Катя и Катерина

– Вот! – горячо зашептала Кате мама, когда Павел, подхватив наполненную салатницу, понес ее в гостиную. – Вот каким должен быть настоящий мужчина: вежливым, предупредительным, галантным! Я очень рада, что у тебя появился такой друг. Это тот самый новенький, о котором ты говорила?

– Тот самый, – сказала Катя, а потом в разговор влезла и ее вторая ипостась: – Только настоящий мужчина, в первую очередь, должен быть защитником и добытчиком. И вообще, быть надежным, сильным и смелым.

– Ого! – округлила глаза мама. – Тебе лишь тринадцать исполнилось, откуда такие взгляды?

– Разве они неверные?

– Пожалуй, что верные. Смотря что ты подразумеваешь под словами «добытчик» и «сила». И потом, ты разве считаешь, что Павел слабый и трус?

Катя хотела перехватить у «сестренки» ненужную инициативу и завершить этот нелепый разговор, но он прекратился сам собой, потому что за новыми поручениями вернулся сам Павел.

– Я же говорила тебе, что он выпендрежник, – зашептала в голове у Кати «сестренка», – смотри, как перед твоей мамой выделывается!

– Ничего он не выделывается, – заступилась за парня Катя, – просто хочет помочь, вот и все. И перестань, пожалуйста, заводить с мамой разговоры на такие темы. Очень тебя прошу.

– Я могу и вообще замолчать, – фыркнула Катерина.

Однако на сей раз Катя не поддалась на провокацию. Ее вдруг почему-то по-настоящему задело упрямство второй половинки.

– Ты лучше не замолкай, а наоборот, объясни мне, зачем ты стала спорить с мамой? Откуда ты вообще можешь знать, каким должен быть настоящий мужчина? Ты и обычных-то много ли видела?

– Я видела одного, – с вызовом ответила Катерина, – и мне этого достаточно.

– Кто же этот счастливец? – ехидно спросила Катя.

– Это мой папа. Он именно такой, как я сказала твоей маме, и лучше его никаких мужчин быть не может.

Катя смутилась и мысленно обругала себя. Ведь знала же, как любит Катипапа «сестренка», неужели не могла догадаться, в чем тут дело? Но и непонятная обида за незнакомого, в сущности, Павла, в ней так и не погасла, а тут еще подлила в огонь категоричность ее второй ипостаси.

– Никаких? Совсем-совсем? А мой папа? Ты его видела? Ты его знаешь? И если уж ты так боготворишь своего, ответь мне, а что сделал бы он, окажись сейчас на месте Павла?

– Он бы не оказался, – буркнула Катерина.

– А ты представь, – не унималась Катя. – Вот он пришел сюда поздравить меня… ну, пусть тебя, с днем рождения. Что бы он сделал? Как бы себя повел? Поздравил бы мою маму тоже? Подарил бы ей цветы? Стал бы помогать накрывать на стол?

– Чего ты пристала? Откуда я знаю? Наверное, поздравил бы. Наверное, стал бы. Он ведь культурный человек, несмотря на то, что в лесу живет. Он восемь языков знает, у него ученая степень есть, кстати. По химии.

– Вот, – внезапно успокоилась Катя. – А ты говоришь – выпендривается. И вообще, давай-ка прекратим этот спор, а то на меня уже мама странно поглядывает.

– Ладно, прости. И насчет твоего папы тоже. Я ведь и впрямь его не видела. Может, и он – настоящий мужчина. А вот у твоего Павла все равно еще до мужчины нос не дорос.

Катя вздохнула, но пререкаться больше не стала. Она и в самом деле уже опасалась, что мама заподозрит неладное: дочь застыла посреди кухни, хмурится, фыркает, да еще, небось, и губами шевелит!

– Ой, мам, что-то я задумалась, – отбросив челку, быстро проговорила она, подхватила вазу с фруктами и шмыгнула из кухни.

