Экскурсовод

С этими размышлениями я не переставал вертеть свой план с евроотпуском в голове, то и дело примеряя его на разные даты и места, в надежде найти золотое руно, которое бы каким-то чудесным образом пронесло нас по задуманному мной маршруту. Однако эта головоломка решалась с большим трудом – чем ближе подступал отпуск, тем меньше надежд было на его желаемую увлекательность. В конце концов, я окончательно сдался перед нашим с Шуриком неумением что-либо планировать по-нормальному.

Впрочем, я неоправданно жесток и драматичен. Справедливости ради стоит признать, что Шурик, без объективно веской на то причины, летел в Черногорию четырьмя самолетами почти сутки ради даже такого «захудалого» (как я выразился в один из тех словоблудных споров) отпуска. При всей его легкомысленности он очень близко воспринял мое расставание с Мариной. Ценное качество.

Не знаю, поступил бы я так же по отношению к нему…

Когда вечером, кажется, среды, Шурик написал мне, что через двадцать пять часов приземлится в Подгорице, потому что уже почти сел в первый самолет из Шереметьево, я предпринял неудачную попытку арендовать машину, чтобы завтрашним вечером его подобрать в аэропорту. Ближайшие конторки уже оказались закрыты, а на телефоны мне не отвечали. Все же национальная идея перманентного отдыха здесь распространяется на всех. Марину этот факт выбесил почти сразу, я же спустя какое-то время привык и даже проникся этой размеренностью. Странное дело после мегаполисов – тут никто никуда не спешил. Если сегодня ты что-то не успел сделать, то мир не рушится, и что нужно – сделается завтра. Любой черногорец знает, что завтра лучше, чем сегодня, в плане продуктивности.

Утром следующего дня, минуя рабочие обязательства, я пошел в ближайшую конторку и выпытал у соотечественника Ивана, что держал заведение, какая из машин наиболее вынослива и наименее затратна для путешествия по стране. Ваня предложил какой-то Пежо и получил от меня залог и точно такую же сумму в качестве оплаты аренды на три дня. За ночь до этого я пораскинул мозгами, что если в пятницу я получу свою визу, как положено, то на выходных уже можно будет рвать когти в сторону Афин, а следовательно, трех дней мне хватит, чтобы показать Шурику прелести этой маленькой балканской страны, в которой, как ни странно, вся красота спрятана далеко от побережья.

Ожидание прилета старого друга было похоже на какое-то ожидание праздника. Всегда становится интереснее жить, когда ждешь чего-то хорошего, что неизбежно настанет. Я без причины суетился и предвкушал предстоящий отпуск, почти игнорируя работу. Чем ближе подступал вечер, тем нетерпеливее я был. Я предусмотрительно запасся какими-то пельменями и выпивкой, чтобы нам было чем скоротать время, но понимал, что, скорее всего, полночи мы проведем где-то в шумном центре старого города на побережье. Мне уже хотелось смены картинки, новых впечатлений и встречи с человеком, который заразил меня всем этим. Не то чтобы он был виновником происходящего, но не ткни бы он меня своими иголками, я и не подумал, что мне надо куда-то выбраться, чтобы перестать думать о расставании с Мариной.

Выехать в аэропорт мне нужно было примерно за полтора часа. Я выехал за два с лишним. Где-то без четверти семь я прыгнул в потасканный Пежо и поехал с побережья по гоночным серпантинам в направлении столичного аэропорта, куда Шурик летел четвертым самолетом из Дубая. Горные пейзажи этой маленькой страны безупречно красивы и совершенно незаметны из окна машины, когда ты сам за рулем. Это в России дороги – больше направления, чем дороги – встал и пятьсот километров едешь по прямой через леса и поля. А здесь совершенно по-другому. За поворотом поворот, за тем поворотом подъем с переворотом, а чуть дальше разворот и резкий съезд к новому повороту. И все это еще в совершенном неведении, где сегодня притаились полицейские, с которыми у меня, увы, никакой родственной связи нет.

Соблюдая скоростной режим (и выслушав в разных тональностях клаксонов проезжавших мимо, какой я чудак), я приехал в аэропорт Подгорицы за полчаса до прилета Шурика. Великолепный закат в непередаваемо душной, несмотря на начавшуюся календарную осень, долине, увлек меня на какое-то время. А потом из-за гор появился самолет. Сделал разворот над Скадарским озером (каждый раз чертовски низко пролетает над ним!) и как нож в масло присел на аэродром. Почти по расписанию.

