Тринадцатый час. Книга 1

Горы коробок, расплющенных временем, с тревожными надписями: "Архив 1998", "Личные вещи", "Не трогать".

Куклы с вытертыми лицами и стеклянными глазами, неотрывно следившими за каждым движением.

Письма, перевязанные чёрной лентой, с надорванными конвертами – словно кто-то отчаянно пытался их вскрыть, но так и не дочитал.

В углу громоздилась груда игрушек, будто выброшенных в приступе ярости:

Плюшевый медведь с вырванным глазом, его некогда белый мех пожелтел, как страницы старинного фолианта.

Деревянный солдатик с отколотой головой – та лежала рядом, с почти стёршейся нарисованной улыбкой.

Среди этого хаоса царили сломанные музыкальные инструменты, намеренно лишённые голоса:

Детское пианино с вырванными клавишами, покрытыми серой пылью.

Скрипка с порванными струнами, в резонаторном отверстии которой шевелилось нечто, напоминающее паутину из тёмных волос.

Шарманка, издавшая хриплый звук при случайном прикосновении, будто пытаясь сыграть последний аккорд.

«Зачем хранить весь этот хлам?» – Талис пнул ближайшую коробку.

Оттуда, звякнув тонким стеклом, выкатилась ёлочная игрушка – кот на прищепке. Когда-то он, вероятно, выглядел милым: с яркими жёлтыми глазами, розовым носиком и позолоченными усами. Теперь краски потускнели, лак облупился, а от удара отвалилось ухо, оставив рваный след.

Парень поднял находку. В тусклом свете стеклянный зверёк смотрел на него пустой глазницей, будто задавая безмолвный вопрос. По спине пробежал холодок. Игрушка звонко звякнула, падая обратно в коробку, – звук напоминал обиженное мяуканье.

Но главное внимание привлекло зеркало в почерневшей раме. Его мутная поверхность казалась затянутой дымкой времени, а края украшали странные узоры, похожие на корни тёмного растения. Оно стояло в центре, освещённое бледным октябрьским солнцем, в то время как остальные предметы жались по углам, словно боясь приблизиться.

Талис шагнул ближе. Стекло внезапно запотело. Когда он попытался протереть его, в отражении заметил движение – за спиной в грудах хлама что-то шевелилось. Неясные очертания, длинные конечности, мелькающие лица…

Он резко отпрянул и обернулся.

Хлам вздыбился, превратившись в чудовище из плюшевых лап с торчащим наполнителем и деревянных рук с обломанными штыками. Коробки рухнули с грохотом, выпуская десятки крючковатых щупалец.

В груди вспыхнула ледяная боль – часы отца впились в ладонь своими зубцами. Пальцы непроизвольно разжались…

Удар.

Что-то угловатое и быстрое впилось клыками в предплечье. Мелькнули стеклянные глаза, рваный рот, полный осколков.

– А-а-аргх!

Попытка отпрянуть оказалась роковой – пол ушёл из-под ног. Спина ударилась о зеркальную поверхность, и…

Мир перевернулся.

Твёрдое стекло стало жидким, обволакивая липкими объятиями. Последнее, что увидел Талис – искажённое отражение и тысячу рук, тянущихся следом.

– Я тебя вижу! – пронзительный многоголосый крик наполнил всё вокруг.

Хлюп…

Глава 5 Рынок Потерянных Вещей

Бесконечное падение сквозь тьму. Последний удар выбил из лёгких весь воздух, лишив возможности кричать. Не хватало сил даже на стон.

Неожиданно падение замедлилось. Тьма дрогнула, и где-то вверху забрезжил свет. Когда глаза Талиса наконец смогли различать окружающее, его сознание пронзила паническая мысль: "Я под водой!"

Охваченный ужасом, он рефлекторно сделал вдох, уже готовясь к тому, что лёгкие наполнятся ледяной жидкостью. Но вместо воды в них хлынул воздух – странный, тяжёлый, с привкусом тлена и древней пыли. Каждый глоток не приносил облегчения, а словно вытягивал жизненные силы. И всё же в этом странном пространстве содержалось достаточно кислорода, чтобы поддерживать сознание.

