Бью, как стреляю!

Приглушённый свет ночника, тонкий аромат выстоянного коньяка, лёгкий хмель, и она оказалась у него в постели.

«Хоть бы здесь узнал!»

– Слушай, а ты хороша, – её похвалили. – У тебя это неплохо получается.

– Что неплохо получается?

– Быть страстной. Если бы не наше спонтанное знакомство, можно подумать, что мы с тобой давние любовники. Встретились случайно после долгой разлуки. – Мужчина дотронулся губами до разгорячённой кожи гостьи. – Столько нежности в тебе. И ещё, ты классно целуешься. Кто тот учитель, который научил тебя так целоваться?

Грустно усмехнувшись, Ульяна села на краешек кровати.

– Включи свет, – попросил Леонид, – Я хочу посмотреть на тебя при свете.

– Я не люблю, когда меня рассматривают при свете. Ты тоже хорош в постели. Чувствуется большой опыт. Наверное, в ней побывали и девочки, и девушки, и умудрённые женщины? – Гостья постаралась голосу придать игривый тон.

Леонид поддержал тон и заговорил таким же.

– Конечно. И умудрённые женщины, и девицы. – И, не давая отчёт словам, с гордостью: – И даже девочка.

Гостья застыла.

– С умудрёнными женщинами понятно. – В голосе гостьи была пустота. – Ну а как девочка?

При упоминании девочки игривое настроение пропало, и Леонид замолчал. Ульяна стала спешно одеваться. Её сумочка упала со стула.

– Слон. Не я буду, если не свалю что-нибудь, – произнесла гостья, собирая дамские принадлежности с пола.

Леониду стало грустно. Он не хотел отпускать свою гостью. Корил за глупость, сказанную про девочку. Это было личное, и он не имел права говорить вслух.

– Останься, – попросил он.

– Не могу. Меня ждёт мама. И она будет ругаться. – Гостья продвигалась к выходу. – Пока!

Услышав о девочке, Ульяна напряглась, решив, что этот идиот, станет ей про неё же рассказывать. Потом разозлилась, что он её так и не узнал.

«Дурень слепой. Знал бы ты, с кем спал и кого хвалил. И в постель я к тебе забралась не случайно».

Войдя в свой номер, Ульяна захлопнула дверь и, привалившись к ней, нервно рассмеялась.

– Зачем ты это сделала? – требовательно спросила мать, наблюдая за дочерью.

– Что зачем?

– Я видела, когда ты приехала.

– Я взрослая девочка, мама. И взрослые девочки иногда хотят остаться наедине с мужчинами.

– Зачем ты это сделала с ним?!

– Ты его узнала!

– Как мне не узнать? Я каждый день на него смотрю. – Мать безнадёжно махнула рукой в сторону дочери.

– Мама! Он меня не узнал. Неужели я так изменилась?

– Для меня нет, а для него – да. Тогда ты была совсем ребёнок, а сейчас ты женщина. Гадкие утята превращаются в лебедей. Как можно в лебеде узнать того утёнка? – Мать снова махнула рукой, показывая, какая непутёвая у неё дочь. – Я сама тебя узнавала по шапочкам, которые тебе вязала. Шапочки, очки – отъезды. Шапочки, очки – приезды.

– Мама, мне захотелось узнать, какой он сейчас. Но я ничего не поняла.

Ульяна прошла в ванную комнату.

– И потом, – крикнула она из ванной, – мы сегодня съезжаем. Ты слышишь! Мы с ним больше никогда не встретимся.

– Как съезжаем? У нас ещё несколько дней осталось.

– Мама! Ты же хотела свидеться со своей любимой дочкой. С Мариной. Вот и будет у вас время пообщаться.

– А ты?

– Я остаюсь. У меня дела. – Ульяна вышла из ванной.

Мать подошла к дочери и, перекрестив её, прошептала:

– С Богом!