– Андрюха! – суетясь в авангарде толпы, раскинув вверх руки и пробиваясь сквозь зевающих таксистов, жаждущих отвезти за три цены прилетевших, возопил Саша. Он нарочно протянул «ю» в имени, чтобы привлечь как можно больше внимания к себе.

Мы крепко обнялись.

Шурик почти не изменился за эти пару лет – все так же на голову ниже меня, все так же уплотнен, непомерно лохмат и с тем же ехидным прищуром в момент широкоротой улыбки. Чуть-чуть загара, и почти цыганский барон.

– Но-но, это привилегированная бледность среднерусской полосы, такую носят только достойные из достойных! – воспротивился цыган.

Шурик прилетел с одним рюкзаком и почти сразу повесил его на меня, обосновав это тем, что я на время должен быть его Санчо Пансой, так как за эти четыре самолета и три пересадки он уже не хочет иметь ничего общего с этой авоськой.

– Ты не выглядишь как человек, который сделал три пересадки за двадцать пять часов, – я искренне оценил его состояние после перелета.

– Андре, я тебе потом расскажу одну хитрость, – он стукнул себя двумя пальцами по подбородку. – Главное утолить жажду физическую и жажду душевную! У тебя, кстати, воды не будет?

Пришлось вернуться в здание аэропорта за водой для Дон Кихота.

– Как тебе перелет? – я вырулил со стоянки аэродрома и преисполненный свершившимся чудом (друг приехал!), повез нас навстречу отпуску.

– Баку темный. Но аэропорт красивый. Хотя нет. Просто большой. Стамбул – огроменный муравейник. Ты вообще знал, что там негде выпить? Они не продают! У них банка очень паршивого пива почти две тысячи рублей стоит! Да и дубайский аэропорт не лучше. Везде эти, – он закрыл лицо руками, вытаращив одни глаза. – И шейхи.

– Ну ты хоть скорешился с каким шейхом, хоть самым захудалым? – почти без иронии спросил я.

– Да они какие-то все… Тепленькие.

– Спать не тянет с дороги?

– Хо-хо, Андрес, я полон сил! Я же, черт тебя дери, в Черногории, когда бы я сюда еще приехал!

– Ну да. Какой бы черт тебя дернул еще сюда поехать…

Шурик посмотрел на меня, как на свихнувшегося, и надменно зацокал.

– О, сразу видно, ты понаехавший и не ассимилировавшийся до сих пор! Чем ты тут вообще занимался, Андрюшка?

Из всех выдуманных им мне имен это было самым нелюбимым. Но сказать я ему об этом я не мог, иначе до гробовой доски оно не слетало бы с его уст.

– Ты вот тут два года бездельничал, и видно, что ничего не знаешь о том, где живешь. А я, между прочим, в отпуск поехал подготовленным!

– В каком смысле?

– Да ты рули, я тебе сейчас все расскажу, где мы вообще с тобой отдыхать будем!

Экскурсия Сан Палыча по Черногории

Знаешь, почему эта страна так называется? Хо-хо, не торопись с ответом, я тебя разочарую – здесь нет черных гор! Все серые, обыкновенные, заурядные, цвета камня. Да-да, семантика топонима совершенно иная. Не смотри на меня так! Представь лучше себе, что первые мореплаватели, сбившиеся с пути в Средиземном море или плывшие намеренно в Венецию, видели на эти берегах не столько черные горы, сколько черные ели! Сосны, лесистые черные склоны, которыми был усеян берег этой маленькой страны. Горы упирались в воду не голым камнем, а раскидистыми, пологими, особыми, деревьями. С тех пор, обманутые собственной бестолковостью, эти путешественники стали называть этот берег черногорским. Хотя сами жители называли свое королевство иначе. Знаешь как?

Зета.

Вообще было три таких государства – Гамма, Бета, Альфа – и все они были названы по названию рек, на которых стояли. Но потом эволюция пошла у всех по-разному, и жители одного, еще когда остатки Римской империи тлели вокруг Средиземноморья, поглотили два других государства, образовав огромную Зету.

Так вот.

