голова все еще находилась где-то в небольшой квартирке в маленькой, но уютной кухне рядом с девушкой…

Прозвучал свисток. Тренер остановил тренировку, все игроки подошли ближе к нему, ожидая дальнейших инструкций.

– Через три дня у нас выездная игра с «Эспаньол», – начал Марони, скрестив руки на груди. – Вы знаете, какими сложными соперниками они могут быть. Они действуют компактно, располагаются низко, перекрывают центральные зоны и стараются минимизировать угрозы у своих ворот. Тем не менее, у них нередко возникают сложности с позиционной защитой, особенно когда соперники активно задействуют фланги. Защита может ослабнуть при высоком прессинге, поэтому мы будем использовать позиции на флангах для атаки. Играем по стандартной схеме. Карраско и Уолберг, – тренер обратился к двум нашим лучшим игрокам, взяв планшет из рук сына. – Ваша задача организовать максимальное число атак с ваших флангов. Гамильтон и Стронг, вы страхуете и подключаетесь к атакам. Кюри, ты выступишь в роли «ложной девятки»18, Мартинес – в центре. Линия защиты: Вальехо, Нил, Синклер, Кляйн. В воротах Андреас. Запасные игроки будут определены позже, а сейчас продолжаем тренировку.

Он дал свисток, сигнализируя, что наставления завершены.

– Кажется, кто-то наконец-то остыл, – Лукас хлопнул меня по плечу, улыбаясь и подмигивая, как чертов придурок.

– Пошел ты, – пробурчал я и собрался бежать к остальным, уже приступившим к упражнениям, но голос Марони остановил меня.

– Мартинес, задержись.

Mierda!

Лукас усмехнулся и ушел, напоследок пожелав мне удачи, а я направился к тренеру. Антонио отошел в сторону, предоставив отцу полную свободу действий. Интересно, способен ли он на убийство?

Я предположил, что даже если это не входило в его жизненный план, то после того, как он узнает, что я нарушил обещание, данное ему пять лет назад, это изменится.

– Да, тренер?

Он смотрел на меня теми же глазами, что и у его дочери, но если присмотреться внимательнее, можно было заметить различия. Глаза Карло можно было сравнить с горьким темным шоколадом, в то время как глаза его дочери – это чистый, бельгийский, молочный шоколад, растопленный под лучами альпийского солнца.

Господи, откуда это вообще взялось?

– Ты, наверное, считаешь, что прошлые сезоны и мои решения сократить твое игровое время были наказанием за то, что… – он поморщился, словно мысль обо мне и Джемме ему была неприятна, затем продолжил: – за ту ситуацию с моей дочерью. И ты отчасти будешь прав.

Отчасти? Ха!

Переспав с дочерью главного тренера, я навлек на себя его гнев. Это было бы глупо и безрассудно, если бы я знал, что Джемма была его дочерью, но мы оба не знали, черт возьми. Тем не менее мне постоянно напоминали о моей ошибке на каждом матче и каждой тренировке после. Я перестал стабильно играть в основном составе, порой даже проводил весь матч на скамейке запасных и даже не попадал в заявку. Так что да, Марони наказывал меня за это.

Я хмыкнул, не сумев сдержаться. Тренер, заметив мое веселье, еще больше нахмурился, сведя густые брови на переносице.

– По большей части, – поправил он. – Тем не менее мое решение было обоснованно не только этим.

– Простите, тренер, но при всем моем уважении к вам я не совсем понимал вас.

Он замолчал, обдумывая и подбирая слова, затем продолжил:

– Фабиано, ты знаешь, я не держу в команде игроков, в которых не вижу потенциала и которым не доверяю.

Мое горло сжалось от его признания, и мне стало тошно. Черт.

Он бы не говорил сейчас о доверии, если бы знал о моем опоздании на сегодняшнюю тренировку и его истинной причине. И часть меня хотела сказать ему, крикнуть, что мне не стоит доверять, но другая…

Я опустил голову и перевел взгляд куда угодно, лишь бы не смотреть на тренера, когда он решил продолжить и безжалостно скомкать мое сердце в своих руках.