Леонид лежал и смотрел в потолок. Он так и не уснул.

«Интересная девица, – размышлял он, наблюдая как тёмные тени на потолке меняют свои очертания. – Сказала „пока“ и ушла. Мама поругает».

Он ухмыльнулся.

«Мама! Как маленькая девочка. Другая осталась бы, посчитав за счастье остаться со мной».

Леонид знал себе цену: уроки бывшей супруги не прошли даром.

«Интересная девица!»

Мужчина перевернулся на бок и посмотрел на столик, за которым они сидели.

Сказала, что любит коньяк, а сама лишь пригубила. Села не в то кресло, которое он предложил, а туда, куда не падал свет торшера. Только сейчас до него дошла хитрость гостьи. Леонид оказался в центре света, а она в тени.

«Да ты, оказывается, ещё и хитрая лиса».

Кого-то девица ему напоминала. Вчера напомнила девочку, с которой ползал и убирал осколки. Сейчас показались знакомыми слова про слона. Где-то он уже это слышал. Но где и когда?

«Что с тобой, Леонид? Ты, случаем, не влюбился?» Он весело засмеялся.

Вспомнилась ночь. Тепло, появившееся внутри, заполнило тело, и оно запульсировало. Мужчине захотелось целовать и обнимать бархатистую кожу гостьи. Как повторить эту ночь? Мужчина не знал, как это сделать. Он никогда и никого не уговаривал. Ему хватало бросить взгляд, который ждали и ловили. За годы, как ушёл от жены, он научился разбираться в женщинах.

Леонид знал, что хорош собой. Знал, что нравится женщинам. Он научился нравиться, как научился быть идеальным любовником. В его жизни были женщины. Но он стал другим. Это был не тот зелёный несмышлёныш, одурманенный и опьянённый красотой и опытом жены, это был зрелый мужчина, осторожный и осмотрительный в любовных делах. Не видел он любви в глазах своих любовниц. Возможно, это была слепота, на которую повлиял его брак. А может быть, в своей жизни видел другие глаза? Сейчас он намного круче. Богат и успешен. Его окружают много женщин, которые ловят его взгляд. Но вот беда: среди них нет тех глаз – наивных, добрых и волнительных.

Мужскую красоту Леонид не понимал. В его понятии, красота мужика заключалась в силе и надёжности. Многие ему говорили, что он красив. Высокий, с годами не потерявший своей стройности, с серо-голубыми глазами, которые к его возрасту особенно оттенялись благородной сединой. Манеры интеллигента и стабильное положение притягивали женщин. А теперь Леонид думал, как притянуть её. Но, кроме лестницы, на ум ничего не приходило. Оказывается, как это сложно – притянуть.

Заноза, заныв, приготовилась напомнить о давнем, и Леонид разозлился.

«Хватит ныть. Сколько можешь мучить? Ты не видишь, что со мной происходит? Когда это было? Когда ждал с тренировок ту девочку. Как наряжался, стараясь ей понравиться. Как специально падал в снег, утаскивая её в сугроб. Как хотел понравиться, поэтому не жалел одеколона, вылив на себя весь флакон за неделю. Хотел обольстить и влюбить в себя».

Мужчина подошёл к зеркалу и долго всматривался в своё отражение, стараясь понять, сможет ли он когда-нибудь ещё полюбить.

«Я хочу её! Я хочу влюбиться и любить». И ему вспомнились слова незнакомца: «Вы не договорили».

Так и не определив, сможет он полюбить или нет, мужчина рассмеялся.

«А может, я уже влюбился?! По самые уши! – рассмеялся легко и заливисто, как в детстве. – Лёня! Неужели ты влюбился?!»

При мысли, что эту ночь проведёт с ней, чего бы это ему ни стоило, Леонид с ребячьей лихостью прыгнул на кровать и заснул крепким сном.

* * *

– Леонид Борисович! Вас вызывает директор, – ожил селектор.