Глава десятая, в которой собираются гости, а торжество долго не может начаться

Ровно в пять, хоть часы проверяй, пришел Иван Митрофанов. Он был у Кати впервые, да и вообще раньше мало с ней общался, поэтому выглядел очень растерянным и смущенным. Потоптался в прихожей, не зная, что делать сначала – раздеться или вручить подарок, потом все-таки сунул Кате пакет, невнятной скороговоркой пробормотал что-то вроде «поздравляю, желаю, чтобы здоровье и счастье…» и опять стал переминаться с ноги на ногу.

– Мерси, – сказала Катя, сделав небольшой книксен. – Раздевайся, проходи, очень тебе рада.

Не успел Иван снять куртку, как в дверь снова позвонили. Это была Наташка. Увидев Ивана, она сказала «ой», и ее румяные щечки стали ярче обычного. Потом она вытянула шею, пытаясь рассмотреть, кто уже есть в комнате, и вопросительно посмотрела на Катю. Та, догадавшись, что подруга высматривает Павла, едва заметно кивнула и подмигнула ей.

– Ага, – успокоилась та и торопливо сбросила курточку.

Ваня все еще копался, перекладывая что-то из кармана куртки в пиджак. Наташка протиснулась мимо него по стеночке, все-таки задев локтем мальчишечью спину, и чуть ли не бегом бросилась в комнату, но на полпути замерла, шлепнула себя по лбу и повернулась к Кате:

– Это… как там… С днюхой тебя, Катюха! – и громко захихикала: – Днюха – Катюха! Здорово, да?

– Очень, – вежливо улыбнулась Катя. – Проходи, Наташа, в гостиную.

Девочка сделала пару шагов и опять влепила себе затрещину:

– Тьфу ты! А подарок?

Она развернулась, постояла рядом с Митрофановым, который все никак не мог расстаться с курткой, потом все-таки снова протиснулась между ним и стеной и подняла с пола возле входной двери пестрый пакет. Озадаченно глядя на Ивана, Наташа сделала глубокий вдох и в третий раз стала пробираться мимо одноклассника. Наконец, пакет был вручен имениннице, а Наташка, облегченно выдохнув, с чувством выполненного долга зашагала в гостиную.

Иван тоже в итоге сумел побороть свою привязанность к верхней одежде и следом за Наташей покинул прихожую. И очень вовремя, потому что дверной звонок вновь заиграл призывную мелодию. Это был Лешка Безбородов, который хоть и тоже пришел к Кате впервые, вел себя вполне спокойно: поздоровался, сказал дежурные поздравительные фразы, достал из пакета перевязанный ленточкой целлофановый сверток, вручил его имениннице, быстро разделся, провел пару раз по голове расческой и прошел в комнату, откуда уже слышались голоса одноклассников.

Именинница постояла еще пару минут в прихожей, надеясь, что не заставит себя ждать и последняя из приглашенных, Ирина, но Катерина буркнула: «Да ну ее, пошли к ребятам». Кивнув, Катя развернулась и направилась в гостиную.

Праздничный стол возвышался рядом с диваном, на котором предполагалось разместить двоих гостей. Сейчас там, с самого краю, сидел один Павел. Напротив дивана, вдоль длинной стороны стола, были поставлены два стула. На одном из них сидела Наташа, покачивая ногой и поворачивая голову то в сторону Ивана, стоявшего возле шкафа с книгами и разглядывавшего через стекло корешки, то в сторону Лешки, смотревшего в окно на противоположном конце комнаты. На первый взгляд могло показаться, что ребята между собой незнакомы. Да и выглядели они все по-разному. Наташа, как обычно, сияющая и румяная, с большим розовым бантом, в длинной зеленой юбке и белой, с рюшечками и голубыми вставками блузке напоминала веселого попугайчика, беспрестанно вертящего головой. С учетом небольшого росточка, она выглядела сейчас лет на десять-одиннадцать, чего нельзя было сказать о сидящем напротив Павле. Худой и длиннолицый, он и так казался старше своих лет, а сегодня, одетый в строгий серый костюм с темно-синим галстуком, против обыкновения аккуратно причесанный, вполне мог бы сойти за старшеклассника. Иван Митрофанов тоже был в костюме, но темный пиджак был расстегнут и, к тому же, надет на водолазку, что не придавало мальчику особой солидности. Лешка же и вовсе был в джинсах и светло-сером джемпере, поэтому выглядел почти как обычно. И фингала под глазом уже не было видно – наверное, мама дома хорошенько его замазала тональным кремом и припудрила.