Окружающая среда лишь напоминала воду – такая же вязкая, замедляющая движения, но не мокрая на ощупь. Адреналин всё ещё бурлил в крови. С трудом сориентировавшись, Талис начал плыть к свету, когда вдруг почувствовал нечто… и посмотрел вниз.

Из мрачных глубин поднималось мутное пятно, постепенно обретая форму. Огромная рыба, чёрная как смола, с белыми наростами, словно отполированными временем, неспешно приближалась. Она раскрыла пасть – чёрную бездну, усеянную рядами острых зубов.

Талис вскрикнул и удвоил усилия. Но чудовище, чувствуя себя здесь хозяином, лишь играло с ним. С размаху оно ударило удлинённым носом в грудь парня, подбросив его вверх, затем стремительно пронеслось мимо, готовясь к новому заходу.

– Б-больно… – скрипнул зубами Талис, хватаясь за грудную клетку. Однако удар монстра неожиданно приблизил его к заветной цели – так близко и одновременно так далеко.

Скорость и ловкость чудовища превосходили его собственные, а силы быстро иссякали. "Если только…" – мелькнула мысль. Парень замер, выжидая. Он понял: убежать от обитателя этих мест невозможно, но оставался один шанс…

Когда рыба атаковала вновь, широко раскрыв зубастую пасть, Талис в последний миг рванулся в сторону. Волна от движения огромного тела подхватила его и буквально вышвырнула на поверхность. Пальцы вцепились в край… лужи?

Да, это была обычная на вид лужа после дождя. Только вот внутри неё скрывалось целое пространство с жутким обитателем. Не теряя времени на размышления, парень с усилием вытянул себя из странной воды.

Талис рухнул рядом с лужей, жадно глотая воздух – настоящий, живой, наполняющий легкие долгожданным кислородом и проясняющий мысли. Когда дыхание немного выровнялось, он поднялся на ноги и осторожно заглянул в воду.

На первый взгляд – обычная чёрная лужа. Но в её глубинах всё ещё маячил жадный взгляд существа, раздосадованного упущенной добычей.

– Чёрт, что это?!.. Чёрт побери… как…

Силы окончательно покинули Талиса, и он медленно осел на землю, судорожно пытаясь собрать распадающиеся мысли. Если бы не боль – глухая, пульсирующая в избитом теле, не острая колющая в рёбрах при каждом вдохе – он бы решил, что это кошмар.

Но нет.

Тьма вокруг была живой. Она обволакивала кожу липкой плёнкой, затекала в лёгкие, заставляя дышать часто и поверхностно, как загнанный зверь. Он зажмурился, потом снова открыл глаза – мир не изменился. Глубокая лужа перед ним всё так же отражала искажённое небо, а из чёрной воды за ним следила огромная рыба с глазами, полными человеческой злобы.

– Это не может быть…

Талис мотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение, но тщетно.

И тут он заметил – в нескольких шагах змеилась тонкая, но утоптанная тропа. А дальше, в серой дымке, угадывались очертания стен. Неправильных. Слишком высоких.

Стиснув зубы, он поднялся, прижимая руку к рёбрам. Адреналин отступал, и боль накрывала волнами, с каждой из которых шаг давался тяжелее.

Тропа извивалась по самому краю пропастей. В лужах-безднах шевелились тени тех самых рыбоподобных существ, их спинные плавники скользили у поверхности, будто ножи.

– Хотя бы они не могут дотянуться…

Мысль оборвалась, когда впереди мелькнул силуэт.

Человеческий?

– Стойте!

Голос сорвался в хрип. Талис побежал, спотыкаясь о невидимые неровности, чувствуя, как в груди разрывается что-то горячее.

Силуэт замедлился.Стал чётче.Женщина в бледном платье, развевающемся без ветра.Талис замер. Она повернулась.

