Полная версия
Жизнь, жребий и рок-н-ролл
Жизнь, жребий и рок-н-ролл
Авторы: Доброеутро Сергей Анатольевич, Gus_Eva, Ломакина Ирина Евгеньевна, По Юлия, Царькова Оксана, Ясницкая Наталья, Климова Юлия, РыбкиНа, Осипова Елена, Мотовилова Татьяна Александровна, Гузова Ольга, Авдеева Кристина, Ширяева Ирина, Чежегова Марина, Эл. Дэ.
Корректор Людмила Терменёва
Дизайнер обложки Александра Рыжова
© Сергей Анатольевич Доброеутро, 2025
© Gus_Eva, 2025
© Ирина Евгеньевна Ломакина, 2025
© Юлия По, 2025
© Оксана Царькова, 2025
© Наталья Ясницкая, 2025
© Юлия Климова, 2025
© РыбкиНа, 2025
© Елена Осипова, 2025
© Татьяна Александровна Мотовилова, 2025
© Ольга Гузова, 2025
© Кристина Авдеева, 2025
© Ирина Ширяева, 2025
© Марина Чежегова, 2025
© Эл. Дэ., 2025
© Александра Рыжова, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0067-8278-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Аннотация и приглашение вместо предисловия
Любая сказанная, напечатанная, спетая фраза может что-то изменить в собеседнике, читателе или слушателе, причём на каждого эта фраза может повлиять по-своему. Писатель и рок-певица приходят к этому выводу, в течение шести часов слушая песни известных рок-музыкантов, создавая в воображении каждый свои истории.
Как эти истории повлияют на тебя?
* * *
Книга создана авторами закрытого клуба писателей «Сто историй» по идее и технологии коллективного творчества.
* * *
Если вы сочиняете истории,
если хотите их публиковать,
если готовы к коллективному творчеству…
приглашаем вас стать резидентом закрытого клуба писателей «Сто историй»
«Сто историй» – первый закрытый клуб писателей, где создаются и печатаются книги на основе коллективного творчества.
Здесь каждый читатель – писатель, а каждый писатель – читатель. Ведь каждый доктор тоже чей-то пациент, верно?
Ссылка на сайт клуба в конце книги.
* * *
Если вы только читатель, пока ещё только читатель, то добро пожаловать в книгу «Жизнь, жребий и рок-н-ролл». Знакомьтесь с главными героями и едем вместе с ними по федеральной автомобильной дороге М-4 «Дон» из Воронежа в Москву, слушаем хорошую музыку, наблюдаем за историями, созданными авторами клуба, а, может быть, сравниваем со своими ассоциациями, с историями из своей жизни?
Жизнь, жребий и рок-н-ролл
***
В Воронеж я приехал уже в третий раз. Снова по работе, снова в командировку, снова на машине и снова на сутки. В пять утра – старт из Москвы, в одиннадцать-двенадцать – встречи, визиты, переговоры, а после девятнадцати часов – вечерние посиделки с партнёрами и воронежскими коллегами. Потом – гостиница, и утром, после плотного завтрака, уничтожающего «воспоминания» желудка о принятом на грудь алкоголе, – в обратный путь.
В какой бы компании я ни работал, сценарий командировки один и тот же. Менялись адреса, лица, виды деятельности компании (от розничной торговли до поставки высокотехнологичного оборудования), названия ресторанов для неформальной встречи, а алгоритм поездки оставался прежним. Этот сценарий с небольшими корректировками по времени повторялся и в Липецке, и в Курске, и в Нижнем Новгороде. Не знаю почему, командировки в Воронеж я любил больше.
В этот, как я написал, уже в третий раз, всё также шло по сценарию, но с небольшим отличием. Коллеги пригласили меня не в ресторан, а в бар «Дизель», объяснив выбор места для неформального общения следующим образом:
– Сергей Анатольевич, мы знаем, что вы русский рок любите, а в этом баре сегодня наш воронежский «Маринад» выступает. Приглашаем на ужин и на концерт.
Приятно, чёрт возьми, когда твои коллеги хорошо знают твой вкус. Естественно, я ответил согласием на приглашение и не пожалел.