Леонид днём прилетел из командировки. Летал на Валдай, где проходили соревнования по биатлону. Он пожалел, что взял с собой Пашку. Своими словами «Не морочь ей голову» Пашка его раздражал. В отличие от друга он считал, что голову он девочке не морочит, а оказывает знаки внимания и благодарит за время, потраченное на тренировки. Теперь на лыжах он хорошо держал равновесие и с горы не падал. А командировка на Валдай была чисто по общественной работе. Он курирует спортивное общество. И не придерёшься. Появившийся интерес к биатлону тоже хорошо. Оказывается, биатлон, как ипподром. Ставишь на одну беговую лошадку, а прибежать может другая. Дело в стрельбе.

Его «юный интерес» была просто ас в стрельбе. Стреляла быстро и точно. Если мазала, то потерянные секунды на штрафном круге ногами догоняла. Об этом она им с Пашкой поведала на финише. Сначала у девочки был полный ступор, а следом «Ап… ап… ап…», когда они её в щёки с Пашкой целовали. Смотрела, как испуганная лань. Леонид еле сдержался, чтобы не поцеловать в губы.

Тренеры, узнав, кто прилетел посмотреть соревнования, сами в номер прибежали. Долго обсуждали биатлон и проблемы клуба. Пашка, как секретарь, записывал пожелания в блокнот. Успех команды в прошедшей гонке был налицо. Ульяну расхваливали, а лицо Леонида расплывалось в улыбке. Вот здесь он и поймал Пашкин взгляд. И этот взгляд ему не понравился.

Проводив тренеров, вышел на улицу подышать свежим воздухом. Но не воздух ему был нужен, а желание увидеть спортсменку. С конфетами и цветами ввалился в комнату к девчатам, переполошив их не на шутку.

– Мне по общественной работе надо пообщаться с победительницей. – Проходя строй недружелюбных взглядов, Леонид положил коробку «Ассорти» на стол. – Вы здесь, девушки, конфеты кушайте, а мы с Ульяной пройдёмся вокруг гостиницы.

На улице ребячество посетило душу, и Леонид разошёлся. Вспомнив школьную программу по астрономии, рассказывал Ульяне про звёзды и созвездия. Он еле сдерживал своё желание, чтобы не поцеловать девочку, когда она, шевеля пухлыми губами, повторяла за ним названия. Решил не искушать судьбу и, резко попрощавшись, уехал в гостиницу. Пашка понял, где он был.

– Не морочь ей голову, старик. Ты сам можешь доиграться.

– Ты это, Пашка, зря. Я взрослый мужчина, и знаю, когда остановиться.

– Леонид Борисович, – опять заговорил селектор, – вас вызывают к директору.

– Иду.

Леонид нехотя поднялся с кресла.

– Долго идёшь, Леонид. – Директор восседал за столом с кружкой чая. – Говорят, что направление командировок поменял.

Леонид промолчал.

– Не дело моему заместителю общественной работой заниматься. – Директор посмотрел на зама, надеясь на продолжение разговора.

Леонид не ответил.

– Как там спортсмены бегают? Места выигрывают?

Леонид демонстративно отвернулся к окну, а директор грозно рявкнул:

– Ещё долго будешь со мной в молчанку играть?

– Хорошо бегают. Места выигрывают. – Безразличие сквозило в голосе заместителя.

– Откуда интерес к спорту появился? Я этого не замечал раньше.

– А сейчас появился.

Разговор не клеился.

Отпив чай, директор со вздохом произнёс:

– Ты вот что, Леонид, давай возвращайся домой. Хватит людей смешить.

– Я их смешу с тех пор, как принял предложение в обмен на свою свободу.

– Поверь моему опыту: кто помешан на карьере, тот лишается свободы. Карьера и свободная жизнь несовместимы.