– Ты талантливый игрок, в котором сокрыто еще немало способностей, которые мир пока не видит, потому что ты сам препятствуешь их раскрытию. Потенциал, страсть, стремление к победе и лидерские качества – все это было похоронено под руинами твоих собственных решений и выбранного образа, который общество воспринимает как маску шута. Ты продолжал поддерживать этот образ, но мне не нужно было быть гением, чтобы понять, что это всего лишь маскировка. Возможно, это помогало тебе справляться с чем-то, что известно только тебе, не знаю. И, честно говоря, я не собирался лезть в это, потому что я не тот человек, который может помочь тебе с этим. Но я тот, кому не было безразлично, и я не хотел верить, что эта версия тебя подлинная, – он протянул руку и сжал мое плечо, и я позволил ему это сделать, несмотря на тяжесть в груди и тошноту.

– Мы все допускаем ошибки, Фабиано. В этом мире нет ни одного безгрешного человека. Я хотел, чтобы ты помнил об этом и сделал соответствующие выводы, потому что я не хотел видеть, как ты губишь свой талант под тяжестью того, что мешает тебе быть самим собой. Я отказывался быть свидетелем этого. Я знал, как важен для тебя футбол, эта команда и ребята, поэтому давал тебе еще один шанс доказать мне, что я не ошибся, выбрав тебя в этом сезоне, шанс продемонстрировать другим, что они не знают настоящего Фабиано.

Он убрал руку с моего плеча и спрятал ее в карман штанов. Я сделал глубокий вдох, хотя даже не заметил, как задерживал дыхание все это время.

Тренер был прав. Прав во всем. Я действительно носил образ шута, который я однажды примерил и понял, что он помогает отвлечь внимание публики от моих душевных ран, нанесенных близким человеком и жизнью, от чувства вины, сжимавшего мое горло тисками. Но моя любовь к футболу и всему, что с ним была связана, была настоящей. Черт, футбол и музыка были единственным глотком свежего воздуха, когда голоса в моей голове напоминали мне о моих ошибках и шрамах на сердце. Я поистине любил этот вид спорта и не представлял свою жизнь без тренировок, азарта, духа соперничества и единства, без криков болельщиков и эйфории от победы, без дружбы и поддержки команды. Я не видел ни дня без встречи с друзьями, наших шуток, посиделок и разговоров. И я не хотел возвращаться в дни, когда чувство одиночества и ненужности снова станут моими спутниками.

Ни хрена подобного.

Я не мог допустить того, чтобы это отобрали у меня.

– Но есть одно условие. Я жду от тебя полного участия на каждой тренировке, никакой рассеянности и ошибок. Только концентрация и футбол. Если ты хочешь оставаться в моей команде, ты должен показать мне, что я не ошибся, не отдав тебя в аренду. Покажи мне, что ты можешь быть серьезным, дисциплинированным и ответственным игроком, Мартинес. Докажи мне, что я правильно сделал, доверившись тебе.

В груди жгло. Если я собирался заключить соглашение, если я хотел, чтобы тренер мне доверял, мне не стоило начинать нашу сделку с обмана и продолжать встречаться с его дочерью. Но, черт возьми, мне нравилась Джемма. По-настоящему нравилась. Настолько, что в голове непроизвольно возникла абсурдная мысль: «а что если отказаться от шанса ради нее?»

Стоило ли оно того? Мог ли я пойти на это? Способна ли она стать той, кто заглушит голоса так, как это делает футбол на протяжении многих лет?

Нет, это была полная чушь. Нельзя было поддаваться неуместным и невозможным идеям. Джемма – дочь моего тренера. Между нами могла существовать безумная химия, она могла нравиться мне настолько, что от одной мысли о ней внутри все пробуждалось. И чтобы это не значило, этого не могло быть достаточным.