Тело – изящное, почти воздушное. Лицо – наполовину скрыто узорчатым металлическим замком, будто вросшим в кожу. Волосы – тонкие цепочки, позвякивают при движении. А в складках платья…

– Безделушки?

Нет.Зубы. Мелкие, острые, с каплями ржавой влаги на эмали.

Существо протянуло руку. Пальцы – деревянные, с искусными суставами – сжимали ключ. Старинный. С каплями, стекающими по бородке.

– Открой меня, – голос был шелестом страниц сгнившей книги. – И найдёшь то, что ищешь.

Цепочки-волосы зашевелились.

– Богатство? Знания? – Ключ сверкнул.– Или… путь домой?-

Последние слова прозвучали уже человеческим голосом. Тёплым. Знакомым.

Талис почувствовал, как пальцы сами тянутся вперёд…

Леди-замок наклонила голову, и Талис увидел, как за ажурными узорами на её лице что-то шевелится. Будто за металлическими переплетениями скрывалось не лицо, а пустота, натянутая тонкой кожей.

– Да, домой. Или куда захочешь. Разве ты не устал? – Она продолжала тянуть к нему руку. То ли деревянные пальцы, то ли… Нет, Талис, должно быть, ошибся – это были совершенно обычные человеческие руки. Ключ же сверкал тусклым блеском, старинный, с орнаментом.

Ожог на ладони от отцовских часов впился в кожу жгучей болью, вернув ясность мыслям. Талис дёрнулся, пошатнувшись.

– Нет, – выдохнул он, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

Воздух вокруг сжался, стал густым, как сироп. Цепочки-волосы задрожали, платье захлопало , как крылья испуганной птицы. Из складок посыпались мелкие предметы – пуговицы, монеты, чей-то зуб.

– Ты ошибся, – голос леди теперь скрипел, будто сотни игл царапали стекло. – Тебе надо домой, тебя же там ждут… Да-а, ждут. Очень ждут…!

Спокойный тон снова сменился скрипучим шёпотом, в котором звенела злоба, граничащая с истерикой. Талис сделал ещё один шаг назад, чувствуя, как подошвы прилипают к тропе.

– Стой! Ты… ты всё равно не уйдёшь от меня! Ты мой, я нашла тебя первой! – существо взвизгнуло и рванулось вперёд.

Узкая тропа не прощала резких движений. Талис отпрянул ещё раз, а леди-замок, увлечённая погоней, не заметила края. Её нога ступила в пустоту, цепкие пальцы на миг впились в воздух – и тогда из лужи метнулась тень.

ХРЯСЬ!

Чудовищная рыба сомкнула челюсти на тонком теле. Деревянные суставы затрещали, но не было крика – только тихий, равнодушный скрежет, будто ломали старую куклу. Существо даже не успело испугаться. Оно просто исчезло в чёрной воде, утянутое в глубину, а по поверхности разошлись последние круги.

Тишина.

Талис стоял, не в силах пошевелиться, глядя на то место, где только что была… что? Он даже не знал, как назвать это создание.

Немного отдышавшись, парень двинулся дальше – потому что другого выхода у него попросту не оставалось.

Узкая тропинка внезапно переросла в настоящую дорогу. Лужи с их жуткими обитателями исчезли, сменившись бескрайней рыже-ржавой степью, уходящей за горизонт. Единственным признаком цивилизации (если это можно было так назвать) были высокие стены, к которым и вела дорога.

Но сама дорога… менялась.

Грунт под ногами превратился в мостовую из треснувших зеркал. Они отражали не лица, а тени – смутные, искажённые, будто чужие воспоминания. Воздух густел, пропитанный пеплом и чем-то кислым, а небо…

Небо было словно натянутое полотно – белесое, болезненное, без солнца, без облаков. Просто бесконечная ткань, мертвенно поблёскивающая в пустоте.

И вот он дошёл.

Перед ним вырос забор – не просто ограда, а ржавая арка, поросшая чёрными плющами. За ней – Рынок.

