Закулисье тоже жизнь!

Критики приняли постановку на ура! Рекомендуют всем и каждому! Единственный минус… – диктор сделал драматическую паузу, – главный актер немного суховат. Но в целом, критики настоятельно советуют посмотреть! – заключил он. Она выдохнула с облегчением, но в глазах читалось напряжение.

– Что в коробке? – спросил я, пытаясь разрядить обстановку.

– А, это пончики к кофе! – воскликнула она, открывая коробку. – Не знала, какие ты любишь, поэтому взяла ассорти! – добавила она с очаровательной улыбкой. Затем она извлекла из рюкзака целую стопку газет и журналов, где я красовался на обложках.

– Спасибо за кофе, но мне пора! – сказала она, взглянув на часы. – И, кстати, приготовься! Нас ждет марафон интервью и съемок! Сегодня на сцене – сделай так, как я хочу! – Она подмигнула, и я невольно улыбнулся, глядя на ее нетронутый кофе.

– А можно мне кофе с собой? – спохватилась она, поняв, что так и не прикоснулась к бодрящему напитку.

– Конечно! – ответил я, доставая бумажный стакан и переливая ароматный кофе.

– Спасибо! – Она взяла стаканчик. – Прости за утреннее вторжение! Увидимся после обеда! – И, словно вихрь, она исчезла за дверями моей квартиры, оставив после себя лишь легкий аромат кофе и предвкушение безумного дня!

Сегодня на вечер мы играли снова эту же постановку, и, клянусь париком Людовика XIV, я решительно сделал все, как она просила! Потому что эта фурия стояла за кулисами и жутко меня раздражала! Да, друзья, именно так рождаются шедевры! Весь свой кипящий гнев я перенес на сцену, словно вулкан извергающий лаву таланта! И вот – БАЦ! – успех постановки подскочил еще выше, чем моя зарплата после этого триумфа!

Глава 5

На другой день нам пришлось показывать постановку дважды! Дважды, Карл! Зал всегда был полон, люди требовали добавки, словно мы раздавали бесплатные пирожки! Начались безумные марафоны. Утром мы давали интервью на каком-нибудь канале, где я, как попугай, повторял заученные фразы. В обед – съемка для журнала, где меня заставляли строить из себя мачо, хотя я больше люблю пить чай с печеньками. А вечером – спектакль! Спектакль, где я выкладывался на все двести процентов, чтобы забыть о кошмарах дня.

По-моему, именно такой жизни я и хотел, как актер! Адреналин, аплодисменты, безумный график… Да, возможно, я немного вымотан, но зато я чувствую себя живым! И, честно говоря, я уже жду, когда эта фурия снова начнет меня раздражать за кулисами! Без нее, знаете ли, как-то скучно.

И вот настал тот день, когда она позвонила мне и сказала, что ей звонили из одного сериала, где хотели бы попробовать меня на роль. Сердце застучало так, будто решило сбежать из груди на марафон, я выдохнул и ответил, что схожу. Она нервничала больше, чем я, ведь в самой продаваемой постановке по билетам она теряла актера главной роли! Представляете, какой переполох? Но так же она понимала, что мне не вечно сидеть в одном спектакле. Как говорится, не хлебом единым!

Не думал, что в свои 51 год буду думать, что актеру хочется расти дальше. Да я уже видел всё, казалось бы! Но, видимо, «старый конь борозды не портит», а наоборот, готов к новым приключениям! И вот я, с морщинами у глаз, которые выдают мою богатую историю, стою на пороге новых свершений. Сериал! Да это же вызов!

В голове уже мелькают образы, я представляю себя в разных амплуа: от брутального детектива до комичного профессора. И знаете что? Я готов! Готов окунуться в этот водоворот съемок, репетиций и новых знакомств. Ведь жизнь – это игра, а я, кажется, только вошел во вкус! Посмотрим, что из этого выйдет! А пока… пора заучивать реплики и надеяться, что мой гример не перестарается с «омоложением»!

Но первая моя роль была не велика, и съемки заняли всего две недели, а я уже перестал видеть жену! И со мной в поддержку была она… Та самая, которая жутко раздражала меня за кулисами! Постановка шла до самого лета, пока театр не ушел на каникулы, а на сцене царили незначительные постановки, блеклые тени ее величия. Она же, словно феникс, создавала что-то новое, снова взрывала мир своим талантом! Готовила новый сезон, в котором мне, увы, оставалось все меньше и меньше места. Казалось, она видела во мне потенциал телезвезды, готового вот-вот взлететь на небосклон, и старалась не «впихивать» в свои гениальные работы.