Мы были двумя незнакомцами, которые отлично провели вместе время. На этом все. Больше ничего нас не связывало, и не было смысла даже задумываться о чем-то столь безумном.

«Нет никаких «нас», идиот», – я загнал внутренний голос обратно, хотя не мог не согласиться с ним.

– Ну что, справишься? – спросил Марони, ожидая ответ.

Я посмотрел ему прямо в глаза, пытаясь собраться с мыслями. Сказать «да» было легко, но воплотить это в жизнь – совсем другое дело. Тем не менее я понимал, что иного варианта нет.

– Да, тренер. Справлюсь.

Он улыбнулся, похлопал меня по щеке по-отцовски и вернулся к остальным игрокам. А я остался стоять на месте, глядя на мяч у своих ног. Внутри бушевала буря эмоций: радость от возможности снова быть частью команды и играть весь матч, а не отсиживать задницу на скамье запасных большую часть сезона, страх перед тем, что может произойти, если я не оправдаю доверие тренера. Но самое главное – это чувство, которое я никак не мог подавить. Чувство, словно, стараясь избежать ошибок, я совершал их еще больше.

Глава 10. Фабиано

Мадрид, Испания

Октябрь 2025 года

Так будет правильно.

Эти слова вертелись в моей голове с момента окончания тренировки. Они преследовали меня, пока я стоял под горячим душем, пытаясь смыть усталость дня и освободить мозг от лишнего шума. Они звучали в ушах, когда я садился за руль своего «Макларена» и мчался через город к дому, надеясь хоть немного привести мысли в порядок. Эти слова эхом отражались в сознании, когда я парковался возле ее многоэтажного комплекса, потратил двадцать минут, пытаясь собраться с духом, и направился к подъезду. Они пульсировали в унисон с сердцем, пока лифт поднимал меня на нужный этаж. И вот теперь, стоя перед ее дверью ровно в восемь вечера, как мы договорились днем, переписываясь в соцсетях, они все еще звенели в голове.

Но внутри меня шла борьба. Одна сторона – рациональная, логическая – твердила, что я рискую всем: карьерой, местом в команде, доверием тренера и дружбой с парнями, ставшими моей семьей, а другая шептала, что футбол – всего лишь средство бегства от мрачных теней прошлого. Да, я любил этот вид спорта, но для кого-то, вроде Диего, он – вся жизнь, а для меня… Просто удачный билет в мир успеха и независимости от наследства моего отца и его фамилии. Все, что у меня есть, добыто собственным трудом, без помощи отцовского состояния.

Если уйду из команды, найдутся другие клубы, готовые принять меня, если нет, у меня есть «Феникс» – мое детище, моя независимость, мое спасение. Но, черт, я не хотел бросать играть, а о другом клубе и других сокомандниках не могло быть и речи. Мысль о потере всего этого заставляла сердце сжиматься в болезненной судороге. Я не мог, не хотел этого допустить.

Поэтому я явился сюда, чтобы сдержать слово, данное тренеру. Нужно удалить отвлекающие факторы, а его дочь – самый опасный из них с той ночи, когда она впервые вошла в мою жизнь, и особенно после вчерашнего возвращения. Мне нужно доказать Марони, что я чего-то стою, что мне можно доверять, что маска шута не въелась мне в кожу, став частью меня.

Решив больше не медлить и покончить с этим, пока не стало слишком поздно, я позвонил в дверь и стал ждать. Через мгновение за дверью послышались приглушенные шаги, которые с каждой секундой становились все громче.

Черт возьми, она на каблуках…

Дверь открылась, и на пороге появилась девушка, которая выглядела так, словно рождена, чтобы заставить меня опуститься на колени перед ней и забыть все обещания, данные себе и тренеру.

Волосы Джеммы, рассыпавшиеся по плечам, как будто она только что распустила косички, выглядели мягкими и шелковистыми. Ее глаза, подчеркнутые тонкой подводкой, привлекали взгляд, а губы, покрытые блеском, манили прикоснуться. Румянец на щеках и глубокое декольте, сияющее бронзовым оттенком кожи, делали ее образ неотразимым.