Лабиринт полуразрушенных лавок, сколоченных из корабельных обломков и… костей. Бледное небо над головой затянуло чёрное полотно, шуршащее на несуществующем ветру.

И они.

Торговцы. Покупатели. Странные. Ненормальные.

Долговязые, с вывернутыми суставами. Ржавые, как старые механизмы. Похожие на ту леди, но при этом совсем другие.

Один – с лицом, зашитым грубыми нитками, – перебирал товар: пальцы, аккуратно разложенные на лоскутке кожи. Другой, чьи глаза были заменены шестерёнками, что-то бормотал, поглаживая стеклянный шар.

Талис выдал нервный смешок. Опёрся спиной о стену. Он стоял, прислонившись к стене, и чувствовал, как под коленями подкашиваются. Сердце колотилось так сильно, что отдавалось в висках пульсирующей болью. Ладони вспотели и липли к грубой поверхности стены, когда он пытался удержаться.

Сознание ломилось.

– Ты видел чудовище. С чего ты решил, что тут будут люди? – прошипел внутренний голос. Он закрыл глаза. – Мама… мамочка… я, кажется, знаю, куда пропал наш отец…

Горло сжалось.

– Чёрт. Мама, прости… я… я тоже пропал.

Но даже закрытые глаза не спасали. Гул. Не просто шум толпы – а навязчивый, живой гул, словно сам воздух здесь стонал. Где-то скрипели несмазанные колеса телеги, тарахтел странный механизм, издавая звуки, похожие на хрип умирающего. Шёпот. Со всех сторон. Не слова, а обрывки фраз, вползающие в уши:

"Последняя надежда!.. совсем новая…!""Кости свежие… последний экземпляр…" "Купи-купи-купи…" "Он уже смотрит в нашу сторону…"

Не только звуки, но и запах не давали покоя. Ноздри наполняли сотни разных и нелогичных ароматов: старая типографская краска с оттенком цинка, окисленная медная проволока, раскалённый на солнце плесневелый шёлк, пропитанный лавандовым маслом с примесью чего-то химического, сухая древесная смола, смешанная с пылью распавшихся книг, жжёный сахар и перегорелое трансформаторное масло, винтажные духи с нотами бергамота и… формалина?

– Новый клиент, – проскрипел кто-то.

От этого голоса Талис широко раскрыл глаза, чтобы увидеть, как от тени забора медленно отделилось существо, словно его вытянули из самой тьмы.

Его плащ шевелился – не от ветра, а от движений чужих слов, вшитых в ткань. Обрывки писем, дневниковые записи, детские стишки, написанные кривым почерком, ползли по нему, как муравьи. Лицо было размыто, будто стёрто ластиком, но иногда в этом пятне проступали чужие черты – на миг мелькал знакомый профиль, а потом исчезал.

Пальцы его были длинными, тонкими, заканчивались не ногтями, а чёрными иглами – будто кто-то вставил под кожу швейные булавки. Они тихо позванивали, когда он двигался.

– Ты потерялся? – спросил он, и голос его был странным – то детским, то старческим, то вдруг похожим на голос самого Талиса.

Он сделал шаг ближе, и запах ударил в нос – старая бумага, засохшие чернила, сладковатый душок гниющей розы.

– Я могу помочь.

Иглы на его пальцах дрогнули, потянулись к вискам Талиса.

– Ты ведь хочешь забыть этот страх? Отдай его мне. Добровольно.

Из-под капюшона донесся шёпот – но это был уже голос матери Талиса:

– «Сынок… закрой глаза… это всего лишь сон…»

Удар! А затем окрик – такой же резкий и громкий, как сам удар.

– Брысь!

Голос был звонким и молодым, он отличался от всего в этом мире. Существо зашипело, заколебалось помехами и забормотало сотнями голосов. Тогда раздался ещё один резкий стук, но на этот раз Талис уже видел, что стучала и говорила та самая незнакомка из автобуса. В руках у неё была длинная трость.