– Я не думал, что моя карьера начнётся с прихоти вашей дочери. Я, деревенский дурачок, считал, что карьеры добиваются определёнными успехами, – съязвил Леонид.

– Ты и добился определёнными успехами, – улыбнулся тесть. – Дочь похлопотала.

Улыбка не ускользнула от взгляда Леонида.

– А без вашей дочери я карьеру, наверное, не сделал бы? У меня для этого есть образование и опыт.

– Ты эту карьеру мог бы до самой пенсии делать со своим образованием и опытом, – отмахнулся тесть. – То, что моя дочь в этом поучаствовала, делу не помешало. В нашем случае лишь помогает. – И уже просительнее произнёс: – Возвращайся, Леонид. Сын скучает. И Лёлечка ждёт.

Леонид театрально рассмеялся.

– Лёлечка ждёт. А где эта Лёлечка пропадала две недели? Хотелось бы мне знать?

– Она по делам уезжала, – встал на защиту дочери отец. – У неё был круиз. Горящая путёвка. Мы с женой посоветовались и отправили развеяться немного.

– От чего развеяться? – возмутился Леонид. – От лени беспросветной. Целыми днями, как сивуч на лежбище, лежит на диване. Отоспится, отлежится, а потом ей развлечения подавай. Моего мнения как мужа никогда не спрашивает.

– Ты в это время был в командировке.

– Я всегда в командировке, когда жена в загул уходит. И заметьте, всегда в срочной.

– Ты это брось. – Директор нахмурился. – Ты не путай командировки с личной жизнью. Командировка была плановая.

– Ну и жизнь у меня семейная. – Зять всплеснул руками. – Муж не знает, что жена в круиз отправилась. Ей совершенно наплевать, согласен я с этим круизом или нет. Хочу полюбопытствовать, с кем моя супруга путешествовала?

– С подругой.

– Все её подруги, как доложили мне, на месте были. – Увидев недовольный вид тестя, с вызовом продолжил: – Да! Не только у вас есть осведомители на заводе.

– И кто же, интересно, у тебя осведомитель? Хотелось бы знать, кто он?

– Это у вас – осведомители. У меня – доброжелатели.

– Так что же тебе твои доброжелатели донесли?

– Сказали, что я олень, гордо несущий большие и ветвистые рога. – Приложив руки к голове, Леонид изобразил себя оленем. – И в круиз, как сказали, моя жёнушка уплыла не одна, а в сопровождении своей бывшей любви. Знаете её бывшую любовь? – издевался Леонид не то над собой, не то над тестем. – Юрик, сын бывшего секретаря горкома. Он, как ни странно, тоже на это время выпал из поля зрения людей. На пару выпали. И жены не видно было, и её бывшего дружка.

– Болтают. Я две горящие путёвки на заводе брал. Ей и подруге.

– Хотелось бы в это верить.

– Давай, Леонид, возвращайся. Хватит тебе у Павла жить.

– Так она меня выгнала. Я её королевскому величеству надоел своими нотациями. Она меня видеть не хочет.

– Ну ошибалась, – снова защищал дочь отец. – Свою ошибку осознала.

– Я вообще перестаю понимать свою роль мужа. Про меня вспоминает, когда нужны деньги. Сейчас, наверное, обнищала после круиза! Теперь ей мужа подавай! Хоть бы раз встретила с работы. Чашку чая налила, я уж не говорю об ужине. Хоть бы раз поинтересовалась, устал ли я на работе. Я большего не прошу. Прошу лишь элементарного внимания к себе. – Леонид постучал себя по груди. – Наш семейный диалог состоит из двух фраз: «Хочу!» и «Ты мне надоел!».

– Ну ладно, ладно! – остановил его тесть.

Но Леонида было не остановить.

– Мне надоели её капризы. Мне надоели эти молчанки месяцами. Молчит и не разговаривает. Я не понимаю, за что меня наказывают. Она всю душу мне выела. А сейчас вообще показала на дверь. Я человек! Я хочу семейного тепла! Я хочу спать с женой в одной постели! А мне диванчик отводят постоянно.