Группа «Маринад» оказалась весьма интересной и вкусной, а голос и энергетика рыжеволосой вокалистки вызвали во мне истинный восторг, о котором я после их выступления и сказал коллегам. Максим (так звали одного из моих коллег) неподдельно улыбнулся и пригласил вокалистку к нам за столик. Я услышал её слегка охрипший после полуторачасового концерта голос.
– Макс, ну ты знаешь, что я за столики не присаживаюсь, – сказала она.
Тогда по-джентельменски я решил встать. Макс подвёл огненную вокалистку ко мне и представил:
– Знакомьтесь, Сергей Анатольевич, моя сестра, Марина.
– Очень приятно, – сказала Марина. – Я так понимаю, вы начальник моего братика?
Я ответил:
– Предпочитаю слово «коллега». Да, мы работаем вместе, но в разных городах. Я бы хотел высказать вам своё восхищение. Марина, во-первых, очень рад знакомству, а главное, вы делаете замечательную музыку. Пишете сами?
– Стараюсь.
В разговор вмешался Макс:
– Марина завтра стартует в Москву, на отбор в «Голос».
– Правда? – этот вопрос я адресовал Марине, но ответил на него Максим:
– Правда-правда, я же её везу.
Разговор как-то сам собой приобрёл практичный оттенок. Я спросил Макса:
– У тебя дела в Москве?
– Особо нет, просто Марину хотел отвезти.
– Давай я отвезу. Я завтра всё равно стартую домой. Марина, вы не против?
Марина посмотрела на Макса, как будто спрашивала взглядом его разрешения, потом перевела взгляд на меня:
– Не против.
Этой фразы было достаточно, чтобы на следующее утро…
***
На следующее утро я рано утром заехал за Мариной по указанному адресу. Пришлось подняться за ней, чтобы спустить вниз тяжеленный чемодан, в котором, как объяснила Марина, было всё необходимое для двухминутного выступления перед комиссией. Очевидно, в современном шоу-бизнесе внешний вид играет невероятное значение, если с собой нужно тащить столько одежды. Марина по моему взгляду поняла моё удивление и, когда я загружал её чемодан в багажник, поспешила объяснить:
– Понимаете, я ещё не выбрала, в чём на прослушивание пойду, поэтому взяла все возможные варианты.
– Я думал, что в «Голосе» главное – голос, – с долей скептицизма сказал я, но Марина парировала:
– Главное – да, но внешний вид на выбор комиссии тоже влияет.
– Пусть будет так. Садитесь, – я открыл перед Мариной дверь в машину. – Поехали!
И мы поехали.
***
Минут пять ехали молча. Похоже, Марина испытывала какое-то неудобство, не знала, как начать общение. И я комплексовал перед молодой красивой женщиной, не понимая в принципе, на какие темы можно разговаривать с рок-певицами.
Всё стало проще после одной моей фразы:
– Не возражаете, если я музыку включу? Не могу в тишине ехать.
– Конечно, – ответила Марина. – Что мы слушаем?
– Вы знаете…
– Давай на ты, нам же ехать часов шесть или больше. Устанем выкать.
– Давай! Так вот, ты знаешь, я всё время в дальний путь накидываю в папку на флэшку несколько групп и ставлю случайный выбор. Это не даёт мне заснуть. Меняются и звучание, и вокал, и динамика. Как-то всё происходит случайно, как в жизни.
– А стиль?
– «Всё это рок-н-ролл», – процитировал я Константина Кинчева и уточнил: – Русский рок. У меня здесь дискографии пятнадцати команд, которые я очень люблю.
– Что ж, посмотрим, насколько у нас вкусы совпадают. Мы играть начинали с каверов. Я очень много русского рока перепела в своё время. Это сейчас больше стараемся свои вещи играть…
Она прервалась. Видимо, ей хотелось поговорить со мной на тему своего творчества, но пока она, эта тема, была преждевременной. Возникла странная пауза, которую я нарушил своим рассказом:
– Я когда-то и поигрывал любительски песни этих групп, и слушал, внимая каждый текст, а потом что-то изменилось. Я перестал воспринимать их глубоко и цельно. Это особенно проявляется, если я куда-то долго еду один. Слушаю и думаю о чём-то своём, так, как будто и ни о чём конкретно, и обо всём сразу, и вдруг случайка подкидывает какую-то композицию, мозг выхватывает из неё фразу или целый куплет, и как-то ассоциативно сознание рисует движущуюся картинку, а часто – и целую историю. Иногда это мои воспоминания, иногда – мои фантазии, а иногда – явно не мои. Я не могу это объяснить.