– Прочь, я сказала! – свирепо рявкнула она и ещё раз ударила тростью по стеклянной мостовой – так, что зеркало треснуло, и от удара брызнули искры.

Шипящий незнакомец медленно попятился, а затем буквально втянулся обратно в тень стены. Девушка же направилась к почти лежавшему на земле парню.

– Ну и ну, – сказала она, слегка коснувшись его тростью. – Без якоря, надышался пустоты, да ещё и паразитом… Да, ты собрал все комбо, дружок.

– Как… как… – пытался выдавить из себя слова Талис, но горло пересохло. – Как мне вернуться?..

Незнакомка присела рядом с ним на корточки и склонила голову набок, с неким любопытством рассматривая парня.

– Тебе надо обуздать паразита, раз якоря нет. Но вот только сил у тебя не хватит. Я, конечно, могла бы тебе помочь… Но, понимаешь ли… – С этими словами незнакомка плюхнулась рядом с юношей. – Толку от этого мало. Раз ты уже провалился, ты провалишься ещё раз. Сейчас я тебя вытащу, а завтра, послезавтра или через год ты опять окажешься тут. Или даже глубже.

Девушка говорила спокойно, так, будто подобное происходит с людьми каждый день.

– Мне… мне надо хотя бы попрощаться с мамой. Она останется одна… совсем одна, – тихо произнёс Талис.

Девушка лишь закатила глаза.

– Ой, как там тебя… Давай только не надо давить на жалость.

– Талиесинон Блеквуд. Можно просто Талис, – представился парень.

– Ага, да, Тилис… – подхватила девушка, но тут же резко осеклась и поменяла тему. – Стоп-стоп. Ты из Блеквудов?.. Тогда у тебя просто обязан быть якорь!

Сказав это, она извлекла часы на цепочке. Только если часы отца Талиса были из латуни, то часы этой незнакомки – из белого металла. Парень кое-как сфокусировал взгляд на них.

– Есть… Они дома, на чердаке. – Талис с трудом разжал пальцы, показав свежий ожог на ладоне. Кожа пузырилась странным узором, повторяющим зазубренные стрелки тех самых часов, а от раны расходились тонкие черные прожилки, будто ядовитые корни. Его рука дрожала, как пойманная птица. – Я уронил… когда попал сюда…

Зеленые глаза Вейлы вспыхнули холодным азартом – точь-в-точь как сталь ножа перед ударом. Ее пальцы непроизвольно сжались, будто она уже держала в руках обещанные знания.

– Ну раааз таааак… – протянула она, и тень от шляпы скользнула по лицу, превращая ухмылку в хищный оскал. – Давай так: я тебя выдергиваю отсюда, а ты даешь мне покопаться в коллекции твоего старика. Идет?

Она резко протянула руку. Талис заметил, как по ее пальцам пробежали тени – будто под кожей шевелились чужие буквы, готовые сложиться в договор.

– Я, кстати, Вейла Кроу.

Парень собрал последние силы. Его потные пальцы судорожно сжали ее ладонь…

– НЕ СМЕЙ!

Голос разорвал сознание – не крик, а шипение лопнувшей струны. Рука Талиса взорвалась болью: сквозь поры полезли иглы – тонкие, прозрачные, звенящие, как разбитое стекло. Они росли на глазах, сплетаясь в колючий панцирь.

– ОН МОЙ! ОН ДОЛЖЕН МНЕ!

Талис не мог даже закричать. Чужое сознание обволакивало его разум, как мокрая ткань. Все тело покрылось игольчатой шкурой, кроме лица – там, на голове сформировались крупные звериные уши , где должно быть левое ухо, зияла дыра с рваными краями.

– ЭТОТ… ОН РАЗБИЛ МЕНЯ! РАЗБИЛ МОЮ ОБОЛОЧКУ!

Тварь дергала его губами, а иглы на спине впивались в стену.

