Дом. Цикл готических историй о доме, который помнил и о тех, кто рискнул заглянуть внутрь себя

В одной из таких потайных комнат она обнаружила старые письма, дневники, записи. Это были не записи Лидии, а записи её предков, первых владельцев Дома, которые тоже были связаны с Зеркалом. Они писали о его истинной природе, о том, что это не инструмент власти, а ключ к познанию. Что оно отражает не только то, что есть, но и то, что может быть. И что истинная сила Зеркала – в его способности исцелять. Исцелять души, что были искажены.

Мираэль.

«Зеркало Мираэль».

Это было не просто имя. Это была суть. Зеркало действительно было живым. И теперь, когда Мастер Теней был повержен, а Лидия обрела покой, оно стало спокойным.

Оно отражало истину.

А истина была такова: мир не делился на свет и тьму. Он делился на принятие и отрицание.

Элирия научилась не только видеть отражения, но и чувствовать их. Через Зеркало она могла видеть не только прошлое, но и настоящее других людей, их скрытые эмоции, их боль. Но она не вмешивалась. Она понимала, что это знание – не для управления, а для понимания. Это был её новый дар. Дар сострадания.

И поняла, что история не закончилась.

Она только начиналась.

Пепел Воспоминаний

…до того, как она услышала зов.

Иногда кажется, что прошлое забыто.

Что оно развеялось, как пепел – в воздухе, в снах, в мимолётных взглядах чужих людей на улицах. Но память – упряма. Она живёт в трещинах стен, в старых письмах, в запахе осеннего леса. Она возвращается внезапно. Она находит тебя.

И если ты однажды встретилась с Тенью – ты её уже не забудешь.

Дом, что стоит на краю мира, не стареет.

Его залы всё так же наполнены шёпотом, и зеркало в сердце Мираэля всё ещё ждёт. Не каждого – но того, кто сломан. Того, кто несёт в себе не ответ, а вопрос.

Хранительница больше не ребёнок. Элирия стала частью самого дома – его голосом, его стражем, его забвением. Но Дом не закрыт. Он ищет новых.

Он ищет тех, кто потерян.

Лея не знала о зеркале. Она не помнила, что была здесь – когда-то, очень давно. Она не помнила голоса, что звали её по имени. Не помнила страха, застывшего в детских зрачках.

Но Дом помнил.

И Дом позвал.

Глава 1

Эхо Прошлого в Осколках Будущего

Прошли годы.

Не просто месяцы, изменившие лицо земли и течение времени.

Деревня Мирэйн, некогда полузабытая, стала процветающим уголком, куда стекались художники и писатели, ищущие вдохновения в её безмятежной красоте и тишине.

О Доме Мираэль ходили легенды – о его красоте, о тайнах, которые он хранил, и о его немой, но всевидящей хозяйке.

Элирия Ноар, дочь своего отца и хранительница его наследия, стала легендой сама. Ей было уже за сорок, но её глаза, цвета старого золота, сохранили молодость и остроту.

Они видели слишком много. И продолжали видеть.

Она больше не пряталась от своего прошлого. Она жила в нём, как в старом, уютном халате. Дом Мираэль был её кожей, Зеркало – её сердцем, а Тени – её кровью. Они не были её слабостью, но стали её силой, её восприятием мира.

Страх был её самым острым инстинктом, Бессилие – глубоким пониманием человеческой природы, Злость – чистой, направленной энергией, а Память – бесконечным архивом, к которому она всегда имела доступ. Она познала каждую свою Тень, и каждая из них дала ей дар – дар видеть истину, скрытую за завесой иллюзий.

Элирия была Хранителем.

Она не покидала Дом, её связь с Зеркалом стала настолько глубокой, что она чувствовала каждое его колебание, каждый отзвук эмоций, проходящих сквозь его невидимые грани. Она знала, что Мастер Теней был повержен, но его призрак, его жажда власти над чужими душами, всё ещё витал в воздухе.

Зеркало Мираэль было не просто порталом, но и отражением душ тех, кто в него смотрел. Оно было проходом к истине, но и приманкой для тех, кто жаждал лишь власти.

Она сидела у камина в Зале Портретов, перелистывая страницы древних фолиантов, которые когда-то принадлежали Лидии, но теперь раскрывали свои тайны ей, Элирии. Её волосы, когда-то тёмные, теперь были тронуты серебром на висках, но это лишь придавало её образу мудрости.

Ворон, её неизменный спутник, сидел на спинке кресла, его блестящие глаза были устремлены на пламя, но в них, казалось, отражалось какое-то далёкое предчувствие.

Внезапно Зеркало в холле, до этого спокойное и тихое, вздрогнуло.