– Сергей Анатольевич, ты так со мной не шути, а то я влюблюсь в тебя к концу пути.
– Не понял.
– Я чувствую то же самое. Так же слушаю, так же придумываю и додумываю. Меня часто какая-то фраза наталкивает на сочинение своих стихов и песен. Наверное, это плохо.
Она опять начала скатываться к теме своего творчества. Тогда я уже не стал менять направление диалога и просто спросил:
– Почему это плохо?
– Не знаю, но мне кажется, что поэт и музыкант не должен вдохновляться чужим творчеством, вдохновение должно идти откуда-то изнутри.
– Что ж, по-вашему… извини, по-твоему, автор должен находиться в самоизоляции от других авторов? Это чушь! Мы все влияем друг на друга тем или иным образом.
Разговор не зашёл в тупик. Разговор подошёл к моменту, когда спорить было не о чем. Просто каждый переживал и проживал в себе сказанное другим. Воспользовавшись этим моментом молчаливого размышления на двоих, я включил музыку.
Здесь в силе волчий метод —
«Цена достойна потерь»,
Но если ты строишь свой дом на камнях,
Бойся, проси и верь.
«Алиса»Бытует мнение, что самое беспокойное время ночью – «час волка», между четырьмя и пятью часами утра. В этот час люди становятся наиболее уязвимыми перед потусторонним миром. Говорят, в этот час высока вероятность встретить своего доппельгангера.
У каждого человека есть тёмная сторона личности, так называемый доппельгангер, или тёмный, злой двойник.
Обычно они неразговорчивы, и увидеть их можно только в переломные моменты жизни в качестве предвестника какого-то трагического события. Будь то болезнь, смерть близких людей или самого человека.
Марусе довелось встретиться со своим доппельгангером именно в тот момент, когда ей был необходим друг, но друзей не было и она осталась одна в этом мире. Отца не стало чуть больше двух месяцев назад, мама умерла как раз в день, когда Маруся пришла в этот мир.
Этакая тургеневская девушка, она воспитывалась отцом в любви и заботе, имела покладистый и добрый нрав. Помогала пожилым соседям с домашними хлопотами, по выходным работала в местном приюте волонтёром, ухаживая за братьями нашими меньшими.
Но почему-то часто люди, в которых нет зла, которые готовы дарить душевное тепло этому миру и окружающим, в ответ добра не получают, как будто бы для них в этом мире добра не хватает.
Приехав с работы домой, Маруся заварила чай и, сев за стол на кухне, взяла фотографию папы, чтобы по привычке рассказать, как прошёл день. На работе не ладились отношения с коллегами: они в открытую травили Марусю из-за того, что она была не такой, как все. Синдром отличницы, привитый папой ещё в раннем детстве, сыграл с ней злую шутку. Безукоризненно выполняющая свои обязанности, она никак не могла сблизиться с коллегами и на работе прослыла белой вороной из-за способности видеть в людях только хорошее, не замечая плохого. Хотелось выговориться, попросить у папы совет, как это порой бывало, но на все свои вопросы Маруся услышала только звенящую тишину.
По щекам потекли горячие горькие слёзы, а с комом в горле не способен был справиться даже свежезаваренный горячий чай.
– Эй, тише, не плачь. Мы со всем справимся, – Маруся услышала вкрадчивый шёпот.
Женский голос был до боли знаком и доносился из открытой ванной комнаты, откуда пробивался едва уловимый свет.
– Кто здесь? – от неожиданности крикнула она.
По спине пробежал холодок. Маруся прекратила всхлипывать и начала вслушиваться в тишину.
– В смысле кто? – продолжил голос уже с нотками иронии.
Взяв себя в руки, Маруся встала со стула. В голове метались мысли о ворах, каким-то образом проникших в квартиру в её отсутствие.
– Ну же, иди сюда, я не кусаюсь, даю честное слово, – голос начал подтрунивать над Марусей.