Я решил, что должен с ней поговорить. Серьезно поговорить! Нужно было выяснить, что происходит, пока я окончательно не превратился в реквизит для ее триумфа. Я намеревался устроить ей допрос с пристрастием, выяснить, куда подевался мой звездный час! Ведь я тоже, знаете ли, не лыком шит! Ну, или, по крайней мере, не только лыком… В общем, разговор обещал быть жарким, как премьера после долгой генеральной репетиции! И я, как настоящий актер, был готов к этой импровизации!

Я постучал в ее кабинет, она говорила по телефону и показала, что я могу зайти. Я стоял около стола.

– Садитесь, – шепотом сказала она, указав на стул. Я сел. Она что-то оживленно говорила на английском. Закончив разговор, она села за стол.

– Добрый день, – сказала она, посмотрев на меня и улыбнулась.

– Добрый день, – я видел новую программу на новый сезон, – меня в нем практически нет, – сказал я.

– Пришли учить меня вести работу или же амбиции заели? – спросила она, приподняв бровь.

– Я хочу работать, как и все! Не нужно ущемлять меня и мои роли! – воскликнул я, чувствуя, как закипаю.

– О, как заговорили! – она ухмыльнулась. – Я тут вела переговоры, вас хотят пригласить в два телевизионных проекта! Вряд ли у вас будет время на театр!

– Вы едете на гастроли! Почему меня в списках нет?! – негодовал я.

– Ответ тот же, – сухо отрезала она.

– Ну, а если они не пригласят меня в проекты? Что, мне сидеть и ждать?! – я хлопнул по столу, встал со стула и склонился над столом, и над ней тоже.

– Я поставлю вас в проекты, но где гарантия, что вы не улетите в середине театрального сезона? – сказала она, сложив руки на груди и откинувшись на спинку своего кресла, будто я был назойливой мухой.

Между нами весела тишина, я все больше всматривался в ее зеленые, невозмутимые глаза, как будто она давно прожила эту жизнь и знала больше, чем я. В них плескалось эхо древних тайн и легкая усмешка над моей наивной самоуверенностью.

Я подумаю над вашим предложением и сообщу вам дополнительно – на всякий случай, у вас будет готовиться дублер, – сказала она, медленно вставая с кресла. Ее голос был как шелест осенних листьев, обещающий перемену и небольшую бурю. Я улыбнулся и пошел к дверям, чувствуя себя одновременно гением и полным идиотом.

– Вы не достигли цели, я лишь оттянула ваш гнев, – сказала она в мою спину. Я лишь улыбнулся, хотя внутри все кипело. Эта женщина играла со мной, как кошка с мышкой, но, черт возьми, мне это нравилось! Она дала мне понять, что я ее контролирую… или, по крайней мере, так мне хотелось думать. На самом деле, она контролировала все: время, пространство и даже мое собственное здравомыслие. Я вышел за дверь, уверенный лишь в одном: эта игра только начинается, и она обещает быть чертовски интересной! И, да, дублер мне точно понадобится, потому что в этой схватке победителей не будет, будут только сгоревшие крылья и незабываемые воспоминания!

Она была единственная женщина, которую я не торопился знакомить с женой. Наши отношения как начальника и подчиненного были натянуты, хотя, не спорю, когда мы вели беседы, не касающиеся организации и проектов, мы оба были спокойны и дружелюбны. Она молода и активна! Хочет все успеть, везде рассказать, везде поучаствовать! Энергия бьет ключом, словно у фонтана в Риме! Я, наоборот, был спокойный, рассудительный, и казалось, что в нашем дуэте мы дополняли друг друга, как Ин и Ян, как кофе и круассан, как… ну, вы поняли!

Мы все чаще были вместе на телевидении, и она всегда расхваливала меня как актера с сумасшедшей харизмой и умением входить в роль любого плана. Я лишь кивал, стараясь не засмущаться, и мне разрешалось говорить пару реплик. Она представляла меня публике, как великого стратега и генератора безумных идей! И вот тут-то, друзья мои, я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Ведь, положа руку на сердце, большинство моих «гениальных» идей рождались в тот момент, когда я пытался избежать работы! Но кто я такой, чтобы разрушать красивую легенду? Да и потом, кто знает, может, однажды я и вправду стану великим! А пока – наслаждаюсь славой и пью свой кофе с круассаном. Жизнь прекрасна, господа!