Эта огромная в своей маленькости балканская страна, несмотря на свои черные берега, одна из первых победила турок. Помнишь, была такая Османская империя? Янычары, ятаганы, еще всякое-разное на Я. Так вот хитрые черногорцы победили целую империю с помощью гор! Из некоторых источников следует, что на этой земле некогда жили настолько крутые черногорцы, что способны были менять горы местами и вообще всячески досаждать разного рода завоевателям своими горными приколами. Вот сейчас ты нас везешь по дороге, которую порабощенные османы прокладывали под присмотром черногорских королей. А знаешь зачем? Чтобы был торговый путь. Да-да. Вот был шелковый путь, Китайская стена и третья по важности торговая артерия была в Черногории – она шла из Рима в Петербург. Да, вон там, слева, есть огромное озеро – ты даже не представляешь, сколько людей полегло у того озера, лишь бы Черногория разрешила заходить кораблям в свои воды, чтобы вести торговлю. Римляне, мавры, османы, пираты – да там такие баталии были, ужас! Да-да, семьсот, а то и тысячу лет назад эти балканцы уже понимали принципы капитализма и делали все, чтобы обеспечить себе безбедное будущее.

А будущее у них и без того безбедное!

Ты в курсе, что Эльдорадо как страна существовала на территории Черногории раньше? Еще в далеком прошлом, когда египтяне свои пирамиды строили. Да-да. Тут жили самые богатые люди планеты, да что там, я думаю, всей Галактики! Я навел справки и выяснил почему. Под этими великолепными горами скрываются такие залежи богатств, что ни у одной страны нет! И они растут там как на дрожжах, под палящим солнцем и тяжестью бесконечно огромных скал. Под нашими ногами – ну ладно, колесами – сейчас томятся триллионы алмазов, изумрудов, лалов и рубинов! Нефти, газа – как грязи в дождь. Золото – под любым камнем, я уверен, можно жилку найти. И это все раньше добывалось тут. Но потом, после всемирного потопа, все шахты затопило, все дороги размыло, все карты растеряло, и начались страшные побоища за право копать тут все заново. Золотая лихорадка похлеще американской была! Ты никогда не задумывался, почему тут на самом деле землетрясения бывают? Хоть одно наверняка уже застал. Так вот это все оттого, что под землей разрастаются алмазы, и из-за того, что их не вытаскивают, они раскурочивают горы и пытаются вылезти наружу. Я думаю, год-другой, и появятся первые алмазные проталины в горах. Не так давно в Черногории вообще запретили какие-либо попытки добычи ископаемых. Ждут, когда само вылезет.

Короче говоря, фундамент у этой страны основательный был изначально.

А развивались они вообще эпично. Ну ты представляешь, там всякие шейхи и султаны туда-сюда по Черногории топчутся со своими караванами, а среди гор – раз – деревушка. А в деревушке кто? Правильно. Неземной красоты женщины, коих природа спрятала для сохранения первозданного великолепия в безвестных складках многочисленных гор. Ну сам посуди – какой шейх, живущий посреди песчаной пустыни, ну или где они там живут, устоит перед статной, черноокой и высокой девой, схожей по изяществу и складности вот с этими живописными горами? Да никакой! Ну и началось – шейхи ездили свататься по всем деревням, делали потомство, собачились с тещами черногорскими – в общем, всячески устраивали тут жизнь. Есть прекрасная история, как один шейх настолько влюбился в черногорку, что, не имея возможности ею овладеть, приказал высечь из гор, что стоят вон там, на том самом озере, где пираты бились с римлянами, две её самые выдающиеся округлости. Историки до сих пор спорят, высек ли он её задницу, или же всё-таки это горы-груди. Сейчас это, между прочим, черногорская гора Рашмор, чтобы ты понимал. Настолько она великолепна. Прекрасный вид с озера должен быть!

В общем, шейхи – шейхами, но черногорцы не дураки были, и пока их женщины были заняты одурачиванием приезжих, мужики подсуетились и выбрали себе толкового короля Петра по фамилии Несгущ. Или это был позывной его… Короче, он навел тут порядков.

Но у этого Пети была проблема – он был такой же романтичный простофиля, как ты, отчего страдал по каждой заезжей юбке, которых возили в Черногорию на выданье. Суть да дело, Коля женился на какой-то мадам голубых кровей и так исстрадался по ней, что не знал уже, чем ее впечатлить, чтобы госпожа не ныла. И горы-груди в её честь назвал, и сосны черные повырубал, чтобы ей не так мрачно было на берегу гулять, и рыбы в море разной навез, чтобы она подводной охотой могла себя развлечь. Но история – вещь непримиримая и свидетельствует нам о совершенно скверных делах, которые настигли Петю.