Катя краем глаза посмотрела на собственное отражение в стеклах дверок шкафа. Платьев и юбок она не любила – чем отличалась, кстати, от Катерины, которая очень просила ее надеть какое-нибудь красивое платье, но у нее, к счастью, даже некрасивых не имелось, – поэтому на ней были новые темно-синие джинсы, синяя рубашка навыпуск, и яркой голубой ленточкой были подвязаны волосы. Простенько, но со вкусом. Во всяком случае, себе самой Катя сегодня нравилась, и даже ее вторая ипостась вынуждена была согласиться, что выглядит она «ничо так».

– Ну что, – еще раз обвела она взглядом гостей, – будем садиться за стол?

– А Ира? – испуганно пискнула Наташа.

– Семеро одного не ждут, – строго глянул на нее Павел.

– А я считаю, все-таки надо подождать, – подал голос немного освоившийся Иван.

– Кать, – повернулся наконец от окна Лешка, – ты здесь хозяйка, как скажешь – так и будет.

– Садимся, садимся, – поторопила ее «сестренка», – вот еще, ждать всяких опоздашек!

Катя замялась. Она бы, конечно, подождала еще, начинать без лучшей подруги казалось неудобным. И еще двое гостей были также за это. Зато двое других были против, правда, одну из них можно не принимать во внимание… «Это как так – не принимать?!» – тут же возмущенно раздалось в голове. Лешка, можно сказать, воздержался. Так что, подождать, наверное, стоило. И словно в благодарность за такое решение в прихожей раздался наконец звонок.

– Ты чего опаздываешь?! – не дала раскрыть рта открывшей дверь Кате ее вторая половинка. – Королева, что ли? Все тебя ждать должны?!

– Ой-ой, – сказала в ответ Ирина. – Может, мне вообще уйти?

– Да и… – начала Катерина, но Катя все же сумела ее перебить: – Не слушай ее, Ира, не обижайся, проходи давай! Мы еще не начинали.

– Фу ты, – заулыбалась подруга, – я все время забываю, что тебя двое! Чуть и правда не обиделась. – И она показала язык. Разумеется, Катерине.

А потом достала из пакета большой толстый том в темно-синей, с желтыми звездами, глянцевой обложке. Катя успела прочесть: «Энциклопедия оккультизма и мистики».

– Вот, – вручила подруга книгу, – с днем рождения! Специально искала, тебе как раз пригодится.

– Ух ты! – забыла про свое возмущение Катерина. – Спасибо! Здорово! Круто! То, что надо! – и затараторила уже Кате: – Вот, как раз для тебя! Будешь читать и учиться. Только сначала я сама посмотрю, не туфта ли.

– Спасибо, Иришка, – чмокнула Катя в щечку подругу. – Я к ребятам пойду, ладно? А то неудобно. А ты быстренько раздевайся и тоже проходи.

Но сначала Катя прошмыгнула в свою комнату, встала на цыпочки и положила энциклопедию на шкаф – почему-то не хотелось, чтобы остальные, особенно мама, увидели этот подарок. А заодно прихватила фотоаппарат – пора начинать его «обкатывать».