Она готовилась к новому сезону, к открытию, словно к решающей битве! И в одно утро, когда я, как угорелый, мчался на съемку передачи, где должны были петь дифирамбы новому сезону, моя благоверная закатила мне скандал! Такого накала страстей я не видел даже на сцене! Главная тема? Я, видите ли, превратился в невидимку! И, о ужас, все чаще она слышит о моем горячем романе с начальницей театра!

Я рычал, как раненый лев, пытаясь втолковать ей, что это все – грязные выдумки прессы! Что между нами – лишь творчество и… ну, ладно, еще парочка крепких кофе в день. Но – НИ-ЧЕ-ГО больше!

Глава 6

Опоздал я на эфир на целых 20 минут! Мой триумфальный выход превратился в комичное падение! Итог? Вылетел из двух проектов театра со скоростью света!

С этого дня я должен был записаться на прием к ЕЕ Величеству, моей начальнице. Я понял, что больше не контролирую ни ее, ни ситуацию! Как же быстро можно взлететь к славе, и как больно падать, когда твои крылья обгорают от сплетен и интриг! Но, как назло, меня неудержимо тянуло к ней, я искал с ней встречи, словно мотылек на огонь!

И вот, на постановке, я оглянулся за кулису… Ее там не было. И это был звоночек! Звоночек, который бил прямо в сердце, сигнализируя, что она, моя верная зрительница, перестала верить в мою игру. Занавес опускался…

Я ждал ее на парковке около ее машины. Вроде начальница в театре, а все еще без водителя. Она шла к машине, говоря по телефону и снова на английском. Как будто готовится к секретной миссии шпиона!

– Александра Кирилловна, можно вас? – осмелился я. Она оглянулась, подняла указательный палец вверх, как будто говоря мне: «Подожди, смертный! Я решаю судьбы мира!» Я ждал. Пять минут, и она закончила разговор.

– Добрый вечер. Вы почему не отдыхаете? У вас завтра съемка, – сказала она с какой-то усталостью, словно только что спасла мир, но никто не заметил.

– Добрый вечер. Неужели 20-минутное опоздание так разорвало вашу веру в меня? – спросил я с наигранной драмой. Она улыбнулась. Улыбка, как луч солнца после ядерной зимы.

– Вы, конечно, меня извините, но у меня нет сил спорить с вами. Давайте это перенесем, – сказала она, будто предлагала мне билет в один конец на Марс.

– Я слышал, что готовятся гастроли в Англию, – спросил я, забрасывая удочку.

– И у вас вопрос, почему вы не едете? – сказала она, словно читала мои мысли, как гороскоп в дешевой газете. Я лишь помотал головой.

– Вы ходите на уроки английского? Есть успехи? – спросила она. Я снова помотал головой, понимая, что мои знания английского – это уровень «London is the capital of Great Britain». Она пожала плечами.

– Извините, я что-то устала, можно я поеду? – сказала она. Я лишь согласился. Она делала все, чтобы меня протолкнуть, вытащить. А я все херил и делал вид, что не я такой, жизнь такая. Ну, знаете, классика жанра! Я приехал домой. Жена косо смотрит на меня, словно рентгеном просвечивает.

– Почему ты не едешь в Англию? – сказала она так, будто хотела не уколоть, а пригвоздить к полу.

– Незнание языка, – пробурчал я, чувствуя себя школьником, которого поймали с сигаретой за углом.

– Что же твоя прекрасная Александра Кирилловна не решит этот вопрос? – Жена явно наслаждалась моим замешательством. Искры сарказма плясали в её глазах!

– Свет, че ты от меня хочешь? – взмолился я. – Она все делает, чтобы я ехал! Только я, прогуливаю уроки английского! И из-за нашего последнего… эээ… «душевного разговора», я опоздал на съемку на 20 минут! Вылет с двух проектов! Просто катастрофа! – Я задыхался от самобичевания. – Я тебя не виню! Сам виноват! Не стоило и начинать этот скандал! – признался я, опуская голову как провинившийся щенок.

Жена вцепилась в меня, как в последний спасательный круг тонущего корабля, и прорычала сквозь зубы: «Бегом к этой театральной мегере! Требуй гастроли! Требуй, я сказала!» В ее глазах плясали черти амбиций и страх перед моей актерской стагнацией. Она, моя муза и мой самый суровый критик, прекрасно понимала: если я закисну в этом болоте провинциальных подмостков, мои рейтинги рухнут ниже плинтуса! Я снова стану тем самым унылым гражданином №5, обреченным на эпизодические роли в третьесортных сериалах, где моя самая драматичная сцена – это ворчливое бурчание в очереди за хлебом.