Представь. Ты король, хочешь свою мадам поразить своими возможностями. И издаешь эдикт – мол, царская особа требует, чтобы для госпожи его величества раздвинули горы и положили там дорогу из пункта А в пункт Б, потому что цесаревна любит там гулять на лошади. Тут же во всем королевстве суета, государь потребовал исполнить поручение. Навезли рабов, рабочих, прораба даже взяли – и принялись строить дорогу. Но утомленная уже по самые бубенцы мужевым балованием мадам влюбляется в простого, рукастого и работящего мужика. Прораба. И так влюбляется, что прорабу от таких подгонов королевских сносит голову. Не физически пока, а как тебе. Но он-то понимал, что головы ему и в самом деле не сносить, если царь-батюшка узнает, что его жена неистово жаждет непотребств с прорабом, который, в общем-то, и не прочь. О, как же жалки… Нет, не жалки. Как же бестолково себя могут вести влюбленные мужики! Прораб, понимая всю патовость ситуации, в которую его затащила судьба, волевым решением отказывается от близости с королевской особой и в знак бесконечной любви к мадам, которую он не может бесстрашно целовать, строит дорогу в виде буквы М. Ну, потому что для Мадам. Дабы мадама, проезжая каждый раз по горам, видела эти изгибы и вспоминала о своем прорабе.

Великолепная и красивая история, почти фольклор. И казалось бы, на этом все могло бы счастливо закончиться. Но нет! Времена были тяжелые, Колумб только-только открыл Америку, весь мир на ушах, все друг другу не доверяют, спрашивают, не индеец ли ты – в общем, тяжело было. И прекрасной мадам, и королю, который принимал дорогу у прораба, и прорабу, которого с тех пор никто не видел. Новостные заголовки того времени свидетельствуют якобы о том, что государь, ошарашенный неутвержденной концепцией построенной дороги, заявил с крейсера во всеуслышание, что эта буква М – тайно спланированный им подарок, символ его безграничной любви к своей супруге. И тайно приказал найти выдумщика, который так креативно подошел к решению простой задачи.

Прорабу по итогу вроде как отделили креативную часть от рукастой, и на том история бы могла уже совсем закончиться. Но эта страна полна невероятных достопримечтальностей, которые мы обязательно должны увидеть и у которых тоже есть своя история!

Так вот. Мадам Несгущ оказалась проворной, ловкой и умелой настолько, что когда прораб насовсем растерял всю свою креативность, смекнула, что ей бы надо держать рот на замке. И причина тому была совершенно проста. Мадам Несгущ носила под сердцем маленького прораба. Но принести в подоле в свой замок внебрачное дитя с некоролевским отчеством она не могла. И она родила дитятку в монастырь. История умалчивает, преставилась ли она в процессе или нет, но так или иначе, в истории Черногории появился сиротка Вася, который не хуже короля навел тут порядков.

Вася изначально рос не как все. С пеленок начал поражать монашек чудесами – то вино в воду превратит, то камни мягкими как зефир сделает, то всех коров заставит шоколадное молоко давать. В общем, чудил как мог. В юношестве, уже когда все прознали, что Вася не от мира сего, к нему стали носить немощных слепоглухонемых, чтобы он их ставил на ноги и на руки. В Александрийской библиотеке хранился задокументированный случай исцеления, когда младенец, месяц от роду, человечьим голосом при огромном скоплении людей сказал в лицо Васе, кто на самом деле убил родителей малютки, чем отвел все подозрения от Васи и подтвердил чудесность черногорского сироты. Как-то так, да.

Слухи о чудесатом Васе, которого за уважение стали называть Василием, облетели мир и попали в уши туркам, которые в то время топтались по соседней Албании и всячески были недовольны наличием такого гордого соседа в виде Черногории, который мешает торговле на озере с грудастыми горами. В общем, время опять настало тяжелое, и по Черногории забегали янычары. С какой целью? Да с простой. Всех обратить в правильную веру. Дело благое, но болезненное, поэтому Вася собрал свои пожитки и дал деру куда подальше. Шутка ли дело, сам подумай, он пешком дошел до Рима, потом до Киево-Печерской лавры, а оттуда до Петергофа, о чем тебе любой искусствовед питерский расскажет. Отсюда прям вот из этих гор дошел!