– Молодые ругаются – только тешатся. У вас сын растёт. Он переживает и любит вас обоих.

– Вот ради сына и живу!

– Прекрати. – Директор нервно хлопнул по столу. – У вас растёт сын! И ты её любишь!

– Любил! Теперь сомневаюсь, любовь ли это была или слепое безумство. – Злость охватила мужчину, и он, развернувшись, резко направился к выходу.

– Я тебя не отпускал, – прокричал в спину директор. – И не позволю ездить в командировки без моего ведома, тем более по общественным вопросам.

Последние слова директора завода утонули в хлопке дверью, от которого задрожали стёкла в приёмной.

Любовь… Любовь…

Да что он знал о любви, когда женился? Ничего. Если не считать дёрганье косы впереди сидящей одноклассницы. Ещё встречи с девушками, когда Пашка устраивал ему свидания. Он и приводил его на место встречи. Немного посидев возле парочки, незаметно уходил, довольный тем, что его миссия на этом завершена. Пашка уходил, а Леонид, забыв, что на свидании, рассказывал девушке, чем отличается шайба от втулки. Не целовался Леонид из принципа. Считал, что поцелуй – это путь к алтарю. Был очень рад, когда свидания заканчивались сами собой. Учёба была его любовью. Соскучившись по библиотекам и читальному залу, он как голодный волк набрасывался на книги и научные статьи. Вот где была настоящая жизнь!

Первый опыт близости с девушкой случился в студенческом отряде, когда они выезжали в подшефное хозяйство собирать картошку. Всё случилось на спор, где он в первую очередь доказывал себе, а не Пашке, что с физиологией у него всё в порядке. Скрипучая кровать, щитовые межкомнатные стены в обшарканной общаге (казалось, что в соседних комнатах только и прислушиваются, что происходит за стенкой), полная антисанитария, затхлый запах недорогих сигарет вперемешку с запахом селёдки и баночных малосольных огурцов и, самое главное, строго отведённое время нахождения в комнате – всё вызывало чувство брезгливости. Больше в таких условиях повторять свою близость он не решался, а в институтской общаге не всегда была такая возможность. Так что опыта у него, можно сказать, и не было. Была учёба, был красный диплом, была Ленинская стипендия, и было огромное желание проявить себя в больших делах на пользу Родины.

И когда, открыв дверь кабинета директора завода, увидел красивую брюнетку, с величавой осанкой, с глазами цвета спелой оливы, с ниспадающими до самых плеч прямыми волосами, от которых шёл аромат неведомых духов, он влюбился с первого взгляда. Интерес в глазах брюнетки менялся по мере того, как Леонид приближался к ней. Она оценивающе окинула молодого человека с ног до головы, а потом одобряюще подмигнула директору.

– Леонид, – хрипло представился он.

– Эта моя дочь, – сказал кто-то голосом директора.

– Ольга! – пропел приятный голос.

Леонид плохо соображал, что отвечал и что говорил. Он смотрел в глаза цвета спелой оливы и тонул в них, не пытаясь сделать попытки спасти себя в водовороте охватившей его страсти. И Пашки не было рядом, чтобы бросить спасательный круг. Он утонул в глазах спелой оливы, а через некоторое время в её объятиях на широкой кровати дорогого гостиничного номера. Это был настоящий мастер-класс опытной куртизанки. Такого взрыва Леонид никогда не испытывал. А через месяц была пышная и шикарная свадьба. Свадьба собрала много гостей, но с его стороны, кроме друга Пашки, не было никого. Родителей не пригласил, поддавшись уговорам будущей жены.

– Котик! У меня на свадьбу весь уважаемый люд города приглашён. Я боюсь, что твои родители будут среди них белыми воронами.