«Но, дорогая, – попытался я возразить, – ведь гастроли – это вечный недосып, перелеты, сомнительная еда и гостиничные номера, видевшие виды получше!»

Она сверкнула глазами: «Зато ты будешь блистать! Слышишь, блистать! А не собирать пыль в роли говорящего куста в самодеятельном спектакле!»

И вот я стою перед кабинетом начальницы, чувствуя себя Данте перед вратами ада, только вместо надписи «Оставь надежду, всяк сюда входящий» здесь висит табличка «Прием по личным вопросам: вторник, четверг с 15:00 до 17:00». Но какая там очередь! Моя актерская карьера висит на волоске! Пора брать инициативу в свои руки и штурмовать этот неприступный бастион! К черту правила! К черту регламент! Я – актер! Я привык к овациям, а не к унизительному ожиданию! Гастролям – быть! Иначе моя жена превратит мою жизнь в филиал преисподней! Пройдя сквозь толпу снующих людей, словно рассекая волны, я постучал в ее кабинет. «Да-да,» – донеслось изнутри. Открыв дверь, я замер: она сидела за столом, бледная как полотно, и, казалось, насморк пытался захватить ее в плен!

– Стойте там! Не хватало еще, чтобы вы подхватили заразу перед самым новым сезоном! – воскликнула она, молниеносно натягивая маску.

– Может, вам стоит отдохнуть? – предложил я, присаживаясь на самый краешек стула, почти у двери.

– Подумаю, – отрезала она. – Вы что-то хотели? Если речь про гастроли, то в пятницу – экзамен по английскому. Сдадите его – и место ваше. – Шмыгнув носом, она извлекла градусник из-под рубашки и уставилась на него с подозрением.

– Да блин, мне еще тебя тут не хватало! – пробурчала она градуснику. Затем подняла на меня взгляд: – Это все, это условие, которое надо выполнить. Можете идти.

– Может, я могу сходить в аптеку, что-нибудь купить? – предложил я с отчаянной надеждой. Но тут раздался стук в дверь и бодрый голос: «Доставка! Аптека!» Как же глупо я себя почувствовал! Она жила в ногу со временем, решала все вопросы одним кликом мышки, а мои рыцарские порывы оказались безнадежно устаревшими. Кажется, я опоздал на лет этак сто!

Итак, у меня было всего два дня, чтобы овладеть английским и триумфально отправиться на гастроли в Англию! Звучит как миссия невыполнима, да? Но я, словно одержимый, вцепился в учебники, а вечером ко мне явилась репетитор – ангел-хранитель моего произношения. Она, словно локомотив, полна энергии и решимости, тащила меня в этот гастрольный водоворот. А я, грешным делом, думал: «Ну почему жизнь так несправедлива?!».

Глава 7

Это, знаете ли, старая закалка. Та самая, когда мой гений скромно пылился в углу театра, непризнанный и непонятый. И вот, когда она, словно вихрь перемен, ворвалась во власть, всё вдруг задвигалось, забурлило, заискрилось! Словно старый механизм, смазанный волшебным эликсиром, вдруг ожил и запел во всю мощь!

И вот я, вчерашний лингвистический профан, завтра – покоритель английских сцен! В голове – каша из времен глаголов и идиоматических выражений, в сердце – азарт и предвкушение приключений. Ведь когда судьба подкидывает тебе лимон, нужно не киснуть, а делать из него умопомрачительный лимонад! А если лимон слишком кислый… ну, тогда добавляем побольше сахара и отправляемся на гастроли, покорять мир своим талантом! Вперёд, к лингвистическим вершинам и театральным овациям!

Мы все стояли у кабинета, где вершилась судьба нашего английского, и вот, как луч солнца в пасмурный день, появилась она – наша несравненная Александра Кирилловна! Видно было, как она переживала – прямо как наседка над цыплятами, которым сейчас предстоит первый полет.

– Ну что вы тут как? – спросила она, словно мы собрались на пикник, а не на смертный бой с временами глаголов.

– А вы тоже экзамен сдавать? – ляпнул мой коллега, словно Александра Кирилловна могла тут просто прогуливаться, любуясь пейзажем.