Вейла наблюдала за этим, лениво проводя пальцем по трещине на трости.

– Ну и увалень же ты… – ее голос звучал почти нежно, будто она ворковала с шаловливым котенком. – Надо было заявлять права до рукопожатия, глупыш.

Глава 6 Контракт

– Иглы из стекла… Как же я их не люблю, – усмехнулась девушка, но в глазах вспыхнул холодный расчёт.Вейла не отступала ни на шаг. Лёгкий щелчок – и её трость раскрылась, обнажив тонкий клинок, покрытый вязью чернильных символов.

Иглы, растущие из тела Талиса, мерцали даже под тусклым небом этого чуждого мира, топорщась, как шерсть взбешённого зверя.

– Этот мерзкий мальчишка не просто разбил меня… Он ничего не помнит! – яростно прошипел паразит. Голос его дрожал, смешиваясь с хрипом Талиса. – Но он не только не помнит… – В тоне появилась язвительная усмешка. – Этот дурак даже не сопротивляется!

Девушка рванулась в сторону, избежав града осколков, но паразит не остановился. Оттолкнувшись от земли, он прыгнул, правая лапа чудовища раздулась, превратившись в огромный стеклянный коготь. Удар пришёлся сверху – прямо на Вейлу.Из стеклянной брани выскользнул длинный хвост. Шерсть вздыбилась, и сотни игл полетели в Вейлу.

Усталость и боль. Это всё, что чувствовал Талис. Он уже не мог сопротивляться. Последнее, что успел увидеть, – как огромная лапа накрыла его единственную надежду на спасение.

"Он не помнит… Не помнит…"

В угасающем сознании мелькнула мысль: "Я и правда многое не помню. Тебя… себя… Чёрт, я даже лица отца не вспомню, если не считать фотографий!"

– Клематис, мать твою… Контракт!!! – прошипела Вейла, едва успев подставить трость. Дерево треснуло, но выдержало.

В этот момент на её поясе шевельнулся череп птицы. Тень рванулась вперёд, обвила руку, сформировала зазубренный клюв и впилась в её же плоть. Из-под кожи выползли черно-фиолетовые перья – Клематис был таким же паразитом, как и тот, что захватил Талиса. Разница лишь в одном: это был контракт.

– Не помнит! Он не помнит! – бесновался стеклянный зверь, его голос звенел, как разбивающееся стекло. – Сейчас будет ныть, что ничего не помнит!

Ярость паразита, казалось, направлена не столько на Вейлу, сколько на самого Талиса. На его пустоту.

Пока чудовище бушевало, лозы Клематиса уже впивались в его стеклянную шерсть, цепляясь, как корни.

– Ну так… – хрипло произнёс Талис. Это был его голос. – Ну так напомни мне! – крикнул он, внезапно собрав силы. – Все твердят, что я что-то забыл! Но никто не говорит, что именно!

Паразит замер.

– Ты думаешь, мне, весело?! – голос Талиса сорвался. – Осознавать, что у меня нет десяти лет жизни? Что все воспоминания – это тёмная, непроходимая пустота?!

По стеклянной шерсти пробежала дрожь. Иглы на мгновение стали мягче.

– Пора заканчивать этот цирк, – холодно произнесла Вейла.

Лозы впились глубже, проникли под стеклянную кожу, к грудной клетке – туда, куда когда-то ударил белый кот, столкнув Талиса в пустоту.

Лозы сжались – и вырвали его.Зверь опомнился, но было поздно.

Талис рухнул на колени. Стеклянная броня рассыпалась в миллионы осколков, звонко ударившись о землю.

– Эй… Ты там живой? – Вейла наклонилась, разглядывая парня.

– Жив, – коротко ответил он. – А… этот?Талис лежал на спине, уставившись в белесое небо иного мира.

– А, выкину. Без оболочки его поглотит Глотонь.

– Глотонь? – Талис приподнял голову, уставившись на неё.

Вейла лишь кивнула. Видимо, ещё не поняла, что он вообще ничего не знает об этом мире.