И обратно вернулся уже умудренным тридцатилетним старцем.

Его не было там, может, месяц-два. Но он вернулся, а тут вообще беда кругом! Турки беснуются, ищут Васю, не могут найти. За чудотворца взялись тогда основательно. А Вася мужик-то не дурак был, ведомый провидением, пришел в горы, огляделся по сторонам, нашел скалу позаковыристей, засучил рукава и разбудил в себе прорабские гены, о коих и не подозревал. Раз-раз-раз – и вымахал в одну каску себе дом в горе. С помощью кирки и чуда. Дом в скале! Не на дереве, в скале! Мужик залез на гору и выкопал себе там дом! Василий настолько за это время преисполнился в своем великолепии и мудрости, что решил дома поставить колокол, чтобы всем туркам показать, как он может. И звонил в него периодически. Но никто к нему не пришел из турок. Не смогли!

Только заблудшие души к нему ходили, хвалили его острог, чествовали его, благодарили за помощь всякую. В общем, паломничали к нему уже тогда. Он там и паству какую-то свою собрал и рассказывал им, чего видел по пути в Рим, Лавру и Петергоф. Известный мужик был. Он когда умер – на его месте виноград вырос. Лоза с тех пор уже четыреста лет там растет и плодоносит. На скале! Нам очень нужно посмотреть на этот дом. Я чувствую, что там мы зарядимся очень правильной энергией. Туда люди забираются по сей день просто переночевать на пороге того дома. Чтобы энергией зарядиться. Упорством. Нам тоже надо.

Но это не все. Таких домов тут на самом деле много. Ты же в курсе, что тут в соседней стране какую-то сотню лет завалили дядьку важного, и на несколько лет весь мир в труху погрузился? Да-да, в соседней стране. Микола Принцип герцога завалил. С тех пор по Черногории поползли упертые австрийцы, которые тут пытались на все положить свою руку. Ну, черногорцы, в целом-то, народ дружелюбный и мирный, они опять раз – в горы ушли и смотрят с гор, чего там австрийцы суетятся, не мешают им. И правильно делали, я думаю. Эти деловые австрийцы тут дорог наделали, домов построили, крепостей. Они столько напрятали крепостей тут, что проиграли первую мировую, потому что сами запутались в своих укреплениях. В итоге тут уйма брошенных заведений, что хоть как в Простоквашино – заезжайте да живите кто хотите. Одна эпичнее другой, но самая эпичная – с подлодками. Где-то там вон в районе залива прячется какая-то дюже тайная крепость, в которой застреленный герцог прятал свои подводные лодки на веслах. Почему на веслах? Потому что иначе бы они выиграли войну.

Вот там крепость так крепость. Они в горе сначала ракетную шахту копали, а потом вдруг решили, что ракеты – не так эффективно, как подлодки, и выкопали гараж. С трубой огромной. И подвели эту трубу к крепости наверху. В общем, монументально. Это им все не помогло, конечно, но мы туда доберемся и обязательно посмотрим, какие их инженерные решения сыграли с ними злую шутку. Возможно, прокатимся даже на весельной подлодке, хотя поговаривают, что там все уже сдали на металлолом, чтобы построить огромный мост в центре страны.

Это просто легендарный мост. Его еще Да Винчи проектировал, когда в отпуск сюда приезжал – он когда каньоны тут увидел, сразу понял, что сможет стать крутым, если забабахает мост между скалами тут. Но Да Винчи слабак – куда ему тягаться с инженерной мыслью черногорцев! Пока он там свои чертежи рисовал и думал, как из дерева собрать мост, предприимчивый черногорец с какой-то заковыристой фамилией, запамятовал, Журчевин, или Джорджевин, собрал его из камней. Получился мост почти полкилометра в высоту, тысячу метров в длину и шириной, как три Пежо. С него первые самолеты черногорские взлетали – настолько он прочный, ровный и замечательный.