И так получилось, что в гостиную она вошла одновременно с Ириной. Раздавшийся восхищенный вздох она сначала приняла как раз на счет зеркалки. Но подняв на гостей глаза, увидела, что те смотрят вовсе не на фотик, а на Ирину. Катя повернулась и тоже ахнула: подруга и впрямь выглядела королевой! На ней было надето темно-коричневое, бархатисто-переливающееся вечернее платье, золотистые волосы были высоко подколоты, а отдельные пряди и локоны волнистыми ручейками стекали на обтянутые темной тканью плечи. В глубоком вырезе платья сверкала золотая цепочка с кулоном. Плюс ко всему, на Ириных ногах красовались туфли на высоких каблуках, что делало и без того высокую девочку еще стройнее и выше. И даже несмотря на то, что косметикой, судя по всему, Ирина не воспользовалась, разве что чуть подкрасила ресницы, она казалась сейчас одиннадцатиклассницей на выпускном балу.

– У мамы сперла? – не удержалась томимая явной завистью ведьмочка. Еще бы, она сама обожала красивые платья, в то время как ее реальной проекции наряды были совершенно до лампочки.

Ирина, догадавшись, «откуда ветер дует», лишь презрительно фыркнула.

– Ой, Ирка, какая ты красивая! – воскликнула наконец и Катя. – Давай я тебя сфотографирую! – вспомнила она про зеркалку.

Фотографироваться с «королевой» сразу захотелось и всем остальным. Катя только успевала нажимать на спуск, запечатлевая подругу и одну, и во всевозможных комбинациях с другими гостями. Лишь невозмутимый Павел по-прежнему оставался сидеть на диване.

Про саму Катю, похоже, забыли – казалось, виновницей нынешнего торжества была красавица Ирина.

– Может быть, все-таки похаваем? – не выдержала наконец Катерина, которой смотреть на все это давно надоело. Хорошо, что возбужденные гости не придали значения тому, что и как произнесла скромная, воспитанная именинница, уловив лишь смысл фразы. Но хорошо и то, что, пусть и в таком виде, она была все-таки произнесена.

Ребята наконец-то оставили в покое Ирину и поспешили занимать места. Рядом с Павлом плюхнулась на диван Наташа. На стульях напротив сели Иван и Лешка. Оставались два стула, с противоположных торцов стола, один из которых, как было обычно принято, предназначался имениннице. Сначала Катя планировала сесть с ближнего края, ведь ей для смены блюд придется часто выходить на кухню. Но ближе к этому стулу сел Митрофанов, и Катя заметила, что на это место уже поглядывает Ира. Да и мысли Катерины, хоть не звучали явственно, все же вполне определенно подталкивали ее к краю со стороны окна, ведь рядом с ним сидел Леша Безбородов. Не пересаживать же ребят – как им объяснить причину?..

В комнату заглянула мама:

– Здравствуйте, ребята. Вы что, еще не начали? А я уже горячее собралась нести. Катя, ты чего гостей голодом моришь?

– Все нормально, мам, – сказала Катя, – сейчас мы начнем. Может, и ты с нами сядешь?

– Нет-нет, зачем я вам буду мешать, – замахала мама руками. – Ты мне скажи потом, когда нести горячее.

– Ладно, – кивнула Катя и направилась все-таки к стулу у двери.

Ирина, слегка скривив красивые губки, волей-неволей пошла к окну. И тут произошла интересная вещь: Иван подскочил вдруг с места, бросился к дальнему стулу и галантно отодвинул его перед Ирой. Леше ничего не оставалось делать, как произвести подобные телодвижения перед Катей. А потом и сели мальчики, соответственно, рядом, так что все неожиданно встало на свои места.

– Твоя работа? – спросила Катя у «сестренки».

– Вот честное слово – нет! – ответила та. – Сама в шоке.