Мини-платье глубокого иссиня-черного цвета, напоминающее ночное небо во время метеорного потока Персеиды, плотно облегало ее фигуру, подчеркивая тонкую талию и соблазнительно приподнимая грудь. Нижняя часть платья едва достигала середины бедер, открывая взгляду ее длинные стройные ноги, украшенные тонкими ремешками босоножек, обвивающих изящные лодыжки, по которым хотелось провести языком. Педикюр и маникюр глубокого винного оттенка гармонично дополняли образ.

Да, я был внимателен к деталям… А еще заметил маленький пластырь на указательном пальце ее левой руки, небольшое родимое пятно на правом бедре и тонкий шрам на предплечье. Маленькие несовершенства на совершенном теле лишь добавляли ей шарма.

Она была ошеломляющей.

«И ты должен от нее отказаться», – напомнил внутренний голос, вторгаясь в мои мысли.

– Ты пунктуален, как часы, – сказала она, улыбаясь, и эта улыбка могла уничтожить любую решимость.

– Ну, знаешь, я не люблю опоздания, – ответил я, стараясь сохранить спокойствие, хотя сердце колотилось в груди. – Ты выглядишь…

Я не мог подобрать слов, чтобы описать ее или выразить свои чувства. Словно весь мой словарный запас тут же улетучился.

Улыбка на ее лице угасла. Mierda…

– Ох, это слишком, да? – забеспокоилась Джемма, когда я затянул с ответом. – Я могу переодеться. Дай мне пару минут, и я…

Я не дал ей закончить и не позволил уйти, когда она развернулась, чтобы вернуться в комнату. Схватив ее за руку, я остановил ее. Наши взгляды встретились, и я не мог не заметить ее неуверенность и замешательство в этих шоколадных радужках.

Я сделал шаг в ее сторону и встал почти вплотную. Это была наша третья встреча, но я точно мог сказать ей, что у Джеммы Марони был собственный аромат, присущий только ей: смесь персика или манго с чем-то более свежим, возможно, мята.

– Ты чертовски красива, Джемма Марони. Просто ослепительна.

Улыбка вновь вернулась к ее губам.

Иисус, как же мне хотелось прижаться к ним, чтобы проверить, такие же они на вкус, как пахнет сама Джемма. Хотелось запустить руку в ее шелковистые волосы, чтобы ощутить их мягкость. Хотелось сорвать с нее это платье, чтобы вспомнить мягкость ее кожи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее «Королевские Щиты».

2

Фейдер на диджейском пульте – это регулятор ползункового типа, который регулирует общий уровень сигнала на каждом канале.

3

Дерьмо/Черт (исп.)

4

Имеется в виду виски Jack Daniel’s («Джек Дэниелс»)

5

Pantone – это компания из США, разработавшая систему стандартизации нескольких тысяч существующих цветов и их оттенков – Pantone Matching System, или PMS.

6

Папа (итал.)

7

Проклятье (исп.)

8

С итал. «Привет, малышка Джемма.

9

Бомбардир – результативный нападающий игрок. Такие спортсмены отмечаются большим количеством голов, забиваемых по итогам сыгранных матчей в течение сезона.

10

Мое сокровище, наконец-то ты вернулась (итал.)

11

Как я скучала (итал.)

12

С итал. «Дорогая»

13

Фол – нарушение правил игры.

14

Сейв – термин в футболе, означающий успешное отражение вратарем опасного удара, который мог бы привести к голу.

15

Малышка/Детка (исп.)

16

«Золотая маска» – премия Британской академии кино и телевизионных искусств (BAFTA).

17

Подруга (исп.)

18

«Ложная девятка» в футболе – это оттянутый назад нападающий. В классической интерпретации этой позиции футболист действует на острие атак и всегда находится ближе остальных партнеров к воротам соперника.