А виды там! Вот все известные художники, которых ты можешь вспомнить, в моменты творческих кризисов стремились посетить этот мост. Потому что там сразу в себя приходишь. Сначала от высоты, потом от вида гор, каньона реки, лесов, неба, птиц – да всего. Дух захватывает так, что хочется сразу писать, творить, сочинять, действовать. Даже Шишкин, который трех медведей нарисовал, помнишь? Вот это черногорские медведи, которых он увидел после того, всю ночь стоял на этом мосту. На обратном пути, утром уже, увидал косолапых среди этих горных черных сосен и ничтоже сумняшеся принялся наскоро выпускать из себя музу и вдохновение. Да-да, вот так и появилось известное «Утро в сосновом лесу». А архитекторы – те так вообще, посмотрев с этого моста разок, сразу бежали небоскребы строить. Эйфель, говорят, тут три ночи в палатке ночевал, чтобы придумать свою башню. Её, кстати, хотели сначала поставить тут, в Черногории, но из-за активного цветения полезных ископаемых под землей решили сделать это где-то в европейской провинции.

А последнее желание Петра Несгуща знаешь, какое было? На мосту постоять. Король на старости лет, поминая свою злосчастную мадам, прям как ты, ей-богу, и того прораба, и Василия того, и Шишкина с его медведями, на смертном одре приказал привезти его на этот мост, чтобы насладиться видами напоследок. А его раз – и осенило, и силы появились, и духом воспрял. Петя сказал тогда, чтобы его похоронили на второй самой высокой горе страны, потому что на первой по высоте горе должен будет улечься тот, кто сделает для этой страны что-то лучше этого самого моста. И исходя из беспристрастной истории – пока таких умельцев не возникло, представляешь!

***

Мы приехали к побережью уже в сумерках. Длинные пробки, которые Шурик скрасил своим пересказом прочитанного о стране, которую видел впервые, оказались почти незаметными. Хотя дорожная обстановка в целом оставляет желать лучшего.

– Какая конура у тебя, Андромед. Чур, я сплю здесь! – сказал экскурсовод, бросая свой рюкзак на мою постель. – Тебе нужно избавиться от назойливых запахов прошлого и придать этому месту поистине холостяцкий вид. Подремлешь пока на диване! Или ты сегодня меня ведешь развлекаться?

План был простой и незатейливый для десяти вечера – потеряться в каком-нибудь баре и ночью вернуться живыми домой, чтобы завтра добраться в посольство Хорватии за визой, а оттуда в случае любого развития ситуации уже поехать колесить по стране в рамках начавшегося в пятницу отпуска.

Мы вышли в сторону набережной и под характерные улюлюкивания и заигрывания Шурика с окружающим миром направились в бар. Город еще был полон туристов, и Сан Палыч с большим энтузиазмом рассматривал проходящих мимо людей, пытаясь определить, откуда эти понаехавшие понаехали. Его интересовали самые нетривиальные аспекты городской жизни: где здесь взрослые увеселительные заведения, почему такие узкие дороги, из каких стран бывшего Союза тут таксисты, почему все красивые девушки говорят не по-русски и как тут обстоят дела с регистрацией межнационального брака туристов.

Его никоим образом не смущало то, на что я за два года уже научился не обращать внимания и что Марина называла «разрухой и бедламом». Шурик был увлечен новой для него картинкой. Меня забавляла его разнузданная непринужденность, и вскоре я перестал пытаться показать ему окружающий мусор, перекопанные дороги, толпы людей и излишне душный ветер.

– Ты не был в Казахстане, Андрелло. Вот где настоящая жара!

Я привел его в свой полюбившийся бар. Снующие толпы сгоревших за день лиц заполнили узкие улочки старого города, и мы едва протиснулись к барной стойке. Жизнь вокруг гудела. В гомоне то и дело прорывались неизвестные словечки на неизвестных наречиях, тут же смываемые хохотом или возбужденным криком из другого угла. Туристический сезон был еще в разгаре.

Улыбчивая и знакомая моей апатии барменша почти без слов взялась за кран с темным пивом для нас.

– Никаких заседаний, Андрюха, – Шурик осушил в три глотка почти половину бокала, не отходя от барной стойки. – А ну, пошли выгуливаться!

Мы потащились из бара вместе с бокалами по кипящим узким артериям старого городка в сторону исторической площади с видом на море. Думается, что если бы не громыхающая отовсюду музыка и увлеченность Шурика проплывающими то тут, то там «неземными красотками», то я обязательно услышал бы краткий экскурс в историю этого города по версии Сани. Однако бушующая вокруг жизнь не оставляла шансов услышать даже друг друга, пока мы не выбрались к площади.