Глава одиннадцатая, в которой праздник все-таки состоялся, но не очень весело закончился

Угощение всем очень понравилось, Катину маму то и дело хвалили за ее кулинарное мастерство. С одной стороны, Кате было приятно это слышать, а с другой – немножко стыдно, могла бы и сама принять в готовке участие. Но стряпать ей ужасно не нравилось, не хватало терпения стоять у плиты, и ничего она с этим поделать не могла.

После того как гости досыта наелись и напились чаю с тортом, Катя позвала их в свою комнату. Мама же принялась убирать со стола. К ней тут же присоединился Павел, на все возражения ответив, что после столь обильного ужина ему необходимо размяться.

– Видала? – шепнула на это ведьмочка. – Опять выделывается.

– Ладно тебе, – сказала Катя, – просто он так воспитан.

– Ага. Подхалимом.

– Перестань! Какой ему прок подхалимничать перед моей мамой?

– Может, он к тебе так клинья подбивает, – гыгыкнула Катерина, – через маму.

– Сейчас как стукну!

– А ну-ка, ну-ка! В нос, пожалуйста. Покрепче.

– Ладно, хватит. Пойдем гостей развлекать. Что бы такое придумать, чтобы всем интересно было?

– А предложи им буриме! Нет, давай я лучше. Я понятней объясняю.

Катя согласилась и, зайдя в комнату вслед за ребятами, сказала:

– Хотите, поиграем в новую игру?

Гости воодушевленно зашумели и закивали. Тогда заговорила Катерина:

– Короче, игра стихотворная. Но простая. И прикольная. Уржаться можно, обещаю.

И она стала объяснять правила игры. Только на этот раз из-за большого количества участников она предложила писать не четверостишия, а рифмованные двустишия. Тот, кто начинает, пишет одну строчку, остальные по две – первая из которых должна быть в рифму к выписанному слову, а вторая – любой, последнее слово из которой нужно выписать для следующего игрока. Завершает стих тот же, кто и начал, и тоже одной строчкой.

– В общем, должно получиться, как в этой считалке:

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана:

Буду резать, буду бить,

Все равно тебе водить.

– Обязательно про месяц? – спросила, скривив губы, Ирина.

– Ага. И обязательно про ножик. Что, не врубаешься совсем? – съязвила Катерина, глядя на обладательницу красивого платья, но все-таки решила не вступать в перепалку с лучшей подругой «сестренки». – Это же для примера! Чтобы ритм и размер были такими же, а то у нас не пойми что получится.

– И все я поняла, – надулась Ира, – просто уточнила. Что, нельзя?

– А на какую тему будем писать? – спросил, обрывая назревающую ссору, Иван. – Тоже надо обсудить, а то чепуха получится.

– Чепуха и должна получиться, – сказала Катя, мысленно шикнув на ведьмочку, – в этом суть игры, чтобы было смешно. Но совсем без темы, думаю, и впрямь не смешно, а просто глупо получится. Предлагаю написать о том, кто кем мечтает стать.

– Фи, – сморщила носик Ирка. – Как в первом классе.

– Не хочешь – не играй, – сказал Лешка. – А мне нравится. Это ведь каждый о разном будет писать, так что смешно должно получиться.

– Значит, играем? – переспросила Катя. – Тогда рассаживайтесь.

Гости расселись, кто на тахту, кто в кресло, кто на стулья, принесенные Катей заранее. Сама она села к письменному столу, вырвала из тетради листок и разделила его пополам.

– Давайте я начну.

– Да-да, – согласилась с ней мысленно «сестренка», – начинай и заканчивай ты, а в серединку я чего-нибудь забабахаю.

Катя немного подумала, убрала со лба челку и вывела: «Я мечтаю ведьмой стать». Может, об этом писать и не стоило, но ей очень вдруг захотелось. К тому же, игра шуточная, никто всерьез не подумает. Кроме Ирки. Интересно, а что она напишет? И вообще, что напишут все остальные?