На негнущихся, ватных ногах Маруся дошла до двери в ванную. Там, в зеркале, она увидела своё отражение. Но между ней и той девушкой в зеркале была, казалось бы, целая пропасть. Выражение лица было надменным, а в небесно-голубых глазах плясали хищные огоньки
– Хватит реветь, давай возьмём себя в руки. Хочешь, я тебе помогу? – продолжило отражение.
– Спасибо, не нужно. У меня всё хорошо, – Маруся вздохнула, как будто сама не верила своим словам.
– Давай соглашайся, ты моя должница, помнишь? – отражение вопросительно посмотрело на неё.
Последняя фраза будто набатом прозвучала в Марусиной голове, и она вспомнила… До 14 лет девушка не раз была на грани жизни и смерти и, каждый раз от трагического финала её уберегал внутренний голос, как ей тогда казалось.
В первый раз трагедия едва не случилась в парке аттракционов. Ей было 11, они с папой полчаса стояли в очереди, чтобы прокатиться в вагончике, и перед самой посадкой внутренний голос начал навязчиво повторять: «Уходи». Она расплакалась, пришлось уйти с аттракциона. Из-за скрытой технической неисправности как раз тот вагончик, в который не села Маруся, сорвался с рельс, и все его пассажиры погибли.
Второй случай произошёл в день её 13-летия. Она стояла на автобусной остановке и вновь услышала: «Беги». Вспомнив трагические события прошлого, она поспешила подальше от остановки. За спиной раздался визг тормозов: в остановку на полной скорости врезался автомобиль, и находившиеся там люди погибли.
Чувствуя себя обязанной, она согласилась принять помощь от незнакомки и сделала шаг навстречу неизвестности, на деле оказавшимся шагом в пропасть. В ту же секунду Маруся оказалась по другую сторону зеркала.
Даже после самой тёмной ночи наступает рассвет, но для Маруси эта ночь стала последней. Сама того не понимая, она согласилась стать тенью своего двойника.
– Я же обещала, что тебе помогу. Теперь ты свободна, – отражение прищурилось, в глазах по-прежнему плясали хищные огоньки.
А вы замечали резкую смену настроения или даже характера у своих близких? Уверены ли вы в том, что они не поддались на уговоры «внутреннего голоса»?
Юлия Климова
Я забываю говорить, я забываю промолчать,
Я забываю сделать то, что я успел пообещать,
Я забываю.
«Зоопарк»Забыла утюг отключить от розетки! Или отключила? А дверь закрыть? Закрыла вроде. В спешке спускаюсь по лестнице и вспоминаю, всё ли убрала, чтобы ничего не пропало и не сгорело, когда вечером вернусь домой.
В последнее время забываю вещи, ключи, назначенные встречи. Записала в календарь все значимые события, но и телефон забываю то в одном месте, то в другом и пытаюсь вспомнить, где его оставила, и судорожно принимаюсь за поиски, тратя на это немало времени.
Администратор Оленька, умничка, напоминает мне расписание на день, предупреждая за полчаса до начала планёрок или переговоров. Не знаю, как бы без неё справлялась.
Крупная строительная компания досталась мне от родителей. Они незадолго до своего юбилея и пятидесятилетия сказали, что я выросла и выучилась, чтобы справиться без них, и свалили в закат. Не в прямом, конечно, смысле, а улетели за границу. Я вижу их улыбающиеся лица по видео на фоне белого песка и морских волн. Или не морских, там океан. Не важно. Но вся их выстроенная коробочка, которая работала и приносила неплохой доход, кажется, разваливается, а я всё забываю и никак не могу себя организовать.
Ну почему, когда они были рядом, у меня всё получалось? И переговоры, и встречи. Я заключала контракты с иностранными партнёрами на самых выгодных условиях. В мыслях выстраивались цепочки цифр, и дальнейшие шаги виделись прямой дорогой. Я знала, как получить нужный результат. Но… Я всё помнила! Что случилось? Я в очередной раз поймала себя на желании взяться за волосы и подёргать их. Или о стену побиться? Не поможет? Может, попробовать и станет лучше?
– Да, мам, тебя не слышно! – резкий телефонный гудок с любимой мелодией «Зоопарка» прервал мысли, но я сбросила звонок.