Леонид, не ожидавший сравнения родителей с белой вороной, сначала растерялся, потом расстроился, а следом согласился. Но, проглатывая ком горечи за родителей, всё же спросил:

– А как же без них?

Ольга ласково прижалась к его груди. Нежно провела своим изысканным пальчиком по его губам и, жарко поцеловав, проворковала:

– Котик! Мы пригласим их в другой раз.

Но другого раза за все эти годы так и не получилось.

Через неделю они уехали в свадебное путешествие на берег Чёрного моря. Родители Ольги подарили молодожёнам путёвку в санаторий. Санаторий встретил их разноцветьем цветущих олеандров, пышными шапками гортензий и необыкновенно красивыми клумбами цветов. Ухоженный парк из пальм и экзотических деревьев создавал для отдыхающих мир отдыха и гармонии. Номер был люкс. Большой балкон открывал изумительный вид на море, которое Леонид увидел первый раз в жизни. Он стоял на лоджии и с замиранием сердца смотрел на морское величие, любуясь бирюзовым цветом уходящей в далёкую безоблачную даль морской глади. Море было такое необъятное, что у Леонида захватывало дух. Молодой человек всматривался в горизонт, стараясь увидеть противоположный берег, но вместо этого видел море, уходящее в небо. Море и небо. А ещё его порадовала солёная вода.

Зачерпывая ладошкой морскую воду и пробуя на вкус, радовался как ребёнок:

– Точно, солёное!

Встреча с морской волной закончилась для Леонида содранной коленкой. Увидев приближающуюся волну, побежал ей навстречу. Он так бегал в детстве, когда купался с товарищами на речке. Там волны появлялись на воде, когда по ней проезжали машины и трактора. С криком «Волны! Волны!» мальчишки бросались на них, ощущая себя морскими волками. Здесь же морская волна встретила Леонида плотной стеной воды. Она захлестнула его, приподняла, перевернула и с силой выбросила на прибрежную каменную гальку. Победоносно обдав пузырьками морской пены, издевательски уползала назад, в морскую пучину. Она уползла, оставив лежать распластанное тело у ног отдыхающих и закатывающейся от смеха жены.

В остальном всё было прекрасно. Он был самым влюблённым и самым счастливым человеком на свете. И главное счастье – его жена. Самая красивая. С любимой женщиной он встретит старость в окружении многочисленных детей и внуков. И если бы не море, они с женой так бы и проводили время в постели, отдаваясь друг другу с безумной страстью. Расцепив объятия, они вдруг вспоминали, что очень голодны и что сегодня не были на море. Прихватив пляжную сумку, бежали в ресторан, а потом на пляж. Леонид плавал, а жена сидела в красивом купальнике, привлекая взгляды отдыхающих. Леонид сравнивал жену с королевой! И эта королева принадлежала только ему.

Это было самое лучшее время в его семейной жизни.

Вернувшись из отпуска, обгоревший, с неровным загаром, сияющий от счастья, не до конца понимая, что читает, Леонид перечитывал приказ. Ознакомившись, побежал к директору.

– Что это?

– Как что? – усмехнулся тесть. – Твоё назначение. Теперь ты технический директор. Мой заместитель.

– Почему я?! – искренне удивился Леонид. – На заводе есть более достойные люди. С большим опытом и стажем работы. Я не проработал здесь и года.

– Ты кого это считаешь достойными людьми? – Директор подошёл к зятю. – Нашу местную вшивость? Нашёл достойных, – пренебрежительно фыркнул. – Да один твой красный московский диплом не стоит их всех, вместе взятых.

– У меня нет большого опыта работы, – возражал Леонид. – Мне как-то неудобно. Я ещё не готов быть вашим замом. Да и засмеют.

– Нет, так будет! – засмеялся тесть. – Опыт – дело наживное. А засмеют, – повысил голос директор, – пусть попробуют. Я твой тыл, твоя крыша, твой блат.