Катя завернула написанное, надписала сверху «стать» и передала эстафету сидевшему на тахте Лешке. Тот почесал карандашом в затылке и быстро что-то набросал. Завернул, передал листок Наташе. Та думала дольше, но в конце концов справилась и отдала бумажную полоску Ире. После нее очередь перешла к Ивану, а потом листок снова вернулся к хозяйке. Места на нем еще было достаточно, и Катя, точнее, теперь уже Катерина, начала еще один круг. Когда же, пройдя вновь через руки гостей, листок опять оказался у Кати, она завершила буриме итоговой строчкой и сказала:

– Ну, все. Теперь глубоко вдохните…

Она развернула половинку тетрадной странички, ставшей похожей на бумажную гармошку.

– Можно я прочту? – взмолилась «сестренка». – Это самое прикольное – в первый раз читать!

– Читай, конечно, – согласилась Катя, приготовившись слушать, а заодно мысленно отмечать, кто именно что написал.

– Итак! – провозгласила вторая именинница. – Стих «Кем я хочу стать». Творение коллективного разума.

Я мечтаю ведьмой стать,

Чтоб людей в беде спасать.

Если где-то вдруг пожар –

Вскипячу я самовар,

Напеку блинов и пышек,

Покорю я всех мальчишек!

Стану я звездой экрана,

Старт назначен утром рано.

Марс – моей ракеты цель!

Колдовской сварю кисель,

Чтоб летать потом, как птица.

Я отправлюсь за границу

С помощью для бедных стран.

Будет нужен мощный кран –

Всех поднять из-за стола…

Я б не то еще смогла,

Пусть дадут мне только роль!

…Два, один… Готовность «ноль»!!!

Мой корабль взметнется к звездам!..

Колдовать – совсем не просто.

Результат превзошел все ожидания. Гости не просто смеялись, они хохотали! Лешка даже лег на пол и засучил ногами. Смеялась и Катерина, а Катя, хоть ей и тоже было безумно смешно, успела сделать и некоторые выводы. Если ее друзья написали о своих мечтах искренне, получалось, что Лешка хотел стать спасателем, Наташка – кулинаром, Ирка, понятное дело, актрисой, а Иван… космонавтом. Вот это да! И не постеснялся же. Об этом сейчас лишь в детском саду мечтают, да и то редко.

Мечту Ивана успела заметить не только Катя. Ира, перестав смеяться, внимательно, словно в первый раз его увидела, посмотрела на Митрофанова:

– Вань, ты это серьезно?

– Вполне, – перестал смеяться и Ваня.

– Но это же… – покрутила ладонью, подбирая слово, Ира, – …смешно.

– А ты?.. А сама? – заступилась вдруг за покрасневшего Митрофанова Наташка. – Тоже мне, звезда экрана!

– Иди, пеки свои пышки! – фыркнула Ирина.

Опять назревала ссора. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы у Ирки не зазвонил телефон.

Она сказала: «Да», и замолчала, стремительно бледнея. Потом крикнула в трубку: «Бегу!» и бросилась вон из комнаты. Катя побежала следом. Уже в прихожей, повернув к себе подругу за плечи, она увидела на ее бледном лице слезы.

– Что? Ира, что случилось?

– Мама… – с трудом выговорила та. – С мамой плохо.

– Я провожу тебя.

– Не надо!.. – резко сбросила Ира с плеч Катины руки, схватила с вешалки куртку и быстро ее надела, не став даже застегивать. – Открой скорее дверь.

Катя машинально повернула ручку замка. Ирина, не попрощавшись, выскочила из квартиры.

– Катерина, – обратилась Катя к «сестренке», – что делать, а? Бежать за ней?

– Думаю, не стоит, – немного подумав, ответила та. – Чем мы ей сейчас поможем? Только раздражать станем. Ей до дома недалеко, ничего, добежит. А мы ей через часик-полтора позвоним, узнаем, что да как. Вот тогда и будем думать, что делать. Пойдем лучше дальше гостей развлекать, а то совсем праздник испортим.