– Встать сможешь? Я же обещала тебя вытащить.

– Слушай… – Талис медленно поднялся на локти. – А как заключить контракт с ними? – Он указал на её плечо, где сидел остов ворона – скелет и перья, перевитые лозами.

– Ты… дурак? – её голос стал опасным. Она сразу поняла, что задумал парень. – Ты в курсе, что он хотел тебя сожрать? Пустил бы в тебя корни, и ты гнил бы здесь до скончания веков!Вейла замерла.

– Но я правда его сломал. Пнул коробку на чердаке… отломал ухо.

– И? – Вейла всплеснула руками. – Он был вещью! Таких – тысячи! Да, он пропитался воспоминаниями, но это не делает его живым! Мой Клематис хотя бы дышал когда-то. Но контракт с вещью…

– Может, он и вещь, – перебил Талис, – но пропитан моими воспоминаниями. И… – он осмотрел её потрёпанный вид, – не думаю, что он слабее твоей пташки.

– Дурак! – Вейла зашипела. – Я не била в полную силу, чтобы не убить тебя! У нас контракт! И если бы не я, тебя бы уже опустошил охотник за воспоминаниями, а твой кот – доел!

– Вейла, мы с тобой заключили контракт о том, что ты меня выводишь отсюда, не больше, не меньше. Так?Парень устало закрыл глаза и выдохнул.

– Так, – девушка скрестила руки на груди. – Однако, по твоему же контракту, я не нанималась тебе в учителя, – язвительно произнесла она.

– Тут ты права, – задумчиво ответил парень. – Эй, как там тебя! – Талис обратился к стеклянному коту.

Вейла нервно качнула головой, и из лозы на землю шлёпнулся кот. Совершенно белый, как снег, а точнее – полностью повторявший окрас той самой ёлочной игрушки, только у этого пушистого зверя не было одного уха.

– Давай заключим контракт. Как она сказала… – Парень кивнул на девушку, – иначе тебя тут кто-то там поглотит… Глотальщик или как там его.

– Не глотальщик, а Глотонь, – поправила парня Вейла с раздражением в голосе.

Стеклянный кот до сих пор не простил Талиса, однако уж кто-кто, а он прекрасно понимал, что (точнее, кто) такой Глотонь. У пушистого беглеца просто не было другого способа выжить.

– Но мне нужна новая оболочка в том мире. И такая, что подходила бы мне, – произнёс кот. – Я уже сформировался, и в другой пустой вещи мне будет не уютно! – Говоря всё это, он нервно дёргал кончиком хвоста.

– Будет тебе оболочка, пойдем и сам выберешь ту, что понравится, – кивнул парень. – Ну так что?

– Этому паразиту ещё надо дать имя, – фыркнула девушка. Хоть она и возражала, что не является учителем парня, но, видимо, не могла просто стоять молча, когда что-то происходило рядом.

– Но у меня уже есть имя! – возразил кот. – Он мне сам его дал! Меня зовут сэр Парсиваль, в честь рыцаря Короля Артура!

– Пойдёт… Перси, так Перси, – устало кивнул парень. – Давай уже контракт.

– Не Перси! А сэр Парсиваль! – Категорично поправил кот.

– Имя тебе – сэр Парсиваль.Талис кивнул и произнёс:

Как только он это произнёс, стеклянный кот сильно, больно и до крови укусил своего старого-нового хозяина, тем самым закрепляя договор. И как только кот вкусил крови, то сразу исчез.

– Куда это он? – подскочил Талис от неожиданности, крутя головой в поисках нового питомца.

– Ну так он в тебе, оболочки-то у него тут нет. А ты его контрактник, так что временно заменяешь ту ёлочную игрушку. Слушай, пошли уже, а? Ты мне так надоел.

Глава 7 Я просто вкусный?

– Я сейчас чувствую себя намного лучше, – произнёс Талис, разминая своё тело. Теперь оно казалось ему лёгким, и это удивляло парня.