Видя сомневающегося зятя, тряхнул за плечи:

– Мы с Лёлькой приняли решение, и назад пути нет!

– А при чём здесь Ольга?

Слова тестя удивили.

– Не дело твоей жене-красавице иметь мужа – простого инженера. Нам нужен муж и зять со статусом. Мы так решили! – Тесть запнулся: дочь просила не говорить, что она приказала сделать его замом.

– Папа! Я кого должна своим друзьям показывать? Инженеришку?! Засмеют. Не ниже зама, папа, не ниже зама. А лучше каким-нибудь директором. Я тебе сказала. Поищи в своём штате такую должность.

Отец не смог отказать дочери. Пока молодожёны проводили свадебный месяц на море, в штате завода появилась должность технического директора.

– Я так решил, Леонид! И по-другому не будет!

– Ну вы даёте! – Предложение принял, и возражать не стал.

– Будем считать, что это мой тебе производственный подарок.

– Какой ещё подарок?

– За то, что Лёльку замуж взял. – Губы тестя легли в грустной ухмылке.

Леонид тогда не понял смысла сказанного. И не хотел понимать. Он был влюблён. Его ослепили новые чувства. Мужчина впервые узнал, что такое страсть.

Леонид приступил к должности технического директора и с головой ушёл в работу. Знания, полученные в институте, стали складываться в единое целое. Его дипломная работа, сравнимая с кандидатской диссертацией, стала приобретать практическое применение в начинающейся модернизации ряда цехов завода. Наступало время рыночных отношений. Новые идеи и негласная поддержка тестя помогали воплощать в жизнь дерзкие и смелые проекты. Окружив себя единомышленниками, Леонид двигал работу вперёд, ломая устоявшиеся стереотипы старого, не обращая внимания на насмешливые взгляды одних («Из грязи в князи!»), заискивающие улыбки других и сочувствующие взгляды третьих. Он становился лидером.

– Ты, оказывается, имеешь волчью хватку, – похвалил его тесть. – Я в тебе не ошибся.

– Стараюсь оправдать ваше назначение, – парировал довольный похвалой Леонид.

Он начинал нравиться себе. На работе – деловой руководитель, в повседневной жизни – жизнелюб и надёжный друг, в семье – любящий и заботливый муж. Мужчина готовился стать отцом.

Как молодому специалисту, ему выделили служебную квартиру. Осуществилась мечта о семейном гнёздышке, в окружении любимой жены и детей, без присутствия рядом вечно придирчивой тёщи. Но тёплое гнёздышко не захотела вить жена. Ольга наотрез отказалась уезжать от родителей.

– Ты с ума сошёл! – Она не поддержала его радости. – Я не дура менять четырёхкомнатную квартиру на эту трущобу.

– Какую трущобу? – не понял Леонид. – Это однокомнатная квартира со всеми удобствами. Там большая лоджия. Мы совьём своё гнёздышко. – Он обнял жену, стараясь приласкать.

– Какое гнёздышко?! Меня друзья на смех поднимут, если я туда перееду. – Отстранившись, жена цинично засмеялась. – Я стану жить простолюдинкой.

– При чём твои друзья? Ты живёшь со мной, а не с друзьями. Все молодые семьи желают жить отдельно от родителей.

– Вот и живи отдельно, – перебила она мужа. – Я остаюсь здесь!

И Леонид смирился. Чтобы не вызывать тихих сплетен, попросил Пашку переехать из общежития в квартиру. Друг был безумно рад. Пашка переехал, а Леонид остался жить в квартире тестя. Чего не сделаешь ради любимой жены. Ради её спокойствия. Ради будущего малыша. Он готов идти на жертвы. Даже на нелюбовь тёщи!

– Нина Николаевна, – представилась она холодно, когда Ольга привела его знакомиться.

Услышав о решении дочери, женщина, невольно вскрикнув, поспешно удалилась в другую комнату звонить мужу.