Нет, родителям говорить рано, нужно собраться и что-то делать. Но что? На работе запланированы очередные планёрки с начальниками отделов. Справятся и без меня. Поеду к товарищу по несчастным школьным годам. Он сейчас профессор, светила науки и кто-то там ещё. Но он должен меня обследовать. Это опухоль? Она влияет на память, но других симптомов нет. Снижения зрения, головных болей. Хватить гадать и страдать. Обследуюсь и всё узнаю. Так я себя успокаивала, пока водитель парковался у высотки с тонированными дверными стёклами.
А ничего Лёшка устроился. Холл в мраморной плитке, за стойкой девица с модельной причёской. Она повернулась к входу с профессиональной улыбкой, за которой и намётанный глаз не заметит ничего, кроме желания услужить.
– Доброе утро! Меня зовут Алевтина. Возможно, произошла ошибка и запись забыли внести в график встреч, – затараторила девица. – Напомните имя, пожалуйста. Как вас представить?
– Не нужно доктора. Алексей Михайлович на месте?
– Алексей Михайлович, к вам пришли. Да, хорошо!
– Прошу, вас проводит Сергей.
Я и не заметила, как в холле появился мужчина. Он выглядел стройным. На уровне глаз – спина. Я сосредоточилась на спине правильной трапеции. Очнулась, когда мы поднялись на верхний этаж и оказались в круглом кабинете с панорамными окнами и видом на город.
– Лидочка, душа моя, если бы ты не позвонила, я бы тебя и не узнал. Как ты выросла и похорошела! – услышала я со стороны, засмотревшись на город.
– Сомнительный комплимент, не находишь? – я повернулась и внезапно растерялась.
Не знала, как себя вести с этим потолстевшим армянским вариантом подростка Алексея со смешными очками. Только они и были той же формы, что и десять лет назад. Они также нелепо держались, прикрывая прищуривающиеся глаза. Но я помнила, как обманчива внешность. Его острый ум и незатейливые шутки приводили к неприятностям обидчиков.
– Чай? Нет, тебе только шампанское! Хотя, о чём я, ты наверняка не просто так решила повидать школьного товарища. Но садись, садись. Сейчас организуем.
– Я не голодна и по делу. Можешь меня обследовать? – зажмурившись, я выдохнула то, зачем пришла, боясь передумать.
Так началась долгая история белых палат, капельниц, уколов. Но закончилась она по-другому. И я снова забыла как…
Наталья Ясницкая
Не ищи меня, мать, ушёл день обнимать.
Ты прости меня, мать, – пропал ночь обнимать.
Чья беда, что мы все навсегда уходили из дома.
«Калинов мост»Первый раз Алан не ночевал дома, когда ему было семнадцать.
Конечно, родители не особо стремились куда-то там его отпускать, но градус осмотрительности снижается, если обстоятельства грядущей отлучки обрастают сочными подробностями. К примеру: «Буду Климу помогать обои в его комнате клеить. Он забился с родоками, что до утра сделает. Обои уже купил, смешные такие, формулы на них нарисованы. Я возьму твой фартук, мам?»
Проверил на себе. Многократно. Работает. А ещё чем-нибудь ошарашивал, типа: «Климу сейчас поддержка нужна. Его Анастасия Валерьевна бросила. Ну да, химичка наша. Они же почти год встречались. Я не говорил?» Ну и, конечно, Алан не задавал напрямую вопросов типа «Можно мне остаться у Клима?» А спрашивал: «Можно взять фартук?» Это то, что было нужно. И родители думали над фартуком, а не над разрешением ночевать вне дома.
Конечно, обоев никаких не было. И про химичку он всё выдумал.
О, как к семнадцати годам Алан научился врать! Любой бы позавидовал. Когда он понял, что реакция окружающих на враньё ему куда больше импонирует, чем на правду, вот тогда Алан и стал пользоваться этим напропалую. И поначалу врал исключительно по поводу. Врал так, как того требовали обстоятельства, слушатель и его ожидания с учётом момента, ресурса и предыстории. При этом ощущал себя не просто героем захватывающего романа, а властелином судеб, прекрасным сыном, принцем, музыкантом, другом, поэтом.