– Да уж какой сейчас праздник…

– Думай в первую очередь не о себе, а о гостях. Плакать хочется – а ты все равно улыбайся.

– Ох, да, – вздохнула Катя. – Права ты, конечно же. Пойдем.

И она вернулась к притихшей компании. Говорить ни о чем не хотелось. Играть и шутить – тем более.

В комнату вернулся Павел.

– Кто-то уже ушел? Я слышал, дверь хлопнула. – Мальчик обвел друзей взглядом. – Ира? А что такое? Поссорились?

– Ну почему сразу поссорились, Паша? – как можно более сдержанней ответила Катя. – Просто у Иры что-то дома случилось. Мама заболела вроде бы. Садись, хватит тебе тоже бродить невесть где. Ты ко мне на день рождения пришел или к моей маме?

– К тебе, конечно, – улыбнулся Павел. – А твоей маме я просто немножко помог. Уже все, теперь я совершенно свободен.

– До пятницы, – вспомнил мультик про Винни-Пуха Митрофанов.

– Увы, только до понедельника, – вздохнул Котов. И, чтобы чем-то занять нескладные длинные руки, взял со стола Катин фотоаппарат: – Можно посмотреть? Я аккуратно.

Катя растерянно кивнула, думая, чем бы занять заскучавших гостей. И тут ее взгляд упал на зеркало, подаренное Катипапом.

– Может?.. – шепнула она «сестренке». Та поняла ее с полуслова и бодрым голосом, заговорщицки прищурившись на притихших девчонок и мальчишек, поинтересовалась:

– А хотите, я вам погадаю?

Гости воодушевились. Наташка недоверчиво спросила:

– А ты, что ли, умеешь?

– Еще не знаю, – гыгыкнула Катерина. – Сейчас проверим.

Она подошла к стоявшему в углу журнальному столику и вынесла его на середину комнаты. Водрузила на него зеркало, придвинула к столику стул, села и задумалась.

– Надо бы еще пару свечек…

– У мамы должны быть, – подсказала мысленно Катя. – Пусть Пашка сходит, попросит.

– Павел, – елейным тоном обратилась к парню Катерина, – не соблаговолите ли вы сходить к маме и попросить у нее пару свечей?

– Свечей? – растерянно заморгал мальчик. – Каких? Зачем?

– Ну, не в торт же втыкать, мы его уже съели. Пожалуйста, попроси у мамы обычных стеариновых свечек, бестолковый мой друг. И спичек. Скажи, что мы опыты проводить будем. Пообещай, что проследишь за безопасностью, мама тебе доверяет. – «Сестренка» не выдержала и гыгыкнула.

Котов пожал плечами и вышел из комнаты, а уже через пару минут вернулся, держа в руках пару свечей, две чашки и коробок спичек. Отдал все Кате, а сам снова взял фотик и, усевшись на тахту, продолжил его внимательное изучение.

Катерина меж тем зажгла свечи и установила их в чашки, на дно которых капнула расплавленным стеарином. Чашки она поставила по краям стола, на равном удалении от зеркала. Затем попросила Лешку выключить свет, а всех остальных – сидеть тихо и не мешать ей сосредотачиваться.

– А о чем ты собралась гадать? – шепнула Катя.

– Да ни о чем, какое тут гадание, половины реквизита не хватает, – буркнула «сестренка». – Так, пощекочу нервишки деткам, пусть немного развеются. – И она сделала несколько резких широких пассов руками, от чего пламя свечей заколебалось и по стенам комнаты заплясали жутковатые тени.

Катерина что-то забормотала под нос, но Катя не сумела прочесть среди ее мыслей ничего хоть сколь-нибудь разумного. Скорее всего, она и впрямь баловалась, проговаривая «таинственную» нелепицу.