– Да, – ответила она с видом человека, которому сейчас предстоит штурмовать Эверест, – это общее условие. Так, я иду первая! – заявила она, наверняка, чтобы показать, что это не так страшно, если ты, конечно, хоть что-то учил. Скрипнула дверь, и она исчезла за дверями, словно Алиса, нырнувшая в кроличью нору.

И вот тут началось! Стали вызывать по одному, будто на эшафот. А наша Александра Кирилловна, представьте себе, сидела в комиссии! И тут меня осенило: когда же я, наконец, научусь распознавать, когда она шутит, когда в ее голосе искрится сарказм, а когда она абсолютно серьезна? Это же жизненно важный навык, который пригодится мне больше, чем знание всех времен английского вместе взятых! Ведь с ней каждый день – это как игра в русскую рулетку, только вместо револьвера – ее непредсказуемый юмор!

Ее юмор часто называли английским, к которому я не мог привыкнуть, и часто сыпался, осознавая, что шутка смешная, просто я ее не сразу понял. Возраст давал о себе знать: мне 51, когда ей едва 31. Моя очередь заходить в кабинет сдавать английский. В животе порхали бабочки размером с колибри, но я собрался. Мне задавали вопросы на английском, на которые я знал ответы, ведь именно по этим вопросам со мной работал репетитор. Она снова вытащила меня, подготовила только то, что нужно! И вот из 65 человек, что сдавали английский, набрали 35 человек, которые едут на гастроли. С большой натяжкой прошел и я! Я чуть не подпрыгнул от радости, но сдержался, чтобы не показаться совсем уж глупым. Потому что Александра Кирилловна верила в меня. Эта женщина – мой личный ангел-хранитель в мире лингвистики! Если бы существовала медаль «За веру в безнадежных», она бы получила ее без вопросов! Теперь впереди гастроли, новые горизонты и… новые английские шутки, к которым я, надеюсь, наконец-то привыкну! И, конечно, я не забуду отблагодарить Александру Кирилловну – может быть, даже выучу пару новых английских идиом специально для нее!

Это был самолет, почти весь самолет занят нашими актерами! Представляете, какая концентрация таланта на квадратный метр?! Я видел, как она сидела около иллюминатора и заметно нервничала, покусывая свои ногти. Это была ее милая и очаровательная привычка выдавать свои нервы. Знаете, как у котиков – начинают умываться, когда переживают? Вот у нее так же, только с маникюром! Я, как джентльмен и просто неравнодушный наблюдатель, не мог остаться в стороне.

Я поменялся с коллегой местами и я сел около нее. Осторожно убрал ее руку от ее рта.

– Боишься летать? – спросил я, стараясь придать голосу оттенок беззаботности, будто мы просто выбираем сорт мороженого.

– Да нет, но с моим везением много чего может произойти, – сказала она, и в ее голосе слышалась такая обезоруживающая ирония, что я невольно улыбнулся. Везение? Да с такой харизмой она должна притягивать удачу, как магнит! Я решил, что моя задача – стать ее личным талисманом на этот полет. И если придется, я буду держать ее за руку до самой посадки! Ну, или хотя бы рассказывать анекдоты, чтобы отвлечь от тревожных мыслей. Полет обещал быть… интересным! Я видел, что нервозность ее не отпускает, пора пускать в ход обаяние!

– Хочешь, расскажу смешной анекдот? – спросил я, предвкушая, как растоплю лед.

– Ненавижу анекдоты, они всегда не смешные – ну, или мне никто хорошо их не рассказывал, – отрезала она, сжав руки в замок, словно готовясь к худшему. Ну, думаю, была не была! Собрал волю в кулак и выдал. Закончил, смотрю на нее – снисходительная улыбка, кивок головой. Как будто я ей пирожок черствый предложил!

– Ну, вы пытались, – сказала она, устремив взгляд в иллюминатор. Как будто там ответы на вселенские загадки написаны! Вспомнил, как моя жена, хохоча до слез, валилась с дивана от моих баек. Другая женщина… Абсолютно другая вселенная! К ней с бубном не подойдешь, ей нужен какой-то космический ключ! А зачем я вообще разрываюсь в попытках заслужить внимание и расположение своей начальницы? Может, это просто старческий маразм, и я, как заботливый дед, пытаюсь о ней печься? Но, стоп! Я же женат! У меня есть дочь, о которой надо думать, а не просиживать штаны на работе, превращаясь в тень себя самого!