Он мог быть шикарен в любых вымыслах, и ему это нравилось. До того нравилось, что ложь стала его кислородом, она проистекала из него просто так, без повода и без причин. Алан мог мимоходом упомянуть овсянку, которую ел на завтрак, хотя на завтрак были бутерброды со шпротами. И он не знал, зачем врал. Ну, или думал, что не знал. Если бы кто-нибудь вздумал записать его враки, систематизировать их по категориям, то Алан вполне мог бы рассчитывать на известность, причём совершенно в разных жанрах: там были бы и женские романы, и исторические хроники, и мистика, и комедии с приключениями, а какие это были бы боевики!
Говорят, правда всегда выходит наружу. Алан в это не верил. Из потребителей его лжи единицы когда-либо усомнились в правдивости им сказанного. Заметьте: «усомнились». Потому как обычному человеку и в голову не приходило, что может быть столько душевной и сочной неправды. С точки зрения среднестатистического индивида это невозможно, так не врут, да и незачем. Были, пожалуй, единичные случаи, когда Алан был пойман и уличён, но он умел свести такие случаи на нет. Поймать его на неправде мог только человек с твёрдым логическим мышлением, а оно-то и вступало впоследствии в конфликт с полным отсутствием мотива. И это в итоге производило эффект сломанного механизма.
Алан умел найти общий язык с каждым. Он умел нравиться. Он нравился. Всем. Хотя и был пустым местом, если убрать эту сочную, выдуманную жизнь.
Алан был гениальным автором. Автором книги без содержания.
Юлия По
Её окна выходят во двор,
Она кричит в темноту слова:
«Есть ещё здесь хоть кто-то,
Кроме меня?»
«Чайф»Неизвестная раньше зараза, пришедшая из Китая, унесла её счастье. А какая была семья!
Инга вспоминала раннее детство, прогулки в парке, когда за одну руку тебя держит папа, за другую – мама и можно разбежаться и повиснуть на их руках, поджав ноги. А мама с папой приподнимут тебя над землёй, и какое-то время ты летишь, как птица.
А потом они катались на каруселях. Родители Инги не оставались за ограждением, как папы и мамы других детей. Они сидели с нею рядом. Инга любила кататься на олене, держалась за его ветвистые рога. Папа ехал обычно справа, восседая на слоне, покрытом узорчатой попоной, мама – слева, на лошадке с густой гривой. И было ощущение защищённости, когда, если вдруг норовистый олешек решит тебя сбросить, то ты всё равно не упадёшь на землю. Вправо полетишь или влево – всюду поймают тебя любящие руки…
Мама очень кашляла, и задыхалась, и мёрзла, хотя была укрыта тремя одеялами. Она хрипела, стонала и совсем не могла дышать. «Откройте окна!..» А за окном был холодный март, но Инга с папой держали окна открытыми, сами кутались в тёплые куртки с капюшонами. А потом маму забрали в больницу. Говорили о «стёклышках» в лёгких, о том, что поражено семьдесят пять процентов. Домой она уже не вернулась.
Папа сразу постарел, осунулся, ссутулился. Ещё вчера молодой и активный, он стал вдруг похож на старика. Ему всего-то сорок три года было, а шаркал ногами, как древний дед.
Он погас, потерял интерес к жизни, и его атаковали раковые клетки. Они очень быстро росли в организме, который отказывался сопротивляться. Проклятая опухоль забрала его через девять месяцев после маминых похорон.
Инга, как могла, скрашивала последние папины дни, умоляла: «Не оставляй меня одну». Но отец всё же ушёл.
Почти год Инга сидела на антидепрессантах, без лекарств она спать вообще не могла. Вела уроки, как во сне, втолковывая ученикам правила русской грамматики.
На столе в её рабочем кабинете стали появляться цветы. Тюльпаны, сирень, ландыши. Она думала, что цветы приносят ученики. Завернула им длинную речь о растениях, занесённых в «Красную книгу». Дети смотрели на неё недоумённо.
Уборщица проболталась: цветы приносит молодой историк. Она помнила этого парня: одна у них была alma mater. Вадим учился в том же универе, что и Инга, был на пару лет младше.
Она сама подошла к нему, выбрав момент, когда они остались в учительской одни. Поблагодарила за цветы. А он пригласил её в кино. С ним она стала вновь замечать смену времён года – и цветение сирени, и летний дождь, и грибное нашествие в листопадную пору.