Казалось, её хрупкая, тонкая душа и руководство театром – вещи абсолютно несовместимые. Наверное, поэтому она всегда такая взвинченная, будто вечный двигатель, стремящийся к недостижимому идеалу. Идеи так и фонтанируют из неё, как из гейзера, но вот с управлением порой случаются провалы. Когда творчество бьёт через край, сложно оставаться хладнокровным капитаном корабля.

Иногда мне кажется, что она жонглирует горящими факелами, и вот-вот уронит их все разом. И в эти моменты я, как глупый пожарный, бросаюсь тушить пламя, забывая о своей собственной горящей избе! Может, пора остановиться и задать себе вопрос: «А оно мне вообще надо?» Ведь дома ждёт семья, а не театральные подмостки, где разыгрываются драмы чужой жизни. Пора вернуться к своей реальности и перестать быть героем чужого спектакля.

Самолет начал движение, она замерла, закрыла глаза. Надо отдать должное, она не закатила истерику, она держалась молодцом, она старалась держаться. Я осторожно положил свою руку на ее дрожащие, леденящие маленькие ладошки.

– Спасибо, – сказала шепотом она, не открывая глаз. В этот момент я был главным, я правил ее спокойствием. Она сейчас нуждалась во мне, и вот что стало главным для меня. Мы с женой давно равноправные партнеры, дочь взрослая и уже не живет с нами. Но сейчас рядом со мной была та, что нуждалась во мне, и это стало важным для меня.

Почувствовал себя эдаким супергероем, только вместо плаща – шерстяной плед, а вместо суперсилы – теплая рука. Ну, знаете, как в фильмах, когда простой смертный внезапно становится спасителем вселенной! И я, между прочим, был готов! Готов отгонять от нее всех драконов и чудовищ, если они посмеют выползти из ее воображения.

– Ну, Александра Кирилловна, вы же главная в целом театре, боитесь маленького самолета? – начал я язвить. Она начала дышать глубоко, я клянусь, я видел, как сбежала слеза с ее лица. Кажется, моя шутка провалилась с треском!

– Не надо, не пытайтесь меня веселить, – сказала она и, закрыв лицо руками, уткнулась в соседнее кресло, стараясь дышать ровнее. Я погладил ее спину. Ну что за ребенок, ей Богу! Самолет выровнялся, и вот еще десять минут, и она вроде ожила, села на кресло, словно ничего и не было.

– Не вздумайте кому сказать, что я плакала, – сказала она, грозно сверкнув глазами. Ох, и хитрая лисица!

– Ни когда, – сказал я, подняв руки, показывая, что я сдаюсь. Да я могила! Ее секреты в безопасности. Может, в следующий раз возьму с собой парашют? На всякий случай, для моральной поддержки, так сказать. А то вдруг опять слезы, а у меня платочков не хватит!

Полет длился четыре часа. Два часа позади, и вот она, утомленная муза, начинает откровенно зевать, словно намекая, что пора бы сменить декорации! Еще двадцать минут, и Морфей уносит ее в царство грез. Недолго думая, галантно прошу плед, укрываю ее, и – вуаля! – ее голова, словно магнитом, притягивается к моему плечу.

Ну, конечно же, этот жест не остался незамеченным! Тут же взметнулась новая волна слухов о моих «горячих» отношениях с руководителем театра.Давние перешептывания о ее «протекции» в мою сторону вспыхнули с новой силой. Мол, не просто так же меня «тащат» вверх!

Глава 8

Она вздрагивала во сне, смешно морща носик, будто ей снились котята, играющие в чехарду. Картина умилительная, слов нет!

За час до посадки ее глаза распахнулись, словно ворота в новый мир.

– Ой, извините! – воскликнула она, осознав, что ее голова мирно покоилась на моем плече. В голосе ни капли смущения, только легкое удивление.

– Выспалась? – с улыбкой поинтересовался я, стараясь не выдать своего внутреннего ликования.

– Да, немного, – ответила она, усаживаясь в кресло и, словно королева, закутываясь в плед. В этот момент мне показалось, что она сейчас потребует принести ей виноград и опахало! Что ж, полет продолжается, а вместе с ним и наша увлекательная история!

Самолет приземлился, и нас встретила армада автобусов! Она, как истинный капитан корабля, грациозно упорхнула в персональную машину. А я? Я с остальными героями дня – в автобус! Никаких поводов для сплетен о служебных романах, увольте!